Она приподняла тонкие светлые брови.

— Какое еще право? Зачем?

— Студентка подарила мне этот цветок. Видимо, это был знак симпатии. После этого она начала лепетать что-то о вечере в колледже. Но мне это не слишком интересно.

Дженна пожала плечами. Ей-то какое до этого всего может быть дело? Но ей было дело…

— Если тебе его подарили, и к тому же это было сделано человеком, который тебе неинтересен, зачем же ты притащил цветок сюда?

Стивен рассмеялся.

Он думает, что второй раз поймал ее?

— Мне было жаль выбрасывать цветок. Он ни в чем не виноват. К тому же… у него совсем не женский вид. Если ты понимаешь, о чем я.

Дженна действительно понимала. С ее точки зрения, на ее взгляд художника, гербера была слишком броской, слишком брутальной, чтобы считаться женским цветком.

Дженна предпочитала розы. Да, она любила банальные розы. Бордовые, нежно-розовые в белых разводах. С крупными головками вытянутой формы…

И орхидеи. Горделивые, причудливой формы, изысканные. Еще лилии. Но у лилий был слишком одуряющий запах. Хотя расцветка тигровых лилий была хороша…

Дженна смотрела на Стивена, который с аппетитом жевал сандвич. Она не понимала, как воспринимать этого парня. Она не знала, как расценивать его слова, его поведение, его поступки. Он был достаточно лукав для того, чтобы прихватить этот цветок в первом попавшемся цветочном киоске. И пусть девушка, которой он назначил встречу, строит догадки… А объяснение он может придумать буквально на ходу.

С момента их первого знакомства Стивен только и делает, что провоцирует ее. Он ведет себя непредсказуемо. Он сбивает ее с толку. И, главное, она не может понять, какую цель он преследует. Не хорошую же оценку в текущем семестре?

Она только зря тратит время, общаясь с ним. По-хорошему, Дженне надо бы было извиниться.

Сослаться на срочные дела. Доесть или захватить с собой сандвич. Заплатить за свой кофе. И уйти отсюда. У нее не так много времени, чтобы побыть наедине с собой. Дома можно откопать и отряхнуть от пыли коврик для гимнастики. Вымыть окна, пока еще не стало слишком холодно. Позвонить родителям, поболтать с ними, узнать, как у них дела.

Зачем ей сидеть здесь, в компании этого не в меру самоуверенного мальчишки?

Что вообще может получиться из этой истории?

Ничего. Кроме возможных неприятностей с заместителем директора колледжа. Или даже с самим директором. Впрочем, тот достаточно редко снисходил до подобных разбирательств…

В тот самый момент, когда Дженна почти решила уйти, Стивен протянул руку за своей чашкой кофе. А рука Дженны лежала на столе. Стивен случайно коснулся ее руки пальцами. Совсем легонько.

В животе у Дженны тут же запорхали бабочки.

Чертовы бабочки! Почему они всегда появляются так не вовремя? И кто их просит?

Почему бабочки не реагируют на зрелых парней, которые, возможно, могут предложить Дженне нечто большее, чем вид вызывающей герберы и сандвич в ближайшей кофейне?

Почему они молчат, когда из колледжа тебя забирают на «вольво» или «мерседесе»?

Всегда они выступают не вовремя.

Дженна осталась сидеть.

Но она решила не облегчать Стивену его задачу. Что бы он там ни замыслил. Что бы он там себе ни надумал.

Она будет безвольна.

Не покорна, нет — она будет абсолютно безынициативна. Он не будет знать, что с ней делать. Как общаться. Какой ему в этом интерес? Да через час он сам живо свернет общение. Отправится восвояси. По своим делам. Не через час? Отлично, через день. Неделю. Месяц.

Все равно.

Стивен ничего не предлагал.

Он не звал ее прогуляться. Он не предлагал больше еды. Он не называл наобум названия фильмов, которые могли бы заинтересовать Дженну-зрителя.

Он просто попросил:

— Расскажи, как ты начала рисовать.

Дженна минутку подумала.

И обнаружила, что…

Она не помнит!

Разумеется, она помнила обучение в университете. Стажировки в художественных студиях. Помнила, как выбирала предпочтительное направление, стиль.

