«Навтов наберем сами, — сказал Янус. — Дело — боевое, транснавис чистый».
«Кто наниматель?» — спросил Энхо, но бывший командир «Аспера» лишь пожал плечами.
Согласились все, не раздумывая, получили задаток, полтора суток провели на ногах, готовя корабль к взлету, а едва солнце показалось над горизонтом, стартовали. К настоящему моменту «Фалько мальтус» вышел в зону перлаборации и готовился «скользнуть» через пространство.
— Ну, я побежал, надо еще Симсу помочь, — сказал Меровей. — Бывай, командир.
«Командиром» он называл всех, начиная от Януса и заканчивая младшим из офицеров.
— Иди, — Энхо вздохнул, думая, что к этому экипажу еще придется привыкать.
Варвары, смутно представляющие, что такое дисциплина, не прошедшие школу армии Империума, — на что они сгодятся в условиях реального боя, когда рядом окажется настоящий враг?
Это будет ясно очень скоро.
«Боевой режим сразу после перлаборации, — объяснил Янус, через полчаса после взлета собрав офицеров в кубрике. — Быстрая атака, максимум зрелищности при неважно каком эффекте, ввязываемся в схватку и уходим».
«Разрешите вопрос… так это что, демонстрация?» — влез Якив.
«Именно так, младший центурион, — сказал бывший командир «Аспера», используя бессмысленное по большому счету обращение — они не в Империуме, и звания потеряли значение. — Мы должны нашуметь и оставить следы — таково задание нанимателя — и при этом обязательно скрыться, не попасться на горячем. Задача ясна?»
«Так точно», — ответили офицеры турригера, погибшего в бою на орбите вокруг Монтиса.
Как будут обеспечивать «следы», Энхо не знал и не особенно интересовался, не его это дело. Но слышал краем уха, что надпись на борту за время полета внутри инсулы заменили и поработали с системой маскировки так, чтобы «профиль» и энерговооруженность корабля чужие сканеры определяли неправильно.
Никто не должен понять, что именно «Фалько мальтус» прилетал к ним в гости.
Меровей ушел, а уже через пять минут в ушных имплантах зазвучал прерывистый вибрирующий сигнал.
Энхо закрыл и загертметизировал карталлус — здесь эти операции проводились вручную. Щелкнул затылочный контакт, и хлынул атраментум, густой и черный, с хлюпаньем потек в горло.
Мгновение удушья, и эру Венц повис в сером тумане, прошитом струйками света.
Усилием воли направился к ближайшему их пересечению, в голове будто вспыхнула сверхновая, и через мозг потекли данные — курс транснависа, координаты ближайших небесных тел, состояние вооружения и вспомогательных систем, количество боеприпасов на борту.
Все протестировано, все анасимы проверены.
Очутившись на «Фалько мальтусе», Энхо неожиданно для себя стал вторым артиллерийским офицером, пост первого занял Якив, старший по званию и более опытный. Хозяйство у них оказалось не очень большое, но разнообразное — главный калибр, несравнимый с тем, что был на «Аспере», ракетные установки числом пять, все класса «С», и орудия прикрытия, сведенные в три батареи.
«На месте», — доложил эру Венц, зная, что услышит его не только командир, но и гортатор.
Анасим-оболочка — курам на смех, три дюжины портов, две централи.
«Принято», — отозвался Якив.
«Минута до перлаборации», — объявил Янус, и Энхо расслабился, думая, что о накачке теперь придется только мечтать — оборудование на борту есть, вот только заправлять его нечем и без квалифицированного мил-доктора опасно.
Вколешь себе что-нибудь не то — и сдохнешь от сбоя в управляющем импланте.
Тело словно исчезло, перед глазами все расплылось, закружились разноцветные «снежинки».
Эру Венц смутно помнил, чему учили их в Каструм Аетас на курсе «Общая навигация», вспоминались сложные формулы, расчет скоростей, с какой ремус меняет вероятности, подбирая нужную, и выбор параметров для прыжка. Куда лучше он представлял, как выглядит перлаборация для внешнего наблюдателя — транснавис окутывается серебристой дымкой, его очертания расплываются, а в следующий миг он исчезает.
