Оказавшись в коляске, девочка повела себя целеустремленно. Первым делом она угнездилась на сиденье так деловито, будто всю жизнь только и делала, что ездила в коляске. Затем протянула руки к шлему. Шлем у Баснецова был такой же древний, как и «Иж». Даже, возможно, древнее.

Баснецов посмотрел на девочку с любопытством.

— Как называется эта марка двуногого мотоцикла? — спросил он.

— Лариса, — ответил за девочку Эссиорх.

— Ребенок не промах! Соображает! — произнес Баснецов одобрительно. — Это тот, которого ты изъял? И чей он теперь? Твой?

— Не угадал. Твой, — любезно сказал Эссиорх.

Баснецов дружелюбно ухмыльнулся.

— Ты что, опух? — поинтересовался он.

Эссиорх, однако, не считал, что он опух. Он взял громадную исцарапанную клешню Баснецова, которой тот без ключа подтягивал «ижевские» гайки, и потряс ее.

— Мои поздравления! Ты стал отцом! — сказал он.

Баснецов заволновался. Он не то чтобы нервничал, но постепенно терял чувство юмора.

— Издеваешься?!

Эссиорх с ним не согласился.

— Тебе сколько лет? — спросил он.

Добрый лоб Баснецова опечалился морщинами. Своей внешностью он никогда не был озабочен, а с ней вместе и возрастной арифметикой.

— Сорок, кажись. Или больше? Нет, сорок.

— Чудесный возраст для отцовства! — одобрил Эссиорх. — Пора понемногу раскачиваться. Или теперь, или никогда.

Баснецов перевел мученический взгляд с Эссиорха на девочку и обратно. Лариса выудила из коляски разводной ключ и, экспериментируя, пыталась зажать себе палец на ноге.

— А документы всякие? На детей же документы нужны. Свидетельство о регистрации, технический паспорт и всякое такое! — радостно воскликнул владелец «Ижа».

Ему казалось, что он подыскал веский аргумент.

— Минутку! — сказал Эссиорх.

Рука потянулась к «молнии» на кожаной куртке. Лицо Баснецова вытянулось. Эссиорх достал из внутреннего кармана сложенную вдвое папку-файл.

— Тут все документы, — проговорил он. — Даже фамилия в свидетельстве о рождении твоя. Привыкай, папашка! У тебя куча лишних сил! А ничто так не уничтожает человека, как лишние силы, если они раходуются бестолково.

Баснецов с сомнением разглядывал бумажки на свет.

— Подделка? Нет? А говорил, что техосмотр на «Иж» сделать не можешь! — произнес он с негодованием.

— Это не подделка, — строго заметил Эссиорх. — Это документы строгой отчетности, зарегистрированные всюду, где полагается. А вот любой техосмотр был бы подделкой. Особенно на твой драндулет.

Баснецов вздохнул, пробурчав, что собственный байк Эссиорха не лучше. Все же заметно было, что он колеблется.

— Погоди! А чем детей хотя бы кормят?

— В Интернете посмотришь. Вобьешь что-нибудь вроде «правильное питание ребенка-ничегонеежки». У тебя млекопитающие какие-нибудь были?

Баснецов, пригорюнившись, покачал взлохмаченной башкой.

— Только хомяк! И тот сгинул, когда я, прогрев его лампой, случайно накормил холодным арбузом. Жуткая картина! У меня на глазах вцепился в арбуз и — тырк! — замариновал санки! — признался он.

— Зато теперь ты знаешь, что этого делать не следует, — успокоил его Эссиорх.

Баснецов пасмурно посмотрел на него.

— Самый умный, да? Подложил мне… хм… родственника и радуешься! Сколько ей хотя бы лет?

— А ты сам сколько бы дал?

Системный администратор оценивающе оглянулся.

— Больше года, но меньше пяти!

— В точку! Три с половиной. А про еду не волнуйся. Я серьезно. Абсолютно уверен: она не избалована.

