— Да врешь ты всё! — не поверил ярл.

— Собери людей, почтенный Эйнар, — важно сказал Вышата, — ты будешь гордиться своим сыном.

— О чем ты хочешь им сказать? — прямо спросил ярл.

— Не могу, прости, у меня приказ, — твердо ответил Вышата. — Только когда соберутся все свободные мужи.

— Если это злая шутка, и мой сын снова решил опозорить меня, ты вернешься домой по частям, — сплюнул Эйнар. Он уже ничего сделать не мог. Это разговор слышали слишком многие, и побежали во все концы городка, разнося чудные вести.

Люди собрались быстро. Собственно, перед домом ярла вскоре стояли все, кто вообще мог ходить. Народ просто сгорал от любопытства. Вышата, одетый в яркую рубаху и нарядный плащ, важно залез на телегу.

— Люди! — начал он. — Я пришел сюда из далеких земель, чтобы поведать вам о подвигах Сигурда, сына Эйнара.

— Мы помним его подвиги! — раздался глумливый голос в толпе. — Вот счастье-то было, когда он ушел из наших земель. Мы тут на радостях богам жертвы принесли, думали, что король Хлотарь и его повесил.

— Нет, Сигурд Эйнарсон жив и здоров, и шлет вам свой привет. А конунг Самослав шлет свой привет тебе, отважный ярл Эйнар. Он благодарит тебя за сына, который покрыл себя славой в бою с аварами.

Народ зашумел. Авары были далеко, но о них слышали. Они доходили даже до земель тюрингов, и пока победить их никто не смог.

— Твой сын передает тебе подарок, благородный Эйнар! — кричал Вышата, пытаясь перекрыть людской гул. — Это богатый доспех, который он снял с убитого им аварского хана. Тудун Тоногой, которого сразил своей секирой твой отважный сын, водил в бой пять тысяч всадников. Вот его шлем, разбитый ударом топора!

Воины, что были с Вышатой, подняли повыше панцирь и шлем, показывая их толпе. Ярл Эйнар раздулся от важности и гордо поглядывал на односельчан. Вы думали, мой сын — бандит и пьяница? — было написано на его самодовольной физиономии. — А выкусите! Он у меня настоящий герой! Горожане с завистью смотрели на ярла, даже тот мужичок, что приносил жертвы богам, радуясь безвременной кончине местного хулигана.

— Твой сын просил поместить этот шлем в Медовом Чертоге! — продолжал Вышата, — чтобы его отец мог гордиться им, когда будет пить со своими воинами. Как напоминание о том, что в том бою он убил не только хана, но и еще тридцать семь всадников.

Это был нокаут. На лице ярла расплылась глупая улыбка, а воины посмурнели. У них таких трофеев не было, и теперь им до самой смерти придется слушать хвастовство гордого отца.

— Но и это еще не все! — Вышата взял паузу и победоносно осмотрел морально уничтоженных земляков героя. — Конунг Самослав даровал Сигурду за его подвиги доспех ценой в тринадцать коров и одного теленка.

— Сколько? Сколько? — послышались крики со всех концов. — Что это за доспех такой? Он из чистого золота, что ли?

— Тот доспех ни меч, ни копье не берет, — важно пояснил Вышата. — А делал его лучший мастер из земель франков целых полгода!

— О-ох! — в едином порыве выдохнула толпа. — Полгода делал! Ни меч… Ни копье… А мы-то думали, что Сигурд совсем пропащий, позор отца и матери!

— Волей князя Самослава воин Сигурд Эйнарсон носит теперь имя Сигурд Ужас Авар, и теперь никто не назовет его Рваным Ухом.

— Эй, посол! — окрикнул Вышату молодой плечистый парень. — А как к твоему конунгу на службу попасть, а? Я тоже себе такое имя хочу!

— Да что там имя! — небрежно бросил Вышата. — Мой конунг дает слово, что любой из младших сыновей, кто к нему на службу придет, будет получать еду и жалование солью. А тот, кто отличится в битве, станет «могучим бондом» [Могучие бонды — состоятельные землевладельцы, имеющие много земли, рабов-трэллей и крестьян-арендаторов.] и получит по три манса [Манс — около 13 га. Предлагаемый в награду участок — 40 га. С такого количества пахотной земли в более позднее время снаряжался один воин.] доброй земли.

— О-о-о! — раздался гул над толпой. То тут, то там раздавалось: — Куда идти-то надо?… Где твоего конунга найти?… Не пущу!.. Отстань, дура! У нас свой хутор будет!

Вышата с удовлетворением посмотрел на беснующуюся толпу и слез с телеги. На его место залез ярл Эйнар, который был слегка растерян. Его переполняла гордость, а мать Сигурда рыдала в голос. Вот и ее мальчик в люди выбился, а она уж отчаялась совсем, все глаза выплакала.

— Люди! Завтра в полдень всех свободных мужей приглашаю на пир! Трэлли получат объедки, пусть тоже порадуются! — крикнул ярл. — Хочу отметить прибытие посла конунга Самослава и те добрые вести, что он мне привез. А то вы мне все говорили — пьяница, грабитель… А он у меня вон чего… Какой доспех отцу прислал! А? Все видели? То-то!

