— Как бы не развалился, упаси нас Сковыватель, — заметил Хести Лис.

— Ничего, выдержит, — отозвался верховный жрец Леа-Хо, наблюдая за швартовкой. — Ага, вон и местные торопятся. Регав, иди поговори с ними. Не мне тебя учить, как облапошивать.

По причалу к драккару спешили трое вилакин, двое с короткими кривыми мечами и круглыми щитами, а один — в роскошном плюмаже из алых, синих и золотистых перьев, с жезлом в руке.

Подушка кивнул и поспешил туда, где матросы-сиаи возились со сходнями.

— Вождь, что ли? — Хести Лис брезгливо оттопырил нижнюю губу. — Ох, как не люблю я всех этих правителей… князей, принцепсов, императоров… И зачем только боги терпят их непотребства?

— Это не нашего ума дело, — Сторри подпустил в голос суровости. — Но зато когда мы успешно выполним задание владыки, то он уничтожит всех этих властителей, и миром будем править мы, жрецы!

— А заодно истребит все другие народы. — Хести мечтательно улыбнулся. — Богомерзких барги, кивагор и прочих. А этот грязный городишко сметем с лица земли подобно куче навоза.

— Нет, не так. — Бычье Копыто помотал головой. — Место-то красивое. Его нужно просто исправить. Построить дом, где я… хм, э, избранные слуги Ночного Хозяина будут жить в холодные зимние месяцы.

— Здравая мысль. Но, чтобы это произошло, нам предстоит еще поработать, истребляя всяких уродов.

Хести Лис замолчал, и жрецы поглядели туда, где Регав Подушка вел переговоры.

Судя по тому, что обладатель плюмажа и жезла истово кивал, а губы его кривились в улыбке, дела шли как надо.

Бриг стоял на месте, словно приклеенный к глади моря, и паруса его висели.

— Сами видите, штиль, госпожа, — капитан, невысокий и совершенно лысый барги, развел руками и испуганно заморгал.

— Это я вижу, — проговорила Алинэ, верховная жрица Озерной Королевы, ее черные глаза загорелись, а разметавшиеся по плечам волосы, похожие на языки пламени, задвигались, точно готовые укусить змеи.

Все находившиеся на палубе воины, матросы, служительницы богини — невольно замерли.

Юнга, сидящий на рее, икнул и от испуга едва не свалился.

— Я это вижу, — повторила Алинэ, — и это настолько плохо, что ты не можешь даже представить…

Она чувствовала гнев и нетерпение богини, ощущала как свои собственные, и эти чувства были столь сильны, что не давали спать. Кроме того, понимала, что отстает, не успевает, что проклятый чужак готов ускользнуть, и это казалось больнее, чем удар кнутом, вымоченным в соляном растворе.

Хотелось кричать, рвать на себе одежду вместе с кожей, только бы избавиться от зуда под ней.

— И что же делать, мудрая? — пискнула одна из младших жриц.

— Молиться. Ничего иного не остается.

Штиль настиг их два дня назад, когда обрывистые берега Среднего пальца исчезли из виду. Некоторое время продержался слабый ветер, но затем исчез и он.

— Как скажешь, госпожа. — И капитан неловко опустился на колени, забормотал Воззвание об Избавлении от Жажды.

К первому голосу присоединились другие.

Они молились ей, Алинэ сир-Эроен, уроженке крохотной деревушки, затерянной в диких лесах Желтого кряжа. Верили в то, что она воплощает в себе Озерную Госпожу, ту, кто охраняет народ барги от опасностей.

«Дурачье, — подумала Алинэ, закрывая глаза. — Молитвами тут не поможешь, только вам об этом знать не нужно».

— …ороси посевы наши, — басили матросы.

— …и омой лица наши, — шептали жрицы, ради богини забывшие объятия мужчин.

— …Да отринем мы душевную сухость! — восклицали воины из храмовой стражи, знавшие молитвы не хуже служителей.

А Алинэ стояла неподвижно и концентрировала внимание.

Исчез корабль, пропало ее собственное тело, растворился весь мир. Осталось лишь голубоватое свечение, и в нем — контуры создания, похожего на бело-серую змею без рта, но с огромными, искрящимися белизной глазами.

