Диего Дон Валенсия
Страсть, еда и фламенко
Немного о Даниэле
Мой лучший друг послужил источником материалов для этой книги, состоящей из трех историй. После того как я начал публиковаться, Даня — ему нравится, когда я называю его на русский манер, ведь бабушка Даниэля родом из России — часто как будто в шутку просил «прославить» его на страницах «настоящего» печатного издания.
— Ты должен понимать, на что идешь! — предупредил я, не выдержав натиска. — Я редко придумываю и обычно описываю реальную жизнь.
— Ага, как же! — со смехом ответил Даня. — Особенно правдива твоя книга «Пепельные незабудки». Все эти ожившие покойницы, разгуливающие средь бела дня, мистические птицы, гробы, всплывающие со дна реки, неприкаянные души, вселяющиеся в живых девушек… бр-р-р! Жуть! Как вспомню, так от страха покрываюсь холодным потом. Ты же знаешь, какой я чувствительный.
Поясню для несведущего читателя, что речь идет о моей первой пробе пера в жанре готического романа. Книга «Пепельные незабудки» вышла сразу после моего дебютного романа «Солнечная пыль» и явилась своеобразным дополнением к нему. И Даниэль? Прочитав обе истории еще в черновиках, страстно со мной их обсуждал. Но он вообще такой человек — ко всему, что его реально цепляет, подходит именно со страстью.
— Значит, ты не возражаешь, если я опишу тебя правдиво? — все же уточнил я.
— Так ты же приукрасишь! — предположил Даня. — И выведешь на страницах новой книги обаятельного красавца, высокого, стройного, спортивного, этакого альфа-самца, окруженного прекрасными женщинами и живущего беспечно и роскошно. Ведь так? И voila!
Хочу отметить, что «вуаля» — любимое словечко Даниэля, он его часто употребляет и этим ставит как бы жирную точку в своих рассуждениях.
— Не забывай, я твой единственный настоящий друг! — добавил он и приподнял брови, глядя на меня со значением. — И ты напишешь так, чтобы мне было чем гордиться.
Я не выдержал и рассмеялся.
— Если что, я могу и на дуэль тебя вызвать! — задорно добавил Даня.
— Вот так и сочиняй книги о лучших друзьях, — заметил я и вздохнул.
— Так ты согласен, Диего?! — обрадовался он. — Тогда начинай скорее и не отвлекайся! А уж я помогу, чем смогу, расскажу без утайки, о чем бы ты меня ни спросил. И можешь не стесняться, я без комплексов, так что описывай мою жизнь во всех подробностях, но, конечно, имена девушек — а ты, как никто, знаешь, что у меня их было немало, — лучше изменить.
Я глянул на сияющее лицо Даниэля и понял, что он не шутит и реально настроен на обнародование историй, произошедших с ним.
— Хорошо, — после паузы сказал я. — А черновик дам тебе для прочтения.
— Супер! — восхитился Даня. — Буду ждать с нетерпением.
И я засел за это произведение. Отлично зная, чем живет мой друг, сразу дал название: «Страсть, еда и фламенко». На что Даниэль отреагировал шуткой:
— Да это же завуалированное «секс, наркотики и рок-н-ролл»! О да, это про меня! Конечно, наркотики я не употребляю и вообще против их использования, но еда оказывает на психику почти такое же воздействие, как и они, так что в точку!
— Знаешь, я таких аналогий не проводил, название пришло само, — ответил я.
— Это твоя интуиция подсказала! — не унимался Даня. — И мне очень нравится, что книга обо мне будет называться именно так.
Дорогой читатель, ты держишь в руках это издание. И мы с Даниэлем очень надеемся, что истории тебе понравятся.
...С любовью, Диего Дон Валенсия.
История первая. Катрина и карпаччо
Даниэль бродил по залам венецианской Галереи Академии в задумчивом настроении. Он никак не мог сосредоточиться на картинах, внимание оставалось рассеянным, мысли — туманными, бесценные шедевры Джорджоне, Чима да Конельяно, Тициана, Тинторетто и других прославленных мастеров как бы проплывали мимо его взгляда, не цепляя. К тому же было непонятно, по какому принципу размещались полотна — ни тематические, ни хронологические каноны не были соблюдены.
Но заметив на табличке фамилию Беллини и мгновенно оживившись, Даниэль остановился возле исторического полотна «Процессия на площади Сан-Марко». Он смотрел на вереницу монахов в серых рясах, на тщательно выписанную на заднем плане кампанилу Святого Марка, на яркие вкрапления красных одеяний членов братств и восхищался переливами охры, коралла и белил, особо не вникая в сюжет картины. Его занимало сочетание цветов, он никак не мог сопоставить палитру этой картины с розовато-персиковым оттенком классического коктейля «Беллини». Даниэль был фанатом еды, обожал аутентичные рецепты, старался приготовить собственноручно заинтересовавшие его блюда и напитки и часто жалел, что поддался уговорам отца и поступил на факультет журналистики Мадридского университета, а не выбрал какой-нибудь кулинарный колледж. Он мечтал открыть оригинальный ресторанчик, но пока не определился с идеей будущего заведения, так как был всеяден, любил пробовать что-то новое и жадно и неустанно познавал кухни мира.
