Дин Лейпек

Дракон должен умереть. Книга 3

Честность

Королева сидела под деревом и молчала. Она сидела так уже очень долго — но это никого не удивляло. В последнее время королева все время сидела и молчала. Все уже успели привыкнуть к этому.

После того как армия пересекла страшные выжженные поля под Бронсдли, пересекла необычайно тихо и быстро, как будто все как один мечтали только о том, чтобы поскорее покинуть это место, лорды посоветовались и решили, что армии нужно встать где-нибудь лагерем и определиться с дальнейшими действиями. Идти дальше не было смысла. Насколько им было известно, под Бронсдли были собраны все силы имперцев.

Они пытались узнать у королевы, что она думает по поводу их плана, но она занималась только тем, что сидела и молчала — в седле во время переходов и на земле во время стоянок. Лорды несколько раз пытались вывести ее из этого состояния, разговорить или отвлечь — но в конце концов Лексли приказал всем оставить королеву в покое. «Рано или поздно она придет в себя», — заметил он. И добавил: «Наверное».

Они вернулись к Стетхоллу. Командование разместилось в самом городе, но королева не поехала с ними и осталась в лагере вместе с армией. Большой разницы, впрочем, не было. Она продолжала сидеть и молчать — не все ли равно, где именно она будет это делать?

Поэтому уже вторую неделю королева смотрела на тягучую воду в реке, которая медленно проходила мимо нее, постоянно увлекая за собой расплывчатое отражение города и неизменно оставляя его на месте. Уже много дней здесь не было ни души — и потому королева, возможно, несколько удивилась, когда услышала за спиной звук шагов. Можно было обернуться и посмотреть, кто это — но в этом не было никакого смысла. Не имело никакого значения, кто сейчас шел к ней.

Шаги остановились слева от нее — достаточно было слегка повернуть голову, но королева не шелохнулась. Человек постоял в нерешительности, а потом с тяжелым вздохом поставил что-то на землю.

— С этим надо завязывать, — спокойно заметил Бертрам. Королева слегка поморщилась, но по-прежнему не пошевелилась. Голос Бертрама неприятно резал слух, разрушая мягкую равнодушную тишину.

— Держите, — бросил шпион и протянул ей что-то. Она невольно скосила глаз. Это была жестяная кружка, в которой плескалась мутная темная жидкость. Запахло спиртным.

— Мне нельзя пить, — голос королевы был хриплым, а слова неприятно цеплялись за язык, как шершавые камушки.

Бертрам хмыкнул:

— Надо полагать, другие сильнодействующие средства тоже отпадают?

Королева на это раз не удостоила его ответом.

— Но, с другой стороны, — задумчиво продолжил шпион, — так тоже оставлять нельзя. Значит, ничего не остается…

Он вдруг резко наклонился — с почти невероятной для его комплекции скоростью — и ударил ее кулаком по скуле, не сильно, но точно. Королева потеряла равновесие и покатилась по крутому травянистому склону. Он не дал ей остановиться, поймал за ворот кафтана, рывком подтащил к поросшему осокой краю и окунул головой в воду. Королева уже достаточно пришла в себя, чтобы попробовать отпихнуть его, но он стоял сзади, вне досягаемости ее рук. Тогда она с силой рванулась, вынула голову из реки, вывернулась на месте, вырываясь из его хватки, и тут же ударила ногой под колени. Он качнулся и упал в воду. Здесь было неглубоко, но вся река заросла водорослями. Бертрам неловко выбрался на берег и сел, стирая с лица воду и тину. Королева лежала на спине, тяжело дыша, и не спускала с него глаз. Он заметил это и сердито фыркнул:

— Я больше не собираюсь ничего делать, — раздраженно проворчал Бертрам. Королева прикрыла глаза.

Они долго лежали, наконец Бертрам, тяжело сопя, поднялся. Королева тут же вскочила следом. Шпион вскарабкался по крутому склону, поднял с земли кружку и отпил большой глоток. Закашлялся.

— Бертрам, — спросила королева совершенно спокойно. — Это что было?

Шпион пожал плечами.

— Мне нужно было как-то привести вас в чувство. Я не собираюсь торчать в этом городе и ждать, когда вы снизойдете до общения с нами, простыми смертными.

Королева слегка поморщилась.

— Я сейчас иду обратно в город, — заметил шпион. — Вы со мной?

Она кивнула.

Когда они вошли в большую комнату, служившую для командования столовой, все присутствующие удивились дважды. Первый раз — когда увидели королеву, а второй — когда заметили, в каком виде были она и вошедший вслед за ней Бертрам.

— Лексли, — тихо проговорила королева, а вода все стекала с ее волос на спину и грудь. — Когда мы доберемся до столицы и меня наконец коронуют — напомни мне, чтобы я вручила Бертраму орден первой степени.

Все уставились сначала на нее, потом на Бертрама. Тот очень пытался скрыть самодовольную ухмылку на мокром лице, но получалось у него это с трудом.

