Глава 2

Сначала я подумал о том, чтобы посторониться и пустить её в квартиру, потом вспомнил, что живу не один, более того — в кровати лежит моя жена. Не приведи бог, если она услышит, что любимому мужу угрожает смерть…

— А ты как думаешь?! — вопросом на вопрос ответил я.

— На дурака ты не похож. Приходи минут через двадцать к дворницкой. Если не будешь валять дурака и придёшь один, Стряпчий к тебе подойдёт. Иначе пеняй на себя.

— Хорошо, — кивнул я. — Буду один.

— Тогда пока, Быстров! Привет молодой жене.

Женщина развернулась и пошла к лестничному пролёту, а я вернулся в квартиру.

В коридоре меня ждала Настя, успевшая надеть халат. Лицо у неё было крайне испуганное.

— Милый, что-то случилось?

— Всё в порядке, солнышко. — Я сделал вид, будто ничего не произошло. — Это по делам. Я выйду ненадолго на улицу, надо поговорить с одним человеком.

— Эта женщина… она кто? — Настя выпрямилась и встала, уперев руки в бока.

— Много будешь знать, скоро состаришься! — шутливо сказал я.

Супруга скорчила недовольную мину.

Ну вот она, семейная жизнь… Вроде только расписались, а меня уже пытаются строить по всем правилам женской науки. Не будь за плечами прошлой жизни, наверное, сдался бы и стал мягким и податливым, как пластилин, но… опыт есть опыт, его, как и талант, не пропьёшь. Надо сразу и решительно расставить все точки над «ё».

— Так, сокровище, а ну хватить надувать губки! — весёлым тоном проговорил я, а потом добавил уже совершенно серьёзно: — Настя, если ты согласилась стать моей женой, значит, должна доверять всегда и во всём! Поверь, если у меня и есть какие-то вещи, в которые я не собираюсь тебя посвящать, они связаны с моей работой. В конце концов, ты сама дочь сыщика и должна всё прекрасно понимать!

Я поцеловал Настю, и та сменила гнев на милость.

— Только оденься потеплей, милый! На улице холодно! — попросила она.

— Обязательно сделаю, как ты говоришь! — согласился я, хотя температура за окном была градусов пять меньше нуля, не так уж и морозно для декабря. Вполне нормальная новогодняя погода. Собственно, пока климат баловал москвичей, осень, а особенно ноябрь, выпала на удивление тёплой, и дедушка Мороз не спешил заключать город в свои объятья.

Но раз обещал, значит, обещал. Я закутался так, словно как минимум собрался на северный полюс, даже валенки с калошами надел. По пути незаметно для Насти прихватил револьвер и положил его в глубокий карман овчинного полушубка — нелишняя подстраховка, если Стряпчий на самом деле взял заказ, а свою подругу прислал, чтобы выманить меня на улицу и грохнуть.

Вот как хреново, что в квартиру пока не провели телефон. Обещали уложиться до нового года, однако получилось как всегда. Сейчас бы созвонился с Трепаловым, предупредил его… Только всё равно «кавалерия» не прискачет, за двадцать минут просто не успеть.

А Настю пугать не хочется, хотя я ей всецело доверяю. У мента жена должна быть боевой подругой, иначе в нашей профессии нельзя, но уж больно хочется, чтобы Настина безмятежная молодость длилась подольше. Ещё успеет нахватать седых волос из-за меня.

Вышел из подъезда на пустую улицу, воровато оглянулся — ни души. Оно и правильно, воскресенье, выходной Новый год пока ещё не празднуют с таким шиком и размахом, как в моё время, многие по старой памяти больше отмечают Рождество, однако праздничное настроение даёт о себе знать.

Вчера мы отмечали свадьбу, а в это же время в Большом театре проходил Первый Всесоюзный съезд Советов, рождалась новая страна. Газеты писали, что на него прибыло свыше 2200 депутатов от всех советских республик, вот только Ленин принять в нём участие не мог, неделю назад его разбил обширный инсульт. А ведь ему было всего пятьдесят два года, практически мой ровесник в той, прошлой, жизни… Мужики часто рано уходят из жизни.

Ну, а мне совсем не улыбалось получить в теле лишнюю дырку от револьверной пули или пера Тоши Стряпчего или кого-то из подручных этого бандита. Конечно, он вроде как был мне обязан, но мент для уголовника при любых обстоятельствах остаётся ментом, так что нужно держать ухо востро и контролировать обстановку.

Единственное, чего я точно мог не бояться — снайперского выстрела. Тут пока такой метод отстрела врагов не в ходу по самым разным причинам. Но шмальнуть в спину могут — это всегда пожалуйста. Только для этого надо приблизиться ко мне на расстояние шагов в двадцать-тридцать. В безлюдном дворе я моментом срисую любую подозрительную личность.

Вот и дворницкая, на двери которой висел проржавевший амбарный замок. Дворник наш, татарин Айрат, мужик работящий и непьющий. Если дворницкая заперта — значит, ушёл по делам.

