Затем Егору показали тех, кого жители Нифигляндии именовали богами: могучих, но при этом почти неразумных, безмысленных, но дающих этому миру возможность существовать.

Серебряным Оком в этом мире именовали Луну, покровительницу странников.

Аш-Райтан, Скрытый Владыка, повелевал тьмой и смертью.

Помимо них имелись два десятка других, каждый со своей «областью ответственности», атрибутами, священными символами, храмами и фанатичными последователями.

Узнав все о богах, Егор понял, что в голове у него образовалась не просто каша, а каша, сваренная из нескольких видов крупы, и что она давит изнутри на стенки черепа, готовясь разорвать его. Ощущение было мерзкое, а занудный голос и не думал останавливаться, начав повествовать о том, какая в мире Нифигляндии существует магия и кто как ей пользуется.

Видение прервалось так же внезапно, как и началось, и Егор осознал, что лежит на лавке, шея затекла, башка трещит как с похмелья, а в приоткрытое окно врывается свежий воздух.

Аладдин вился сверху, точно ворон над трупом, и корчил страшные рожи.

— Вставай, друг, — шепотом сказали за окном, и Егор понял, кто его разбудил: Акимэль, как и обещал, явился на рассвете. — Надо уходить, пока слуги Пожирателя не продрали глаза.

— А? Да, сейчас…

Егор встал с лавки, помассировал затылок и принялся натягивать сапоги.

За окном было довольно светло, доносились негромкие птичьи трели.

— Выбирайся в окно, — велел эльф, когда Егор поднялся на ноги. — Через зал незамеченным не пройти.

Отошедшая в сторону рама громко скрипнула, и усевшийся на подоконник Егор обмер, боясь услышать, что резкий звук разбудил кого-то из соседей по комнате. Но обошлось, никто не поднял головы, даже не заворочался, чей-то прервавшийся храп зазвучал вновь.

Егор вздохнул и вывалился наружу, прямо под ноги Акимэлю.

Тот был готов в дорогу — за спиной мешок, из-за плеча выглядывает древко лука, у пояса — небольшой, словно игрушечный топор.

— Это чтобы черепа разбивать, — перехватив взгляд Егора, пояснил эльф. — Метать его можно, ну и для остального годится: дров нарубить, обтесать что-нибудь. Удобная штуковина.

Вылетевший из окошка Аладдин издевательски заухмылялся: наверняка знал, подлец, что на Земле такие вещи, как эльфы и топор, считаются несовместимыми, что остроухих воителей в кино или в книгах обязательно изображают с луком или в крайнем случае — с длинным узким мечом.

— Пошли, — Акимэль махнул рукой и зашагал вовсе не к воротам, а куда-то за сараи, пристроенные к корчме с правой стороны.

Обойдя ее с тыла, оказались у частокола, выглядевшего тут немного пониже, чем в других местах. Эльф осмотрелся, прислушался, взлетел на его гребень точно белка по стволу сосны и замер, невероятным образом удерживая равновесие.

Егор только рот раскрыл.

— Забирайся, — сказал Акимэль, и вниз полетела веревка.

— Ну, я попробую.

Егор вспомнил, как на уроке физкультуры в школе мучился, пытаясь взобраться по канату, поплевал на ладони и полез вверх, надеясь, что не сильно опозорится.

К его удивлению, все оказалось не так сложно — ободрав ладони, он взобрался на частокол и спрыгнул на другую сторону. Эльф легко и изящно приземлился рядом, смотал веревку и убрал ее в мешок.

— Ой, герой! — захихикал Аладдин, попросту перелетевший через преграду. — Как мешок с дерь…

Он замолчал, и в тот же миг из чащобы, окружавшей корчму, донесся заливистый свист. В ответ засвистели с нескольких сторон, и заросли зашевелились, пропуская вооруженных мечами людей. Егор вздрогнул, узнав рыжего, с которым вчера сцепился, а также могучего дядьку с кожаным ремешком.

Стоило признать, что попытка бегства не удалась.

— Вот мы и встретились снова, — сказал могучий обладатель ремешка. — К тебе, остроухий, у нас нет претензий. Можешь валить на все четыре стороны. А тебя, парень, — взгляд темных, спокойных глаз обратился на Егора, — мы просто убьем. Твою душу возьмет Пожиратель, и все будут довольны.