Элементаль — одна из тварей, что населяют не поделенные между богами моря.

Именно он держал судно барги, не давая ему двигаться.

Заметив внимание к себе, бесплотный гад зашевелился, дрогнул его длинный хвост. Но Алинэ не стала ждать, она нанесла удар. Просто выплеснула из сердца силу, вылила, точно воду из чаши. Пенящийся зеленый поток ударил в серо-белый силуэт, и с легкостью смял его.

Истошный, вибрирующий крик элементаля заставил жрицу вздрогнуть. Но она устояла, не дала панике овладеть собой. Заставила успокоиться заколотившееся сердце, выровняла дыхание.

Второй удар, и морского гада потащило в сторону, словно червяка, попавшего в струю воды.

— Что с вами, госпожа? — голос капитана ударил по ушам точно набат.

— Все хорошо, — прошептала она, стараясь не морщиться от боли, что вскипела внутри черепа.

Сумела открыть глаза, разглядела обеспокоенные лица, поняла, что ее держат за плечи.

— Вы зашатались, мудрая, — прошептала одна из младших жриц. — И мы решили…

— Это неважно, — перебила ее Алинэ. — Куда важнее другое. Смотрите!

И она указала на паруса, которые медленно, но верно наполнялись ветром.

Реи заскрипели, натянулись канаты. Испуганный писк юнги смешался с радостным гомоном остальных.

Глава 12

Тьма из пучины

У корабля шорис их встретил Белый Тавр все с тем же свернутым кольцами кнутом на поясе и ухмылкой на красной физиономии. При виде лиафри на ней появилось и тут же пропало изумление.

— Вы вовремя, — пробурчал он без особого дружелюбия. — Забирайтесь на борт. Для гостей — лавки на носу.

Олен прошел по сходням над темной грязной водой, ступил на палубу. Гребцы, все могучие, точно борцы, с огромными мускулами и широкими плечами, поглядели на человека без интереса. Зато оцилан вызвал целую волну восклицаний, а уттарн — нервное молчание.

— Похоже, твое племя здесь не очень любят, — пробормотал Харальд, когда они прошли между двумя рядами скамей.

— А где его любят? — отозвался Рик. — Мы не такие, как все остальные, и этого хватает для ненависти.

Белый Тавр вскочил на фальшборт, ухватился четырехпалой ручищей за один из канатов, что держали мачту.

— Отплываем! — рявкнул он, и от звуков чужого языка, становящегося знакомым, у Олена заныла голова.

— Опять море, — проворчал Юрьян, и лицо его отразило тревогу, — эта мерзкая соленая хлябь… И почему наш мир устроен так неудобно, что все время приходится куда-то плыть?

Грохнули сходни, шорис, почесывая рожки, уселись на весла. Вода закипела, и берег, шумный и вонючий, начал удаляться. Поплыли мимо с одной стороны причалы, с другой — белая стена цитадели.

— Вон там, — Рик показал на самую ее оконечность, где высилась массивная башня высотой в пару сотен локтей, — Треугольная башня, обиталище правителя. Около нее — знаменитый на весь Вейхорн зверинец. Каких только тварей там нет… Разве что таких. — И он глянул на Рыжего.

Кот недовольно дернул хвостом.

— Хватит о ерунде болтать, — вступил в разговор Харальд. — Не пора ли дать местной хозяйке знать, что у нас есть?

— А тебя не смущает, что они заметят колдовство? — спросил Юрьян, указывая на гребцов-шорис, на занявшего место у руля Белого Тавра, на отбивающего ритм барабанщика около мачты.

— Все можно сделать незаметно, — сказал Рик, — хотя мне придется повозиться чуть больше…

Он закрыл глаза, сцепил когтистые лапы перед животом и замер, точно статуя.

В этот раз не было ничего, ни темной сети, ни огней. Просто мир стал ярче и живее, словно с него сдернули полупрозрачную ткань. По-новому зазвучали звуки, и Олен полной грудью вдохнул соленый морской воздух.

— Хорошо. — Хельга улыбнулась, чуть заметно, одними уголками губ.

Далеко над лесом, там, где высилась розовая башня земного обиталища Мастерицы Зверей, стаей взвились птицы. Настоящий смерч из черных точек забушевал над зелеными джунглями.