«Коктейль был изобретен именно в Венеции знаменитым Джузеппе Чиприани и назван в честь Джованни Беллини, — припоминал Даниэль, глядя на процессию монахов на переднем плане картины. — И как все гениальное, прост и изыскан: всего-то персиковое пюре и игристое просекко. И voila! Обессмертил и себя и художника».
Даниэль склонился к табличке сбоку картины.
— О, так это не Джованни, а его брат Джентиле! — пробормотал он.
— Bellissimo! — услышал шепот позади себя и резко обернулся.
Незнакомка, стоящая в двух шагах от него, смотрела на полотно восхищенным взглядом. Увидев, что молодой человек повернулся и остановился перед ней, она отступила назад и улыбнулась немного смущенно. Даниэль широко улыбнулся в ответ. Кареглазая, с густыми и непослушными каштановыми кудрями, с ярким румянцем на округлых щеках, и ямочкой на подбородке девушка сразу ему понравилась, и Даниэль, не мешкая, решил познакомиться.
— Вы из Венеции? — спросил он, переходя на итальянский.
Незнакомка весело на него глянула, но промолчала. Однако молодого человека это не остановило.
— Разрешите представиться? Меня зовут Даниэль, и я впервые приехал в этот город, — с легкостью продолжил он. — Нахожусь здесь всего второй день. И вот заглянул в Галерею. Хотел посмотреть картины Карпаччо. Но в залах странно все расположено, перемешано, хаос какой-то, а не выставка… Не окажете мне любезность и не проводите…
— Не провожу! — задорно ответила она, развернулась и, стуча высокими каблучками туфелек, быстро покинула зал.
— Ну и не надо, — кинул вслед Даниэль, изучая ее аппетитную удаляющуюся фигуру.
Девушка произвела на него впечатление, но бежать за ней не имело смысла. Он побродил еще минут десять по залу, но интерес к картинам окончательно пропал, и он вышел на улицу.
Майское полуденное солнце заливало окрестности, недавно прошедший сильный, но короткий весенний дождь освежил плиты тротуаров, они блестели, словно покрытые серебряной смятой фольгой, и Даниэль невольно зажмурился от слепящего влажного сияния. У него поднялось настроение, захотелось петь, смеяться и даже танцевать. И молодой человек, не в силах сдержать нахлынувшие эмоции, вприпрыжку, что выглядело несолидно для его двадцати пяти лет, понесся вдоль здания Галереи, громко напевая одну из самых известных арий «Сердце красавицы» из оперы «Риголетто» Джузеппе Верди:
— La donna è mobile / Qual piuma al vento, / Muta d’accento — e di pensiero…
На скорости, пританцовывая, Даниэль завернул за угол и чуть не сбил с ног девушку. Она стояла, склонившись к кабриолету, судорожно вцепившись пальцами в закрытую дверцу, и что-то громко выговаривала сидящему за рулем парню. Даниэль налетел на нее, охнул и начал извиняться. Он увидел, что это незнакомка из Галереи и она ужасно чем-то расстроена. Ее лицо сильно покраснело, глаза заполняли слезы, макияж размазался, черные потеки туши оставили длинные следы на алеющих щеках. Когда Даниэль наскочил на нее, девушка дернулась, выпрямилась и выпустила дверцу автомобиля. И парень тут же воспользовался моментом и резко тронул с места.
— Arividerchi! — громко крикнул он и махнул высоко поднятой рукой, но даже не обернулся.
Кабриолет умчался, девушка застыла, глядя ему вслед.
— Простите меня, ради бога! — покаянно начал Даниэль. — Как я могу искупить?
Она повернулась, слезы текли по щекам, и он вынул платок и протянул ей. Незнакомка молча кивнула, взяла и вытерла глаза.
— Главное, необходимо успокоиться, — заботливо проговорил он. — Чашка зеленого чая с жасмином и парочка хрустящих канноло успешно утешают и творят чудеса. Пошли в кафе? Я угощаю, хочу при помощи вкусняшек успокоить вас и извиниться. Обнимашки тоже очень хорошо помогают, — добавил он и улыбнулся, раскинув широко руки.
— Обойдетесь! — сухо ответила девушка.
— Не страшно, — мягко произнес он и взял ее под локоть.
— Но вы тут ни при чем, — тихо продолжила она и пошла рядом. — Марчелло — гад и сволочь, каких поискать!
— Красавчик за рулем? — уточнил Даниэль и вздохнул.
Марчелло выглядел классическим соблазнителем: жгучий брюнет с длинными, забранными в хвост волосами, оливково-смуглым лицом, выразительными чертами, подтянутый, спортивный и одетый с иголочки. Кабриолет Porsche премиум-класса дополнял образ альфа-самца и помогал в обольщении девушек. В этом Даниэль не сомневался.