Эльф оскалился и зашипел, точно кот, рука его потянулась к топору.

Егор замер, открыв рот и не зная, что предпринять.

Аладдин заулыбался и пробормотал себе под нос:

— Сейчас будет сюрприз…


Круглое море расположено на северо-востоке Нифигляндии, и на его берегах обитают представители многих рас. На востоке, где лежат Розовые горы, к нему примыкают владения гномов, с юго-запада, где простираются степи, порой являются кочующие эльфы, негостеприимные северные области населяют свирепые и необщительные тролли.

А прямо с юга, где в море множеством рукавов впадает река Еконг, высится город, известный по всему миру как Сто Башен. И знаменит он не только тем, что в последние две тысячи лет ни разу не был взят врагом, но еще и тем, что тут расположена Небесная Пирамида.

Подобная рукотворной горе, поднимается она среди меньших строений, и вершина ее ночами светится, испуская в небеса похожий на копье белоснежный луч. А внутри, за голубыми стенами, тусуются лучшие маги Нифигляндии, посвятившие жизнь постижению тайн естества и борьбе со злом.

Тут учат молодых чародеев, придумывают новые заклинания и волшебные приспособления, а также противостоят Тьме, что порой воплощается в могучих колдунах, стремящихся к власти над всем миром.

Сегодня, ранним утром второго дня второго летнего месяца, что носит среди людей имя саможар, в тот час, когда большинство горожан еще спали, в Небесной Пирамиде царило необычное оживление.

Ученики, лишенные еще права на бороду и на посох, бегали по лестницам, доставляя из кладовых разные ингредиенты, потребные для хитрого и долгого колдовства. Ну а маги постарше толпились в главном заклинательном покое на верхнем ярусе строения и творили воистину необычное волшебство.

Проникни в этот покой невежда, он бы унюхал чадящие жаровни, набитые ароматными и вонючими ингредиентами, услышал бормотание, выкрики и протяжное шипение, увидел бы плавающие по воздуху облака разноцветного дыма, многочисленные вспышки всех цветов радуги.

Но не понял бы ничего.

Даже чародей средней руки не смог бы разобраться в происходящем, скорее оторвал бы и слопал собственную бороду.

— Ага, готово! — обрадованно воскликнул главнейший из магов Пирамиды в тот момент, когда в окошко покоя заглянуло только-только высунувшееся из-за горизонта солнце.

Звали этого чародея Вавасидха, седая борода его достигала пола, возраст перевалил за два века, а мантия была такой белоснежной, что даже пылинки не осмеливались садиться на нее.

— Слава нашему упорству и уму! — воскликнул Пешвамитра, второй в иерархии чародей, умом как раз не отличавшийся, зато обладавший неплохими способностями к продвижению по карьерной лестнице, то бишь наглостью, хитростью и полным отсутствием совести.

Маги, конечно, кое в чем отличаются от обычных смертных, но отнюдь не во всем.

— Тихо ты! — осадил его Вавасидха, не питавший иллюзий относительно способностей заместителя. — Осталось подсечь и вытащить результат, чтобы все его увидели…

Находившиеся в заклинательном покое два десятка чародеев замерли и затаили дыхание, глядя, как их предводитель бестрепетно шагнул к центру магического рисунка, туда, где клубился серовато-розовый дым и в нем угадывались очертания пюпитра с уложенным на него листом пергамента.

Пара заклинаний, и дым рассеялся, нарисованный углем на полу круг погас, став обычным сплетением черных линий. А Вавасидха протянул руку и взял листок, на котором виднелась яркая картинка, похожая на высококачественную фотографию.

С нее напряженно улыбался темноволосый молодой человек, чью голову окружало яркое белое сияние.

— Точно, герой, и он прибыл в наш мир вчера, — сказал Вавасидха, вглядевшись в ряд символов, идущих в нижней части картинки. — С ним СУКА, его не видно, но параметры магического поля не оставляют сомнений. Зовут этого парня Егор… хм, имя, конечно, банальное, но ничего, сойдет…

Маги загалдели, точно орава вырвавшихся с урока школьников.