Корабль прошел Треугольную башню, когда от цитадели донесся грохот. В белой стене, что спускалась к самой воде, начали открываться темные проемы, и в них обозначилось движение.

— Ничего себе! — воскликнул Юрьян, когда блеснул на свету окованный медью нос, а за ним выдвинулась галера.

Она была меньше, чем судно шорис, и окрашена в синий цвет, зато на носу и корме имелись две башни для лучников.

— Это за нами, — проговорил Олен. — Рик, быстрее накидывай Плетение обратно.

— Поздно. — Харальд поднялся, приложил ладонь козырьком ко лбу.

Они прошли устье бухты и выскочили в открытое море. Стал виден простор, уходящий к северу и югу лесистый берег, белые, синие и красные заплатки парусов на горизонте.

Выбравшиеся из стен цитадели галеры, а их оказалось четыре, поползли следом, набирая скорость.

— Немедленно остановитесь! — долетел с их стороны искаженный, усиленный с помощью колдовства голос.

— В чем дело?! — оскорбленно взревел Белый Тавр, поднимаясь во весь немалый рост и сжимая кулачищи. — Мы не нарушили ваших статутов! Заплатили все пошлины! Мои матросы никого не убили!

Капитану шорис магии нужно не было, его ор поднял бы и мертвого.

— Не к тебе дело! — вновь долетел голос, и Олен разглядел на носу одной из галер вилакин, прижавшего руки ко рту.

— А к кому?

— К твоим пассажирам! Остановись, отдай их нам, и можешь плыть дальше!

Хельга обнажила меч, сверкнул клинок в руках Юрьяна. Рик чуть сгорбился, оскал его стал угрожающим, Рыжий встал и принялся точить когти о палубу.

— Вы! — Белый Тавр повернулся к носу галеры, стало видно его искаженное лицо, злые глаза. — Что свершили такого?

— Неважно, — сказал Харальд. — Главное, чтобы твои парни не бросали весла и гребли как следует. Или ты подчинишься этим безрогим?

— Не твое дело! — зарычал капитан, и кулаком ударил себя в грудь. — А ну, парни…

— Они не бросят весел. — Олен поднял руку с Сердцем Пламени, и перстень окутался огнем.

— Ты колдун? — Страха не появилось в голосе шорис, только удивление. — Как же я сразу не разглядел!

Один из гребцов развернулся, из руки его вылетел метательный нож. Сверкнул… и дождем из расплавленного металла пролился на палубу, встретившись с языком огня, что вырос из Сердца Пламени. Поднялся дымок. Олен покачнулся от накатившей слабости, с трудом удержался от вскрика боли.

Одна из капель металла прожгла одежду и попала на кожу.

— Гребите быстрее! — рявкнул Харальд. — Колоти чаще! — Это относилось к барабанщику. — Или вы хотите сгореть?

Белый Тавр промолчал, но лицо его стало страшным, Рендаллу даже показалось, что из ноздрей капитана вырвались струйки пара.

— Зря ты так, — тихо сказала Хельга, — они не терпят насилия, но из гордости могли бы тебе помочь…

Харальд глянул на нее сердито.

Барабан грохотал, шорис гребли, клочья пены срывало с лопастей весел. Галера уходила от берега, все меньше делался Син-Эстер, город Вечерней Звезды. Но корабли вилакин не отставали, понемногу сокращали расстояние, охватывая багровое судно полукольцом.

На башенках готовились к стрельбе лучники.

— Не уйдем, — мрачно сказал Олен. — Можно ведь изображать могучую греблю, а на самом деле просто месить воду.

— Ты предлагаешь вступить в драку? — спросил Юрьян.

— А что делать? Я попробую сжечь их всех, хотя это мне вовсе не нравится. — Олен вспомнил о том, как после схватки на корабле нагхов попал на Верхнюю Сторону, и по телу прошла дрожь. Как бы и сейчас не угодить туда, во владения существ, для которых человек столь же ничтожен, как песчинка — для бога…

Сражаться Рендаллу хотелось меньше всего. Убивать лишь ради того, чтобы пройти еще сотню миль, — что может быть глупее? На душе было гадко, точно после попойки, когда помнишь, что сотворил какую-то пакость, но не можешь вспомнить — какую именно.