И ярл пошел в дом, где женщины по одному его взгляду заметались, отмыкая кладовые, чтобы приготовиться к завтрашнему пиру. Ведь пир в то время — это когда много еды, а не когда еда вкусная. Народ тут был не избалован.

⁂

— Оставайся, Вышата! — гудел пьяный в дым Эйнар, обнимая посла. — Гульнем как следует!

— Так, неделю уже гуляем! — Вышата был слегка бледен, а под его глазами набрякли мешки. Пить он больше не мог, но ярла было не унять. Гордость за сына и железное здоровье местного владыки привели к тому, что запасы алкоголя в городке стремительно заканчивались. — Мне, Эйнар, ехать назад надо! Меня мой конунг ждет.

— Хитрый твой конунг! — погрозил пальцем пьяный ярл. — Да к нему все безземельные парни сбегутся. Все, кто топор может держать. Да, и забирай! Житья от этих буянов нет. Все воевать хотят, а где я столько оружия возьму.

Оружие было гордостью данов. Любой дружинник носил на голове вместо шлема шедевр ювелирного мастерства, а рукояти мечей и вовсе были изукрашены серебром и золотом. Вендельская эпоха, на минуточку! Время, когда война еще была священнодействием. Время, когда тысячные армии викингов еще не упростили все до предела, превратив произведение искусства в обычное орудие убийства. Ярлы Дании держали небольшие дружины, но вооружены они были первоклассно. Благо хорошего железа на севере было предостаточно.

Вышата вздохнул. Нелегкую, как выяснилось, задачу поставил князь. Не так-то сложно оказалось поманить безземельных данов добычей и собственной землей. Сложно было пить с ними наравне. Этого они с князем не учли. А впереди у Вышаты было посещение еще одного городка. А потом еще… Все свободные мужи Дании должны узнать о подвигах Сигурда Эйнарсона, Ужаса Авар.

Глава 3

В то же самое время. Земли мораван. День пути на север от Виндобоны.

Лучшие мужи из мораванского народа робко смотрели на ровные ряды воинов, одетых в железо. Шлемы, начищенные до блеска, сверкали на солнце, приводя в трепет неискушенную деревенщину. Впереди на могучем жеребце, за которого можно было купить… Не знали уважаемые люди, что в этих землях за такого коня можно было купить. Они такого богатства и представить себе не могли. Да и не было его тут, богатства этого. Еда и то не всегда была. Господа всадники выгребали отсюда все подчистую. Князя окружали бояре, тоже одетые в железо по последней новгородской моде, с чудными пластинами на груди и животе. И необычно вроде, а многие видели, как Сигурд Ужас Авар всадников крошил своим топором, а от него стрелы и копья отскакивали.

Впереди, перед толпой мужей, стоял Арат в шлеме и доспехе тархана Хайду. Всадники-полукровки стояли с ним рядом, слегка обособившись от мораван. Те после победы внезапно вспомнили, что не люди были те, кто рожден от степных воинов, а поганое семя. И теперь полукровки ловили на себе взгляды далеко не самые благожелательные.

— Князь Самослав, — зычно сказал Арат. — Прими наш народ под свою руку и стань рядом в нашей войне. Мы клянемся тебе в верности.

— Клянемся! — загудели мораване. Никто из них не видел другого выхода. Беда придет скоро, и они об этом знали прекрасно. Ждать аварского набега со дня на день можно. А одни они аварам на один зуб. Степные всадники дураками не были, и больше в такую ловушку не попадутся. Пять тысяч воинов нужно ждать, никак не меньше. А пять тысяч авар втопчут в землю любое войско, что смогут выставить мораване. Пепел вместо Моравии останется.

— Я беру вас под свою руку! — зычно ответил парень, что и оказался князем Самославом, о котором в этих землях легенды ходили. — За то, что мораванский народ за свою свободу встал, десять лет податей с вас собирать не будут. Вы свои подати кровью отдаете. Вашим новым жупаном будет Арат, который войско в бой вел. Он доблестно бился и получит награду! Подойди ко мне, Арат!

Тот вышел вперед, смущаясь под перекрестьем взглядов, что впились в него с разных сторон. Князь надел ему на шею серебряную цепь с пятиконечной звездой, а на плечи набросил белый плащ с красной полосой. Все вокруг вздохнули от зависти. Это же честь немыслимая! Арат стоял пунцовый от смущения, когда князь обнял его и вручил меч с позолоченной рукоятью.

— Я принимаю оружие из твоих рук, княже, — склонил голову всадник. — Я буду служить тебе верно, как и мои люди.

— Да будет так! — ответил ему князь. — А теперь — пир! Легион! Вольно! Разойдись!

На поле уже заезжали телеги, груженые припасами и бочонками, при виде которых уважаемые люди начали почесывать нос. Они совершенно точно знали, что в них находится. Десять лет без податей! Десять лет! Подумать только! Это дело нужно срочно отметить.