— Вещи в руки и вниз! — завопил Олен.

Сам сунул меч в ножны и бросился туда, где оставил мешок. Юрьян мигом забыл про ушиб, Хельга — про сломанный меч, а Харальд — про рану на голове.

— Идите за мной, быстрее, — скомандовал Рик, когда замешкавшийся Шустрый вскинул мешок на плечи.

Побежали вниз, спотыкаясь о кочки и глотая горький от запаха гари воздух.

Извержение набирало силу. Земля тряслась беспрерывно, из глубины доносилось сердитое громыхание, словно тысячи гномов лупили друг друга по головам топорами из камня. Столб пламени над вулканом рос, тьма в испуге бежала прочь, колыхались тени, длинные и изломанные.

Участок отвесного склона пришлось обогнуть, затем Юрьян свалился и ушиб ногу. Пока его приводили в себя, Олен оглянулся и обнаружил, что лава подошла чуть ближе. Впервые почувствовал страх, возникло подозрение, что на этот раз бог сумеет взять над ним верх.

— Быстрее! — завопил Харальд, Шустрому помогли подняться на ноги, и они помчались дальше.

Камень размером с телегу пролетел над самой головой. Шлепнулся впереди и развалился на несколько кусков. Крупные покатились дальше, осколки полетели во все стороны. Олен почувствовал, как что-то рвануло за ухо. Поднеся к нему руку, нащупал мокрое и липкое.

— Вот падаль, — неожиданно выругался Рик, дотрагиваясь до переносицы, — чуть глаза не лишился…

Обломки камня обежали стороной, но тут же уттарн глянул вверх и назад и резко остановился. Олен посмотрел через плечо и почувствовал, как холодеет — черный валун летел прямо на них, увеличиваясь в размерах.

Вот он с кулак, вот — с бочку…

Рик вскинул руку, и каменюка весом не менее тысячи унций послушно замерла, точно налетела на невидимую стену. Миг, и она рассыпалась в облако пыли, ее струи медленно поползли в стороны. Но зато сам уттарн пошатнулся, заскрипел зубами, по гриве его забегали белые огоньки.

— Держись! — Олен подскочил, подхватил Рика под локоть, и пошатнулся, придавленный немалым весом лохматого мага.

— Ничего, — прохрипел тот сквозь стиснутые зубы, — вразуми меня Госпожа, и не такое переживали…

С другой стороны подбежала Хельга, и вдвоем они потащили уттарна вниз по склону.

— Так нас накроет! — прокричал оглянувшийся Харальд, перекрывая гул извержения. — Надо уходить вправо!

Олен поддерживал Рика, старался шагать быстрее и в то же время глядеть под ноги. Сердце прыгало от желудка до горла, пот тек ручьями, с бровей капало. Вдох опалял горло, а ноги от усталости просто тряслись. Но он не останавливался, знал, что должен двигаться…

Чуть ли не скатились по крутому каменистому склону, когда сверху по нему хлынула кипящая лава. Накатила волна жара, пот мгновенно высох, а воздух и вовсе превратился в нечто раскаленно-колючее.

— Бегом! — завопил Юрьян.

Вулкан громыхнул раскатисто и мощно, и в его голосе Рендаллу послышался издевательский смех.

— Врешь, — прохрипел он, — мы еще поборемся…

Непонятно откуда удалось взять силы, но он сумел ускорить шаг. А затем сам по себе ожил ледяной клинок. От него пошел обжигающий холод, зной отступил, и бежать стало легче.

Волна лавы с разочарованным свистом прокатилась в полусотне шагов за их спинами.

— Невероятно, но мы вырвались… — просипел, останавливаясь, Харальд. — Просто чудо какое-то…

— Нет, еще не вырвались. — Рик выпрямился и указал назад, туда, где по склону, поверх уже застывшей, темной лавы, катились новые потоки, похожие на огненных змей. — Придется торопиться.

Из того, что происходило дальше, Олен мало что запомнил.

Он бежал, кусая губы до крови, чтобы не свалиться от усталости. Несколько раз падал, но находил силы подняться. Спутники были где-то рядом, но он их почти не видел, лишь отмечал, что они еще тут.

С трудом осознал, что начало светлеть, и обнаружил, что стоит на краю обрыва и внизу — лес.

