Затем Тина взвизгнула и впилась ему в спину неожиданно острыми ногтями.

Ушла служанка, лишь когда за окнами начало темнеть, а он остался лежать в полном изнеможении, чувствуя, как саднят царапины и следы укусов и как ноет в паху.

Да, наставница не ошиблась — именно это и нужно было ему больше всего.

Немного отдохнуть, забыть об учебе, о цели хотя бы на несколько часов… и завтра с утра вернуться к ним с новой силой.

Распростертое над столом темное, но в то же время прозрачное облако и рассыпанные в нем тысячи искр, темно-красные отметки векторов и синие завесы границ. Более яркие точки там, где расположены наиболее важные стратегические пункты, белые линии основных трасс коммерческой перлаборации и мерцающие золотистые метки, поставленные с помощью световой указки.

Указку держал стоявший рядом со столом Ларс.

В кресле сегодня располагалась Ультима, а на диване сидели Эний и еще один мужчина, низкорослый и коренастый, прибывший в Умбра Ангустус только сегодня, и они в три пары ушей слушали.

— …может означать только одно — Империум готовится к войне с ургами, — говорил Ларс, подводя итоги десятиминутной речи, — причем к войне полномасштабной, направленной на вытеснение нелюдей из ряда спорных секторов, начиная от Фатума до…

Если раньше его не баловали новостями о том, что происходит за пределами Сильвании, то несколько дней назад просто завалили фактами, велев самостоятельно разобраться в том, что творится. Ларс получил новенький карт-проектор для выгруженного анасима и время на то, чтобы справиться с поставленной задачей.

Он просидел над ней три дня, а час назад его позвали в таблиний.

— Очень неплохо, все подробно рассказал, — сказал коренастый, теребя мочку уха. — Можешь ли ты поведать нам, как такая война отразится на внутренних делах Империума? Не спеши, отвечай обстоятельно.

Ларс почесал макушку и заговорил вновь:

— Искажение транспортных потоков, ослабление безопасности в пограничных секторах, падение экономических показателей по основным циклам, возможна активизация…

Зверски трудно было оставаться спокойным, говорить так, словно все это не имело к нему отношения — но ведь имело, если затеянная Вальгорном война закончится успехом, то Аллювия вернется под власть Империума, и тогда, возможно, если мама и сестры еще живы…

Но он отгонял эти мысли, запирал где-то глубоко внутри.

Сейчас не время отвлекаться.

— Достаточно, — остановил коренастый Ларса, едва тот начал перечислять инсулы, что пострадают сильнее других. — Во славу грядущего сверхчеловека, меня впечатляет твое умение делать выводы… Может быть, ты скажешь, каким образом нужно действовать, дабы использовать сложившуюся ситуацию для возвращения тебе престола предков, на кого для этого можно опереться?

Пришлось вспоминать устройство Империума, то, какие силы действуют внутри этого колоссального образования, сложного и неоднородного, хотя по внешней видимости очень просто устроенного.

— Если поступать в рамках «Статута о престолонаследии», — заговорил Ларс, — необходимо инициировать дело через сенат, ну а тот рассмотрит его и вынесет решение… Но, учитывая, что документов, подтверждающих мое происхождение, нет, делать это бесполезно, да и сенат сейчас является лишь законодательным и бюрократическим придатком к Божественной Плоти… Единственный вариант — переворот.

Решившись на вооруженное выступление против хозяина Мерцающего трона, ты сталкиваешься с проблемой поиска союзников — урги на эту роль не годятся, они не станут даже вести переговоры с людьми, преторианцы и церковь преданы Вальгорну, признаков того, что можно взбунтовать легионы, пока нет, да и война помешает их использовать.

Что остается? Только одно…

— Варварские миры и племена окраинных секторов, — сказал Ларс в завершение. — Но полной информации об их военном потенциале у меня нет…

— И вряд ли она у кого есть, — влез Эний, — там инсул гораздо больше, чем принято считать… Граждане Империума полагают, что варваров горстка, а на самом деле их великое множество, самых разных.