— Остановитесь! — прокричали с галеры вилакин. — Или мы пустим в ход зажигательные стрелы!

— Мы не можем! — ответил Белый Тавр, и голос его прозвучал издевательски. — Нам грозят смертью, если мы бросим весла!

— Хорошо…

Прозвучавший из глубин рокот заглушил голос вилакин. Поверхность моря за кормой галеры беглецов вздулась чудовищным горбом. Он лопнул, точно яйцо, и из фонтана сверкающих брызг высунулось нечто черное, склизкое и острое, похожее на громадное шило.

Из воды поднялись острые гребни, блеснули на солнце.

— Что это такое?! — заорал Юрьян, но захлопнул рот, когда их нагнала громадная волна, поднятая лезущим из глубин колоссом.

Судно качнуло, Олен лишь в последний момент вцепился в лавку. Увидел бледное, точно мел, лицо Хельги, услышал злобный рев Белого Тавра, треск ломающегося весла и какие-то хлопки.

Потом галера выровнялась, хотя ее и продолжало трясти, как больного лихорадкой.

— Не может быть… — проговорил Харальд, и зеленые глаза его удивленно блеснули.

Из моря вылезла толстая башня, покрытая буграми и вмятинами, а рядом с ней поверхность воды пробили еще несколько шпилей. Один из них насадил на себя судно вилакин и потащил его вверх. Другой корабль не успел отвернуть или сменить курс, и врезался в башню.

Раздался треск, полетели доски, куски весел и обрывки такелажа.

Две оставшиеся галеры начали поворачивать, на них зазвучали резкие команды, на ветру заполоскались паруса.

— Им не уйти, — сказал Юрьян.

— Почему? — спросил Олен и тут сам понял, что скальд не ошибся.

Море бурлило на сотни локтей в стороны от первой башни. Из волн вылезали жуткие на вид здания, кривые, покрытые зелеными и коричневыми водорослями. Из круглых окон потоками хлестала вода, по стенам ползали громадные многоножки и здоровенные крабы.

Будь тут капитан-такор Макати та-О, он бы вспомнил, где видел подобное, — у берегов Разделенного материка, за сотни лиг к востоку.

— Налегли на весла! — заорал Белый Тавр, и на этот раз подгонять шорис не пришлось. Галера словно прыгнула, уходя от жуткого города, неведомо как и зачем покинувшего морское дно.

Еще одну галеру подбросило вынырнувшим из пены острым гребнем, и она начала разваливаться на части. Вниз полетели вилакин — крохотные, машущие руками фигурки, и через грохот волн пробились испуганные крики. Четвертая опрокинулась, водоворот съел ее мгновенно.

— От одной проблемы мы избавились, — заметила Хельга.

— Но приобрели другую. — Харальд смотрел вверх, туда, где подергивалось серой коростой солнце.

Дневной свет померк. Главная башня, трехглавая, с единственным окном рядом с вершиной, окуталась черным дымом. Его струи ударили из окон, из дверных проемов и прямо из дыр в мостовой подводного города. Пелена уплотнилась, сверкнули круглые огни.

— Что это за тварь, заешь меня крабы?! — Голос Юрьяна дрожал, а лицо было перекошено.

— Мертвый Бог, — очень спокойно проговорил Харальд. — Один из тех, кто правил этим миром до Падения Небес. И он явился забрать то, что принес с собой ты, Олен. Меч и перстень.

— Ну что же, пусть придет и возьмет, — устало вздохнул Рендалл. — Не думаю, что это будет так легко.

Дым стянулся в очертания громадного существа с какими-то лохматыми крыльями и маленькой головой, усеянной многочисленными глазами. Потянулись вниз когтистые лапы…

Но еще кое-кто не собирался отказываться от почти попавшей в руки добычи.

Над сушей, над скрывшимся из виду Син-Эстер встало зеленое искрящееся облако. И из него в море шагнула изящная белокожая женщина с головой леопарда, достающей до самого солнца. Блеснули клыки в пасти, громадный кнут развернулся, сверкнули острые когти.

— Ее-Караи… — прошептал Олен.

