— А дальше? Если и этого будет мало? — не унималась я. — Вы же магистр, значит, есть магистратура? Докторские степени?

Стефаниус усмехнулся.

— Давай переживем вначале первый год, — ответил он. — А там посмотрим. Самое главное, в академии безопасно. Мы находимся на острове, вдали от городской суеты, так сказать. Благодаря повышенному природному магическому фону, твои силы, как и силы других наших учеников, сильно приглушены. Ровно настолько, чтобы вы сумели научиться ими пользоваться, чтобы по возвращении в наш обычный мир не произошло вот этого, — он указал на трещину в стене. — Умиротворение, красивая природа, свежий воздух, что еще нужно для комфортного обучения?

Стефаниус будто рассказывал мне о санатории с минеральными водами, а не об академии магии.

Как правило, в таких рекламных проспектах всегда есть подвох: либо стоимость курорта зашкаливает, либо еще какая-то гадость. А потому я не могла не спросить.

— Это дорого?

Магистр рассмеялся.

— Ну что ты! Совершенно бесплатно, мы заинтересованы в ваших силах, переселенцы сами по себе ценный ресурс. И брать с вас деньги… это смешно. Ты ведь даже не знаешь название нашей валюты. Так о какой оплате может идти речь? Главное, прилежно учись.

— А если я не захочу учиться? Ну вот пойму, что мне достаточно, и захочу закончить обучение? Отчислиться? Что тогда?

Стефаниус откашлялся.

— Это не совсем возможно, пока совет академии не одобрит. Прошу понять нас правильно, — в голосе мелькнули нотки угрозы, — и буду откровенным, но оставить очень опасного переселенца без знаний и навыков в обществе мы не можем. Поэтому, — тон опять стал мягким, — академия — это отличная альтернатива!

Я кивнула.

Намек понятен.

Не буду пока спрашивать, чему конкретно академия является альтернативой, но явно ничему хорошему.

— Значит, вы тоже переселенец из моего мира? — спросила я, выстраивая вполне логическую цепочку. — Точнее, когда-то им были?

— Нет, я из этого мира, — покачал головой старик. — Со временем ты разберешься в нюансах, а пока попробуй подняться. Уже прошло достаточно времени, тебе должно стать лучше.

И в самом деле. Комната уже не кружилась, а ноги не ощущались ватными и чужеродными.

Пусть и с некоторой опаской, я свесила ноги с кровати, поболтала пятками в воздухе, прежде чем коснуться пальцами пола и встать.

— Кажется, все в порядке! — обрадованно воскликнула, я едва выпрямилась в полный рост.

Не удержалась и даже попрыгала на месте.

— О нет. Давай без резких движений, — с опаской выставил руку вперед Стефаниус. — Кто знает, насколько разрушительна твоя радость по сравнению с испугом. Я бы предпочел не рисковать. Сейчас, только дождемся Мишеля.

Ждать пришлось недолго, вскоре мальчишка явился с увесистым чемоданом, который казался слишком большим для этого тощего пацаненка.

— Должно хватить на первое время, — заявил он. — Остальные вещи соберет мать, едва смирится с утратой. Хотел попросить вас, магистр, чтобы вы проложили портал в академию прямо из этой комнаты. Не нужно спускаться вниз и попадаться матери на глаза. Новость об утрате Эммы слишком ударила по ее самочувствию.

Мое горло опять пересохло от безмерного чувства вины. Должно быть жутко осознавать потерю дочери, когда ее тело бодро расхаживает, но уже с другим носителем.

Я ощутила себя паразитом, как какой-то плесневый грибок, проросший на корке белого хлеба…

Стены опять затряслись.

— Вероника! — в этот раз Стефаниус рявкнул на меня, одергивая. — Эмоции. Впрочем, порефлексируешь о произошедшем позже.

Он взмахнул пальцами, будто отгонял невидимых мух, а после разорвал пространство, и то треснуло под его руками, превращаясь в темное ничто размером с дверь.

В эту «пустоту» Мишель швырнул чемодан.

— До встречи, магистр Стефаниус, — произнес он и перевел взгляд на бывшую сестру. — С тобой, думаю, мы тоже еще встретимся.

Не успела ничего ответить, как магистр цепко подхватил мой локоток и потащил к порталу.

— Эй! Куда? На мне даже тапочек нет! — воскликнула я, но уже через секунду оказалась в зияющей дыре.

Пространство вокруг смазалось, выцвело и завертелось, искажаясь, словно я летела на карусели с огромной скоростью. Мелькали здания, пейзажи и чьи-то лица, горы, пустыни, моря, звездное небо, и все это разлеталось на осколки, как в огромном калейдоскопе.

Так же внезапно, как я оказалась в портале, меня и выбросило из него.

Я грохнулась на землю, стукнувшись коленями и едва успев выставить вперед ладони. Не хватало только разбить голову второй раз за сутки.

