— Это еще более долгая история, клянусь Селитой, — пробормотал Олен. — Не уверен, что должен говорить тебе все…

— Давай тогда я расскажу! — предложил Юрьян. — Она ведь спасла тебя от смерти, точно так же, как и я, поэтому имеет право знать. Но если ты считаешь иначе, то я, конечно же, промолчу.

Олен подумал немного и кивнул.

Вряд ли девушка поверит тому, что наплетет Шустрый, а если даже и поверит, то что с того?

— Начнем же! — провозгласил Юрьян, усаживаясь на мешках. — Кхе-кхе, я сегодня немного не в голосе, но ничего…

Рассказывал он в своем стиле — размахивая руками, строя гримасы и пуча глаза. Подробности выдумывал на ходу. Время от времени переходил на стихи, цитировал в основном себя, но порой и других скальдов. Хельга слушала спокойно, только иногда покачивала головой.

— Другой мир? Невероятно… — прошептала она в самом начале, и бросила на Рендалла оценивающий взгляд.

Шустрый поведал о битве с его собственными врагами из рода Сашиха Толстого, и тут Олен уловил шум шагов.

— Тихо, — сказал он. — Сюда идут.

Скальд примолк, а Рыжий, наоборот, встрепенулся, насторожил уши и распахнул желтые глаза.

— Так, что за ерунда? Я же закрывал ее! — донесся из-за двери трюма густой бас. — Или наши крысы выучились делать отмычки?

Рендалл покосился на Хельгу, попытался вспомнить, как она вскрыла замок, но не сумел. Осторожно наклонился, приник к щели между двумя ящиками, откуда была видна дверь.

— Закрыл, — хмыкнул обладатель более тонкого голоса. — Это тебе только с пьяных глаз показалось. А ну-ка…

Дверь скрипнула, и в трюм вошли двое очень высоких мужчин. Блеснули лысые головы, стали видны белые, не тронутые загаром, лица, в которых было что-то странное, отталкивающее.

Оба моряка были наряжены в безрукавки и короткие штаны с завязками у колен. На поясах висели недлинные мечи.

— Так, посмотрим… — пробасил тот, на шее которого серебрилась цепочка с медальоном. — А ну-ка…

Олен заскрипел зубами, поняв, что это словосочетание он до вчерашнего дня не знал, вновь попытался забыть об этом знании, но не смог. Кивагор тем временем остановились, переглянулись.

— Так, — улыбнулся тот, что с цепочкой, показав белые зубы. — Эй, гости незваные, а ну выходите!

— Кажется, нас обнаружили, — прошептал Юрьян. — Что делать будем?

— Вылезайте, — второй, без цепочки, вытащил из мешочка на поясе дудку и извлек из нее пронзительную трель. — Или вас еще искать надо?

— Не надо. — Хельга поднялась в полный рост. — Мы выходим.

Басистый кивагор выпучил глаза, и Олен понял, что показалось ему странным — у хозяев корабля не имелось ни бровей, ни ресниц.

— Во дела! — воскликнул тот, что с дудкой. — Лиафри?

— И не одна, — мрачно добавил Юрьян. — Ой-ёй, что сейчас будет. Как бы нас только в море не кинули…

Олен покачал головой и принялся выбираться из убежища.

Из-за двери донесся топот, и в трюм ворвались пятеро кивагор с обнаженными клинками.

— Стоять, — поднял руку моряк с цепочкой. — Сначала поговорим. Мне интересно. Лиафри, сиаи и…

Светлые, почти прозрачные глаза остановились на Рендалле, и в них появилось недоумение.

— Где капитан? — На языке кивагор Хельга говорила с трудом. — Я хочу беседовать.

— Акуле в пасть мои яйца! — рявкнул обладатель дудки. — Белая Фурия! Ой, точно надо звать капитана.

Один из матросов умчался, и трое беглецов остались в компании шести кивагор. Те выглядели настороженными, с уважением и опаской посматривали на Хельгу, с интересом — на Олена. У них у всех не было ни бровей, ни ресниц, ни волос на голове.

