— Я попал в сказку! — заявил Юрьян, тыча пальцем в одну из роз, бордово-красную и очень большую.

— Как бы только она не оказалась страшной, — заметил Олен. — Тебе не кажется все это подозрительным?

— Да мы говорили об этом. — Скальд поморщился, махнул рукой. — Ну ради чего затевать подобное?

— Ради этого. — Рендалл показал на меч. — Или вот этого. — На поднятой кисти блеснуло Сердце Пламени. — Озерной Королеве эти вещи могут быть настолько же нужны, как и Ночному Хозяину. Только она, судя по всему, умнее, и поняла, что отобрать их силой не…

Но тут под навесом появился Пароти в сопровождении стайки юных жриц, одетых довольно игриво, и разговор пришлось прервать.

— Наслаждайтесь! — объявил обладатель зеленой мантии, и девицы бросились на гостей, как воробьи на рассыпанное зерно.

Не успел Олен глазом мигнуть, как его уложили на ложе, водрузили на голову венок из лилий. Попытался чего-то сказать, открыл рот и едва не захлебнулся, когда в лицо плеснули крепким пивом. Проморгался и обнаружил, что одна девица разминает плечи, другая стаскивает сапоги, а третья — заглядывает прямо в лицо, ласково и очень настойчиво, словно пытаясь проникнуть в мысли гостя.

— Ой! — донесся радостный голос Юрьяна. — Ну и шустра ты, подруга! Шустрее даже, чем я…

И скальд залился дурашливым смехом.

В последующий час Рендалла мыли, расчесывали, натирали резко пахнущими маслами. Затем кормили и поили, а несколько девиц при этом играли на чем-то похожем на гусли. Он изо всех сил напоминал себе о том, что это может быть коварным обманом, что нужно сохранять бдительность…

Но делать это было все сложнее и сложнее.

В один из моментов просветления обнаружил, что на горизонте виднеется берег. Нашел силы удивиться — что, они уже пересекли озеро? И с какой же тогда силой ветер надувает паруса? Но и эту мысль довести до конца не удалось — отвлекли начавшие петь жрицы.

Обожравшийся Рыжий, чей живот напоминал поросший мехом шар, лежал под столом и сонно моргал.

— Очень неплохо, — заметил Юрьян, когда песня закончилась. — Грустно, правда… но это ничего… ведь да?

Язык у скальда заплетался, да и сам Олен чувствовал, что несколько пьян.

— Да, — сказал он, пытаясь встать. — Клянусь Селитой, мы должны понять, что именно тут…

— Нет, — перебил Шустрый. — Мы должны сами спеть! Вот я сейчас исполню Висы Летучих Снов, что двести лет назад Авор Большая Голова сочинил в честь князя Франзира Пятого. Так, как там начинается…

Рендалл захотел возразить, но обнаружил в руке полный кубок пива. Подумал, что надо сначала промочить горло, а потом уже говорить. Сделал несколько глотков, веки предательски потяжелели и опустились.

Когда проснулся, сердце испуганно дернулось — пьяного легко могли обобрать и связать. Схватился правой рукой за левую. Обнаружив, что Сердце Пламени на месте, облегченно вздохнул. Спокойнее потянулся туда, куда вчера вроде бы клал снятый с пояса ледяной клинок. Наткнулся на шершавую рукоятку, и напряжение ушло, ему на смену явилось облегчение.

— Ну что, убедился? — Голос Юрьяна звучал бодро, хоть и хрипло, как у всякого, кто накануне перебрал.

Олен открыл глаза и сел:

— Это ничего не доказывает.

Обнаружил, что укрыт шерстяным одеялом, что они под навесом вдвоем, Рыжий куда-то пропал. Утро еще не успело достичь зрелости, барка совершенно бесшумно плыла в густом белоснежном тумане. Виднелась пустая палуба, мачты уходили вверх, в марево, нос терялся в дымке.

— Ха! — Скальд глянул презрительно, вытащил из-под стола булькнувший кувшин. — Ну что, опохмелимся?

— Да я вроде в порядке.

В самом деле голова не болела, не ощущалось в ней болезненной тяжести. Живот не крутило, только хотелось немедленно сбегать до борта, чтобы избавиться от вчерашнего пива.

