Я вернулся, переставил стул так, чтобы видеть Женькино лицо и глаза, и молча стал ждать, когда товарищ соберётся с силами и признается. Напарник оглядел окрестности, оглянулся на меня, понял, что юлить дальше не удастся, вздохнул, развернул стул, оседлал его и печально начал свой рассказ.

— Понимаешь, я вчера вечером видел Сидора Кузьмича. Я уже со смены собирался уходить, когда он ни с того, ни с сего на пляж припёрся.

— Подожди, так Кузьмич всегда под конец дежурства к нам приходит, — удивился я. — Это ж традиция: отпустить смену, обсудить планы на следующий день, новостями обменяться.

— Ну да, он и приходил, как обычно, за час до конца рабочего дня. Мы с ним потрындели за работу по мелочи и всё. Кузьмич попрощался и ушёл. Вроде как он торопился куда-то, то ли навстречу, то ли к внуку, я так и не понял.

— А вернулся когда?

— А вернулся он, когда я уже с вышки сполз и собирался на лодочную станцию топать бинокль и рупор закинуть, — Женька замолчал, напряжённо вглядываясь моё лицо.

— Ну а дальше что?

— А дальше… Блин, Лёха, дальше Кузьмич попросил меня перегнать его лодку в одно место и там оставить. А всем на станции сказать, что, мол, Сидор Кузьмич разрешил взять покататься. Нам с тобой.

— Чего? — опешил я. — Я-то каким боком? Я ж в больнице был, и Кузьмич об этом знал.

— Ну, не знаю, — Женька виновато отвёл глаза. — Я сделал, как он велел. Начальник всё-таки. Да и характеристику ещё испортит, как я потом буду.

— Понятно. Дальше что? — эх, Жека, Жека, не пойду я с тобой в разведку, это точно.

— Дальше я сторожу сказал, что велено, вернулся через час, как Кузьмич просил, взял лодку и перегнал её, куда было сказано.

— Куда перегнал-то? — уточнил я.

— Ну… — Жека поскрёб затылок. — Знаешь проход на Кирпичиках между домами? Типа тупичка, через который местные к морю спускаются.

Я нахмурился, вспоминая старый район. Маленьким, да и в подростковом возрасте в тех краях я не бывал. Скорее, кирпичные приходили к нам в военный городок в «Дубки» на дискотеку. За что и выхватывали от нас регулярно. Знатные драки случались с пришлыми из-за девчонок. Иногда и просто так дрались, по принципу «я дерусь просто потому, что я дерусь». Ну а кто сказал, что можно шататься по нашей территории как у себя на Кирпичиках?

— Это от конечной что ли, в сторону старых домов? — я чуть не ляпнул вдоль новых многоэтажек, но вовремя остановился. Чёрт его знает, есть в тех районах сейчас новые дома или только частный сектор. Это в моё время там вполне себе развитый микрорайон.

Женька нахмурился, соображая, что я имею в виду, затем неуверенно кивнул.

— Узкий такой проход между деревянными заборами?

— Точно! — просиял напарник.

— Так ты лодку кому-то во двор что ли затаскивал? — удивился я.

— Да нет, с чего ты взял? А-а-а, нет, это я там поднимался, когда лодку там бросил.

— Жека, не тяни бычка за хвост, выскользнет. Ни черта непонятно. Ты можешь конкретно объяснить: куда отогнал лодку, и что потом делал?

— Ну, я же тебе говорю! На Кирпичики! Там недалеко подъём в город по обрыву, а на берегу дерево приметное.

Ого! Прошлое, точнее будущее, и тут лезет во все дыры прошлого. Это дерево мы облюбовали ещё по молодости, ходили туда на рыбалку в юности. В какой-то момент начали оборудовать под себя вместе с неизвестными местными рыбаками. Притащили пару брёвен, устроили сиденья, сварганили что-то типа мангала из кирпичей. Короче, красота. Став взрослыми, отмечали там майские праздники.

Даже насыпь из разнокалиберных камней, которыми укрепили берег, не испортила место. Стало даже лучше, как по мне. Мы с друзьями последние годы очень редко там бывали, последний раз решили вспомнить молодость и отметить день рождения друга детства Павлухи на берегу под рыбалку, решили, что на дереве самое то будет.

Место оказалось облагороженным. Кто-то выстроил вокруг каменный заборчик, чтобы укрываться от ветра, с несколькими точками для закидывания удочек. И даже притащил на брег старое кресло. Красота!

— Всё, понял, принял, — кивнул я. — У дерева оставил?

— Нет, чуть дальше, напротив Змеиной горки, — уточнил Женька.

Я отчётливо вспомнил это место. Однажды, уже встречаясь с Галкой, мы отправились туда вчетвером: я со своей и Пашка с молодой женой. Жена переехала с Дальнего Востока, всё для неё в нашем городе было в новинку. Особенно рыбалка и ночёвки на берегу.

Но оказалось, молодая супружница больше всего на свете боится мышей и змей. А последние в тех местах очень любят гнездиться. Визгу было на весь берег, когда Алёнка увидела в воде чёрную голову… ужа, потому как никто другой в наших краях не водится.