Капитан появился с почти неприличной быстротой. Плечистый и худой, покрытый шрамами, он прошел вперед и остановился, уперев вопрошающий взгляд в лиафри. Затем хмыкнул и спросил на языке барги:

— Ну, и кто вы такие?

— Пассажиры, что готовы оплатить проезд, — ответила Хельга, снимая со спины дорожный мешок.

В нем что-то красноречиво звякнуло.

— Белая Фурия, которой пугают детей в Руани, сиаи и неведомо кто, — сказал капитан. — Мне кажется, что куда проще убить вас, тела выкинуть за борт, а твое золото присвоить. Или развернуться и отвезти вас слугам Сияварош? Что скажешь на это?

— Первое у вас точно не получится. — Девушка улыбнулась, тряхнула волосами.

— И второе тоже, — проговорил Олен на наречии кивагор, и на лицах моряков отразилось изумление. Он презирал себя в этот момент за неведомо откуда взявшийся талант учить языки, но понимал, что нужно его использовать. Поднял руку, на которой было Сердце Пламени. Вызвать его силу оказалось на удивление просто. Языки желтого огня с ревом ударили вверх, облизали потолок и исчезли. — На то, чтобы убить всех вас, у меня уйдет несколько мгновений.

Матросы испуганно зашептались, обладатель цепочки оскалился, а капитан не изменился в лице.

— Впечатляет, — сказал он. — Колдун, значит. Тогда и вправду лучше договориться. Сколько вы готовы заплатить?

— Три кара золота, — ответила Хельга.

— Немало. — Кивагор задумчиво почесал затылок. — Мы следуем в Хиррон, и поворачивать ради вас не намерены.

Олен представления не имел, что такое Хиррон, но на всякий случай кивнул и опустил руку с Сердцем Пламени.

— Уберите мечи, — приказал капитан. — Лосси, мою каюту разделить на две части и готовить обед. — Матросы принялись убирать клинки, а басистый кивагор сердито засопел и кивнул. — Прошу за мной, дорогие гости. Поднимемся на палубу. Меня можете называть Дриго. А вас как величать?

— Юрьян Шустрый! — объявил скальд, Рендалл назвал свое имя. Хельга, что не нуждалась в представлении, гордо улыбнулась.

— Ну вот и славно, — кивнул Дриго. — Скоро обед. Покушаем, выпьем, а заодно решим все денежные вопросы.

Вслед за ним вышли из трюма и поднялись на палубу.

Галеон ходко шел на юг, свежий ветер надувал белые паруса с вышитой на них синей бычьей головой. Слева на горизонте виднелся берег, а вокруг, насколько хватало взгляда, бежали серые равнодушные волны.

Самый южный материк Вейхорна именуют Разделенным, и не просто так.

Во время Падения Небес, когда явившиеся из-за пределов мира существа выжгли мир почти дотла, этот континент развалился на части. Образовались шесть больших островов и более сотни маленьких. А какая-то часть суши ушла под воду, скрылась под волнами.

Прошли века, землю заселили вновь, и проливы между островами стали частью оживленного судоходного пути. Первыми освоили их мавулаи, ранее других выучившиеся строить корабли.

Затем в море вышли суда остальных рас.

Макати та-О, такор из порта Фега, провел в плаваниях более полувека. Начал юнгой и сумел дорасти до капитана. Обошел почти все земли Вейхорна, видел Цантир, величайший город, ступал на негостеприимные берега Крайнего материка, родины лиафри.

Сражался с морскими тварями, пиратами-сиаи и даже с дикарями фахто, что живут в джунглях. Возил в трюме все, что только можно, ткани и рис, животных для зверинца в Син-Эстер, лиловый мрамор с Небесных гор, оружие, и даже беженцев из разрушенного землетрясением города Орагири.

Видел всякое и за годы научился доверять предчувствиям.

Десять дней назад корабль Макати та-О, трехмачтовый «Черный слон», вышел из Фега и взял курс на восток. Благополучно обогнул Нижний полуостров, оставил позади старый маяк.

И сегодня утром, когда справа по борту на самом горизонте показался крошечный остров Увару, сердце старого капитана дало сбой.

— О Повелитель Грез, — помянул Макати капризного бога, покровителя народа такор. — Что такое?