— Тогда просто выпьем. Или ты все еще настороже? Боишься, что коварные враги долили сюда яда? Чтобы ты умер, и можно было забрать твой меч… Но почему они тогда вчера этого не сделали?

Юрьян откровенно издевался.

Олен поглядел на него мрачно, и потянулся к столу, за кубком.

— О, почтенные гости встали? — Словно из-под палубы, рядом возник Пароти. — Значит, можно подавать завтрак?

Рендалл обреченно вздохнул.

Завтрак оказался не менее обилен, чем ужин. Пока ели, туман понемногу начал рассеиваться. Стали видны берега — один низменный, поросший кустарником, второй обрывистый, источенный темными норами, с топорщащимся над откосом частоколом соснового леса.

— Это мы уже на реке, что ли? — несколько оторопело поинтересовался скальд.

— Истинно так. «Сверкание богини» доверено стремительным водам блаженного Лейзина, — со сладкой улыбкой ответил жрец. — К вечеру они принесут нас к стенам великолепного святилища, что украшает царственный Руани…

Олен почувствовал легкую дурноту. Подумал, что скоро от славословий его начнет тошнить.

— А… ну это, быстро плывем. — В безмятежном ранее взгляде Юрьяна появилось нечто вроде беспокойства.

Показался довольно большой город — деревянные стены, кургузые башни из толстенных бревен, корабли у пристани. Но пропал так быстро, что Рендалл не успел ничего рассмотреть.

Барка мчалась по реке, точно выпущенная из лука стрела. При этом не ощущалось особенно сильного ветра, да и течение за бортом не выглядело стремительным. Казалось, невидимые и очень сильные подводные твари волокут «Сверкание богини», изо всех сил работая хвостами и перепончатыми лапами.

Гостей развлекали точно так же, как и вчера, — пением, музыкой, плясками и обильной едой.

— Все, больше не могу, — заявил Юрьян, когда им принесли то ли второй обед, то ли ранний ужин: сдобные пироги, фаршированный ветчиной и трюфелями поросенок, квас в толстом бочонке.

— В меня тоже не лезет, — покачал головой Олен.

— Ну, тогда отдыхайте, — сказал Пароти. — Вечер будет утомительным. Набирайтесь сил…

Скальд захрапел мгновенно, Олен еще посопротивлялся какое-то время мягкому, успокаивающему голосу жреца. Но затем и он сдался, позволил дреме унести себя на тягучих и приятных волнах…

Разбудили их через несколько часов.

— Скоро Руани, — сообщил жрец. — Не желают ли гости перекусить?

— Нет! — Юрьян замахал руками и едва не свалился с ложа. — Ни в коем случае! Ни за что!

Олен тоже отказался.

Река выглядела гораздо шире, чем утром, и вода ее отливала желтизной. На берегах то и дело попадались деревушки, виднелись поля, где золотилась пшеница. Коровы и козы провожали барку безучастными взглядами, стирающие белье женщины и рыбаки из лодок смотрели вслед с опаской.

Принадлежавшее храму судно тут знали.

А потом Лейзин повернул, и стал виден Руани. Первым делом бросились в глаза мощные стены из бревен и башни, на которых развевались черно-белые флаги княжества. И только затем Олен заметил, что между городом и рекой имеется огороженная территория, густо засаженная деревьями, из которых торчат остроконечные крыши.

— Храм, — с благоговением проговорил Пароти.

Священную землю защищал частокол высотой локтей в десять. Причалы уходили далеко в реку, мощные опоры врастали в воду. Тут стояло несколько барок, того же типа, что и «Сверкание богини», множество всяких лодок и даже один корабль, годившийся для путешествий по морю.

Высоко поднимались его мачты, на реях виднелись свернутые паруса.

А примерно милей ниже по течению река заканчивалась, растворялась в уходящей к горизонту серебристо-синей равнине.

— Море, — заметил Олен, вспоминая собственное путешествие по Жаркому океану родного мира.

Так недавно и так далеко отсюда…

— А вон нас встречают, — отвлек его от унылых мыслей Пароти. — Храм оказывает гостям очень большую честь.

