Все эти мысли промелькнули в моей голове за одно мгновение. Я поднял взгляд на напряженно ожидающих моего ответа Фернана и Жерара.

— Немного не так, милостивые государи, — я решил внести в договор некоторые поправки, так как в отношении бесплатного питания у меня имелся опыт работы с купцами, — с бесплатным жильем согласен. А вот питание за счет заведения давайте заменим еще на один серебряный в неделю. Таким образом мы уйдем от ненужной конфронтации на почве вечных подсчетов съеденного и не съеденного.

Это был немного рискованный ход. При соглашении о бесплатной кормежке хозяева могли укладываться и в половину этой суммы. Но за мной всегда было бы право выражать недовольство и требовать других блюд, а особенно — напитков. Не один купеческий договор был разорван из-за подобных конфликтов.

— Ну, раз вы так полагаете… — Жерар опять переглянулся с дядей.

— Я не полагаю, с этой проблемой сталкивался не один раз.

— Хорошо, — юноша поднялся, выжидательно глядя на старшего родственника.

— Хорошо, — обрадованно повторил Фернан, в свою очередь поднимаясь, — четыре серебряных в неделю и бесплатное проживание за вашу защиту.

— Договорились! — я протянул руку трактирщику. Тот, подобострастно склонившись, пожал ее. Сделка была заключена.

Сюрпризы, однако, на этом не закончились. Оказалось, что мне необходимо сменить комнату в связи с намечающимся здесь ремонтом. Последний месяц по гостинице действительно сновали рабочие, стук молотков и лязг пил слышались до позднего вечера — мэтр Пигаль активно ремонтировал свое хозяйство. В совокупности с тем фактом, что я не поставил никаких особых условий относительно своего проживания в «Серебряном олене», можно было сделать вывод об отсутствии в этом требовании злого умысла.

У меня шевельнулись было нехорошие мысли в голове, когда выяснилось, что мое новое жилище расположено на чердаке дома. Но, поднявшись вслед за Жераром по недавно устроенному лестничному маршу под самую крышу здания, я обнаружил, что бывший чердак практически превращен еще в один жилой этаж. Правда, объем его из-за наклонных поверхностей кровли получился поменьше и, собственно, помещений здесь было всего два — одно в данный момент использовалось как хозяйственный склад, второе — как раз и являлось моими новыми апартаментами.

4

Едва войдя в комнату, я сразу понял, что, несмотря на абсолютно не престижный чердачный этаж, жалеть о старой комнате не буду ни мгновения. Мое новое жилье оказалось раза в три больше предыдущего, ровно посередине противоположной от входа стены располагалось огромное окно, выходившее во внутренний двор трактира. Подшитый свежей сосновой доской потолок был наклонным: у входа в комнату его высота превышала четыре метра, а у окна снижалась примерно до двух с половиной. Все стены тоже были аккуратно зашиты доской и побелены известью. Картину общей свежести немного портило окно — оно было старое, местами растрескавшееся, застекленное преимущественно разновеликими обрезками стекла, к тому же затянутое паутиной и сильно грязное.

Посреди комнаты, боком к окну, стоял грубо сколоченный стол и приставленные к нему широкие лавки. У дальней, торцевой стены располагалась вполне приличного вида деревянная же кровать. Еще из мебели имелись древний платяной шкаф и — приятная неожиданность — накрытое нарядной накидкой кресло.

— Что ж, — я удовлетворенно кивнул головой, — вполне приемлемо. Даже лучше, чем было.

— Мы старались, сударь, — Жерар явно был польщен. — Только вот окно пока не получилось заменить и мебель старовата — ремонт затеяли большой, денег сразу на все не хватает…

— Ерунда, меня здесь все устраивает. А что в соседних помещениях?

— Напротив вашего — такое же помещение, только без окна. Планируем перенести туда часть кладовой. По крайней мере, продукты, не нуждающиеся в холоде. А может, потом приспособим подо что-то другое, пока не знаем точно. Остальные комнаты годятся только под какие-нибудь подсобки — низкие и без окон.

— Понятно, — откликнулся я, продолжая осматриваться в комнате. — Ладно, молодой человек, я перенесу вещи и спущусь в трактир, чтобы согласовать наши действия. Во сколько появляется этот ваш маркиз?

— Часам к девяти вечера.

— Отлично, у нас еще уйма времени.

Юноша умчался вниз чрезвычайно довольный — и тем, что получилось договориться с дворянином, и тем, что без проблем удалось переселить меня на чердак. Я же медленно побрел собирать свои немногочисленные пожитки, на ходу борясь со вновь накатившими сомнениями и мучительно пытаясь примириться с мыслью, что я нанялся на работу в трактир. Что бы сказали мои родители? И как отнесется к этому благородное общество?