— Что это? — спросил Юрьян каким-то чужим, мертвым голосом, совершенно не похожим на его собственный.

— Граница, — еле слышно ответил Харальд. — И прежде чем пересечь ее, нужно вернуть на место Плетение Тьмы… Ты готов?

— Постараюсь. — Рик устало вздохнул, совершенно человеческим движением почесал в затылке.

Олен повернул голову, чтобы заглянуть через плечо.

Вулкан отчетливо вырисовывался на фоне светлевшего неба, но теперь был довольно далеко. Извержение продолжалось — рвались вверх языки пламени, тучи пепла носились над вершиной, летели раскаленные камни, словно выпущенные из пращи длиной с дерево.

И свежая лава пробивала дорогу через нагромождения застывшей.

Спешить нужно было по-прежнему.

Уттарн снова усадил всех в кучку и принялся за колдовство. Но на этот раз Олен оказался настолько уставшим, что не почувствовал почти ничего.

— Все, — сказал Рик. — Можно спускаться. На то, чтобы обходить этот обрыв, времени у нас нет.

— И веревок тоже, — мрачно заметила Хельга.

— Достаем теплую одежду, — сказал Харальд. — Там, внизу, она нам не понадобится. А тут не так уж высоко…

Олен с трудом справился с завязками собственного мешка. Принялся вытаскивать оттуда меховые вещи, подаренные арот и купленные у кивагор. Нож со скрипом вошел в плотный материал, разделяя накидку на полоски, достаточно толстые, чтобы сплести из них канат.

Когда он оказался готов, языкам лавы осталось преодолеть всего около мили.

— Ну, кто первый? — спросил Рендалл, обматывая канат вокруг здоровенного валуна, что лежал на краю обрыва.

— Хельга, как самая легкая, — предложил Юрьян. — Потом Харальд, затем ты, я… и уттарн последним…

— Годится, — буркнул Рик. — Вперед.

Лиафри проверила, как сидит на спине мешок, бросила на Олена взгляд, полный то ли обиды, то ли разочарования, и полезла вниз. Скальд лег на землю, высунул голову из-за края пропасти.

— Ага, молодец… — проговорил он, напряженно сопя. — Еще сажень… отлично… вот уже на уровне деревьев… Харальд, давай ты.

Олен сидел, привалившись спиной к валуну, и безразлично смотрел, как смерть в облике багровых «ручьев» приближается к нему. Сил не было даже на то, чтобы бояться, мысли упорно возвращались к родному миру. Думалось о том, что происходит там, живы ли те, кто остался на Теносе?

Когда его тронули за плечо, невольно вздрогнул.

— Пора, — сказал Рик.

— Да. — Рендалл встал, подошел к веревке, сплетенной из кусков курток, теплых штанов и накидок. Неожиданно накатил страх высоты, под ложечкой засосало до боли, до жестокой тошноты…

Чтобы справиться с этим, шагнул за обрыв.

Руки рвануло, захрустело в плечах и локтях. На боль в ободранных до крови ладонях просто не обратил внимания. Зато едва удержал вскрик, когда сверху на плечо спрыгнул Рыжий.

Перебирая конечностями, потащился вдоль каменной стены, испещренной трещинами и маленькими воронками, похожими на логовища муравьиных львов. Несколько раз ударился об нее, да так, что зазвенело в голове. Сознание не потерять помог оцилан, укусивший человека за ухо. Боль отрезвила, вернула способность ясно соображать.

— Еще немного, еще чуть-чуть… — вспомнил только одну строку из слышанной очень давно песни. — Еще немного, еще чуть-чуть…

— Прыгай! — донесся снизу крик Хельги.

Олен послушно разжал руки.

Приземлился на что-то мягкое. Ноги подогнулись, и под возмущенный мяв Рыжего отпрыск императоров Безариона позорно шлепнулся задницей в нечто глухо чавкнувшее. Обнаружил, что сидит в зелено-фиолетовом мху, что вокруг — заросли папоротника, чуть далее высятся деревья, похожие на колонны.

— Живой? — Харальд склонился, заглянул Рендаллу в лицо.

— Наверное, да, — ответил тот.

