Вообще, странно, но он был мне даже приятен. Не заигрывал, не лез с помощью, с молчаливым уважением признав мой профессионализм. Я лихо управлялась с инструментами, горелками, прекрасно паяла. Словом, руки у меня работали не хуже головы. Но со всеми нашими талантами на отлаживание пульта у нас ушел еще месяц.

Когда мы встретились у главного монитора и привели его в рабочее состояние, мы ударили по рукам и доложили капитану о нашем триумфе. В ответ он тут же разогнал нас по шаттлам. Их было два. Они располагались выше двигателей и ближе к середине корабля. На схемах они значились как 1 и 2. Мы переговаривались с Майклом по радио.

— У меня приборная панель с трещиной, бьет по пальцам, — сказала я, проследив взглядом едва заметную тонкую линию.

В наш разговор вмешался капитан.

— На каком шаттле? — уточнил он.

— На «Касторе»… На первом, сэр, — быстро поправилась я, но они уже услышали.

Да, я дала шаттлу имя Кастор, мне показалось это вполне уместным.

— Буду заказывать панель для дезинфекционной камеры, закажу и для шаттла. Тебе нужна панель, Майкл?

— Нет, у меня все цело, сэр.

— Ладно, отключаюсь, — раздался щелчок, и капитан вышел из разговора.

— Ты назвала корабль «Кастор»? — переспросил меня Майкл.

— Мой «феррари» зовут Леопольд, ну и что? — буркнула я.

— Мне придется своему тоже дать имя, он не может остаться вторым, — серьезно сказал Майкл и продолжил, — у нас есть Кастор и Поллукс… Что же мне остается?

— Не знаю, — честно сказала я.

Близнецов было двое, на третьего как-то имен не припасли…

— Может, Джуниор? — раздалось у меня в наушнике.

— М-х, — промычала я.

— Что ты делаешь?

— Откручиваю косо наверченную гайку на одном очень важном крепеже, — кряхтя после каждого слова, сказала я, в конце фразы гайка слетела и отрекошетила от стены рубки. — Вот черт! — я нашла, наконец, ее взглядом.

— Живая?

— Ага, — я подобрала гайку, — резьба сорвана напрочь, надо другую ставить. У меня таких нет, — сказала я, порывшись в инструментах. — Джордж у тебя?

— Да, возится.

— Я зайду…

Так прошло еще около месяца или около того. Заклинивало и глючило все от гидравлики до механики.

— А как мы проверим шасси, Джордж? — спросила я, пользуясь тем, что механик возился с двигателем на моем шаттле.

— Я проверю их сам, — сурово сказал механик.

А я-то надеялась полетать! За это время я выполнила необходимый минимум вылетов, чтобы не потерять категорию. Словно прочитав мои мысли, Джордж сказал, затягивая очередной болт:

— Еще налетаетесь, мисс.

От сказанной фразы и его медово-бархатного баритона я на миг ощутила себя вздорной южанкой в невозможно пышных юбках. Я тряхнула головой и повела себя в шлюзовой отсек шаттла, где нужно было проверить всё: от дверей до скафандров.

Для скафандров нужны были двое. Майкл быстро засунул меня в один и провел тестирование. А вот я намучилась. Я раньше этого не делала, почему-то это осталось не отработанным, хотя это было странно. Словом, я справилась, но была крайне недовольна собой. Протестировав скафандр, я помогла Майклу выбраться.

— Ты слишком строга к себе, — сказал он, высвободившись из скафандра, — человек не может уметь делать всё.

— Ты умеешь, — сказала я, убирая скафандр на место.

— Все это вопрос опыта.

Я дернула переборку, за которой висели скафандры, раз, два.

— Заклинило! К дьяволу, на этом чертовом корабле закроется что-нибудь с первого раза?! — я треснула по переборке ладонью.

— Отойди, — Майкл взялся за переборку, и она послушно проехалась по пазикам, — ты раздражена.

— Я очень зла, — я всегда была честна перед собой в своих эмоциях, — на аэродром уже не успеть, но трасса открыта всю ночь.

— Трасса? Ты о чем?

— Трек. Меня пускают по ночам погонять на «феррари», выпустить пар.

Он понимающе кивнул. Он вообще довольно толковый, этот Майкл Сэйнфилд.

— А я на своем так и не ездил. Стоит в ангаре…

— У тебя какой? — быстро спросила я.

— «Орион», — отмахнулся он.

В последнее время новым моделям было модно давать названия созвездий.

— О… «Орион»? — пролепетала я.

Даже я еще не смогла его купить. Они записали меня в очередь!

— Ну да…

— И ты на нем не ездишь? — Мои брови поползли наверх.

— Некогда.

— Нек…Ты нормальный? — спросила я.

Он повернулся, но увидев мое лицо, решил не вступать в длинную дискуссию. В данный момент ненормальной была я, и даже я это знала.

— Где ты его держишь? — слабым голосом спросила я.

— В Бофорде.

— Лучшие трассы! — все, мою башню снесло окончательно. — Ты закончил здесь? Поехали!