И появляется где-то за сотни световых лет, причем с точностью до километра.
Тошнота, ощущение падения… и координатная сетка резко меняется, в ней возникает множество меток.
«Боевой режим!» — командует гортатор.
«Есть!» — откликается Энхо вслед за Якивом — на нем главный калибр, и цели придется выбирать самому, здесь не турригер, и нет никакой рубки дальнего обнаружения с ее мощными сканерами.
Рядом — большая планета, пространство вокруг нее забито всяким хламом, как это обычно бывает…
О Превознесенный, куда их занесло?
Хлама куда меньше, чем рядом с тем же Монтисом, а значит, инсула не особенно населенная… орбитальных крепостей нет, хотя спутников навалом… ага, а вон и что-то, похожее на легкий целер типа «Суркулус», того же, что и «Вентус»…
Главный калибр ожил с легкой дрожью, отдавшейся по всему корпусу.
Энергоцентраль у них короткая, но на дистанции до астрономической единицы ее достаточно.
Заработали ракетные башни, а в следующий момент Энхо дал выстрел — виртуальный сгусток помчался к закрывшейся полем, начавшей тормозить и выпускать ловушки цели…
Вспышка, и от целера не осталось ничего.
Эру Венц поморщился, ему подумалось, что люди, бывшие на том корабле, погибли лишь потому, что кто-то заплатил Янусу и его офицерам, стали жертвами непонятно кому нужной «демонстрации»…
Но дело солдата и наемника в том числе — исполнять приказы, даже такие, которые ему не нравятся, и он зарабатывает деньги так, как умеет, так, как может, тем, для чего его создали.
«Отлично!» — воскликнул Янус.
«Служу…» — Энхо осекся.
Сказать «Империуму» глупо, и он ведь даже не знает, для кого сегодня убивает.
Сброс скорости, маневр, и из брюха транснависа вывалилось несколько орбитальных бомб — вряд ли хоть одна из них достигнет поверхности, а если и достигнет, то наведется, скорее всего, на ближайший по курсу город, и будет сбита установками системы ПКО.
Но задача «Фалько мальтуса» сегодня — не нанести урон, а нашуметь.
Метки в координатной сетке движутся, шевелятся, как попавшие в невод рыбы… хозяева инсулы понимают, что в гости к ним явился некто недружелюбный, и готовят встречу…
Им же нужно гасить скорость и разворачиваться, чтобы уйти обратно.
А это трата времени и топлива, рискованный маневр, минуты относительной неподвижности, когда по транснавису попасть не сложнее, чем палкой по подброшенному арбузу.
Вот сейчас и станет ясно, чего стоит Меровей как техник.
Если ремус подведет…
Второй выстрел, но на этот раз неудачный… третий сжирает несколько отправленных в их сторону ракет… начинает сбоить анасим, управляющий подачей обратного сигнала… Энхо, ругаясь, тратит драгоценные минуты на то, чтобы настроить его…
«Фалько мальтус» уже не мчится, а почти парит, готовится к развороту. Выстреливает ложные цели, во всех диапазонах излучающие как настоящий транснавис, на полную мощность работают генераторы виртуальности и ноль-машины.
Два целера ползут им навстречу, но пока они далеко и есть хорошие шансы успеть… оп-па, а вот и третий корабль, куда больше других, напоминает тяжелый декуррер ургов…
«Огонь по главной цели!» — командует Янус.
«Есть!» — отзывается Энхо.
Им осталось только смыться — шум получился изрядным, бомбы сбросили, боевой транснавис сбили, уничтожили с дюжину спутников и наверняка вызвали своим появлением легкую панику.
Разворот, на нулевой скорости, самый опасный момент…
Полная тяга, и теперь он может расслабиться — от артиллеристов больше ничего не зависит, особенно от него, орудия прикрытия еще могут пригодиться, если чужая ракета подберется вплотную.