Море было спокойным, небосклон чистым, без малейших признаков бури. Корабль шел знакомым, не раз пройденным маршрутом, где отродясь не водилось подводных скал или отмелей. Но сердце не желало успокаиваться, просто кричало об опасности, о том, что она близко, рядом…

— Помощник! Свистать всех наверх! — рявкнул капитан.

Матросы ринулись осматривать «Черный слон» в поисках течи или какой другой неисправности, но ничего не нашли. Макати от этой новости сделался еще мрачнее, велел вооружаться и готовиться к внезапному шквалу.

— Чтоб им сдохнуть, этим пиратам, — пробормотал он, глядя на восток, в сторону укрытой за горизонтом земли проклятых юто, что любят грабить проходящие мимо суда. — Чтоб их мурена за яйца укуси…

Довести фразу до конца капитан не успел. Застыл, открыв рот и вытаращив глаза.

Море впереди «Черного слона» вспучилось чудовищным сверкающим горбом, в стороны от него пошла волна. Полетели брызги, и стало видно нечто черное, склизкое, уверенно ползущее вверх. Блеснули металлические острия, вздыбились растопыренные гребни.

— Право руля! Снять паруса! — заорал Макати, поняв, что непонятная хреновина вылазит прямо по курсу.

Взревел боцман, матросы бросились к вантам. «Черный слон» накренился, словно крохотная лодчонка, едва не лег на борт. Сердито залопотала вода под килем, завопил кто-то из не успевших схватиться неудачников. Захлопали торопливо спускаемые паруса, а Макати та-О помянул морских демонов, что обитают на дне и так любят забирать к себе утонувших моряков.

Помянул про себя, чтобы Повелитель Грез не обиделся.

Корабль выпрямился, и капитан вновь увидел черную штуковину. Она поднялась выше мачт и стала напоминать толстую, покрытую буграми и вмятинами башню с тремя металлическими вершинами. А море вокруг нее закипело, говоря, что из глубины ползет еще что-то.

— О нет… что это? Что? — прошептал старый такор, с такой силой сжимая поручень, что крепкое дерево едва не промялось под пальцами.

Корабль качало на волнах, а из моря одно за другим вылезали здания, страшные, уродливые, покрытые водорослями. По ним ползали и бегали многоногие твари, крабы размером с собаку. Казалось, что со злобой глядят круглые окна, похожие на выжженные глазницы.

Упали последние паруса, и «Черный слон», пройдя сотню саженей, остановился. Измени он курс несколькими мгновениями позже, точно врезался бы в отвесный, изрытый норами берег.

— Э, капитан… — На мостик поднялся старший помощник, бледный, трясущийся, с синяком на лбу.

— Город, — проговорил Макати та-О, — неведомо кем и когда похороненный в пучине. Но кто его построил?

Здания мало напоминали постройки любого из народов Вейхорна. Покатые крыши, похожие на спины черепах или рыб, топорщились гребнями. Торчали покрытые металлом башни, корявые и неровные.

Выделялась та самая, что появилась первой, и в ней имелось только одно окно, у самой вершины.

— Э, капитан… — в глазах помощника сверкнула алчность. — Может быть, там есть какие… ну, сокровища? Этот город провел на дне многие столетия, и никто не мог потревожить его.

— Но кто-то ведь потревожил, — нахмурился Макати та-О. — Ты хочешь отправиться туда и посмотреть, и я понимаю тебя. Но чутье говорит мне, что это может быть опасно, просто смертельно опасно.

— Но как же так… нас не поймут. Это, ну, неправильно…

Макати заскрипел зубами. Да, о том, что они увидели в море, умолчать не удастся. По припортовым тавернам поползут слухи о том, что на «Черном слоне» отпраздновали труса.

— Спускайте лодку, — велел он, чувствуя, что совершает ошибку. — Но только одну. И для начала — осмотрим подходы.

— Есть, капитан!

Помощник улыбнулся, бросился прочь с мостика, и до капитана долетел его возбужденный голос.

Лодка шлепнулась на воду, полезли в нее вооруженные матросы. Последним по лестнице спустился второй помощник, занял место у руля. Махнул рукой, и крохотное суденышко пустилось в путь.