— И что теперь? — осмелился спросить Пешвамитра.

— А теперь мы можем вытереть со лбов честный трудовой пот и закатить вечеринку. — Вавасидха выглянул в окно и поправился: — А точнее, утренник. Ты отправишься в город за девочками, Лохаваджья спустится в подвал за вином и попутно даст пинка поварам…

— Но как же так! — подал голос самый молодой маг, начавший отращивать бороду всего год назад и поэтому по сравнению с коллегами выглядевший крайне несолидно. — Разве мы не должны помочь герою? Объединить с ним силы, чтобы повергнуть Трех Пальцев и сокрушить зло…

Вавасидха посмотрел на него по-отечески — с мягким, но непреклонным осуждением:

— Сразу видно, что тебе еще совершенствоваться и совершенствоваться в чародейских науках. Мы много лет, не покладая рук и… всего прочего, трудились, сдерживая Мрак. Теперь пришел герой, и даже последнему дураку ясно, что он свалит Темного Властелина одной левой, ибо таково его предназначение. А от нас требуется лишь не мешать.

Молодой маг засопел и отвел взгляд.

— Так, чего замерли? — Вавасидха свирепо воззрился на подчиненных. — Или я отдал непонятные приказы? Ты — за девчонками, ты — на кухню и за вином, ты — проследи, чтобы все тут убрали… Гуляем, братва!

Маги, как уже говорилось, кое в чем отличаются от обычных смертных, но отнюдь не во всем. В том, что касается перекладывания ответственности на чужие плечи, они дадут сто очков вперед кому угодно.

Глава 3

Мерцающие топи

— Ага-га! — заорали у Егора прямо за спиной.

Участок частокола с грохотом и треском рухнул наземь, в стороны полетели щепки и комья земли. В проем вырвался некто огромный, вооруженный здоровенной дубиной, и ринулся на слуг Пожирателя.

Рыжий взмахнул мечом, лязгнуло, и погнутое оружие улетело в заросли.

Раздалось звучное «тум-тум-тум», и возжаждавшие Егоровой смерти негодяи принялись падать наземь, как сбитые кегли. Гигант с дубиной размахивал ей с такой скоростью, что выглядел размазанным пятном, и время от времени вопил, нечленораздельно, но откровенно азартно.

— Клянусь Серебряным Оком… — удивленно пробормотал Акимэль.

— Беги, чего замер! — рявкнул Аладдин, и ноги Егора, ранее хозяина сообразившие, что нужно делать, пришли в движение.

Он метнулся вдоль ограды, краем глаза заметил, что эльф ринулся следом. Забежал в лес, по лицу хлестнули ветки, так что пришлось вскинуть руку и закрыть лицо. Споткнувшись, едва не врезался башкой в толстую ель, затем влетел ногой в муравейник…

— Стой! — гаркнул Акимэль.

— Э… да? — Егор с трудом остановился и принялся стирать с лица пот и налипшие иголки.

— За нами кто-то идет, — топор был уже в руках эльфа, на узкой физиономии застыла хищная гримаса. — Если это враг, то встретим его как полагается, если тот, кто я думаю… Давай сюда.

Они засели за здоровенным выворотнем, и Егор совершил подвиг, постаравшись дышать потише. Даже попытался зажать рот, но быстро понял, что это опрометчивый поступок — голова чуть не лопнула.

Через мгновение и сам услышал тяжелые шаги, треск сучьев, а затем увидел громадную фигуру с дубиной на плече.

— Это кто? — спросил он.

— Бешеный Соня, — отозвался Акимэль. — Он нас спас. Эй, друг, мы тут!

Здоровяк завертел головой, заулыбался и направился в сторону выворотня. Только сейчас Егор смог его хорошо рассмотреть — очень светлые волосы, зеленые глаза, нос картошкой и добродушное лицо; одет в кожаную куртку с нашитыми кое-где копытами, ну и дубина — всем дубинам дубина.

Такой не устыдился бы и сам Геракл.

— Вот вы где, — радостно сказал Бешеный Соня. — Вовремя я. Как выскочу! Отведали они моих ударов! Парочка все, того! Остальные не сразу в погоню пустятся!