Мертвый Бог неспешно развернулся, взмахнул крыльями, точно ужасно толстый черный орел. Мастерица Зверей атаковала быстро и безжалостно — шагнула прямо в тело противника, разрывая его на части. Изящная ступня размером с галеру встала на остров, сокрушая здания, давя башни и живущих в водорослях тварей.

В стороны пошла волна, увенчанная белой короной пены.

— Весла из воды! — завопил Белый Тавр. — И держаться крепче, дети огня! Хозяйка Страха не даст нас в обиду!

Зашумело, залопотало, галеру качнуло, и Олен потерял возможность наблюдать за сражением. Когда корабль выровнялся, глянул за корму и обнаружил, что враги расцепились. Мертвый Бог, похожий на тучу, поднялся еще выше, а Ее-Караи отступила в сторону города.

На груди ее, между двумя тяжелыми полушариями, виднелся аккуратный разрез. Из него вытекало нечто молочно-белое, сверкающее и тут же превращалось в серо-белый туман.

— Она ранена, — проговорил Харальд, — а этот даже не очень пострадал. Весь вопрос в том, сколько продержится Ее-Караи.

Шорис налегли на весла, стремясь уйти как можно дальше от места схватки.

А боги сошлись вновь. Ударил окутавшийся зеленым пламенем кнут. Струи дыма пошли вперед, обволакивая фигуру богини жалящим облаком. Долетел слабый, но очень неприятный шелест.

— Одолев ее, он возьмется за нас, — сказал Олен совершенно спокойно. — Рик, ты сможешь что-нибудь ему противопоставить?

— Вряд ли. — В голосе уттарна прозвучала тоска. — Почти невозможно поразить то, что и так мертво.

— А отогнать?

— Не легче.

— Так что, остается только погибнуть?! — Глаза Юрьяна гневно сверкнули. — Тогда я сделаю это с оружием в руках!

И скальд красиво взмахнул мечом.

— А кто говорил о смерти? — Олен вытащил клинок, и выточенное из кости йотуна лезвие мягко засветилось. Послышался тонкий, еле уловимый звон, точно ломались на морозе крохотные сосульки.

От места, где сошлись боги, донесся свист, переходящий в вой. Вверх, в зенит, ударила волна изумрудного свечения. Солнце на мгновение засветилось ярко, а затем потускнело. Висевшая над морем черная туча медленно поплыла вслед за галерой шорис.

Из ее брюха потекли струи дыма, формируя толстые извивающиеся щупальца.

— Пожалуй, мне будет лучше встретить его на корме, — сказал Олен. — Если я проиграю, не поминайте лихом…

Он вовсе не был уверен, что справится и на этот раз. Слишком жутким выглядел мертвый противник, слишком долго копил он злобу и силу, укрывшись на дне моря.

— Если проиграешь, то некому будет поминать, — буркнул Харальд. — Я бы встал с тобой рядом, но тут от меня толку…

И он сердито махнул рукой.

В глазах Хельги что-то дрогнуло, она сглотнула и отвела взгляд. Рыжий протяжно замяукал и сделал шаг вперед, всем видом говоря: «Я с тобой, я тебя не оставлю, даже не надейся».

— Иди, — сказал Рик, — и пусть Госпожа защитит тебя…

— Я опишу твой подвиг в висе! — горячо воскликнул Юрьян. — Или в целой саге! Ой-ёй, я клянусь памятью наставника и всеми женщинами, которых я любил, все зарыдают, когда услышат ее!

Олен кивнул, повернулся и зашагал по проходу между двумя рядами скамей, прямо к мачте, туда, где сидел барабанщик. Ощутил мягкое прикосновение к ноге, понял, что кот рядом.

Один из гребцов-шорис, увидев сиявший меч, вытаращил глаза, другой выругался:

— Сердце богини!

На скамьях начали оборачиваться, по ним пролетела волна шепотков и удивленных восклицаний.

— Что? — обернулся глядевший за корму Белый Тавр. — Какого… Куда ты идешь, безрогий дурак?

— Вам все равно от него не уплыть. — Рендалл обошел барабанщика, направился к настилу на корме, где располагались рулевой и капитан. — Никакие весла не помогут. А я попробую остановить эту тварь.