Я прислушался: внутри было тихо… Кажется, никого, ни постороннего звука, ни шума.

Вот и ладушки.

Я встал у двери так, чтобы в любую секунду отпрыгнуть за угол и открыть стрельбу. Нервы не то чтобы пошаливали, однако сердечко билось быстрее обычного. Если бы курил, давно бы уже зажёг папироску или самокрутку и затянулся.

Тоша не тянул с визитом, подошёл почти сразу, как только я оказался у дворницкой. Вид у бандита был безмятежный, куда веселей моего, ну так это и понятно: это я ходил под пулями сейчас, а не он.

И пусть он шёл один, я всё равно не стал расслабляться — где-то поблизости могли пастись его кореша, а уж они точно ничем мне не обязаны.

Одет Тоша был довольно цивильно. Долгополое, явно не дешёвое пальто шло ему, выгодно подчёркивало ладную фигуру и производило обманчивое впечатление, что передо мной кто-то из «бывших». Дополняла облик шапка, и не какой-то там разбойничий треух, а солидная, почти профессорский «пирожок»… осталось только для форса добавить пенсне, и ни одна собака не догадается, что передо мной матёрый рецидивист.

Однако вор есть вор, в какие одежды его не ряди… Манера держаться, цепкий, в меру нахальный взгляд и прочие мелочи легко выдавали человеку знающему его истинное лицо и профпринадлежность.

— Ну здравствуй, начальник! — поприветствовал он меня, не доходя нескольких шагов. — Руку, извини, пожимать не буду — потом долго отмывать.

— И тебе не хворать, — кивнул я. — На мыле экономишь?

— Уел, — улыбнулся Тоша.

Он подошёл ко мне и сразу сунул руки в карманы. Я напрягся.

— Успокойся, начальник, это так — чтобы согреться, — пояснил он.

— Грейся, — любезно разрешил я. — Но, будешь руки из карманов вынимать — делай это медленно и печально, чтобы я мог насладиться.

— Замётано! Тебе Варька сказала, почему я хотел с тобой встретиться?

— Значит, твою маруху Варварой зовут? Да, передавала… Говори, раз позвал.

— Шлёпнуть тебя хотят, Быстров.

— Меня многие шлёпнуть хотят, — безмятежно протянул я. — Кто на сей раз и почему?

— Почему — тебе виднее, начальник, а кто… Извини, Быстров, визитки своей он не оставил, сказал только, что его Афанасием зовут, — пожал плечами урка.

— Интересно, и с каких это пор ты у любого встречного и поперечного Афанасия на побегушках? — удивился я.

Мои слова его задели, Тоша помрачнел.

— Ты говори, да не заговаривайся, Быстров! Этот Афанасий ко мне от самого Чухонца пришёл! — со злостью выговорил он.

Про Чухонца мне доводилось слышать от коллег из МУРа, хотя близко с ним пока не столкнулся. Всё-таки в Москве я человек новый.

Понятие «вор в законе» ещё не появилось, но если привести максимально близкую аналогию, то Чухонец был кем-то вроде него. Одним словом — авторитет в криминальном мире.

— Тогда понятно, почему согласился. Чухонец — человек уважаемый, — не стал дальше злить Тошу я. — Только почему он тебя среди всех остальных выбрал? Вроде не слышал прежде, чтобы ты спецом в мокрых делах был…

— В каких? — непонимающе вскинулся Стряпчий.

Я досадливо поморщился… Ну да, сленг в преступном мире пока иной, привычных для меня понятий не существует, как и самих, уж извините за тавтологию, воровских «понятий», так что недоумение Тоши вполне оправданно.

— Я говорю, ты ж вроде убийствами не промышляешь, — поправился я.

— Стареет Чухонец, больной уже стал. Замену себе ищет, — пояснил Тоша.

— То есть ты вроде как самая подходящая кандидатура? — догадался я.

— Вроде того, — кивнул Стряпчий. — Только я сначала не знал, кого мне предложили в штаб Духонина отправить, потому и согласился.

— А потом тебе стало неловко…

— Ну да… Ты ж нам с Варюхой жизнь спас, хоть и легавый, — кивнул Тоша.

— Моральная дилемма, — понимающе протянул я.

Стряпчий промолчал, видимо, не понимая смысл слова.

— Сколько тебе обещали за то, чтобы помазал мой лоб зелёнкой? — спросил я.

— До хрена!

Урка назвал сумму, я присвистнул.

— А ничего так! Неплохо у вашей братии нас, уголовный розыск, оценивают. Надо начальству передать, пусть зарплату поднимают, — мрачно пошутил я.

Тоша криво ухмыльнулся.

— Чем мог — помог. Сроку мне дана неделя. Задний ход, Быстров, включать поздно, Чухонец меня не поймёт. Так что думай, как будешь изворачиваться. На твоём месте я бы из города уехал. Отпуск возьми или больным скажись…

— И когда пошёл отчёт? — не обращая внимания на его предложение, продолжил расспрос я.