Баснецов посмотрел на свою дочь. Та застеснялась и полезла прятаться. Зашуршали бумажки.

— Надо же! Три с полтиной! Компьютеры в таком возрасте почти полный хлам. А люди еще ничего, довольно новые. Странно, да? — сказал Баснецов задумчиво.

Как многие компьютерщики, он был философ, причем абсурдного склада.

Минут пять спустя Баснецов завел «Иж» и медленно уехал, то и дело задумчиво заглядывая в коляску. Эссиорх остался один у подъезда.

— Ты не ошибся? Он как-то не особо был рад! — внезапно спросил кто-то.

Эссиорх увидел Ратувога. Инструктор боевых маголодий стоял рядом с его байком и с интересом трогал руль. При этом лицо у него было такое, словно он не исключал, что эта грохочущая штуковина способна поехать сама собой.

— Ты здесь давно? — спросил хранитель.

— С самого начала.

— Он был постепенно рад, — пояснил Эссиорх.

— Чего-о?

— Нормальная мужская реакция медленного привыкания. Было бы странно, если бы взрослый мужик, увидев маленького ребенка, бежал к нему с воплями: «Вау! Какая лапочка! Хочу быть его папой!» Тогда бы я, пожалуй, нашел кого-нибудь другого. Даже не пожалуй, а точно бы нашел.

— А почему он? Байкер! Перекати-поле! Он небось и дома-то ночует только зимой в гололед, — заметил Ратувог.

Эссиорх оскорбился. Он не переносил, когда его друзей подвергали сомнению. Тут самым беспроигрышным является принцип постоянной и щепетильной надежности. Не слушать ничего лишнего и ничего лишнего не говорить. Если у тебя есть приятель, который много сплетничает тебе о других своих знакомых, то вполне логично предположить, что так же пространно он сплетничает им и о тебе. Тут есть повод задуматься. Нельзя предать на пять копеек. И нельзя предать никого, кроме себя самого.

— Баснецов — уникально верный человек! Другого такого лично я не знаю, — сказал хранитель убежденно. — Сейчас он сам позабыл свои былые желания, но когда-то он мечтал о ребенке. Даже смешно мечтал, немного идеалистично, не как о живом киндере со своими заскоками, который все пачкает и вопит, а наивно и чисто. М-м-м… ну как поселковый рокер с «Восходом» о мотоцикле «БМВ».

Ратувог улыбнулся. Он заметил, что воображение Эссиорха чем дальше, тем сильнее приобретает байкерский окрас.

— Как-то не верится. И почему он не завел себе этого идеального ребенка?

— Опять же из-за верности. Баснецов однолюб. Некоей особе он делал предложение четырнадцать или пятнадцать раз. Отметил по календарю кружочками и шпарил через каждые четыре месяца лет пять подряд. Потом девушка все же приняла предложение, но, увы, чужое. А Баснецова пригласила в свадебном кортеже с лентами ездить.

— И он ездил?

— Ездил. Но в самом конце, потому что у него мотоцикл плохой. И в дружбе он такой же надежный… Это, по-моему, главное. Ну а что платье у девочек застегивается на спине, он как-нибудь разберется. Не думаю, что это сложнее, чем собрать компьютер.

— Ну-ну… Хотел бы я тебя понять! — задумчиво пробурчал Ратувог. — В любом случае, девчонка теперь на нашей с тобой ответственности. Если что-то с ней пойдет не так, по мозгам получим прежде всего ты и я. Ты в курсе?

Эссиорх это знал.

— Брысь с моего мотоцикла! Если хочешь, подвезу до шоссе, — предложил он.

— Я не смертник! — отказался Ратувог.

За его спиной, сияя, всплеснули золотые крылья. Мгновенье — и он исчез, скользнув с необычайной ловкостью между двух высоковольтных проводов, лишь чудом не задев маховыми перьями ни один из них.

— А еще смертником обзывает! Вот уж точно: каждый говорит про себя, — заметил Эссиорх и вставил ключ в замок зажигания.