И он засмеялся счастливым детским смехом.

— А вообще откуда ты взялся? Зачем вмешался? — принялся спрашивать эльф.

Сверху, меж ветвей, кружил Аладдин, и физиономия у него была на диво довольная — ни дать ни взять заботливая матушка, удачно сосватавшая засидевшуюся в девках дочь.

— Да как же! — Бешеный Соня искренне удивился. — Вчера я все слышал! И понял, что хочу к герою в сподвижники! — он посмотрел на Егора с искренним обожанием, и тот почувствовал себя немного неловко. — Ведь нужны? Верные руки и сильные сердца? Или наоборот?

— Скажи ему чего-нибудь, — ласково посоветовал Аладдин. — Это твой первый сподвижник. Смотри, какие мышцы! Как он сражался! Ух, этот парень нам точно пригодится! Хотя бы для того, чтобы красиво пасть в последней схватке у стен логовища Зла.

— Ну… хм… э, я рад, что ты пойдешь со мной, — сказал Егор.

— И я рад, — на физиономии великана появилась улыбка.

— Ладно вам, радоваться потом будем, — вмешался Акимэль. — Сейчас надо уйти подальше да замести следы. Что-то подсказывает мне, что выжившие парни с переломанными ребрами и разбитыми башками отправятся за нами в погоню. Так что ноги в руки и вперед.

И эльф повел их в чащобу, куда-то на северо-запад, прочь от стоящей на перекрестке корчмы.

Примерно через километр ноги Егора вспомнили, что им так и не дали отдохнуть после вчерашнего перехода. Вскоре напомнили о себе мозоли, и возникло сильное желание попросить о привале. Но он посмотрел на прямую спину Акимэля, обернулся, чтобы глянуть в лицо легко шагавшему Бешеному Соне, и решил, что проявлять слабость герою не к лицу.

Эльф гнал их безжалостно, заставлял выписывать петли, тащиться вверх по ручью, вода в котором была невыносимо холодной. Несколько раз замирал, прислушивался, затем удовлетворенно кивал, и они шагали дальше, забираясь все глубже и глубже в чащу.

Егор шел на автопилоте, не чувствуя ног и не глядя по сторонам, брюхо подводило от голода, а в голове мелькали воспоминания о том мире, что еще недавно казался единственно существующим: Санек… одногруппники… пары, курсовые и зачеты… работа и Петрович…

И как ни странно, все это сегодня выглядело много более привлекательным, чем вчера.

— Пожалуй, достаточно, — сказал Акимэль и остановился так резко, что Егор едва не налетел на него.

Переведя дыхание, он огляделся: они стояли на пригорке, а во все стороны, сколько хватало взгляда, простирался березняк — белые стволы с черными черточками, мягкая зелень листвы.

— Что значит — достаточно? — спросил Бешеный Соня.

— А то, что я пойду своим путем, обычным, какой подскажет мне Ночная Странница, а вы своим, геройским, прямиком в легенду, — объяснил эльф. — Приятно было познакомиться, но продолжать знакомство я не намерен.

— А, вот как… — протянул Егор, ощущая разочарование: до последнего верил, что чернокудрый эльф, показавший себя хорошим, честным человеком и отважным бойцом, останется с ним. — Можно тебя на пару слов?

— Конечно.

Они отошли чуток в сторонку, и Егор спросил, понизив голос:

— А что это за парень? И почему его называют Бешеным Соней?

Аладдин, считавший, видимо, что подслушивать — одна из прямых обязанностей советчика, и поэтому зависший над самой макушкой Акимэля, нахмурился и покачал головой:

— Ты что, сомневаешься в сподвижнике? Стыдись!

— Зовут его на самом деле Махот, — сказал эльф. — Он… ну, немного странный.

— Тоже по голове получил? — уточнил Егор, вспомнив вчерашнего слепца с тяжелым посохом.

— Нет, этот всегда был такой. Сколько я его знаю — мотается по всему среднему северу, от реки Риаро до Большого озера. Работал охранником караванов, святым бойцом храма Сверкающего в Секлии. Почему Бешеный — ты сам видел, отчего Соня — скоро узнаешь. — Акимэль подмигнул Егору и похлопал его по плечу. — Удачи тебе, герой, если сработаешь красиво, то я сложу о тебе песню.