— Ага, разбежался, сейчас, — Ультима посмотрела на бывшего эдила скептически. — Шансов на победу в войне с Мерцающим троном у племен нет, даже если они объединятся. Не хватит ресурсов, дисциплины, технологий, воинского умения, да еще много чего не хватит.

— И что? — пожал плечами Ларс. — Зачем война и победа? Достаточно успешного набега на Монтис, даже не на саму планету, а на дворец Божественной Плоти, чтобы захватить его и лишить хозяина жизни.

Коренастый, чье имя так и не прозвучало, поднял руку, и в таблинии наступила тишина.

— Твои выводы, молодой человек, совпадают с нашими, — сказал он серьезно. — Значит, настало время поднять знамя, а тебе, будущий хозяин Империума, покинуть Сильванию.

Прямо сейчас, на ночь глядя, безо всякого предупреждения?

Ларс нахмурился и произнес резко:

— Куда мы отправимся? Раз уж вы титулуете меня таким образом, то и относи?тесь как положено!

— Осади… — начала Ультима, но он прервал ее:

— Нет, нужно решить этот вопрос раз и навсегда! Или я марионетка на ниточках? — Прозвучало это как надо, твердо и решительно, и Ларс гордо вскинул голову, готовясь выслушать любой ответ.

Если его попытаются поставить на место, ну что же, они больше не на Монтисе, да и он уже другой. И в одиночку не пропадет, пусть даже потеряет шансы одолеть Вальгорна, но не угодит в лапы его ищеек.

— Ладно-ладно… — примиряюще забормотал Эний.

— Львенок неожиданно вырос во льва и оскалил клыки, — с улыбкой произнесла Ультима.

— Легко догадаться, куда лежит твой путь, — коренастый смотрел испытующе. — Галликум, крупнейший из варварских миров, где можно купить что угодно, информацию, людей и нелюдей, корабли и оружие, все, что нужно для того, дабы вернуть власть.

— Собирайся, ученик, — наставница поднялась одним стремительным движением. — Я отправляюсь с тобой.

— Но зачем?

— Ты думаешь, что усвоил все, что можно и нужно? — она фыркнула. — Вот уж нет. Ну а кроме того, кто-то должен тебя охранять.

И Ларс понял, что победил, что кое-что изменилось — с этого момента, когда он впервые сумел настоять на своем, и Ультима, и Эний будут вести себя с ним по-другому, относиться не как к неразумному мальчишке, а как к претенденту на Мерцающий трон, к партнеру в опасном и сложном замысле.

Вот только каков их интерес, к чему стремится эта странная компания — полуженщина из внутреннего двора, обитающий в глуши отставной офицер из штурмовых частей, эдил из Монтисполиса?

Ведь не бескорыстно же они ему помогают?

Надо будет подумать об этом в свободную минуту.

Ларс ждал, что он покинет Умбра Ангустус тем же образом, каким и попал сюда, на древнем колесном экипаже, но на поле, с которого недавно сняли урожай кукурузы, их ждал черный изящный карпентум. Забравшись в машину, он обнаружил на месте пилота Эния, а через мгновение захлопнулась дверца, и на соседнее сиденье опустилась Ультима.

В тунике, высоких сапогах и косынке она выглядела непривычно, совсем молодой, почти ровесницей Ларса.

— А где тот… третий? — спросил он, когда машина поднялась в воздух. — И кто это был?

— Тот, кто постиг сущность явления сверхчеловека, — отозвался Эний из-за пульта, а наставница, вопреки обыкновению, промолчала. — Тот, кому открыты пути нашего биологического вида, предназначенного лишь для того, чтобы стать основой для другого вида, намного более совершенного, достойного этой прекрасной и удивительной Вселенной.

Голос бывшего эдила прозвучал серьезно и даже благоговейно.

Нечто подобное Ларс читал в «Книгах Заратустры», древних и мутных сочинениях, явившихся чуть ли не из времен Фуги, но до сих пор не понял, какое это имеет отношение к тому, чем они занимаются.

Ведь не из него же лепят этого самого сверхчеловека?