На одном из причалов, около которого не было судов, в два ряда стояли воины в блестящих панцирях. Развевались закрепленные на шлемах зеленые и белые перья, сверкали щиты.

— Мы… э, очень счастливы, — проговорил Юрьян, и в его голосе прозвучало что угодно, но только не счастье.

«Сверкание богини» замедлила ход, упали спущенные паруса. Последовал мягкий толчок, матросы с бухтами каната в руках перемахнули через фальшборт. Через момент барка оказалась пришвартована. Загрохотали сходни, длинные, нелепо обтянутые изумрудной тканью.

— Прошу за мной, — пригласил жрец.

Олен покачал головой и зашагал к сходням. Следом поплелся зевающий Юрьян, а замкнул процессию Рыжий, весь день пропадавший в трюмах и, похоже, сокративший поголовье корабельных крыс. Стоило гостям вступить на причал, как воины выдернули клинки из ножен и ударили рукоятями о щиты.

Лязг полетел над рекой, сидевшие на храмовом частоколе вороны с сердитым карканьем поднялись в воздух.

— Большая честь, — повторил Пароти, обернувшись.

Рендалл не особенно смотрел по сторонам, но заметил, что все воины — барги. И тем большим стало удивление, когда он обнаружил среди них женщину. Даже решил в первый момент, что почудилось. Но, услышав изумленный возглас Юрьяна, понял, что не ошибся.

Женщина, а точнее, молодая девушка казалась высокой и очень хрупкой по сравнению с жителями Руани. Вздернутый нос, белая кожа, лиловые миндалевидные глаза, из-под шлема выбиваются светлые, необычайно пушистые волосы. И панцирь на плечах, добротный, украшенный серебрением, а в руке — длинный клинок, какой удержать не так просто…

Женщина-воин среди тех, кто служит Озерной Королеве? Причем из иного народа, не из барги и сиаи, что населяют Холодный континент? Выглядит это странно, но, похоже, так дело и обстоит.

— Какая красивая, — прошептал за спиной Олена Юрьян. — Никогда не думал, что увижу лиафри…

На скальда воительница тоже произвела впечатление.

А затем Пароти остановился и поклонился, и стало не до того, чтобы глядеть по сторонам.

— Привет вам, гости с севера, — произнес мелодичный и властный женский голос, и Рендалл невольно подобрался.

Поодаль, уже не на причале, а на берегу, стояла высокая жрица, и мантия ее была темно-зеленой, почти черной. В густых волосах цвета пламени виднелись живые цветы, черные глаза смотрели пристально. В ней чувствовались сила и привычка приказывать, умение идти к цели, не обращая внимания на препятствия, и даже жестокость.

Главная слушающая волю Озерной Королевы была достойна своего титула.

— Привет и тебе, — сказал Олен. — Благодарим за то, что помогли нам добраться, ну и за все остальное…

Жрица улыбнулась.

— Э… могучая, позволь нам униженно припасть к твоим стопам… — голос Юрьяна немного дрожал. — Мы счастливы лицезреть твою несравненную красоту, о которой много знают даже у нас на севере…

— Льстец. — Огненно-рыжая женщина покачала головой, и зашелестело ее ожерелье, тяжелое, из непонятно чем скрепленных округлых камушков цвета лягушачьей кожи. По ним побежали огоньки. — Но мне приятны твои слова. А благодарности нужно возносить не мне, а богине. Этим мы сейчас и займемся.

Только в этот момент Рендалл заметил, что жрицу сопровождает свита — несколько мужчин и женщин в более светлых мантиях. Они совершенно терялись рядом с ней, были только фоном.

Главная слушающая волю Озерной Королевы развернулась и направилась прочь от берега. Гостям ничего не оставалось, как последовать за ней. Свита и Пароти неспешно двинулись позади.

Они прошли через распахнутые ворота и оказались в густом саду, похожем на настоящий лес. Тут высились исполинские вязы, стеной стоял орешник, а дорожки, посыпанные желтым песком, образовывали настоящий лабиринт. Кричали в кронах птицы.

Осталось справа приземистое мрачное здание с узкими окнами, похожими на бойницы, и открылся храм, огромный и в то же время изящный, словно выросший из земли, а не построенный.