— У меня планы…

— Перезвони ей, у тебя срочный вылет, — я уже неслась по коридорам корабля к выходу.

Он не отставал, ловко лавируя между рабочими.

— Я не могу отменить эту встречу, — сказал он, догнав меня, наконец.

Я почувствовала, как мышцы моего лица перегруппировались, и ждала обратной реакции.

— Сегодня я не могу, честно. — Искреннее сожаление и умело сформированный мною комплекс вины, теперь дожать — отдельные мышцы моего лица напряглась чуть сильнее, и он сдался: — Но завтра я обещаю…

— Ночью? — мой голос жалобно дрожит, господи, да я сейчас сама себе поверю!

— Ночью, — кивает он.

На том и расстаемся.

* * *

Назавтра я едва дождалась конца работы и от нетерпения уже готова была на стенки лезть. Майкл еще раз окинул поле нашей последней битвы — внешний люк «Кастора».

— На сегодня всё. Поехали?

Побежали!!! Я запрыгнула в свой «феррари» и кивнула на место рядом. Он не спеша сел и тщательно пристегнул ремень безопасности.

Я рванула с места. Могу поклясться, несколько первых метров мы проехали на задних колесах. Майкл молчал всю дорогу до Бофорда, хотя, согласна, говорить было сложно. Моя машина летела, едва касаясь земли. Когда мы остановились у входа в его ангар, Майкл перевел дыхание.

— Я думал, что рассказы о таких спидометрах байки, — вот и все, что он сказал.

Там, где у всех был ноль, у меня было сто. Я довольно хмыкнула и, взяв сумку, припустила за ним.

Я никогда не любуюсь машинами, мне все равно, как они выглядят, мне важно то, что внутри. Поэтому, вместо восторженного поцокивания и оглаживания капота, я быстро натянула гоночные доспехи и запрыгнула внутрь.

— Ну, — сказала я Майклу.

— Что? — не понял он.

— Ключ, — поймав ключ зажигания, я кивнула на ворота, — и дверь.

Он усмехнулся и нажал кнопку.

Створки дверей дрогнули и поползли в стороны. Я завела мотор. Комплимент механикам ангара: мое ухо не уловило ни одного неверного полутона. Я нетерпеливо жала на педаль, прогревая мотор, как только расстояние между створками стало достаточным, я рванула с места.

Последнее, что я увидела в зеркале заднего вида — зажмурившегося Майкла. Я вылетела на трек и в этот миг вспомнила его. Черт! Меня накрыла пелена гнева, ярости и чего-то еще… Я даже не смогу описать эмоции, которые я испытала. Пришла в себя я на третьем круге. Стрелку спидометра заклинило на максимуме, мотор молил о пощаде, но я не могла остановиться. Ярость гнала меня вперед. Лишь когда стрелка с горючим сползла почти на нет, я влепила машину в стену ангара, швырнула шлемом в опешившего Майкла и, запрыгнув в свой «феррари», уехала.

Я не помню, как добралась до дома. Думаю, насчет моей машины у полиции были особые распоряжения.

Короче, я влетела в холл, Генри успел мне подать бутылку отцовского виски, и в следующий момент я сижу на полу в галерее напротив портрета отца, пью его виски из горла бутылки и размазываю по лицу слезы.

— Ублюдок… Ненавижу… — мои губы говорили привычные слова.

Я даже не повернула голову на звук шагов. Я знала, кто это. Он тяжело опустился на пол рядом со мной.

— Я знал, что это вопрос времени.

— Ты который из них? — спросила я.

— Старший.

— Первый. Перворожденный… Сукин сын… Сукин сын! — заорала я на портрет отца и швырнула в него пустой бутылкой.

Стекло брызнуло во все стороны. Майкл едва успел прикрыть ладонями голову и пригнуться.

— Что ты творишь?! — он в ужасе смотрел на холст.

— Там пуленепробиваемое стекло. Я могу гранаты в него швырять, — я взяла пистолет и выстрелила, пригнув голову Майкла.

Сосчитав щелчки рикошета, я сказала:

— Смотри-ка, до восьмого Моргана долетела, — я отпустила голову Майкла и взяла вторую бутылку, — он закрыл свой драгоценный портрет еще при жизни, я пригрозила, что порежу его.

Он не знал, что сказать. Я сделала глоток из горлышка.

— Любишь виски? — осторожно спросил Майкл.

— Ненавижу, — я протянула ему бутылку, — я тебя вспомнила.

— Я так и понял, — кивнул он.

— Мне было десять?

— Девять. Мне исполнилось пятнадцать, и он решил устроить меня в летную академию. Мы заезжали…

Мой взгляд сказал: «Не ври».

— Он показал мне тебя, — он сделал глоток из бутылки и вернул мне ее.

Я кивнула.

— Остальных?

— Их я тоже видел.

— Не хочу ничего о них знать.

— Хорошо, — он снова взял у меня бутылку, — у тебя кровь.

— Знаю, полоснуло над бровью. Стекло. Ерунда.

— Фрэнсис…

У меня заболело сердце. Впервые в жизни у меня заболело сердце.