Уйти в перлаборацию можно уже здесь, но рискованно, планета слишком близко.
Есть вероятность того, что гравитационными силами их разорвет даже не на атомы, а на кварки.
Хотя то же случится, попади в них кто-то из своего главного калибра…
По внутренним часам прошло не меньше суток до момента, как перед глазами вновь закружились разноцветные «снежинки», хотя на самом деле таймер не отсчитал и двух часов.
Вспышка, потеря ориентации, тошнота — и они очутились в новой инсуле.
Три планеты без спутников, одна из них газовый гигант, никаких транснависов, несколько разбросанных там и сям навигационных буев — Сагирт, необитаемая система, идеальное место для того, чтобы сменить курс и замести следы…
Курильница в виде горного журавля дымится на столике, и сладкий запах раздражает обоняние. Стены голые, без занавесей или украшений, а два кресла по сторонам от столика смотрятся подчеркнуто аскетичными — никакой мягкости, исключительно функциональность.
Хозяин выглядит в этой обстановке чуждо, словно неведомо как попавшая на заснеженный пик рыба.
— Прошу, проходите, прошу, во имя небесной справедливости, — рокочет он, делая какие-то нелепые жесты, и сутана верховного понтифика, расшитая красными молниями, вздрагивает на его плечах.
Сестра Валерия опускается в кресло, на самый его краешек.
— Могу предложить вина или редкой настойки, привезенной с варварских планет, — говорит Луций Каелум, дернув себя за бородку. — Успокаивает дух, укрепляет рассудок.
— Не стоит скрывать за любезностью нашу враждебность, — произносит сивилла и замолкает, чтобы понаблюдать за реакцией собеседника.
Верховный понтифик багровеет, глаза его становятся как у рака, но через миг он берет себя в руки.
— Какая враждебность, помилуй нас Божественная Плоть? Мы все служим единой силе и посему не можем, не имеем права думать о личном, когда Мерцающий трон и Империум нуждаются в нас, — говорит он.
«Неужели тут стоит подслушка непосредственно от Вальгорна и жрец об этом знает? — думает Валерия. — Хотя нет, маловероятно, скорее всего, он просто успокаивает себя, с помощью таких вот фраз борется с собственным страхом».
Они находятся на одном из верхних этажей громадной пирамиды, расположенной в пределах Монтисполиса и именующейся храмом Согласия — здесь Каелум полноправный владыка, и хоть приказы он отдает именем Божественной Плоти, это ничего не меняет.
Внутри этого святилища власть императора значит очень мало.
— Само собой, могущественный отец, о том же и мои мысли, — кивает она. — Существуют опасности, грозящие единой цели нашего бытия, ради устранения которых мы должны забыть о том, что было ранее.
Фраза достаточно обтекаемая, ни к чему не придерешься, но в то же время она наводит на мысли о том, что произошло с Овиго, одним из тех, кто привел Вальгорна к власти.
Второй — ее сегодняшний хозяин.
— Конечно, дочь моя, — Каелум небрежно напоминает, что его гостья формально ничем не отличается от обычной прихожанки, что церковь Божественной Плоти не признает особого статуса Антрум Ноктурна.
Но это еще ничего, случались времена, когда сивилл именовали отродьями Хаоса и жгли на кострах.
— Если ты решила исповедоваться, открыть душу, то я с радостью тебя выслушаю, — продолжает верховный понтифик.
По всем признакам он боится, трясется от страха за свою жизнь, ждет момента, когда император решит явить «благодарность», и прекрасно знает, что тут не помогут ни экзорцисты, ни богатства и влияние церкви, раскинувшей щупальца на тысячи обитаемых планет.
Трудно противоречить, если твоей смерти хочет твой собственный бог.
«Что же, если ты хочешь исповеди, ты ее получишь, могущественный отец, — иронично думает Валерия. — Фехтовать словами мы можем до бесконечности, но толку от этого будет не очень много».