Поэтому он задал вопрос, волновавший его все эти месяцы, с того дня, когда уроженец Аллювии попал на Монтис:

— Но что все же такое «кровь ангелов»? В чем проявляются ее свойства?

После того что случилось сегодня в таблинии, от него не рискнут отделаться простой отговоркой.

— Ты наверняка читал о ней, — осторожно сказала Ультима.

— Пытался, — он не стал скрывать досады. — Но о ней всегда упоминается вскользь. Либо в твоей библиотеке нет достойных источников на эту тему, либо…

— Вот именно, что второе «либо», — наставница задумчиво почесала висок. — Изучать вопрос о крови ангелов, сам понимаешь, небезопасно, легко обидеть кого-то из ее обладателей… Но считается, что только потомки Антея Основателя могут без вреда для себя сидеть на Мерцающем троне, ну а чужак, рискнувший занять его, вскоре сойдет с ума и погибнет жуткой смертью. Скорее всего, это миф, во времена Войны Сердец узурпатор Пятрак, вообще гомункул, шесть стандартных месяцев владел инсулой Монтиса и елозил по престолу жирной задницей.

— Но потом умер, — добавил Эний.

Ультима рассмеялась:

— Его распяли на кресте воины Флавия Трижды-Беспечного, Белоснежного Сердца! Или Мерцающий трон в этом виноват? И с ума Пятрак вроде не сошел, хотя там сходить было особенно не с чего.

— Но миф или не миф, а сивиллы видят отличие носителей крови ангелов от обычных людей, — сказал бывший эдил. — Насколько я помню, случилось несколько прецедентов, когда законность ребенка из рода Антея проверяли с помощью Антрум Ноктурна… и это еще не вспоминая тебя самого.

Да, его от неизбежной смерти под жертвенным ножом спасла именно сивилла.

Альенда ее звали, кажется.

Пока они разговаривали, окончательно стемнело, и карпентум мчался через ночь, внизу тянулись бескрайние леса, и висела над горизонтом багровая, точно окровавленная луна Сильвании.

И на мгновение Ларсу показалось, что она потеряла цвет, стала серой.

* * *

Каждые несколько минут Энхо ловил себя на том, что замирает, открыв рот.

Это было недостойно уроженца центральной инсулы Империума, выходца из древнего и знаменитого патрицианского рода, боевого офицера, но он ничего не мог с собой поделать.

Слишком странным и непривычным выглядело все вокруг.

Галлиполис, огромный город на планете, расположенной за границами Империума, вовсе не напоминал ее столицу. В его пределах не пользовались карпентумами, только колесными экипажами и ходили пешком, кривые улицы заполняла пестрая и разноязыкая толпа, а здания встречались такие, о назначении которых эру Венц не мог даже догадываться.

Вот, например, две близко стоящие пирамиды, или нечто с пятью золотыми куполами наверху, и на каждом — крест.

— Эй, ты чего? — недовольно буркнул Арвинд, наткнувшись на остановившегося в очередной раз приятеля.

— Да вот… чего это такое? — и Энхо ткнул в сторону здания с куполами.

— Храм Хреста, бога, принесшего себя в жертву, — блеснул познаниями навигатор.

На Галликуме они приземлились несколько часов назад, Янус остался в эмпориуме, договариваться насчет «Вентуса» и находившейся на нем команды, а остальные двинулись в город.

— В жертву? Кому? — удивился эру Венц.

— А я откуда знаю? — пожал плечами Арвинд. — Людям, наверное… или себе.

Что касается людей, то они на Галликуме выглядели не менее странно, чем здания. Попадались одетые в комбинезоны или туники по моде Империума, но таких было меньшинство, остальные носили что угодно, начиная от шкур или сетки на голое тело и заканчивая чем-то пузырчатым и блестящим, чему Энхо не знал названия.

Многие ходили с оружием, с клинками, странгулорами и даже лучевыми пистолетами.

Среди хомо сапиенсов попадались нелюди, и, в первый раз увидев, как навстречу по тротуару прет нечто мохнатое, с множеством ног, эру Венц невольно потянулся к кобуре. Через мгновение устыдился и убрал руку, и чужак протопал мимо, распространяя легкий аромат уксуса.

