— Мое! — загрохотал Хиторх, и в небесах над величайшим городом Вейхорна два титана сошлись вплотную.

Сотни молний ударили вниз и в стороны, кое-где начал подниматься дым. Облака исчезли, растаяли паром, на очистившемся небосклоне испуганно замерцали красные и желтые звезды. Терзавшие друг друга владыки Вейхорна пропали в громадном облаке из огня и дыма.

Внутри него что-то ворочалось, слышались раскаты грома, полыхали молнии.

Но понять, кто одолевает, было невозможно.

Сквозь грохот и треск Олен различил звук шагов. Повернулся туда, где мягко стукнул под ногой камушек, и увидел низкорослого арот в традиционной для горцев одежде и с мешком за плечами.

— Еще один, — сказал Харальд. — Эй, Рик, он внутрь круга войти не сможет? А то у меня даже меча нет…

— Не сможет, — отозвался уттарн.

Арот остановился, извлек из мешка накидку из птичьих перьев. Затем в его руках оказалась погремушка из черепашьих панцирей и жезл из берцовой кости. Шаман ударил раз, другой и завертелся на месте, все ускоряя вращение. Заплескался подол цветастой накидки.

Савалко поднялся из земли, словно толстый уродливый побег. Качнулись крылья за его спиной, корона из облаков потекла вокруг головы, превращаясь в белый сплющенный обруч.

Титан глянул на сородичей, перевел взор на людей.

Два копья ударили одновременно, и острейшие наконечники высекли из границы круга снопы искр. Олен схватился за меч, Харальд выругался себе под нос, а Рик качнулся и замахал лапами.

Савалко атаковал снова и снова, и крутился у его ног, продолжая колотить жезлом в погремушку, впавший в неистовство шаман.

— Может, прибить его? — спросил Олен, глядя, как в желто-зеленом свечении магического круга появляются лиловые искры.

— Не… надо… — раздельно ответил уттарн. — Я и так еле держу равновесие… А если ты… пустишь в ход свое оружие… конец всему…

Из облака дыма, где сражались два титана, вылетел исполинский топор. Ударил Блистающего Господина в бок. Из раны длиной в полсотни локтей потекла светящаяся кровь, а сам Савалко пошатнулся.

Рев, вырвавшийся из его пасти, заставил бы стыдливо умолкнуть обезумевшего зубра.

— Нет, сегодня я точно оглохну, — пожаловался Харальд. — И чего они все орут, точно изюбри в гон?

Голова у Олена гудела, ощущение нереальности происходящего усиливалось с каждым мгновением. Он стоял посреди развалин, куда ни глянь, простирался Цантир, местами разрушенный и кое-где горящий. Над ним сражались боги, поднимались в небо столбы дыма.

— Смерть! — загрохотал Блистающий Господин, одно его копье острием утонуло в облаке, где сражались титаны, а второе ударило в Олена.

Не дошло, остановившись в дюжине локтей. Но бог не сдался, навалился всем телом. Заходили под серой, как плоть гор, кожей исполинские мускулы, из приоткрытого рта вырвался яростный хрип. Под налетевшим порывом затрепетали, но все же не погасли свечи, одна из жаровен пошатнулась, едва не опрокинулась.

— О нет… — По морде Рика текла кровь, его трясло, а глаза пылали лихорадочным огнем. — Он очень силен…

В стороне гавани к небесам взвился фонтан радужно переливающейся воды. На мгновение застыл, словно огромный цветок из хрусталя, и из него на Цантир шагнула Сияварош, Озерная Королева. Упали блистающей волной зеленые волосы, ветер донес запах мокрой листвы и рыбьей чешуи.

— Получи, — сказала богиня тихо, но явственно, и из громадных чаш в ее руках ударили два потока воды.

Они впились в спину Савалко, и тот закричал от боли, шарахнулся в сторону. Копье отдернулось, уттарн облегченно вздохнул и принялся вытирать с морды кровь. Рендалл увидел, что сочится она не только из ноздрей, а прямо из-под волос и еще откуда-то с макушки.

Блистающий Господин изогнулся, отступил, серое огромное тело начало таять, растворяться в воздухе.

— Отдай мне все. — Взгляд Сияварош отыскал Олена, синие глаза загорелись властно и ярко.