Помнила свои метания. Вопросы — как жить, кем быть, как работать? Как обеспечивать свое существование? Как при этом ухитриться продолжать заниматься тем, что нравится?

Выбор колледжа Дженна тоже помнила.

И знала, что рисовала всегда, сколько себя помнила.

Но где же заканчивались эти воспоминания? Этого она не могла сказать точно. А память, как назло, цепко держала нужные детали. По какой-то причине, Дженне не известной, она не желала выпускать их из подсознания.

Стивен молчал. Он ждал ответа.

Как давно Дженне не задавали подобных вопросов.

Это не был интерес к ней, как к преподавателю. Ничего подобного!

Ему было интересно, как она, Дженна, начала рисовать.

Впервые в своей жизни.

Любой родитель хранит кипы (в крайнем случае, несколько) рисунков своего детища. Эти неуклюжие, неумелые каракули, небрежные линии, аляповатые мазки, дикие сочетания цветов… Дженне было бы и самой безумно интересно вспомнить, как и когда на ее рисунках впервые проявилось что-то, что показалось ее окружению заслуживающим внимания.

Интересно, что это было? Принцесса? Дракон? Мама с папой? Обыденные фрукты-овощи? Лошадка, увиденная в зоопарке или на улице? Пейзаж? А если попытаться узнать что-нибудь у родителей, много ли они смогут вспомнить?

Дженна знала, что вряд ли она попытается это выяснить. Слишком давно это было. Родители вряд ли сохранили рисунки. В случае с Дженной дальнейших произведений, заслуживающих внимания, как раз появилось довольно много после того, как она перестала быть подростком.

Ну а мучить их, убеждая вспомнить… Наслаивающиеся каждый день годы довольно сильно искажают память.

Дженна улыбнулась. Мама с папой вполне способны изложить ей разные версии развития событий.

Нет, лучше оставить все, как есть.

Но что же ответить Стивену?

— Мне нужно время.

— Для чего? — с неподдельным интересом удивился он.

— Я не могу вспомнить…

— Неужели это было так давно? — прищурился он.

— Гадкий мальчишка… Я что, не выгляжу юной?

— Ты выглядишь невероятно, — заверил ее Стивен с серьезным видом.

Дженна ни за что на свете не показала бы этого, но подобный комплимент пролился на ее душу самым настоящим бальзамом.

— Интересно только, сколько лет нас разделяет…

— Сколько лет? Да ты хотя бы можешь похвастаться тем, что достиг совершеннолетия? — рассмеялась Дженна, внутренне замирая в ожидании ответа.

— Само собой, — небрежно кивнул Стивен, — мне девятнадцать.

4

Поход в кинотеатр на фильм «Письма к Джульетте» было решено устроить раньше, нежели показательное судебное заседание с обсуждением поступков героев.

Клементина нервничала. Сама не понимала почему. В чем дело? Это обычное, рядовое мероприятие. Несколько билетов в кино на дневной сеанс. Всего лишь просмотр фильма. Этот просмотр можно отнести к учебным только косвенно. Тоже в общем-то неплохо — нужно развивать воображение своих студентов.

Она отошла от кассы. Разумеется, по чистой случайности Стивену достался билет рядом с ее местом. И в этом тоже не было ничего такого. Клементина купила билеты сразу на несколько рядов. Поскольку сеанс шел днем, в зале не было почти никого, кроме них…

Они расселись по своим местам. Никто не держал в руках огромные картонные стаканы с попкорном или лимонадом. Мысленно Клементина порадовалась: значит, студенты все-таки относятся к просмотру чуть серьезнее, чем просто к развлечению.

Вытащив из кармана мобильный телефон, Клементина отключила у него звук. Подняв глаза, она поймала на себе долгий взгляд Стивена. Почему-то смутился не он, а она. Клементина даже чуть-чуть покраснела. Она перевела взгляд па экран. Часть света в зале погасла. По экрану запрыгали рекламные кадры, потом они сменились анонсами новых фильмов.

Клементина не любила рекламу.

Она принялась думать о Стивене.

Интересно, какую он продумает речь для следующей лекции?

Клементина не задавалась вопросом, почему в голове у нее — не предстоящее свидание, а собственный студент.