Бревна в стенах стояли, а не лежали, торчали из них зеленые веточки, и всюду вился плющ.

— Добро пожаловать, — сказала рыжая жрица, и двери высотой в два человеческих роста бесшумно распахнулись.

Открылся зал, освещенный сотнями свечей, уставленный женскими изваяниями и дымящимися курильницами в виде чаш. Олен уловил дурманящий сладкий аромат, и еле удержался от того, чтобы не чихнуть. Вступил в вонючую полутьму, краем глаза увидел, как Рыжий удрал в заросли.

— Стойте вон там, — служительница Озерной Королевы указала на свободное место у стены между двумя статуями.

Рендалл кивнул и чуть ли не потащил за собой немного одуревшего Юрьяна.

Служба длилась почти час. Звучал хор младших жриц, главная время от времени начинала что-то декламировать, толпа за ее спиной разражалась криками. От курильниц растекался приторный тяжелый дым, свечи источали запах воска, зеленые и синие огни бегали по стенам и статуям.

Юрьян пучил глаза, пытаясь изобразить внимание, но потом начинал зевать. Олен чувствовал, что с каждым мгновением, с каждым вдохом деревенеет, погружается в оцепенение.

В один момент поплыл, впал в дремотное состояние. Когда очнулся, понял, что рыжая жрица стоит прямо перед ним и понимающе улыбается.

— Мой долг перед богиней выполнен, — сказала она. — Теперь можно исполнить долг и перед гостями. Кстати, меня зовут Алинэ.

Встрепенувшийся скальд рассыпался в комплиментах, а Олен подумал: что у этих жриц за странная манера знакомиться?

— Славно, — кивнула служительница, узнав имена мужчин, и глаза ее томно блеснули. — Нас ждет ужин…

Гости вышли из храма, и их повели вдоль бревенчатой стены. Выяснилось, что с юга к святилищу пристроен громадный дом в два этажа. Стоящие у крыльца стражники вскинули мечи, приветствуя хозяйку, и тут Рендалл вновь увидел беловолосую девушку в серебрёном панцире.

В доме их встретил запах готовящихся блюд — настолько мощный, что на глаза навернулись слезы.

— Я есть не хочу… — с отчаянием прошептал Юрьян. — А ведь придется… И сколько вокруг прекрасных женщин!

Жрицы-барги и вправду были как на подбор — изящные, хоть и чуть полноватые, соблазнительные. Их полупрозрачные мантии колыхались, обрисовывая выпуклости там, где надо. Так что гостям оставалось лишь не слишком таращить глаза да судорожно сглатывать.

Поднялись по лестнице, оказались в просторной комнате, сплошь уставленной столами.

— Нам туда, — мурлыкнула Алинэ, указывая на помост у дальней стены, и крепко взяла Олена за локоть.

Стол на помосте отличался тем, что скатерть была не белая, а нежно-зеленая, а посуда — сплошь золотая. Блестели тарелки, кубки и кувшины, по их округлым бокам прыгали желтые искры.

Рендалл опустился в застеленное рысьими шкурами кресло с высокой спинкой. Расположившаяся рядом Алинэ хлопнула в ладоши, и служанки начали разносить блюда. Словно поплыли по воздуху жареные лебеди с распущенными крыльями.

Рассевшиеся за столами жрецы и жрицы с энтузиазмом накинулись на угощение.

— Ешь, — сказала Алинэ, наливая в кубок золотистый сидр. — Отринь заботы и отдохни душой…

Живот еще был тяжелым от дневного угощения, но устоять Олен не смог. Вздохнул и потянулся за ножом. После лебедей настала очередь фазанов и уток, притащили кабана на огромном блюде. Ему на смену явились перепела в сухарях.

Звучали здравицы, слегка захмелевшие жрецы пели, и вовсе не священные гимны. Юрьян яростно читал стихи сидящей рядом с ним молоденькой служительнице Озерной Королевы, и глаза его влюбленно блестели. Олен пил немного, больше пробовал, а не ел, и постоянно чувствовал испытующий взгляд Алинэ. Жалили душу, не давая успокоиться, давешние подозрения.