Он махнул Махоту, двинулся на запад и вскоре исчез меж березовых стволов.

— Эй, ты чего там? — спросил Бешеный Соня.

— Сейчас, — ответил Егор, отыскав взглядом Аладдина. — Мне нужно посоветоваться кое с кем, э… воззвать к светлым силам, чтобы они послали мой ум куда полагается… — Дальше он продолжил требовательным шепотом: — Ну, и куда нам идти дальше? Где это твой Некрополь?

— Не так быстро, ради всех богов Вселенной! — Советчик положил ногу на ногу, словно уселся на невидимое кресло, и принялся загибать пальцы: — Во-первых, это не так близко, и добраться туда без снаряжения и припасов невозможно. Во-вторых, ближайшее место, где можно прикупить все потребное и увеличить количество сподвижников — Ставир, вольный город у истоков реки Ферт. В-третьих, он лежит на востоке, и поэтому предлагаю двинуться туда…

— Что ты все о сподвижниках? — перебил Егор. — Так уж они мне нужны?

— Конечно, а как же! — Аладдин вытаращил глаза. — Кто будет славно погибать в битвах с прислужниками Тьмы? Кого ты будешь оплакивать, и за кого ты будешь мстить главному злодею? Без сподвижников обходятся только лохи, а настоящие герои всегда идут с толпой. Сечешь?

— И еще в обход… — буркнул Егор, вспомнив песенку из старого фильма.

Он посмотрел в ту сторону, где топтался Махот Бешеный Соня, вспомнил, как рухнул частокол, как под ударами огромной дубины летели в стороны слуги Пожирателя, и подумал, что путешествовать с этим парнем будет по крайней мере безопаснее, да и веселее.

СУКА с крыльями, любящий нравоучения и ехидные высказывания, для нормального общения не годился.

— Эй, Махот! — позвал Егор. — Дорогу в Ставир знаешь?

— Ага! — радостно отозвался великан.

— Тогда веди. Надо бы туда попасть.

— Завтра к вечеру придем, — пообещал Бешеный Соня, и они зашагали через лес.


Примерно спустя час стало ясно, что Махот в принципе не любитель поболтать, но сегодня он решил пойти наперекор привычкам, поскольку сбылась его давняя мечта — поучаствовать в настоящем геройском приключении. Из рассказа выяснилось, что он с детства знал о своем предназначении и всегда готовился — много дрался, защищал обиженных, за что частенько получал по шее, а при первой возможности удрал из дома, дабы пуститься в странствия.

Разговаривал Бешеный Соня короткими фразами, очень эмоционально, но не всегда внятно, и понять его иногда было трудно, особенно когда он описывал собственные победы.

Выглядело это примерно так:

— Я как выскочу… Его трах… который первый… или второй… или наоборот! Потом на ступеньки, шарах! И только упал! Он, а не я! Хе-хе… Только и осталось. Пятеро на башне…

К полудню даже Аладдин признал, что сподвижник им попался не без недостатков.

— Интересно, этот вербальный мордобой когда-нибудь закончится? — спросил он мрачно. — Мне уже самому хочется сделать этому парню «шарах» вместе с «трахом» и «бум-бумом», лишь бы он замолк.

Где-то в полдень, когда желудок у Егора совершенно скукожился, остановились, чтобы немного передохнуть и перекусить. Махот распотрошил собственный мешок, в котором обнаружились фляга с пивом, кольцо колбасы и краюха хлеба. Заметив, что у спутника при себе нет вообще ничего съестного, он сокрушенно покачал головой:

— Как так вышло?

— А вот, — Егор неопределенно развел руками. — Происки темных сил.

— А, ладно, — ответ Бешеного Соню полностью удовлетворил. — Угощайся. Мне не жалко.

Они поели, а остатки припасов Махот убрал в мешок, после чего заявил, что надо бы часок подремать. Егор, глаза которого тоже слипались, спорить не стал, и Бешеный Соня улегся прямо на траве. Через миг лес огласил раскатистый, мощный, иногда переходящий в инфразвук, настоящий богатырский храп.