— Нет, — ответил он, чувствуя, как слабеют и подгибаются ноги.

— Ты отдашь. Ведь я сама приду к тебе и попрошу так, как еще никто не просил. Ведь они не умеют просить…

Из облака дыма и огня, где дрались Лошф и Хиторх, высунулась рука с лопатой, попыталась нанести удар, но Озерная Королева легко отбила его.

— Ох, этого еще не хватало, — пробормотал Харальд, и Рендалл ощутил резкий запах паленого.

Глянул туда, где лежали тела сиаи и лиафри, и заледенел от ужаса.

Кровь, вытекшая из тела Юрьяна, все же добралась до одного из внутренних кругов. Закрыла его крохотный участок и сама вспыхнула, вверх ударили два фонтана багровых искр. Один за другим начали бледнеть, терять свечение знаки внутри рисунка, его собственное сияние ослабело.

— О нет, — простонал уттарн.

Богиня очутилась рядом, напротив того места, где целостность чертежа оказалась нарушена. Она уменьшилась до обычных человеческих размеров, и на красивом лице ее появилась улыбка.

Хищная, с примесью торжества.

— Мне осталось сделать несколько шагов, — промурлыкала Озерная Королева, потирая руки, — и ты не сможешь отказать мне…

Почти ничего не соображая от страха, Олен поднял руку, на которой сверкало алым огнем Сердце Пламени. Поток огня прянул из перстня, богиня отшатнулась, улыбка стала гримасой.

Но огонь ударил в пол, впился в каменные плитки, сжигая кровь, восстанавливая круг.

«Первородный Огонь может не только уничтожать, но и творить», — вспомнилась сказанная Бенешем фраза.

Это оказалось трудно, словно рука стала длинной и тяжелой, как бревно. Ее нужно было не просто держать на весу, а еще и вести, медленно и аккуратно, без дерганий и колебаний. Рендалла знобило, по телу бегали горячие мурашки, сердце то и дело норовило сбиться с ритма.

Но он держался. Знал, что этот ритуал должен быть доведен до конца…

Чтобы не зря погиб Юрьян. Чтобы не напрасным оказалось путешествие через Вейхорн.

И в этот миг, в момент прямой схватки с титанами, с владыками этого мира, к Олену вернулась давно потерянная решимость. В сердце проклюнулась уверенность — никто, даже эти самоуверенные дылды, способные рушить города, не сумеют остановить его.

И Сияварош, Озерная Королева, прекрасная и страшная, завыла от разочарования, точно упустившая добычу волчица.

— Здорово, молодец… — прохрипел Рик. — Восстановил круг. А теперь убирай свое пламя, убирай… оно мне мешает…

Уттарн размахивал лапами, рисуя что-то в воздухе. С кончиков его пальцев взлетали стремительные, еле заметные тени, разлетались в стороны, как выпущенные на свободу птицы. И там, где они пропадали, символы внутри магического чертежа начинали светиться вновь.

— Отлично. — Харальд похлопал Олена по плечу. — Здорово ты наподдал этой синеглазой стерве. Сейчас она попробует пробиться силой…

В руках Сияварош вновь появились чаши, из них хлынул настоящий водопад. Вода, играя и журча, закружилась вокруг, поднимаясь и поднимаясь, но не в силах преодолеть границу круга, наполненного колдовством уттарнов. Бурлящая и сверкающая стена укрыла город, все еще крутящегося в экстазе шамана, дымы пожаров…

Остался только кусочек неба и звезды на нем.

— Давай-давай, — сказал Рик, — наполняй мою ловушку силой… тупая бессмертная тварь…

К желтому, зеленому и лиловому в свечении магического круга прибавился нежно-голубой.

— Еще не пора? — спросил Харальд.

— Не знаю, но лучше подождать еще. Много силы вытекло, когда образовался пробой. Ой, а это еще что?

Вода исчезла, не оставив даже мокрых пятен. Стала видна опять выросшая богиня и замерший напротив нее титан с жезлом и раковиной в руках, с ожерельем из черепов на шее.

Громадные ножищи опирались на соседнюю улицу, а около них виднелись четверо сиаи в синих балахонах.

