— Звал, — ровно ответил Хлотарь. — Я вверил тебе восточные рубежи наших земель. Расскажи мне, как ты управляешься там?

— Ты про то, что венды сожгли Кёльн? — набычился Дагоберт. Он понимал, что допустил непростительную ошибку, прозевав нападение полудиких племен, но признаваться в этом не собирался. — Я покарал их за это! Они забудут, как приходить в наши земли!

— Покарал? — удивленно поднял бровь Хлотарь. — Кого именно ты покарал? Саксов, через земли которых пошел с войском? Наших подданных тюрингов, которые тоже пострадали? Или сербов, с которыми мы теперь больше никогда не будем друзьями? А ведь сербы признавали мою власть до этого.

— Мне плевать на саксов, тюрингов и сербов, — высокомерно ответил Дагоберт. — Мы наказали тех, кто напал на нас.

— Зачем ты лжешь мне? — глаза Хлотаря опасно сверкнули. — Мне тоже плевать на эти племена, но ты никого так и не покарал. Вместо этого ты окончательно разорил саксов, которые нам ничем не угрожали и должны были платить положенную дань, и посеял ненависть в сердцах сербов, вождь которых Дерван стал мне другом. А теперь те, кто сжег Кёльн, проедают добычу и открыто насмехаются над нами.

— Мы плотно увязли в тех землях, — неохотно признался Дагоберт. — Это были венды из-за Эльбы. Мы не знаем тех мест, а там из-за каждого куста летит стрела, смазанная каким-то ядовитым дерьмом. Венды ведь даже в воде прячутся, нападая на переправах. Отдельные шайки мы перебили, но многие ушли к себе, за реку.

— Это все, что ты хотел сказать мне? — глаза Хлотаря сузились. — Больше ты ничего не заметил?

— Оружие! — с озадаченным видом ответил Дагоберт, что-то вспоминая. — Много хорошего оружия. Даже странно. Венды обычно с костяными дротиками воюют. А тут такая роскошь. Я и сам удивился.

— Всё? — сжав губы, спросил король.

— Нет, не все, — покачал головой Дагоберт. — Они прошли земли саксов и не тронули их. Так, словно шли точно на Кёльн.

— Вот! — выставил на него Хлотарь палец с обкусанным до мяса ногтем. — Когда это венды так делали? Они должны были разграбить все на своем пути! Но они у саксов даже курицу не взяли, я это знаю точно!

— Ты считаешь, что это дело рук князька Само? — задумчиво спросил Дагоберт. — Да, это возможно. Он узнал, что мы готовим поход на его земли, и натравил на нас подкупленных вендов. Вот ведь хитрая сволочь! Я ему сердце вырежу!

— Ты должен жениться! — перевел разговор в другое русло Хлотарь. — Я уже стар, твой брат Хариберт растет дурак дураком, а у тебя нет наследников. Ты, по слухам, огулял уже целый табун девок, а сына все не родил. Это очень опасно для страны, Дагоберт. Только священный род Меровингов держит все эти земли вместе. Если нас не будет, Галлия утонет в крови.

— Я не возьму за себя эту корову, — уперся Дагоберт. До него донеслись слухи, что королева сватает ему младшую сестру Гоматруду, которая была совсем не так хороша, как она сама.

— Возьмешь! — резко ответил король. — Ты мой сын, и обязан подчиниться. Она из старого рода, который происходит от франкских королей Камбре, и ее отец мне нужен.

— Ты и так уже его зять, — насмешливо посмотрел на него Дагоберт. — В Галлии что, закончились знатные невесты? Не смеши меня, отец!

— Ты возьмешь ее в жены! — отчетливо произнес Хлотарь. — Ты же ничего не можешь сделать сам. За тебя правят Пипин из Ландена и епископ Арнульф. Если на твоей стороне будет ее брат Бродульф, ты станешь сильнее и не будешь так зависеть от этих двоих.

— Я женюсь, если ты вернешь все земли, что положены мне по праву [Австразия изначально называлась королевством Теодориха, старшего сына Хлодвига Великого. В нее входили также земли в Бургундии и в Провансе, включая Марсель (см. карту в допматериалах).], — резко ответил Дагоберт. — Королевство Теодориха мое!

— Об этом не может быть и речи, — покачал седой головой Хлотарь. — Ты и со своими владениями не можешь управиться. Зачем тебе еще какие-то земли?

— Эти земли мои! Я потребую суда по старому обычаю [Такого рода суд восходил к древнегерманскому обычаю, когда королей судил съезд знати. В это время еще существовал, так как король у франков не был абсолютным монархом, а считался племенным вождем.]! — гордо поднял голову Дагоберт. — Старейшие люди франков рассудят нас.

— Ты грозишь мне судом? — удивился Хлотарь. — Мне? Хорошо, будет тебе суд. Как только вернемся из похода и сыграем твою свадьбу.

— Из похода? — вскинулся Дагоберт. — Какого еще похода?

