— Ты же знаешь, дела, — отмазываюсь.

— У тебя все хорошо? — с едва заметным беспокойством спрашивает меня.

— Конечно.

Краем глаза замечаю, как к Ане подходит Тимур, младший сын Самедовых, и против воли во мне отзывается мысль — значит, принцесса тоже где-то здесь.

Сестра замечает мой взгляд.

— Оля тоже приехала.

— Ну, хорошо, детям веселее, — равнодушно пожимаю плечами.

— Только ли детям? — проницательно спрашивает сестра.

— А Олег занят? — быстро меняю тему, чтобы не развивать предыдущую.

— Нет, вроде в беседку пошёл.

— Пойду, найду его.

На самом деле я просто собираюсь уйти вглубь сада и переждать основную суету. Ну, и ещё пытаюсь удержать себя от попытки пойти искать Ольгу.

— Дима…

Торможу, прикрыв глаза. Стоило бы догадаться. У неё будто встроенный радар. Всегда безошибочно меня находила. И раньше мне это всегда льстило. Но сегодня я чувствую, что это может обернуться крахом. Потому что контроль мой почти на нуле.

— Я тебе звонила, — тихо добавляет Оля, подходя все ближе.

Мне кажется, я даже чувствую ее приближение физически.

— Зачем?

— Я скучала.

По-прежнему стою спиной. Гоняю в башке варианты того, как отбрить ее, хотя у самого все аж зудит, как хочется потрогать, прикоснуться.

Но Оля не сдаётся. Она вообще достаточно упряма. Обходит меня и встает так, что приходится смотреть на неё.

— Ты нашёл другую? — вопрос в лоб. При этом ее глаза блестят от невыплаканных слез. И это чертовски плохо. Потому что я в принципе тяжело выношу бабские истерики. Но когда плачет Оля…

Всегда так было.

— Это разве твоё дело? — грублю, пытаясь удержаться за лоскуты контроля, который уже трещит по швам.

— Мое, Дим. Я же люблю тебя. Конечно, это…

Окончание фразы захлёбывается в поцелуе.

Бешеном. Жадном. Требовательном.

Потому что это она. Это с ней. Это ее губы я едва ли не сожрать готов.

Это ее пальцы цепляюсь за меня. Это ее стон одуряюще круто звучит во мне, резонируя на такой частоте, что напрочь забываю, где я.

Последнее, о чем ещё могу здраво соображать, что Оля прижата спиной к забору, а я вот-вот попросту трахну ее.

Здесь и сейчас. Наплевав на правила приличия и камеры.

Черт, я же, оказывается, так люто по ней изголодался. Будто в крови моей яд. А она — мой единственный детокс.

— Дима… Димочка, — бессвязно лопочет эта бестия. — Не отпускай только!

Я и не собираюсь. Вообще такой мысли в голове даже и близко не наблюдается. До того момента, пока не слышу резкий отрезвляющий звук.

Ольга сдавленно охает, испуганно смотрит куда-то мне за спину, и когда оборачиваюсь, понимаю, что вот она — расплата. В виде Ильдара. Отца Оли.

И меня словно ледяной водой окатывает.

— На пару слов, — чеканит он, встречаясь со мной взглядом.

11 Дима

Отец Ольги мрачно зыркает на нас и уходит. Я так и не соображаю, что за звук нас прервал, но это сейчас и неважно.

— Не ходи, — задушенно говорит Оля. В ее глазах паника. Что ж, похоже, принцесса не удосужилась рассказать родителям о новом увлечении. Впрочем, я и не сомневался.

Убираю ее руки от себя.

— Найди мою сестру. Она хотела, чтобы ты ей помогла с чем-то для детей, — вываливаю первое, что приходит в голову. Знаю ведь, что эта неугомонная иначе увяжется за мной.

— Маша?

Расфокусированный взгляд принцессы, наконец, обретает осмысленность.

— Сейчас?

— Она сказала, срочно. Если тебе лень…

— Нет, конечно, нет, — мотает она головой, и только после этого я отступаю и следую за Ильдаром.

До беседки идти всего ничего. Но я успеваю прикинуть, что именно меня ждет.

— Что у тебя с моей дочерью?!

Ну, вот примерно это, да.

— Ничего.