На днях она пыталась поймать такси, возвращаясь из колледжа домой. Как назло, полил сильный дождь. Как нарочно, такси не было… И вдруг рядом остановился зеленый джип. Из джипа вышел мужчина в сером деловом костюме. Он предложил подвезти Клементину. Она не слишком охотно садилась в машину к незнакомым людям, но так хотелось домой, а дождь лил все сильнее…

Она решилась.

Новый знакомый — его звали Ральф — всю дорогу до дома Клементины развлекал ее анекдотами. Анекдоты были не пошлыми, остроумными, даже свежими — а это настоящая редкость.

А потом он попросил у Клементины телефон.

И на следующий день позвонил…

Теперь у Клементины были вполне определенные планы на вечер четверга. Она собиралась отправиться на свидание с новым знакомым. Ральф производил впечатление зрелого мужчины. Обеспеченного, в меру умного, в меру сдержанного. Свидание обещало быть приятным. Даже в том случае, если оно не будет иметь никакого продолжения. Даже тогда, если у их знакомства не будет последствий.

Почему же в таком случае, сидя в темном зале кинотеатра, где по экрану бегут вступительные титры, она думает не о Ральфе, а о Стивене? Что в нем такого? И зачем ей вся эта недосказанность, неявные намеки, ничем не обоснованная загадочность?

Клементина так сильно задумалась, так глубоко погрузилась в собственные мысли, что даже не заметила, как начался фильм.

И уж тем более она не заметила, в какой момент Стивен исчез с места рядом с ней. Весь остаток ряда по левую руку от Стивена был свободен. Так что теперь и от Клементины весь ряд по левую руку был свободен.

Она вздрогнула, очнувшись. Какая-то из студенток, перегнувшись с заднего ряда, что-то уточняла у нее. Кажется, по тексту пьесы Шекспира.

А Стивена рядом не было.

Клементина встревожилась. Она изучила взглядом всех студентов, которые пришли вместе с ней. И все были на месте. Не хватало только Стивена Маскема. Что за черт?

Остаток фильма Клементина тоже не посмотрела толком, пытаясь понять, что произошло. Почему Стивен так себя ведет?

Может быть…

Что, если он хотел, чтобы она вышла вслед за ним из зала?

Может, он хотел, чтобы они вместе сбежали с просмотра?

Или не хотел? Ведь мог же он дать ей какой-то знак, передать записку, коснуться руки? Может, он касался, а она ничего не почувствовала? Она думала о своем, полагая это важным, а самое важное происходило в этот момент рядом с ней.

С этим парнем никогда ничего не было понятно.

И что она должна была делать? Что предпринять? Воспитательную беседу? Ничего не выйдет: они взрослые люди. Да и поход в кинотеатр — дело добровольное, пусть и со своей группой. Пусть и в рамках изучения бессмертного произведения Шекспира.

Что ж…

Посмотрим, как Стивен подготовится к своей обвинительной речи.

А Маргарет, между прочим, осталась в зале до конца сеанса.

Клементина была бы очень рада, если бы та одержала верх над Стивеном. Маленькое поражение пошло бы ему только на пользу. Сбило бы с него спесь.

Сколько же ему лет? Откуда в нем такое своеволие? Что же из него получится годам к тридцати?

На все эти вопросы, разумеется, не было ответов.

Клементина решила, что, пожалуй, вредно забивать себе голову подобными мыслями. К чему это может привести? Ей лучше как следует подготовиться к свиданию с Ральфом. Было бы очень приятно видеть такого мужчину, как Ральф, своим постоянным кавалером.

А может, Стивен просто-напросто делает то, что ему в данный момент хочется? Окружающие ломают голову над его поведением, думая, что уж ему-то известен ответ; но, может быть, сам Стивен не задает себе никаких вопросов?

Просто ему наскучило сидеть в темном зале кинотеатра рядом с женщиной, которая соблазнительно пахнет, но по отношению к ней нельзя предпринимать никаких активных действий. Да или нет? Впрочем…

Какая разница.

Дженна проснулась ни свет ни заря. Снова заснуть не выходило. И она решила выйти из дома — в холодильнике не было ни капли молока, не с чем было пить кофе, а в булочной как раз должны были начать продавать горячие круассаны.