— А теперь, — продолжила королева, — не говорите мне ничего. Завтра утром мы все обсудим. Баррет, — позвала она Баррета-младшего, — здесь еще осталась какая-нибудь приличная комната?

— Конечно, ваше величество. Пойдемте…

Когда они ушли, Ордей недовольно посмотрел на Бертрама и проворчал:

— Проклятие, Бертрам. Что ты с ней сделал?

— Двинул в челюсть и окунул в воду, — спокойно ответил шпион.

— Что?! — воскликнули одновременно Ордей, Лексли и Баррет-старший.

— Что слышали, — отрезал Бертрам. — Не думаю, что вообще стоило это вам рассказывать.

Лорды ошарашенно смотрели на него. Наконец Кеттерли негромко хмыкнул.

— Все-таки ты везунчик, Бертрам. Ударить королеву по лицу может любой дурак — но только ты умудряешься получить за это орден, а не плаху и топор.

Бертрам очень серьезно покачал головой.

— Ударить, безусловно, может любой дурак. Но вот выбрать для этого правильный момент способен далеко не каждый.

⁂

Длительная стоянка армии под Стетхоллом имела, как обычно это бывает, и хорошие, и дурные последствия. С одной стороны, солдаты получили возможность как следует отдохнуть, и это резко улучшило настроение среди как рядовых, так и командования. Однако по той же самой причине дисциплина неизбежно страдала. Все чаще солдаты уходили в самоволку, все больше было случаев пьянства, драк и разгулов. Поэтому никто особенно не удивился, когда на окраине лагеря одним вечером появился передвижной бордель.

Никто не стал бы из-за этого поднимать шум или устраивать разбирательство — в конце концов, солдаты тоже люди, и это куда лучше, чем шуровать по окрестным деревням, — если бы не королева. Было совершенно непонятно, что она могла думать по этому поводу, и никому не хотелось быть первым, кто услышит мнение королевы. Попытаться же скрыть сам факт появления борделя было бесполезной затеей, потому что от королевы вообще ничего нельзя было скрыть.

О пополнении лагеря восьмью очаровательными особами женского пола королева узнала на следующее утро после их появления. Как обычно, она внезапно возникла из ниоткуда прямо перед ярко расписанными фургонами, надписи на которых в завуалированной, но доходчивой форме просвещали, чем именно занимаются путешествующие в них особы. Надписи обещали всевозможные удовольствия — впрочем, их общий тон, как и характер графического исполнения, отличался вкусом, редко встречающимся у представительниц этой профессии. Королева изучала надписи, задумчиво проводя пальцами по губам. В это мгновение тент одного из двух фургонов отодвинули в сторону — и из него на землю спрыгнула невысокая женщина в очень строгом мужском костюме, с гладко зачесанными темными волосами и серьезным лицом. Королева еле заметно приподняла брови. Персонаж явно был из какой-то совсем другой истории.

Женщина заметила королеву и тут же присела в очень глубоком и одновременно грациозном реверансе:

— Ваше величество.

Изумление королевы росло с каждой минутой — хотя оно почти не отражалось на ее лице.

— Кто вы такая? — спросила она строгую женщину.

— Клара Бринн, ваше величество. Хозяйка этого странствующего… — тут женщина оглянулась на фургоны и скептически осмотрела их, — странствующего борделя. Назовем вещи своими именами.

Королева слегка усмехнулась.

— По правде сказать, госпожа Бринн, вы похожи на бордель-маман, как… как я — на королеву, — закончила она, усмехаясь еще шире.

Клара Бринн ответила поклоном.

— Я надеюсь, — спросила она вежливо, — вы не против того, что я и мои барышни здесь остановились, ваше величество?

— О нет, — ответила королева легко. — Чувствуйте себя как дома.

Клара поклонилась еще раз, а когда она подняла голову, королевы уже нигде не было видно.

⁂

Бордель на колесах был следующим шагом Клары на пути к осуществлению своей мечты. В условиях военного времени предприятие показалось ей выгодным — еще и потому, что очень много девушек в результате царящего хаоса оказались без дома и работы. Первые несколько недель Клара проводила суровый отбор — и теперь могла гордиться своим коллективом. Все ее «барышни» подавали большие надежды — в каждой из них было что-то, что всегда позволяло Кларе брать с клиентов чуть больше.

Она нашла много подходящих кандидаток — но не стала привозить с собой всех, опасаясь, что затея может провалиться, а эвакуировать восемь человек — совсем не то же самое, что пятьдесят. Но разговор с королевой обещал самую благоприятную почву для ведения бизнеса, и скоро бордель Клары превратился в самостоятельную часть лагеря, со своими правилами, законами — и дисциплиной, куда более строгой, чем та, что поддерживалась среди солдат. В этом вопросе Клара была особенно тверда. «Наше дело, говорила она, — не разврат, а удовольствие». «Барышни» не спорили. Спорить с Кларой было бесполезно.