Сумел подняться без посторонней помощи, но понял, что более одного шага сделать не в состоянии. Оперся о ближайшее дерево, вдохнул его запах, горьковатый, приятно холодящий ноздри.

— А вот и я! — прозвучал за спиной бодрый голос Юрьяна. — Эй, где ты там, лохматый?

Рыжий тревожно замяукал, и Олен нашел силы посмотреть вверх.

Рик дергаными, неуверенными движениями полз вниз по канату, а сверху, над краем обрыва, нависал настоящий язык из лавы. Он покачивался, бурлил и пузырился, точно не осмеливаясь двигаться дальше.

— Граница, — сказал Харальд, — вторгнуться в чужие владения Савалко не решится…

— Но веревку сожжет, — безжалостно закончила Хельга.

Канат оборвался и уттарн полетел вниз. Взмахнул руками, точно очень большой и крайне неумелый птенец. Темное облачко возникло из пустоты, и когда Рик влетел в него, падение резко замедлилось.

— Вот это я понимаю, маг, — в голосе Шустрого прозвучало уважение.

Уттарн мягко спустился на землю, и черное облако вокруг него рассеялось. Вдали загрохотал вулкан, и послышалось в его реве злобное разочарование. Лава над обрывом начала стремительно твердеть.

— Все же надо отойти подальше от границы, — проговорил Харальд, — и разбить лагерь. А то устал, сил нет.

«И то верно», — подумал Олен, державшийся на ногах только благодаря дереву, на которое опирался.

К собственному удивлению, сумел сделать шаг. Второй получился сам собой, а дальше Рендалл довольно уверенно зашагал вслед за спутниками. Рядом, помахивая хвостом, потрусил Рыжий.

Лес вокруг не походил на чащи севера Алиона, но еще меньше напоминал джунгли Архипелага или Мероэ. Деревья стояли часто, в полумраке их стволы казались серыми, но под солнечными лучами играли белизной. Цветов и травы не имелось вовсе, густой шелестящей стеной росли папоротники, зеленые, синеватые и фиолетовые, как цветущая сирень.

Птичьи и звериные крики звучали редко и приглушенно, словно местные обитатели боялись подать голос. Наверху, в кронах, шуршало, иногда слышался шорох бивших по воздуху крыльев.

Через какое-то время древесные исполины уступили место карликам с корявыми стволами и круглыми листьями. И тут обнаружилась обильная и очень шумная жизнь. Из-под ног шагающего первым Харальда с сердитым жужжанием порскнули крылатые твари размером с ладонь, то ли птицы, то ли насекомые. На Рыжего, зло вереща, спикировала аляповато окрашенная птаха.

Оцилан прыгнул, махнул когтями, клацнул зубами, но промахнулся.

— Вот так и останешься без обеда, — сказал Олен, провожая глазами метнувшуюся вверх птицу.

— Мяу! — сердито ответил кот.

А еще через сотню шагов вышли к широкому ручью с мутной водой.

— Встанем тут? — спросил Харальд.

— Да, — кивнул Рик.

— Конечно. Не тащиться же дальше, заешь меня крабы… — пробормотал Юрьян и зевнул во весь рот.

Олен и Хельга просто кивнули.

Кинули жребий, кому когда сторожить. Рендаллу досталось дежурить первым в паре с Юрьяном. Скальд, вопреки ожиданиям, не стал ругаться, ограничился лишь злым плевком.

Спутники улеглись, Шустрый уселся у берега. Олен расположился у одного из деревьев, прислонившись к морщинистому корявому стволу. Рыжий посидел немного, затем бесшумно поднялся и исчез в чаще.

Глаза у Рендалла закрывались сами, большого труда стоило держать их открытыми. Монотонное журчание воды, посапывание спящих навевали дремоту, и по мышцам текла мягкая истома.

Веки опустились и…

…треск ветки на другом берегу заставил Олена резко открыть глаза и схватиться за меч.

— Ничего себе, — донесся восторженный шепот Юрьяна. — Или я сплю?

У самой воды, настороженно принюхиваясь, стоял зверь размером с лошадь. Бока его покрывали белые и бурые пятна, а на морде красовался недлинный хобот. Но больше всего удивляли глаза — огромные и золотистые, необычайно умные для животного. В них читалось любопытство.