— Убейте их, а я разберусь с ней, — сказал Леа-Хо, Ночной Хозяин, Насылающий Мороз, и черные глаза на лысом черепе загорелись ненавистью.

Озерная Королева выбросила вперед руки с чашами, но вода начала замерзать, едва вырвавшись из них. Глыбы льда полетели вниз, круша дома, превращая в окровавленные лепешки тела обитателей города.

Леа-Хо вскинул раковину, и Цантир услышал неистовый вой вырвавшейся из нее метели. Резко похолодало, небо затянул полог, сотканный из миллионов белых пушистых хлопьев. Фигуры титанов исчезли за ним, превратились в темные размытые контуры.

— Вперед! Покажем им! — выкрикнул один из жрецов, и сиаи двинулись к людям.

— Этих еще не хватало… — На лице Харальда отразилось беспокойство. — Внутрь круга они не залезут, но у них мечи.

По дороге сиаи наткнулись на находящегося в трансе арот. Один из них, с острым, похожим на лисью морду лицом, небрежно ткнул острием в бок уроженцу Сверкающего хребта.

Сталь прорезала одежду из шкур, но отскочила от темной кожи.

— Разберись с ним, — заявил тот из северян, что кричал. — Мы справимся без тебя.

— Хорошо. — Остролицый принялся шептать и поглаживать клинок, по которому побежали голубые сполохи.

Остальные трое двинулись дальше.

— За меня не беспокойтесь, — сказал Рик, темный «плащ» которого вырос, поднялся над головой уттарна, — мне они вреда не причинят.

— А вот нам могут. — Наплевав на все предупреждения, Олен вытащил оружие из кости йотуна.

Сейчас меч, некогда добытый в Вечном лесу, выглядел тусклым и неопасным.

В этот момент что-то случилось в схватке богов, и земля ощутимо вздрогнула. Метель завыла еще яростнее, и в вышине одна за другой ударили четыре изумрудных молнии.

— Лучше отдайте все сами, нечестивцы! — крикнул самый шустрый из сиаи, здоровяк с огромным мечом и безумным взглядом. — Тогда мы не будем вас убивать! Готов даже поклясться! Я…

Бросившийся на поклонника Леа-Хо Рыжий вынудил того замолчать. Здоровяк успел даже увернуться, и острейшие когти разорвали ему щеку, а не горло. Капли крови упали на белую одежду. Но удар меча пришелся в пустоту, а второй раз оцилан не промахнулся.

Вцепился в лицо и заработал всеми лапами.

Здоровяк отшвырнул клинок, сжал бока кота могучими ручищами, но пошатнулся и рухнул наземь.

— Умри, зверь! — Второй поклонник Леа-Хо, толстенький и невысокий, поднял ладонь, и стоящий на груди врага Рыжий замер, точно вмороженный в лед. Шерсть его потеряла цвет, стала грязно-белой, глаза застыли.

Олен давно не испытывал такого гнева. Захотелось не просто убить того, кто поднял руку на оцилана, а распороть ему брюхо, вытащить кишки и так оставить, чтобы сиаи умирал долго и мучительно…

— Клянусь Селитой, ты умрешь, — сказал Рендалл, и меч в его руках, будто отвечая хозяину, засветился белым огнем.

— Вот это вряд ли. — Старший из поклонников Ночного Хозяина улыбнулся, и в его руке блеснул кусок самого обыкновенного льда.

Вопль донесся от того места, где остролицый пытался сразить арот. Зачарованный клинок одолел плоть, обретшую твердость камня, но убийца не успел порадоваться. Глаза его вылезли из орбит, лицо покрылось фурункулами, похожими на соски, из них брызнул гной…

Корчащееся тело упало рядом с бездыханным, содрогнулось несколько раз и замерло.

— Сразить шамана Савалко безнаказанно не так просто, — сказал Харальд мрачно. — Шли бы вы отсюда, парни…

— Только не для меня! — Кусок льда, непонятно как не растаявший в ладони, упал на землю. Свет блеснул в многочисленных гранях, и с негромким скрежетом кристалл из замерзшей воды начал расти.

В сторону людей побежала ледяная дорожка.