— Ты сам прекрасно понимаешь, что находишься недалеко от врат Обратной Стороны, — говорит она. — Тот, кто избавился от Овиго, вряд ли захочет сохранить жизнь верховному понтифику, и только я могу удержать карающую руку Божественной Плоти.
Каелум открывает и закрывает рот, в глазах его мелькает недоверие.
— Ты сошла с ума? — спрашивает он. — Не боишься, что разговор будет записан и отдан… куда надо?
— Не боюсь. — Валерия улыбается именно так, как нужно в такой момент — уверенно и спокойно, но не слишком жестко, еще не хватало, чтобы верховный понтифик окончательно струсил. — Ты же знаешь, что смерть для таких, как я, несущественный фактор настоящего, неизбежный и поэтому не внушающий страха и что мое место займет другая сестра, и Антрум Ноктурна продолжит жить, как и сохраненная нами память, а это главное.
— Но… но… как? И зачем?
— Владыка Империума оказывает мне честь, ежедневно советуясь со мной, — продолжает сивилла, понимая, что собеседника надо «брать» сейчас, пока он растерян. — Не составит труда подкинуть ему определенные мысли, навести его на некоторые мнения…
— Во имя небесной справедливости, ты предлагаешь мне помощь? — Морщинистое лицо Каелума вытягивается.
— Даже больше, — Валерия наклоняется, глядя прямо в глаза верховному понтифику. — Союз.
— Но в обмен на что? — Все, он начинает торговаться, не послал ее подальше сразу, а это значит, что крючок проглочен, что Каелум не попытается предать ее, отправить запись Вальгорну.
По крайней мере, поначалу.
— Мне нужна помощь, вся, какую ты сможешь оказать, ты и твои люди, — в этот момент она полностью откровенна. — Помнишь ли ты о тех, кто сказал: «Воздух разреженный и чистый, опасность близкая и дух, полный радостной злобы, — все это хорошо идет одно к другому»?
— «Первая книга Заратустры»? — спросил верховный понтифик. — Люцифериты?
— Именно, — только в этот момент Валерия позволяет себе откинуться на спинку кресла.
Теперь нужно взять паузу, дать ему время подумать.
В ответ на ее запрос с Аркануса прислали кучу информации о люциферитах, вот только относилась она к давним временам. Сеанс ирунаре ничего не дал, сама Домина Каос не смогла выудить из бурлящего океана событий ничего определенного насчет этой древней секты.
Вероятнее всего, после гибели Альенды люцифериты прячутся так, что даже сивилле не под силу приподнять завесу тайны, и вполне возможно, укрылись в «тени» Мерцающего трона. Его хозяин — один из тех, в чьи поступки не заглянет воспитанница Антрум Ноктурна, как, кстати, и в деяния собственной сестры.
Любой, кто перестал быть в полном смысле слова человеком, неподвластен ирунаре.
Валерии не хотелось верить, что еще одна из сивилл увлеклась древним учением.
Но не так давно она бы отвергла и причастность Альенды к люциферитам…
Тот сеанс на Арканусе не принес информации, скорее всего, из-за того, что события направляла именно она. Но вот зачем, в каких целях действовала сестра, что происходило на Монтисе — это они до сих пор не могут выяснить.
— Но о них давно ничего не слышно, и вы же можете непосредственно… — и Каелум неопределенно водит руками.
— Можем, — кивает Валерия. — Но одно лучше дополнить другим, а ирунаре не заменит миллионы священнослужителей, сотни экзорцистов, всю ту силу, что есть в ваших руках…
Пусть почувствует свою значимость.
— Мы даже не знаем, куда нужно заглянуть, где «нырнуть», — продолжает она. — Единственное, чем мы располагаем, — это подозрениями, что люцифериты действуют и ведут интригу возле Мерцающего трона.
Верховный понтифик должен ухватиться за этот шанс обеими руками — как же, такая возможность сделать ведьм из Антрум Ноктурна своими должницами, а заодно, если получится, раскрыть какой-нибудь заговор и заслужить благодарность Божественной Плоти…
Наживку сивилла приготовила жирную.