5

Ветки и листья яростно хлестали по лицу, сверху лились потоки дождевой воды, заливая глаза, проникая за ворот, в рукава, в сапоги. Иногда сквозь просветы в кронах деревьев проглядывал насмешливый желтый глаз Веты — ночного светила. Верному Атору пока еще удавалось выбирать дорогу в ночном, поливаемом сильным весенним дождем лесу, но это не могло продолжаться вечно. Пару раз его копыта поскальзывались на мокрой траве и глинистых участках. Если не снизить скорость, можно серьезно покалечить великолепного скакуна. Тем более что она опять потеряла след злоумышленников.

Графиня Флоримель, амазонка, первая наследница аллорийского герцогского дома д’Астра, остановила коня и прислушалась, попыталась настроиться и послушать лес. Раньше часто получалось, но это было раньше. Тогда она была спокойна и уравновешенна, тогда рядом были наставники, всегда готовые подсказать и объяснить происходящее. А сейчас — возбуждение погони, ночь, ветер, разрозненные крики поотставших всадников замковой охраны. И дождь. Его шум забивал, приглушал все остальные звуки, заставлял замолкнуть, забиться в гнезда и норы ночных обитателей. Пусто. Ничего не слышно. Но не могли же воры бесследно раствориться в ночи!

Внезапно где-то справа раздались разрозненные пистолетные выстрелы, перемежаемые криками и едва слышным звоном клинков. Верный конь навострил уши, весь подобрался, развернул корпус в ту сторону, всем своим видом показывая готовность ринуться в гущу событий.

— Нет-нет, Атор, — Фло похлопала скакуна по холке левой рукой, — это обманка. Отвлекающий маневр.

Она знала этот лес как свои пять пальцев и сразу заметила нестыковку. Те, за кем она гналась, уходили восточнее, наверняка стремясь спуститься к пологому берегу Лиуллы. Забраться так далеко на запад от нее они не могли физически. Между этим местом и местом боя пролегал широкий овраг, тянущийся аж до реки. Преодолеть его с лошадьми и в хорошую-то погоду нелегко, а сейчас и вовсе невозможно — крутые глинистые спуски, да еще и по дну течет стремительный поток дождевой воды. Нет-нет. Это отвлекающий маневр. Воры спустились к реке где-то здесь. Западнее овраг, потом с километр высокого обрывистого берега, а тремя километрами восточнее — мост с пограничным и таможенным постом. Вряд ли они захотят связываться с полусотней пограничной стражи. Так что где-то здесь.

Фло спешилась, не было никакого смысла рисковать здоровьем коня в зарослях и буераках, сопровождающих спуск к Лиулле. Поднесла озябшие руки ко рту, трижды прокричала сычом. В ответ услышала четыре ответных крика. Ее бойцы скоро будут здесь, можно продолжать погоню. Прихватив из седельной кобуры кавалерийский пистолет и забросив за спину лук с уже натянутой тетивой и колчан с тремя десятками стрел, амазонка легко скользнула в ближайшие кусты.

Впереди раздался тихий щелчок, едва услышав который, графиня кинулась в сторону. Сверкнула вспышка, грохнул аркебузный выстрел, пуля просвистела далеко даже от того места, где она находилась в момент выстрела. Стелящимся шагом, отчаянно стараясь не поскользнуться в самый ответственный момент, она быстро обошла засаду. Там двое. Один пытается перезарядить аркебузу, второй стоит наизготовку и напряженно пялится в темноту, пытаясь высмотреть юркую мишень. Шпага бесшумно покинула ножны, два быстрых колющих удара — и два трупа грузно повалились на раскисшую землю.

Быстрее вниз, к реке, оттуда слышатся голоса и плеск весел, они уходят! Скорее!

Флоримель вывалилась из кустов ивняка на песчаный берег, не удержалась-таки на ногах, потеряла равновесие. Но терять драгоценное время никак нельзя, на ее глазах лодка с врагами неумолимо удаляется к эскаронскому берегу. Уже далеко, метров пятьдесят, но нужно попытаться достать.

Графиня вскидывает пистолет, молясь богу, чтобы отсыревший порох не дал осечку. Выстрел! Кажется, мимо! Бесполезный теперь пистолет тут же полетел в сторону. У нее прекрасный лук, она еще может достать преступников, даже на таком расстоянии и в бешено раскачивающейся лодке.

Первая стрела ложится на тетиву, Фло оттягивает ее до уха, замирает на мгновение, подстраиваясь под ритм скачущей по волнам посудины, и отпускает в свободный полет. Недолет!

Вторая стрела. Взять прицел выше, выстрел, стрела поражает сидящего на корме человека в спину, и тот заваливается внутрь лодки. Есть!

Следующая стрела! Еще повыше, выстрел, недолет! Гребцы работают веслами, как проклятые, расстояние увеличивается на глазах. К тому же в целях облегчения, за борт сбрасывают два тела. Одно понятно чье — человека с кормы, а второе? Видимо, пожертвовали кем-то ненужным.