— Ты поэтому ее едва не натянул прямо у забора, как дешевую шлюху?! — рявкает он. — Потому что у вас ничего? Я ведь спрашивал тебя, и ты ясно дал понять, что не планируешь ничего серьезного! — продолжает заводиться Самедов. — Ты сам отказался от нее!

Тоже прав. Было дело. Ровно через пару дней после того, как Оля призналась в чувствах, а я как раз уже знал про диагноз. Что мне было ему сказать? Что я обалдеть как втрескался в его дочь, но ей светит со мной всего несколько лет? Конечно, я дал слово, что не трону, и что весь ее розовый бред пресеку. И кстати, успешно справлялся эти пару лет.

— И до сих пор не планирую, — подтверждаю это.

— Тогда какого ты с ней зажимаешься? Что между вами?!

— Просто секс. Трахаемся время от времени.

Морально я готов к тому, что получу за свои слова. На деле же оказывается, это весьма болезненно. Потому как Ольгин отец не церемонится. Бьет в полную силу. Опять же — я заслужил. Стоило быть осторожнее и не доверять хитрой стрекозе.

— Ах ты, сукин сын! — ревет дядя Ильдар. Хватает меня за грудки, встряхивает. Будь кто другой, не позволил бы. Но он в своем праве. — Я же тебе доверял! Семьей считал!

— Папа! Нет!

Да кто бы сомневался! Все же прискакала!

Оля вклинивается между нами кое-как, и Самедову приходится отступить.

— Не трогай его!

— А ну, выйди отсюда! Не лезь, когда мужчины разговаривают. Хотя… — он презрительно кривится. — Ты просто шакал, которого пригрели! Которому я доверил собственную дочь! Ты дал слово!

— Я его сдержал.

— Ты еще смеешь что-то вякать, недоносок? Да я тебя сгною! И не посмотрю, что ты там кому-то брат!

— А может, спросите у своей дочери, как это вышло? — с трудом сдерживаю желание огрызнуться. Эмоции бьют так, что я едва держусь. Какого черта?! — Как она оказалась в моей постели впервые и что за дрянь подсыпала мне, чтобы добиться желаемого?

Я ни разу не видел Самедова таким растерянным. Жесткий, суровый мужик, который только с дочерью и женой становился мягче, вдруг теряет всякий запал и неверяще смотрит на Олю. Та всхлипывает, но не отнекивается.

— Дочь?

— Это был мой выбор, папа. Просто прими это.

— Ты что… Это правда?

Судя по голосу, Ильдар не верит в то, что его кроха такое отколола. Да я и сам бы не поверили, если бы не проснулся с ней утром в одной постели. Олечка, конечно, знатно нас всегда уделала. Все же добилась того, что хотела.

— Правда.

Ее голос дрожит. Это понимание, с одной стороны, меня радует — пусть получает справедливую плату за то, что наворотила. А с другой — внутри поднимается едва контролируемое желание прижать к себе, обнять и спрятать. Поддержать, в конце концов.

Но я знаю — стоит сделать всего лишь полшага навстречу, она воспринимает это как знак, что она двигается в верном направлении. Нет. Я и так сорвался сегодня. Не стоило трогать ее, не стоило подходить. Не надо было вообще приезжать!

— Полагаю, дальше вы сами обсудите детали, — добавляю и, развернувшись, ухожу. Иду, почти не разбирая дороги. Впрочем, тут не заблудиться — за садом ухаживают отлично, а я все же жил тут не один год. Могу хоть с закрытыми глазами пройти.

По пути меня ловит сестра.

— Дим, ты куда? Уезжаешь, что ли?

— Да, дела нарисовались.

Она пристально вглядывается мне в лицо, словно догадывается о том, что случилось.

— Ты сам не свой.

— Устал, наверное, просто. Не бери в голову. Извини, что так. И мелочь поцелуй от меня.

— Дима, — тяжело вздыхает она. — Что с тобой происходит в последнее время? Ты знаешь, что сможешь всегда поговорить со мной?

— Обязательно, — обнимаю ее и быстро иду к машине.

На хрен. Надо валить, и чем скорее, тем лучше. Пока все не стало еще хуже. Но я едва успеваю открыть дверь машины, как слышу Ольгин голос:

— Дима! Подожди!

А следом она буквально впечатывается в мою спину. Похоже, все-таки не успел…