— Тогда это наш общий сон, — ответил Олен.

Зверь переступил с ноги на ногу, склонил голову набок. Стало видно, что по спине его полосой идет густая шерсть, а из нее торчат иглы, похожие на ежовые, но во много раз длиннее.

— Главное, чтобы сон не стал страшным. — Скальд медленно, не делая резких движений, потянулся за луком.

Зверь насмешливо фыркнул, развернулся и исчез в чаще. Благодаря пятнам в один миг растворился среди деревьев. А мгновением позже резкий крик донесся сверху, за ним второй. Зашуршало, затрещало, вниз полетели ветки и маленькие зеленые плоды, закружились листья.

Новые гости и не думали прятаться.

Похожие на уродливых маленьких человечков с рыжей шерстью, они скакали по ветвям, перехватываясь руками и ногами. Оживленно переговаривались, мотали хвостами, корчили рожи.

— Вот разорались. — Юрьян взял-таки лук и принялся натягивать тетиву. — Пристрелить одного, чтобы другие замолкли?

— Может, не стоит? — Олена не оставляло подозрение, что глазами животных за ними наблюдает кто-то еще. — Вдруг они захотят ответить? А бросаться эти твари умеют не хуже нас с тобой…

Гвалт прекратился мгновенно, мохнатые «человечки» дружно замерли. Один повис на хвосте, другой оцепенел с распахнутой пастью, где виднелись мощные кривые клыки. И глаза у всех одновременно стали ярко-желтыми, как у Рыжего, даже ярче.

Лес охватила внезапная, противоестественная тишина.

— Что за ерунда? — Скальд даже забыл про свой лук.

— Это не ерунда…

И тут все вернулось. Завопили птицы, зашевелились мохнатые карлики. Издали целую серию истошных воплей и умчались в чащу, в ту сторону, где между деревьев пробивался свет взошедшего солнца. Из ручья без плеска высунулась морда исполинской лягушки.

Глаза размером с кулак остановились на двуногих.

— Самый лучший способ общения с местной живностью, — Олен подергал себя за ухо, — это ее не замечать.

— Это точно, — кивнул Шустрый и погрозил лягушке кулаком.

Солнце поднялось немного выше и начало припекать. Когда разбудили сменщиков, Рендалл вытащил из мешка одеяло, лег на него и провалился в знакомый сон с тенями в бездне и зовущим шепотом…

Открыв глаза, не сразу осознал, где находится.

— Вставай, — сказала Хельга, осторожно трогая Олена за плечо. — Пора завтракать.

— Это мне чудится или нет? — спросил он, понимая, что обоняние тревожит запах жареного мяса.

— Твой зверь постарался, — ответила лиафри.

Девушка отошла, а он принялся выпутываться из одеяла.

На берегу ручья горел костерок, около него сидели Харальд и Рик. Дым лениво уползал вверх, а лежавший тут же Рыжий алчным взором поглядывал на жарившуюся тушку животного размером с зайца. Юрьян плескался у воды, напевая под нос нечто воинственное.

— Вставай, а то без еды останешься, — заметил уттарн.

— И то верно. — Харальд ткнул в тушку ножом. — Готово, кровь не течет. Налетай, кто тут голодный.

Но умыться Олену все-таки дали.

Вернувшись к костру, получил свой кусок мяса и умял его в одно мгновение, не оставив даже костей.

— Так куда лучше, — заметил скальд, поглаживая себя по животу. — Жалко, что мне не удалось подстрелить того, с хоботом. А то бы еды у нас сейчас было на несколько дней вперед.

— Это кого с хоботом? — насторожился Харальд.

Пришлось рассказать про то, как приходил из чащи пятнистый зверь, как скакали по ветвям мохнатые уродцы.

— Обезьяны, — сказал Рик. — Слуги Ее-Караи, ее священные животные. Хотя этой богине подвластны все звери в этих лесах.

— Тогда у нас нет ни единого шанса, — сказал Олен, которому сон не прибавил бодрости. — Можно убежать от вулкана, но как победить титана, которому служат все живые твари?

— И это спрашивает тот, кто отогнал Леа-Хо, точно шелудивую собачонку? — хмыкнул Юрьян.