— Что вы хотите знать? — спрашивает Каелум, пощипывая бородку.
— Все, что вам удастся найти — кто, где, когда, как и с кем, — перечисляет Валерия. — Насчет того, чтобы прихватить кого-нибудь… Ради мелкой сошки не стоит стараться, а вот крупную рыбу надо брать.
Конечно, она осознает риск — священнослужители Божественной Плоти, начав копать в нужном направлении, могут узнать, что Альенда каким-то образом была связана с люциферитами. И тогда у верховного понтифика появится большой козырь против Антрум Ноктурна.
Но лучше это, чем полная безвестность, отсутствие информации.
Состояние для сивиллы необычное и поэтому особенно неприятное.
Глава 9
Главный признак разума — цель.
Обычная жизнь бесцельна, и лишь при появлении цели можно говорить о рациональном в полном смысле.
Любой замысел начинается с цели. Определив ее неправильно, ты резко уменьшаешь свои шансы на успех.
«Наставления Антрум Ноктурна»,IX-2
Огненно-красные закаты и восходы, всепроникающий запах сырой нефти, обильные пиршества, где хорошим тоном считается упиться и свалиться под стол. Улыбки наложниц, в которых смешаны угодливость и страх, кривые темные коридоры Двора Судьбы, мускулистые мужчины с топорами, воняющие перегаром и потом, и постоянное ожидание удара в спину.
Хоть Марибод и клялся найти тех, кто подослал девушку с «ядовитым шипом», успеха в этом он не достиг, да, как подозревал Ларс, и не особенно пытался. Приходилось изображать безмятежность, но помнить о том, что здесь можно найти у себя в постели каменного скорпиона или нарваться на отравленное блюдо.
Ультима, похоже, вообще не спала, а Эний не расставался с ипсе-игнисом, небольшой штуковиной, позволяющей определять наличие опасных для жизни веществ в пище и питье.
Ларс не думал, что прибор поможет, ведь ипсе-игнис программировали в Империуме, настраивали на тамошние яды.
— Посмотрим, еще день, и все получится, — говорила наставница каждое утро, до того как они выгоняли служанок и наложниц из гостевых покоев и начинали тренировку.
Но ничего не происходило — то ли наемники оплошали, то ли план сорвался по иной причине.
— Надо улетать, — сказал Эний на седьмой день. — Чего зря тут торчать?
— Разбежался! Рано, — не согласилась с ним Ультима. — Наши союзники помимо нелюбви к горячим блюдам известны тем, что долго запрягают и даже рыгают не сразу… Ага, бери, клинок, пора показать тебе кое-что.
Последняя фраза относилась уже к Ларсу — наставница гоняла его нещадно, до дрожи в руках и ногах, до потемнения в глазах, и с каждым днем он управлялся с виброклинком все лучше и лучше.
Но помимо фехтования находилось время и для других занятий.
В частности, для того чтобы пораскинуть мозгами как следует — и уроженец Аллювии сложил наконец два и два, нашел время подумать, кто такие его союзники. Они сами еще на Сильвании поместили ему в голову нужную информацию, да и не особенно старались маскироваться.
Не зря цитировали «Книги Заратустры» и давали ему их читать…
Люцифериты, древняя и очень закрытая секта с мутной идеологией и бредовыми целями. Человечество как субстрат, среда для зарождения нового биологического вида, призванная дать начало более совершенному, идеальному существу, а затем уйти в прошлое.
Что может быть глупее?
Но Ларса это не смущало, как и то, что люцифериты наверняка планировали использовать будущего правителя Империума в своих целях. Главное, что они поддерживали его, давали возможность уничтожить Вальгорна и занять его место, а о том, что делать с ними дальше, он подумает потом, уже сидя на Мерцающем троне.
Тогда может неожиданно оказаться, что это уроженец Аллювии использовал люциферитов, а не наоборот.