— Останови его, быстрее, — сказал Рик на языке кивагор, и Олен уловил жуткое напряжение в его голосе. — А не то…

— Это невозможно. — Толстенький поклонник Леа-Хо знал, как оказалось, наречие хозяев Хиррона. — Настоящий Лед увидел цель, и его не остановить. Это оружие, — голос жреца полнила гордость, — само совершенство…

— Посмотрим! — Олен сделал выпад.

Лезвие клинка из кости йотуна удлинилось, его кончик полыхнул, как факел.

Раздался стеклянный звон, точно сосулькой ударили о сосульку, и во все стороны хлынули потоки обжигающего жара. Олен успел разглядеть, как подпрыгнул оттаявший Рыжий, а затем вынужден был прикрыть лицо рукой. Метель рядом с магическим кругом превратилась в дождь.

Отступая от ударившего в вышину столба пламени, кричали что-то испуганное сиаи.

— Он хотел нас заморозить, а ты решил сжечь? — завопил Харальд, и тут земля вздрогнула еще раз.

— Лед ударился о лед, и появился огонь, — сказал Рик, кокон из Тьмы вокруг которого яростным светом разодрало в клочья. — И кто же мог подумать, что такое возможно?

Пламя погасло стремительно, как и появилось, а на том месте, где лежал кусок Настоящего Льда, осталось черное пятно.

— Мяу! — воинственно сказал оцилан, хлеща себя хвостом по бокам и наступая в сторону сиаи.

— Нет! Уйди! — завопил толстенький, лицо его отразило страх, курчавые белые волосы попытались встать дыбом.

— Но как это возможно? Это же Настоящий Лед? — бормотал старший, в глазах которого читалось искреннее недоумение.

— Мяу… — повторил Рыжий и прыгнул вперед.

— Бежим! — Толстенький, оказавшийся более сообразительным, схватил сородича за руку и потащил за собой.

Поклонники Леа-Хо исчезли за пеленой метели.

Мгновением позже затихла и сама вьюга. Стал виден засыпанный снегом Цантир, разрушенные дома и громадные, поднимающиеся к взошедшей луне фигуры властителей Вейхорна.

Страж Проливов и Лошф расцепились, но оба выглядели помятыми. У первого не хватало нескольких рук, а в груди имелась сквозная дыра. У Царя Земель не доставало одной головы, а топор в могучей ручище был погнут.

Блистающий Господин корчился, силясь подняться после удара в спину, и глаза его горели злобой. А та, что поразила Савалко, медленно отступала в сторону порта, руки ее тряслись. Одолевший Озерную Королеву Ночной Хозяин улыбался, виднелись острые черные зубы.

— Похоже, теперь его очередь, — сказал Харальд. — Рик, ты там как, готов? Сколько еще продержишься?

— Достаточно.

Леа-Хо повернулся и обрушил чудовищный удар жезла туда, где стояли люди. Свистнул воздух, волна холода заставила пламя свечей прижаться к земле. Кот спешно метнулся внутрь магического круга и вздыбил шерсть. Рик испустил полный страдания стон.

— Ничего… — проговорил он. — Но как же холодно… Холоднее, чем во владениях Госпожи, что за пределами мира…

Ночной Хозяин ударил вновь, поднял над головой раковину, точно собираясь вылить из нее что-то. Но потом неожиданно замер и повернул голову. В безмолвии, медленно, как во сне, начали падать три высочайшие башни Цантира, три величайших строения Вейхорна, гордость хатору.

Лишь мгновением позже донесся грохот, и из развалин восстала новая исполинская фигура — женская, с веером и молотом в руках. Свет звезд заиграл на агатовой коже, мягко забренчали ожерелья на ногах.

Варо-Вак явилась к месту битвы.

— В общем, можно уже и без нее обойтись, и без Ее-Караи, хотя от той пока даже следов не видно, — хриплым от напряжения голосом сказал уттарн. — Хотя шесть лучше, чем пять…

В сиянии магических кругов смешивались и не исчезали пять цветов — шафранный, зеленый, фиолетовый, голубой и белый. Исходящая от колдовского чертежа мощь чуть заметно покалывала кожу, свечи совершенно терялись в этой вакханалии света. И только жаровни продолжали дымить по-прежнему.

Долгое, очень долгое мгновение титаны глядели друг на друга.

А потом одновременно ринулись в бой.