— Тогда я не знал, с кем имею дело… — Рендалл уставился в землю. — А сейчас я просто устал. Сколько можно убегать и сражаться с целым миром? Нельзя же вечно просидеть под защитой Плетения Тьмы?

— Так что ты предлагаешь? — спокойно поинтересовался Харальд, внимательно глядя на Олена.

Тот выглядел изнуренным, даже больным. Под глазами лежали тени, в волосах блестела непонятно откуда взявшаяся седина. Мощные руки лежали на коленях, голос звучал глухо.

— Выбрать одного из титанов, отдать ему меч и перстень и взять слово, чтобы меня вернули домой. Может быть, с моими вещами у него хватит сил это сделать?

— Ты думаешь, что кто-то из этих бессмертных сволочей выполнит обещание, данное человеку? — Харальд ощутил злость. — Ты готов вот так просто сдаться? Бросить все, отступить? Да любой из них, заполучи он ледяной клинок и Сердце Пламени, тут же ввяжется в войну за власть над Вейхорном! А о тебе если и вспомнит, то только для того, чтобы убить!

— Я… — Олен как-то неуверенно повел плечами.

— Кроме того, — вмешался Рик, — для местных богов не существует ничего за пределами их мира. Они просто не в состоянии заглянуть за его скорлупу. Силы титану может хватить, чтобы забросить тебя во Внешнюю Тьму. Но умения направить куда нужно и не дать тебе погибнуть — нет.

— Тогда что же делать? — На лице уроженца Алиона отразилось мучительное колебание. — Мы еле выжили вчера! А сколько еще идти, пока не окажемся в Цантире? Сколько еще богов возжелают нашей гибели?

— Много, но мне деваться некуда, — твердо сказал Харальд. — Ты — мой единственный шанс вырваться из Вейхорна.

— Либо я доведу тебя до Цантира, — уттарн клацнул зубами, — либо убью… нарушу клятву и сам погибну, но задание выполню…

— Мне интересно посмотреть, чем все закончится, и сложить об этом сагу. — Юрьян широко улыбнулся. — И, кроме того, я слишком много прошел с тобой.

— И я, — добавила Хельга, но в ее голосе Харальду послышалась неуверенность.

Он давно понял, что их спутница неравнодушна к Олену, но в последние дни заметил в ее поведении странную перемену. Девушка, и так не отличавшаяся особой любовью к болтовне, стала вовсе молчаливой. В глазах ее появилось злое выражение, какое бывает у тех, кто жаждет мести.

— Так что вставай и пошли! — рыкнул Харальд. — Или мы сами прибьем тебя и спокойно разойдемся в разные стороны. Ну, что?

— Я… — Рендалл махнул рукой, попытался улыбнуться. — Раздери меня бешеный йотун! Ладно, пошли…

— Вот так-то лучше. — Харальд поднялся, повесил на спину мешок.

Переправились через ручей и зашагали дальше на юго-восток через чащу.

Что ждало их впереди, не сказали бы все боги Вейхорна.

Велик Сверкающий хребет, протянулся он через весь Трехпалый континент, от теплого моря Тайн до Срединного моря, чьи воды, зажатые между тремя материками, бороздят сотни кораблей. Десятками пиков угрожает он небу Вейхорна, и многие из них очень высоки.

Но среди прочих выделяется расположенная в северной части хребта Сахарная голова. Ее вершина, окутанная вечно клубящимися облаками цвета снега, вознеслась на высоту более трех лиг.

И мало кто даже среди арот знает, что творится на ее склонах.

Дурным местом считается Сахарная голова, и ни один из кланов не претендует на пастбища, расположенные вокруг ее основания. Только кружат в вышине орлы, горные козлы скачут по скалам, и барсы, чей мех ценится на вес золота, крадутся в вечной жажде убийства.

Лишь служителям Блистающего Господина ведомо, что за пеленой из облаков, за вечными снегами, расположен тайный храм. Укрыт он в пещерах, защищен обрывами и готовыми сойти лавинами. Именно сюда уходят на покой шаманы, которые стали чересчур сильны, чтобы жить среди обычных смертных.

Здесь они умирают, и тела их уносят на вершину, под холодное, безжалостное небо. Где оставляют навечно сидеть, смотреть на мир подобно замершим безмолвным статуям.