Видел еще разных — чешуйчатых и похожих на пауков, вовсе ни на что не похожих, и даже красивых, но при этом невероятно странных, и никак не мог поверить, что эти существа живут меж людей.

Еще в Каструм Аетас ему в голову вбили — чужак это враг.

— Как тот бар-то назывался, о котором командир говорил? — спросил вертевший головой Глыба.

— «Красный карлик», — отозвался Арвинд, в отсутствие Януса ставший лидером.

Симс с Энхо были младше его чином, остальные трое в незнакомой обстановке тушевались.

Они шагали по узкой, поднимавшейся в гору улочке, и в стороны отходили переулки, больше похожие на норы. Тесно натыканные здания едва не смыкались вверху, оставляя от неба узенькую полоску, мигали, сверкали и трещали баннеры: «Питейный дом «Венера», «Человеческий ресторан», «Хрудлынг-Шлонг» — о Превознесенный, и что это значит? — и рядом надпись вовсе не шрифтом Империума, а какими-то иероглифами.

По проезжей части двигались разнообразные экипажи, беспрерывно сигналили, водители высовывались из окон, кричали друг на друга и махали руками, да и не только руками, а еще и жвалами, и щупальцами.

Тротуары были забиты потными, оживленными, спешащими людьми.

Энхо за время службы, честно говоря, успел отвыкнуть от больших городов, и в этом мельтешении чувствовал себя неуютно. Хотелось оказаться где-нибудь, где потише, где тебя не толкают, не наступают на ноги… и не лезут гибкой лапкой в задний карман!

— Ой, простите, — с улыбкой сказал юный воришка, поняв, что его засекли. — Улетучиваюсь!

Он ловко ввинтился в толпу и исчез.

— А вот и «Красный карлик», — Арвинд ткнул пальцем туда, где в очередном переулке над дверным проемом парил огромный алый шар, а вокруг него вспыхивали буквы.

— Тогда туда, а то в горле пересохло, — бодро заявил Симс, и они двинулись к бару.

Рядом с входом обнаружился валяющийся на мостовой варвар — в распахнутой безрукавке из звериной шкуры, с длинными рыжими волосами, он лежал на спине, раскинув мускулистые руки, и звучно храпел, распространяя жуткий аромат перегара.

— Погулял пацан, — сказал Глыба и уважительно шмыгнул носом.

Чтобы войти, Энхо пришлось пригнуться, а затем он заморгал, привыкая к тусклому освещению.

Прямо напротив входа тянулась длинная стойка из темного дерева, слева виднелся зал, похожий на пещеру, и там столики, в центре каждого плясали язычки огня, справа вверх уходила винтовая лестница на второй этаж.

— Э, заходите, заходите, — улыбнулся из-за стойки некто лысый и узкоглазый. — Дорогие гости, э?

— Неужели командир бывал в этом баре? — пробормотал Энхо, шагая вслед за Арвиндом.

Перед стойкой в рядок стояли высокие табуреты с круглыми мягкими сиденьями, над ней в специальных кронштейнах висели бокалы различных форм и размеров — круглые, вытянутые, даже кубические. Пахло тут кислым, то ли блевотиной, то ли брагой, а из зала-«пещеры» доносился хохот и женский визг.

— Чего пить будем, э? — спросил бармен, хитро моргая.

Ему могло быть и тридцать, и под шестьдесят, определить не удавалось, голос вроде бы звучал молодо, но лицо покрывали морщины, а лысину украшали цветастые татуировки.

— А ничего не будут! — громко заявил некто, явившийся к стойке из «пещеры».

Этот тип напоминал варвара с улицы, только был еще больше.

— Убирайтесь, уроды! — прорычал он, вытаскивая из ножен на кожаном поясе короткий меч. — Проваливайте прямиком в Орлиное Гнездо, откуда вы все и выползли!

Лезвие неярко сверкнуло голубым, показывая, что оно не просто стальное.

— Вот прямо сейчас и уберемся, вымя Галактики. — Успевший сесть на табурет Арвинд встал и шагнул навстречу варвару.