Она натянула старенькие и любимые серые джинсы, сунула ноги в ботинки, набросила на плечи куртку. Волосы собирать не хотелось, да и некогда было — Дженна умирала с голоду. В общем, когда она выбегала на улицу, то очень напоминала студентку. Но ей было все равно. Она и не стремилась выглядеть голливудской дивой. К тому же она не планировала встретить знакомых.

И крупно просчиталась. Но кто же мог ожидать?…

Дженна привычно распахнула дверь подъезда и отшатнулась: прямо перед ней стоял Стивен Маскем.

— Ты что здесь делаешь?! — возмутилась она.

Возмущение было вполне справедливым и обоснованным. Но Стивену, видимо, вовсе так не показалось.

— А где «доброе утро»? Где хорошие манеры? Разве преподаватели не должны приветствовать своих студентов?

— Привет, — нехотя отозвалась Дженна. — Но ты еще не ответил на мой вопрос!

Стивен пожал плечами.

— Я голоден, как волк, — сообщил он. — Ты не могла бы сделать мне огромное одолжение?

— Какое еще одолжение? — Дженна попятилась.

— Выпей со мной кофе.

— Мы это уже делали.

— Да. И что же? Это был вечер. А сейчас утро. И это будет уже совсем другой кофе. Хочешь, я угощу тебя сырниками?

— Не хочу.

— Лгать нехорошо. Разве тебя этому не учили?

Она рассмеялась:

— Дудки! Меня учили рисовать!

— Ну и выражения… В общем, я со ста метров отличу сытую девушку от девушки, которая еще не завтракала, а возможно, даже не ужинала!

С ним трудно было спорить. Дженна пожала плечами.

— Хорошо. Только ненадолго, — предупредила она, шагая рядом со Стивеном в направлении любимой булочной.

Когда они уселись за столик и поставили перед собой тарелки с завтраком, Дженна поинтересовалась:

— Что же все-таки ты здесь делаешь?

— Я обнаружил ужасную несправедливость.

— Да? И какую?

— Оказывается, ты работаешь не каждый день!

— Не могу сказать, что мне это не нравится, — усмехнулась Дженна. Она отломила кусок сырника. Политый брусничным соусом, горячий, он оказался восхитительным.

— Да, но это не нравится мне! Я думал, занятия по рисованию будут проходить чаще…

— Стивен, не выдумывай. Ты же видел свое расписание.

— Да. Но только сейчас я в полной мере осознал всю несправедливость ситуации.

— Да?

— Я хочу чаще видеться с тобой.

— У меня могут быть свои планы.

— Я не собираюсь нарушать твои планы. Я просто захотел увидеть тебя, вот и все. Что здесь такого? Что такого в том, чтобы просто кого-то увидеть?

Дженна мягко намекнула:

— Ты уже влез в мои планы, Стивен.

— Что я такого сделал?

— Я собиралась прогуляться до супермаркета. Купить молоко и, может быть, кофе. Съесть горячий круассан.

— Ясно. Но ведь сейчас тебе лучше?

— Лучше чего?

— Чем если бы воплотился твой первоначальный замысел.

— Я не знаю. Ведь у меня нет ни молока, ни кофе. И мне все равно придется идти за ними.

— Что-то мне подсказывает, что делать это вдвоем гораздо веселее.

— Ты хочешь проводить меня?

Стивен кивнул. Его улыбка была чуточку лукавой.

— И напроситься на кофе.

— Ну знаешь! — возмутилась Дженна.

Он был спокоен. Дженна подумала: с чего он воображает, будто ему никто не может отказать? С чего?

— Я так понимаю, ты порылся в учительской. В журнале, — произнесла она сурово.

— С чего ты взяла?

— Ты заявился прямо под окна квартиры.

Стивен расхохотался. Несколько посетителей кафетерия обернулись на его смех.

— Дженна! Ты меня удивляешь.

— Почему?

— Я ведь провожал тебя до дома. Вспомни, недавно мы пили вместе кофе…

— Да, действительно. — Она смущенно улыбнулась.

— Это очень, очень печально.

— Что именно?

— Мне придется сделать наши встречи более запоминающимися. Это же надо — ты не помнишь, что я провожал тебя! Или ты предпочла моментально об этом забыть?

Дженна помотала головой.

«Боже, что я делаю? Что за разговоры мы ведем? Почему я соглашаюсь с ним? Зачем мне вообще это надо?!»