Стоят ли двое чужаков того, чтобы ради них затевать такой пир?

Или дело в том, что Сияварош нужны ледяной клинок и Сердце Пламени?

— Доволен ли мой гость? — спросила Алинэ, когда начали разносить засахаренные фрукты и пряники с медом.

— Э… да. — Рендалл не сразу понял, что обращаются к нему.

— Хорошо. — Рыжая жрица плотоядно облизнулась. — Мне интересно узнать, для чего вы совершили столь дальний путь?

Олен хотел было соврать, но голова, одурманенная впечатлениями последних дней, обильной едой и выпивкой, не послушалась. Прежде чем он успел что-то сообразить, язык сам сложил звуки в слова:

— Мне нужен обитающий в Руани маг.

— И зачем? — Алинэ улыбнулась презрительно. — Он слаб. Все, что может он, можем и мы, но кое-что, что можем мы, он никак не может… — Тут уроженцу Заячьего Скока достался многообещающий взгляд. — Ты понимаешь?

— Э, хм… ну… — только и смог сказать он.

Алинэ встала, тряхнула рыжими волосами, и гомон стих точно по волшебству. Умолкли все, даже певшие жрецы, и стало слышно, как шипят, укорачиваясь, фитили в свечах.

Только тут Олен понял, что за окнами темно, и что он ужасно хочет спать.

— Наши гости устали, — объявила главная жрица. — Проводим же их на покой, а сами продолжим веселье.

Юрьян попытался было возражать, но его никто не стал слушать. Скальда и Рендалла подхватили под руки и практически вынесли из пиршественного зала. Их протащили по лестнице, мелькнули перед глазами открытые двери, и человек с сиаи оказались вдвоем.

Комната, куда их привели, была не особенно велика и делилась ширмой на две части. В каждой стояло огромное ложе, заваленное одеялами и подушками, на стенах висели цветастые ковры. Такие же лежали на полу, в углах виднелись лари для одежды, горели свечи.

— Ох какая женщина… — проговорил Юрьян, потягиваясь. — Роскошная, прелестная. Ой-ёй, клянусь девятью основными размерами, я завтра соблазню ее… Ох, и здорово же это будет…

— Ты о ком? — Олен прошел на свою половину комнаты, принялся стаскивать сапоги.

— Об этой… как ее зовут?.. Она сидела рядом со мной, такая пышечка с выразительными глазками.

Скальд нашел новый объект для воздыханий, а о старом благополучно забыл.

— Честно говоря, я не обратил внимания, кого ты там охмурял.

— Охмурял?! — судя по звукам, Шустрый начал раздеваться. — Да я, если хочешь знать, влюблен в нее без памяти!

— Так ты что, постоянно влюблен? — усмехнулся Рендалл.

— Конечно. Настоящий скальд должен быть влюблен каждый день, чтобы стихи выходили живыми, искренними.

— А если рядом не окажется подходящей женщины?

— В этом почти невероятном случае, — Юрьян на мгновение задумался, — я вспоминаю о той любви, что владела мной раньше. Ведь все девушки, которых я любил, остаются в сердце, и надо только немножко перенестись в прошлое…

Раздался громкий зевок, скрипнули доски, и скальд захрапел, оборвав разговор.

— Ну и дела, — покачал головой Олен. — Уж кого-кого, а этого типа даже любовь не лишит сна.

Он разделся, задул свечу и лег. Меч положил рядом, под руку, чтобы в случае чего схватить его мгновенно. Через окно в комнату протиснулся рассеянный лунный свет, длинной лужей растекся по полу.

Затем набежали облака, свет померк, Рендалл уже начал проваливаться в сон, как уловил шорох. Дремота исчезла, он подобрался и положил ладонь на шероховатый эфес. Шорох прозвучал вновь, у стены, сбоку от ложа. Олен напряг мускулы, готовясь перекатиться в сторону…

— Что, доблестный герой, — прозвучавший голос заставил его вздрогнуть, — будет рубить слабую женщину?

Вспыхнула свеча, вырвала из мрака круглое лицо, бездонные черные глаза, рыжие волосы.

— Алинэ? — Он сел, одеяло съехало. — Откуда ты здесь? Зачем?