— Какие-то разбойники на десяти кораблях разграбили и сожгли Руан, — горько ответил король. — То ли юты, то ли саксы, то ли еще какие-то германцы-язычники. Епископу Хидульфу разбили голову топором, словно сиволапому мужику! Видишь, как ты покарал тех налетчиков, сын? Любая шваль считает, что может безнаказанно грабить мои города. Теперь мне самому придется отбивать нападения со всех сторон, вместо того, чтобы уничтожить зазнавшегося князька вендов. Мы выходим завтра, Дагоберт, но сердце подсказывает, что это бессмысленно, их там давно уже нет.

Глава 3

За три недели до этого разговора. Окрестности Руана. Нейстрия.

Неспешное журчание волн под веслом далеко разносится по речной глади, подернутой нежной дымкой утреннего тумана. Плеск рыбы, схватившей жука, упавшего с ветки, да пение птиц — вот обычные звуки в это время. Небольшие деревушки, разбросанные по берегам реки, спали сном праведника. Ведь еще не пропели петухи, а солнце пряталось за горизонтом, крася в розовый цвет взбитый пух облаков. Легкий ветерок качал кроны огромных дубов, растущих по берегам, а шелест листвы убаюкивал неспящих гребцов. Длинные корабли непривычного вида с высоко поднятой кормой и носом шли вверх по Сене, повторяя капризные изгибы ее русла. Острой грудью они резали воду, словно ножи, разгоняя тугую волну, неспешно затухающую у сонного берега. Первый корабль был украшен резной головой дракона, показывая всем, что именно на нем плывет ярл. Паруса спустили, ни к чему они здесь, да и ветер сегодня не помощник, он дует прямо в лицо Эйнару, который пристально вглядывается в даль. Руль на корме ведет тяжелый корабль, где четыре десятка гребцов ворочают веслами так, словно не люди они, а какой-то точный механизм. Казалось, воины и дышат в унисон, толкая драккар вперед по безмятежному зеркалу реки. Дорога в эти земли уже была известна, ведь осенью ярл Эйнар приходил на местный торг, где неплохо сбыл меха. Торговля — это хорошо, но зачем торговать, если можно взять бесплатно? Особенно здесь, в тихом зажиточном захолустье, куда даже воинственные бретоны больше не ходят, устрашенные силой франков.

В песчаный берег, где стояли лодки горожан, привязанные к кольям, со скрипом врезались острые днища кораблей. С их бортов начали молча прыгать в воду крепкие бородатые мужики с топорами и копьями. Они тащили грубо сколоченные лестницы, которые изготовили из жердей, срубленных выше по течению. Воины побежали к городским воротам, не обращая внимания на дома в небогатом предместье. Они сюда вернутся потом, когда возьмут город. Стены в два человеческих роста высотой, десяток воинов перемахнул мигом. Двое франков, дремавших на воротной башне, встрепенулись было, но поздно. Лезвие топора, летящее в голову — это было последнее, что они видели. Ворота со скрипом отворились, впуская в Руан ужас, неведомый до этих пор.

Истошный крик воина пробудил спящий город, и на улицу посыпались сонные обыватели. У многих в руках было оружие. Графскую стражу изрубили в первые же минуты, а по улочкам города разлилась безжалостная орда из четырех сотен викингов. Всех, кто пробовал оказать сопротивление, убивали на месте. Кое-где соседи собирались в кучки, пытаясь задержать неукротимый поток ярости, но все было тщетно. Сомкнутый строй копейщиков, укрытый щитами, сносил горожан за считаные мгновения.

— Снорри! Веди своих к церкви! — ревел ярл, который тряс окровавленным мечом. — Скольм! Хедин! К дому епископа! Да не трогайте вы баб, дурни! Успеете еще!

Викинги с хохотом задирали юбки визжащим от ужаса горожанкам, валили их на землю и насиловали тут же, наскоро утолив похоть. Только приказ ярла остановил их. Но не жалость двигала Эйнаром, вовсе нет. Сперва дело, а развлечения потом. В городе полно еды и вина. Они сначала вырежут всех, кто способен оказать сопротивление, а потом повеселятся как следует.

Двери церкви затрещали под ударами топоров. И вот уже вскоре из городской базилики вытащили кресты, кадила и ободранные оклады икон. Перепуганный до икоты дьякон, которого волокли за бороду, дрожащими руками открывал кладовые с припасами и вином. Прихожане не забывали церковь, щедро одаривая ее.

— Тащи все к кораблям! — орал ярл. — Вино не трогать! Это потом! Епископа нашли?

Перепуганного старца, которого вытащили из собственной постели, приволокли к Эйнару и бросили перед ним на землю. Тот в ужасе крестился, не в силах вымолвить ни слова. Давно, очень давно эти земли не видели войны.

— Где золото, старик? — раздвинул губы в жуткой улыбке Эйнар. — Признавайся, где ты спрятал золото?

— Господь покарает тебя, нечестивец! — еле выговорил тот дрожащими губами. — Ведь это храм Божий!

— Тор и Один защитят меня от твоего бога, — убежденно ответил ярл. — Я слышал, что он добровольно пошел на смерть, вместо того, чтобы самому убить своих врагов. Так кем ты хочешь меня напугать, старик?

— Он покарает тебя! — убежденно сказал епископ. — Гореть тебе в адском пламени!

— Огня! Эта старая сволочь не хочет говорить, где золото! — заорал Эйнар. — Трюгги! Подпали ему пятки!