Но у нее не было сил сопротивляться.

«Я ведь не делаю ничего плохого. В самом деле. Я буду просто общаться с ним… и следить, чтобы ситуация не зашла слишком далеко. Никто не может запретить людям общаться, если им интересно друг с другом».

А ей было интересно.

Она понятия не имела, что Стивен выкинет в следующий раз.

Это нервировало ее. И раздражало. Выводило из себя. Что, ну что дает ему такую уверенность в себе?

Это восхищало ее.

Разве она когда-нибудь была такой? Нет, не была. Ни в возрасте Стивена, ни в своем возрасте…

Его характер, его поведение интриговали ее. Он был невыносим. Он был непредсказуем — это притягивало…

Они бродили между рядами супермаркета — хаотично, задумчиво. Дженна, по своему обыкновению, брала с полок продукты, рассматривала их, принималась читать этикетки.

— Что ты делаешь? — наконец не вытерпел Стивен.

— Я?… Я изучаю.

— Ассортимент?

— Состав, — рассмеялась Дженна.

— Состав! Боже мой! Да ты что, химик? Биолог? Разве ты разбираешься во всех этих добавках и загустителях?

Дженна отрицательно покачала головой.

— Может быть, ты аналитик? Исследователь?

— Да нет же. Нет.

— Ты меня поразила в самое сердце. До глубины души. Ты ведь художник! Когда ты смотришь на картину, неужели ты расчленяешь ее на составляющие? Гадаешь, из чего состоят краски?

— Нет.

— Тогда объясни мне, пожалуйста, к чему все это препарирование? Дженна, все эти продукты… они ведь одинаковые! Ну примерно. Плюс-минус компонент. Берешь с полки любой наугад и кладешь в тележку.

— А если у меня уже есть продукт, который я предпочитаю?

— Если у тебя есть любимый продукт, то процесс покупки еще проще! Зачем тратить свое время? Удивительно.

— Покажи мне, как это сделал бы ты! — Дженна с вызовом посмотрела на своего невыносимого студента.

— Давай сюда тележку!

Весь процесс занял пять минут. Дженна очнулась только у кассы: тележка была заполнена почти на треть.

Стивен не мешкая принялся выкладывать покупки на ленту транспортера: упаковка кофе, кусковой тростниковый сахар, пакет молока, пакет сливок, коробка шоколадных конфет, упаковка киви, пакет груш, гроздь бананов…

Не дав Дженне опомниться, Стивен оперативно расплатился. Сумма получилась не слишком внушительной: с одной стороны, она не слишком обязывала Дженну. С другой… Это было приятным дополнением к завтраку. К их общению.

Стивен не доверил Дженне нести пакеты с покупками.

Они остановились возле ее подъезда.

— Ну?

— Что ну?

— Ты не собираешься отдать мне пакеты?

— Не собираюсь. Ты женщина, тебе не следует таскать тяжести…

Дженна в нетерпении протянула руку:

— Они вовсе не тяжелые. И я в состоянии донести их до своего этажа. И войти с ними в дверь своей квартиры!

— Позволь, я провожу тебя. Они поднялись наверх вместе.

Но после того, как Стивен донес пакеты до квартиры Дженны, она не смогла не пригласить его зайти.

— Кофе?

— Как я могу отказаться! Ты шутишь?

Покупки были доставлены в кухню. Стивен даже предложил помочь разложить все по ящикам и полкам.

Кофе едва не убежал из джезвы. Дженна разлила его по кружкам, наклонилась, добавляя сливки. Потом выпрямилась с решительным видом:

— Зачем ты делаешь все это?

— Что это? Я не делаю ничего такого.

— Нет, делаешь. Сам прекрасно знаешь, что делаешь. Я хочу, чтобы ты объяснил мне, к чему все это.

— Не нужно никаких причин для того, чтобы делать то, что я делаю.

Дженна пожала плечами.

— Покажи мне свои рисунки, — неожиданно попросил Стивен.

Дженна не донесла до рта кружку с кофе.

— Рисунки? Мои рисунки? Зачем тебе?

— Мне интересно, что ты делаешь. Ты ведь учишь нас рисунку, а мы не видели, как рисуешь ты сама.

— Стивен, ты не Клайв Догерти, чтобы спрашивать у меня диплом художника.