Донесся грохот моря, пошедшего на штурм суши. Земля затряслась, метель вновь затянула небо. Ее белую кисею начали рвать желтые зарницы. Из вышины с ревом упала глыба раскаленного камня.

— Опять пошло веселье, — сказал Олен, опуская меч. — Может быть, убраться отсюда, пока им не до нас?

— Сейчас попробуем. — Рик скинул с себя остатки кокона из Тьмы, и они растаяли в свете магического рисунка.

Лапы уттарна вновь задвигались, стали перемешивать что-то. Повинуясь его жестам, поползли начерченные на полу значки. Точно двинулось в путь несметное множество светящихся насекомых.

Свечи гасли и оплывали одна за другой.

— Не верится, что это наконец случится, — Харальда била крупная дрожь, узкое лицо кривилось, — что я покину этот мир… после полутора с лишним тысячелетий! О да, невозможное свершится…

Вновь громыхнуло, совсем рядом, через вьюгу пробилось багровое свечение, медленно расползавшееся над Цантиром.

— Это что, лава течет? — спросил Олен, вспоминая, где именно он видел такое — на границе владений Савалко и Ее-Караи, когда Блистающий Господин заставил одну из гор лопнуть, точно спелый плод. — Вулкан открылся прямо здесь?

— Что тебя удивляет? — пожал плечами Харальд. — Эти сволочи… как бы они ни назывались, боги или титаны… им все равно, сколько погибнет смертных… Им совершенно…

Он не договорил, повернулся туда, где с гулом рухнула последняя из уцелевших стен дома. Из-за нее появилась Варо-Вак, уменьшившаяся до высоты в пару десятков локтей.

Владычица Ущелий сумела вырваться из боя, но это далось ей нелегко.

Бок титаниды был располосован, точно его драли когти длиной в сажень, лицо покрывала белая короста. Веер выглядел обгрызенным, а на молоте виднелись дыры и оплавленные участки.

— Умрете… — прошипела Варо-Вак, и прозрачные глаза полыхнули злобой. — Умрете…

Веер в ее руках затрепетал, и рокотом отозвались камни в развалинах дома. Они задрожали, начали подниматься в воздух, град мелких обломков забарабанил по границе магического рисунка. С грохотом налетел на нее валун размером с лошадиную голову, за ним — еще один, третий, четвертый…

Олен оглянулся и едва не вскрикнул — Рик стоял, согнувшись, и его все сильнее и сильнее пригибало к земле, словно камни падали уттарну на спину.

— Она убьет его! — крикнул Харальд. — Нужно отогнать эту тварь! Используй перстень!

Камни продолжали лететь. Вокруг чертежа рос настоящий вал из обломков. Поднимался неспешно, над ним высилась фигура Владычицы Ущелий, что застыла с поднятыми руками.

— Ладно… — На этот раз Сердце Пламени отозвалось не сразу, и Олен покачнулся от навалившейся слабости.

Копье из снежно-белого огня ударило богине в лицо. Подставленный под него молот мгновенно оплавился, и Варо-Вак отшвырнула обломок рукояти. Крик ее стал напоминать вой, фигуру охватило белесое пламя. Зашевелились вокруг головы сотни протуберанцев.

Поднятые в воздух камни разом рухнули, а вал начал понемногу оседать.

— Это не я… — сказал Рендалл немного растерянно. — Я же не хотел…

— Это он. — Харальд сжал кулак, будто собрался вступить с титанами в рукопашный бой. — Это он…

Богиня пошатнулась и рухнула вперед, превращаясь в темный дым, уходя в землю. А над тем местом, где она стояла, заклубилось серебристое облако с черной дырой пасти в центре. Призрачный свет заблестел в огромных фасетчатых глазах. Затрепетали крылья, похожие на стрекозиные.

Олен вспомнил, где видел это существо — в небесах над Руани.

— Мертвый Бог, — сказал он, чувствуя, что сил нет даже на то, чтобы снова вытащить меч. — Он все же догнал меня…

Сердце Пламени, как обычно, заставило хозяина заплатить за обращение к своей силе.

И цена оказалась высока.

— Эй, очнись! — Харальд потряс Рендалла за плечо. — Дай мне оружие, если ты не в силах сражаться!