Тот радостно взревел и сделал выпад, а в следующий момент с воплем улетел в сторону. Грохнулся всей тушей на столик и остался лежать, а навигатор повертел клинок и оценивающе прищурился.

— Удар хороший, а вот ножик дрянной, э, — бармен захихикал. — Не переживайте, сейчас уберут.

Он щелкнул пальцами, и из тьмы появились двое гомункулов с одинаковыми тупыми лицами. Варвара аккуратно вынесли наружу и положили «отдыхать» рядом с уже валявшимся у входа пропойцей, а меч Арвинд небрежно бросил на стойку, так что тот возмущенно звякнул.

К этому времени перед каждым из них стояла стопка, наполненная темно-вишневой жидкостью.

— Что это? — подозрительно спросил Глыба.

— За счет заведения, э, — отозвался бармен. — Настойка их-керимберов, настоящая!

Энхо, никогда не слышавший о такой настойке, отхлебнул осторожно, почувствовал легкую сладость, слегка обожгло глотку, услышал кашель выпившего залпом Симса.

— Хо-хо-хороша, — прохрипел Арвинд, побагровевший так, что это было заметно даже в сумраке «Красного карлика».

— Еще по одной? — поинтересовался бармен, забыв добавить любимое «э».

Навигатор осмотрел соратников, хмыкнул и махнул рукой:

— Да что там, давай! И закусить что-нибудь…

— А что это за Орлиное Гнездо? — спросил Симс, прочистивший наконец глотку. — Слышал когда-то, но не помню, в чем там дело, вроде бы такого в нашем курсе истории не было.

— Да, не было, — сказал Энхо. — Это не самый славный эпизод из прошлого Империума, и поэтому в Каструм Аетас его не вспоминают, я знаю о нем только от дедушки, тот всегда древностями интересовался…

И он рассказал о том, как Драмиций, Божественная Плоть, пришедший к власти пять веков назад, создал тайный орден, все члены которого пошли на симбиоз с эргами, таинственными обитателями планеты Ехидна, тогда еще обладавшей развитой биосферой.

Подвергнувшись чудовищной трансформации, они обрели необычайные способности, стали чуть ли не полубогами — были в состоянии читать мысли, жить под водой, внушать свою волю обычным людям.

Отважившийся на изменение самого себя владыка Империума сошел с ума, и «птенцы» Орлиного Гнезда под его началом учинили кровавый террор, лишив жизни миллионы людей.

Ретир Освободитель, троюродный брат Драмиция, решил выступить против него и преуспел. Заговор удался, Орлиное Гнездо было уничтожено, а саму Божественную Плоть, ставшую обиталищем для жуткого симбионта, казнили, сожгли живьем прямо перед Мерцающим троном.

— А, легенда, — сказал Симс. — Древняя и жуткая, как положено… Ну что, еще?

Они успели выпить по третьей и четвертой, и Энхо слегка осоловел, когда в двери бара вошел Янус.

— О, командир, — сказал Якив, увидев его.

— Напиваетесь! И правильно делаете. — Бывший гортатор «Аспера» кивнул бармену: — Кэлси, мне пива, я думаю, ты помнишь, какое я люблю.

— Э, конечно! — обиженно воскликнул узкоглазый и принялся наполнять кружку.

— Неужели вы бывали здесь? — тихо спросил Энхо, когда Янус занял табурет рядом с ним.

Разрезанное шрамом на две части лицо расколола усмешка.

— Мало кто знает, но я родом с Комосуса и не всегда звался Варего Тенд Примус, — сказал бывший гортатор. — Гражданином Империума я стал лишь благодаря усыновлению, а уж каким безобразным образом попал в Каструм Аетас, лучше и не спрашивай… В «Красном карлике» я появлялся, когда им заправлял еще отец Кэлси, а этот шалопай ему помогал, и уже тогда физиономия у меня была вот такой… Спасибо.

На стойку перед ним опустилась кружка, наполненная темным, почти черным пивом с белоснежной пеной.

— Не за что, э, на память не жалуюсь, — гордо сказал бармен.