— Зря я согласился, — пробормотал Макати, разглядывая остров и город на нем, невероятно жуткий и чужой.

Такое не могли возвести мавулаи, хатору, барги или кивагор.

С лодки замахали белым флагом, стало ясно, что где-то там, у подножия черного утеса берега есть удобное место для причаливания. Макати отыскал взглядом первого помощника и нехотя кивнул — уж если зашли так далеко, то почему бы и не ступить на землю?

Солнце померкло, точно его закрыло облако, по спине старого такор пробежал холодок. Главная башня явившегося из глубин острова вздрогнула, из отверстия около верхушки появилось облако черного дыма, неспешно поплыло в ту сторону, где лодка причалила к берегу.

Завопили матросы.

— Вот оно… — прошептал Макати, когда дым принял очертания чудовищной твари — две головы на длинных шеях, раскинутые крылья, похожие на еловые ветки, круглая туша и кургузые лапки. — Красный флаг! Пусть возвращаются! И поднимать паруса! Быстрее! Шевелитесь!

Запрыгал, замахал на баке сигнальщик.

На лодке не сразу заметили красный флаг, а надвигающуюся со стороны суши угрозу видеть просто не могли. Поэтому среагировали не быстро. Отошли от берега, когда монстр из дыма навис прямо над ними. Макати разглядел, как бешено заработали весла, как чудище сложило крылья и бросилось вниз.

Море плеснуло, полетели обломки досок.

— О Повелитель Грез, помоги же своим детям, — прохрипел капитан. — Двигаемся! Пошли! Быстрее!

Рассыпавшееся на струйки облако дыма вновь обрело форму и принялось набирать высоту. Заплескали на мачтах «Черного слона» паруса, и корабль двинулся с места, но так медленно…

Чудовище замахало крыльями, повернуло обе головы, и Макати та-О понял, что смотрит оно на него. Ощутил взгляд, не враждебный, не равнодушный, а оценивающий, изучающий.

«О нет! Мы не враги тебе! — взмолился старый такор про себя. — Оставь нас!»

Корабль уже набрал скорость, проклятый остров с его зданиями и башнями начал понемногу удаляться. Летевшая за ним тварь внезапно остановилась, неспешно двинулась обратно.

— Слава тебе, слава… — прошептал Макати, не очень понимая, кому именно возносит благодарность, то ли богу своего народа за то, что защитил, то ли чудищу из дыма, не ставшему нападать на «Черного слона».

Но слова застряли в горле у капитана, когда мглой окутался весь остров. Струи черного дыма толщиной с крепостную башню ринулись вниз, стеной поднялись до неба. Образовали силуэт громадного существа, раскинувшего в стороны лапы-крылья, голову поднявшего вверх, к солнцу…

Сверкнули неистовой злобой многочисленные глаза, и морок развеялся.

Но Макати та-О трясло от ужаса еще долго, даже когда остров исчез из виду. Матросы ходили по кораблю потерянные, многие молились, и в глазах у всех плясал страх.

Капитан не сомневался, что в первом же порту они напьются до одурения.

И он сам — тоже.

Глава 5

Безумие моря

Несколько дней галеон кивагор шел на юго-восток, справа было открытое море, слева синела полоска берега — полуостров Старис, южная оконечность Холодного континента. Рендалл, Юрьян и Хельга старались не выходить из отведенного им помещения — правой половины капитанской каюты.

Их поселили там после обещанного Дриго обеда, когда тот заявил, что свободных помещений на корабле нет. Матросы притащили ширму и разгородили просторную каюту на две части. Пассажирам достались три сундука, на которых можно было спать, большой шкаф и стол.

Первые два дня Олен и скальд отсыпались и отъедались. Шустрый сочинял цикл стихов, названный им «Божественное Отмщение». Лиафри большую часть времени молчала, иногда Рендалл ловил на себе ее взгляды.

Матросы поглядывали на чужаков со страхом и неприязнью, слухи о том, что один из них колдун, ползли и множились. Рыжий гулял по галеону, точно по своим охотничьим угодьям, ловил крыс.