Мы так и не смогли убедить, что ужики милые и не кусаются, и бояться её больше, чем она их. После этого Алена кроме центрального пляжа нигде в море не заходила. Я не стал ей говорить, что и на городских пляжах змеи в воде тоже встречаются, хоть и редко. Так и живёт до сих пор в неведение. Зато хоть купается вволю.

Собственно потому этот кусок местности и прозвали Змеиной горкой. Очистные расположились аккурат между двух склонов обрыва.

— И что, так просто оставил напротив Змеиной горки и ушёл? — чёрт меня дёрнул задать такой глупый вопрос, у нас лодки спокойно стоят на воде, никто их не трогает.

— Нет, — неожиданно ответил Жека. — Кузьмич велел вытащить её на берег и оставить.

— Зачем? — моему удивлению не было предела.

— Не знаю, — в голосе друга зазвучала растерянность. — Я как-то не придал значения… Сделал, что Кузьмич сказал да и всё. Слушай, а правда, зачем было вытаскивать лодку, чтобы потом затаскивать её обратно в воду? Он же, получается, на ней сюда пришёл. Охота была возиться.

Мы задумались, прикидывая причины, из-за которых Кузьмич мог озвучить такую просьбу. В голову ничего толкового не приходило. Штормового предупреждения не обещали, так что, даже если мичман не собирался выходить в море, лодка спокойно могла переночевать на воде.

— Да-а-а, загадка, — Жека вздохнул.

— Думая, отгадка самая обыкновенная. Может, перевезти что хотел на остров…

— Да ну, глупости, а потом с этим грузом ложку на воды выталкивать? Ерунду не говори, — напарник мазнул рукой.

— Ну, да ты прав… Слушай, а ты чего Василию-то об этом не рассказал? Я уж было подумал, криминал какой, а тут всего лишь ложку переправил в другую сторону да ещё и по просьбе хозяина.

— Да ты что! Зачем мне лишние проблемы? Затаскают же потом, вопросами замучают, а когда, а что, а почему тебе, а не кому-то другому? А прикинь, если Сидора на самом деле веслом того, по башке и в воду… Я же получаюсь самым удобным подозреваемым!

— Да какой из тебя подозреваемый! — хмыкнул я. — Ты со мной всё утро был, а в самый ответственный момент мы на берегу оба торчали, слушая гороховую гражданку.

— Какую? — не понял Женька.

— Ну, тётку ту, которая суету навела, купальник на ней был в белый горох.

— А, точно. Да всё равно, — Женька качнул головой, отказываясь признать мою правоту, помолчал и добавил. — Как ты думаешь, на лодке и вправду был Сидор Кузьмич?

— Да чёрт его знает, — протянул я, задумчиво глядя на море. — Не верится мне, что с нашим мичманом могли так поступить. Точнее, что он бы такое допустил.

Чёрт, сложно общаться с другом, когда не можешь всего рассказать. Ну не верю я, что Кузьмича могли так банально подловить, и кто этот второй, в кепке с длинным козырьком? Конкурент? Подельник? В смысле, тоже из заговорщиков или кем там они себя считают, искателями государственной казны? Или это из тех, с кем Кузьмич якшается по своей пляжной линии?

— Вот и я не верю, — вздохнул Женька. — Что делать-то будем?

— Да ничего не будем. В том смысле, с дежурства нас никто не снимал. Работаем, Жека. Объявится Сидор Кузьмич- посмеёмся вместе, а не объявится…

— Тогда что? — Жека глядел на меня круглыми глазами, ожидая ответа.

— Тогда не посмеёмся. Тогда милиция будет разбираться, точно тебе говорю. Всё, кончай волынку, работа не ждёт. Слушай, а с лодкой-то что? — вдруг вспомнил я.

— А что с лодкой? — Женька глянул в бинокль. — Вон стоит.

— Да не с нашей, с Прутковской. Мы ж её возле своей так и оставили. Вот чёрт! Там же детвора все следы затопчет! Хотя какие следы после моря… Ладно, пусть милиция разбирается, а мы будем надеяться на то, что Кузьмич жив-здоров и скоро появится.

В этот момент я обратил внимание на знакомую фигуру, которая остановился возле лотка с пирожками.

— Жека, ты это… пирожков хочешь? — не сводя глаз с товарища, разговаривающего с Евдокией, поинтересовался я.

— Не помешали бы, — Женька похлопал себя по животу. — Уже лягушки рыдают. Я, когда волнуюсь, всегда жрать хочу, чисто волк. Перед экзаменами так совсем плохо, — пожаловался напарник. — Посидишь, сбегаю?

— Сиди, сам схожу, — отмахнулся я. — Не своди взгляд с горизонта, — улыбнулся я и бегом скатился с лестницы, успев расслышать, как хохотнул Женька, хватаясь за свой любимый бинокль.

Спустившись, я не стал торопиться, не спеша огляделся, присматриваясь к отдыхающим, будто случайно мазнул взглядом по мужчине, который всё ещё топтался возле лотка расстроенной тёти Дуси. Надо бы придумать, как ей помочь. Муж-мошенник в советском государстве, за которого взялась милиция — это крест на всю жизнь. От неё теперь практически все отвернутся Увы, но есть у нашего брата и сестры такая сучная чёрта характера. Не у всех, но у многих. Хотя, если он бывший, то Евдокии прямо-таки повезёт, может, и по судам таскать не будут, и соседи пожалеют.