Тут же в нос ударил резкий запах навоза…

Вслед за запахом пришли и другие ощущения: правая босая нога оказалась в чем-то мягком и теплом, в то время как левая угодила меж двух деревянных балок в загоне.

— Какого… — пискнула я, пытаясь поднять голову и осмотреться.

Но мой нос, а вместе с ним и все лицо от подбородка до лба лизнули огромным шершавым языком.

— Му-у-у-у-у-у-у, — протянулось в ответ.

Я моргнула, закашлялась, а после нервно и как-то истерически хихикнула.

— Прекрасно, теперь я в коровнике, в недвусмысленной позе, но зато с чемоданом.

Его я обнаружила с обратной стороны загона. Багаж отделяла от меня деревянная загородка, в которой застряла конечность.

— Му-у-у, — опять протянула корова, глядя на мои безуспешные попытки подняться из жуткой позы и окончательно не измазаться в навозе. На практике выходило, что я не могу перевернуться, не сломав себе при этом кости, вот и пришлось лежать в полупозе «зю», опираясь на локти.

— Магистр Стефаниус, — робко позвала я, очень сильно надеясь, что в портале ничего не сбилось. Потому что это место точно не похоже на магическую академию, а вот на огромное стойло с десятком коров — очень даже. — Магистр!!!

Слева раздались шаги, наконец-то помощь близка, принялась звать к себе громче.

— Помогите! Я тут застряла! Магистр?!

Вместо него на пространство перед загоном вышла пухлая женщина в белой, абсолютно не подходящей цветом к месту, мантии и с ведром.

— Ты кто? — спросила она в лоб, разглядывая плененную балками лодыжку.

То, что лежу в загоне с коровой, казалось, ее не впечатлило. А вот лодыжка…

— Вероника. Из портала! Магистр Стефаниус… — начала я, но женщина шевельнула рукой, будто выкрутила звук на минимум невидимой крутилкой, и голос пропал.

Я попыталась захрипеть, но ничего не вышло. Из горла не вырвалось ни сипа.

— Не кричи, это плохо влияет на удои, — произнесла она, морщась и присаживаясь ближе к моей ноге, зачем-то потрогала ее пальцем. — Опять темпоральные поля сбоят. Придется ломать!

Я округлила глаза: надеюсь, не ногу?

А чего еще ожидать от тетки, которая выключила мне голос ради надоев молока?

— Да не дер-р-ргайся ты, — рыкнула она. — Сейчас выпущу!

Корова рядом издала радостное «му», видимо решив, что это к ней обращаются.

Раздался треск дерева. Обернувшись, увидела, как голыми руками без всяких инструментов, «доярка» ломает доску загона, будто соломинку.

Почувствовав свободу, я выдернула лодыжку из плена и поспешила подняться.

Выпрямилась в полный рост, мышцы болезненно загудели, а шея хрустнула.

Видимо, Эмма была не в ладах с физкультурой, а ее тело явно слабее моего прежнего. Иначе почему за пять минут, пусть и в неудобной позе, я ощущала себя так, словно выбралась из мясорубки? Или это последствия перехода все еще сказывались?

Я попыталась заговорить с женщиной, но из горла по-прежнему не вырывалось ни звука.

Тогда я начала жестикулировать.

— Только тихо, — недовольно ответила она, все еще разглядывая сломанную доску. — Я люблю тишину.

Это мы уже поняли, поэтому, когда голос вернулся, говорить начала ну очень тихо.

— Простите, пожалуйста, я не хотела, — прошептала я. — Это все портал, меня просто тут выкинуло.

Женщина вскинула недовольный взгляд.

— Я это уже поняла, что-нибудь новенькое скажешь?

— Мне бы магистра Стефаниуса найти. — И тут же осеклась. — А я, вообще, в академию попала?

Все же коровник вокруг не располагал к учебе.

— В академию, — буркнула женщина. — Она там, за холмом налево. Стефаниус наверняка, в отличие от тебя, попал в свой кабинет.

На этом она открыла загон, выпуская новоприбывшего гостя, проследила, чтобы я забрала чемодан, и потеряла ко мне интерес.

Складывалось ощущение, будто тут недели не проходит, как какая-то девица падает в коровник босиком.

Барышня в белой мантии пробурчала что-то про «ломать не строить» и вновь принялась колдовать над сломанной доской.

Я едва челюсть не потеряла, когда поняла, что доска, как живая, заращивает слом и становится целой…

Завороженная этим, я вышла из коровника и, только оказавшись снаружи, поняла, насколько поторопилась с променадом наружу.

Я была в легком платье, босиком, грязная, перепачканная в хм… грязи, и при этом посреди осенне-зимнего унылейшего пейзажа.

Лил дождь, небо не радовало затянутыми тучами без единого просвета. Холмистая местность, мрачная донельзя, разбитая дорога — то ли телегами, то ли копытами коров, — лужи… и зубодробильный холод.