На четвертый день Холодный материк пропал за горизонтом и Олен, боявшийся погони, облегченно вздохнул. А следующим утром проснулся от возбужденных воплей. Поднял голову и обнаружил, что Хельга тоже не спит.

— Что там такое? — спросил он.

— Не знаю, — настороженно ответила лиафри. — Надо посмотреть.

Поднялась одним гибким, стремительным движением, потянулась за мечом. Олен глянул в сторону мирно похрапывающего Юрьяна, подумал, что будить его пока не стоит, и откинул одеяло.

Когда выбрались из кормовой надстройки, вопли смолкли, но матросы так же толпились у правого борта.

— Ничего себе… — только и сказал Рендалл, бросив взгляд в ту сторону, куда таращились кивагор.

Примерно в полумиле от галеона виднелся остров. Большой, поросший высокими деревьями, он чудным образом подрагивал, точно морок, но при этом, несомненно, был вещественным. Но что самое странное — он плыл, рассекая серые волны, от берегов ползла рябь.

Остров с кораблем шли одним курсом, и галеон потихоньку уходил вперед.

— Что это такое? — прошептал Олен, разглядывая стройные белые стволы, круглые золотые листья, что напомнили о Вечном лесе. Увидел торчащие из травы цветы, алые и синие, размером с колесо, порхающих над ними бабочек с хорошую птицу.

Ветви кое-где покачивались, говоря, что за ними прячутся довольно крупные существа.

— Плавучий остров. — Капитан, несмотря на внушительные габариты, ходил совершенно бесшумно. — Застывшие мысли творца, как говорят одни, уцелевшие куски мира, что был до Падения Небес, — считают другие. Зародыши чего-то нового, что не родилось, — мнение третьих. Мудрецы спорят, а кто прав? Неизвестно… Мы точно знаем, что такие острова есть, время от времени натыкаемся на них.

— Я видела один. На востоке, в Тройном проливе, — сказала Хельга. — Но он был совсем другим.

— Ничего странного, — улыбнулся Дриго. — Они все разные.

— А кто-нибудь пытался на них высаживаться? — Олен почувствовал, как зашевелилось, выпустило коготки любопытство.

— Есть такие глупцы. Я слышал, что даже кое-кто сумел вернуться. Но это, по-моему, небылицы. Я точно знаю, что тот, кто ступает на землю Плавучего острова, теряет рассудок. Поэтому такой красотой можно любоваться только издалека…

Капитан отошел, а они так и стояли, глядя на деревья, на сумрак под их сводами. А затем Олен неожиданно подумал, что он притерпелся к этому миру, перестал осознавать его чужеродность. Воздух Вейхорна прекратил причинять боль, беловатое солнце стало привычным.

А наречия местных жителей — почти родными.

Но образ Алиона не потускнел в памяти, несмотря на обильные впечатления последних дней.

— Я должен вернуться, — прошептал Олен, — там меня ждет Харугот, ждет долг… и Саттия…

При мысли о взбалмошной четвертьэльфийке сердце болезненно дрогнуло.

— Скоро завтрак, — сказала Хельга. — Идем в каюту.

— Да, — кивнул он.

Корабль качнуло, словно киль зацепился за что-то, с потемневшего неба хлынул ливень.

— Только что было ясно, — пробормотал Рендалл, вслед за девушкой поднимаясь по трапу. — Откуда все взялось?

Новый порыв ветра заставил галеон накрениться, захлопали паруса, засвистела боцманская дудка. Дриго объявился около штурвала, отодвинул стоявшего там матроса, сам положил лапищи на отполированные ручки.

— Что-то не так, — проговорила Хельга.

— Что именно?

— Я не знаю, я просто чувствую. — И впервые с момента их встречи на личике лиафри стало заметно беспокойство.

— Но это не повод, чтобы мокнуть, — буркнул Олен, и они прошли в каюту, где обнаружили нещадно зевающего Юрьяна и миски с горячим завтраком.

Примерно час корабль боролся с беспорядочно налетавшими шквалами, а затем ветер стих и дождь прекратился. Но что-то странное начало твориться с волнами, они выросли, обзавелись оторочками из пены и принялись колотить галеон в корму и левый борт.