— Следуйте за мной, дети мои, — велел очутившийся рядом молодой жрец, носатый Марк, и повел «избранных» к боковой двери, а затем по лестнице — вниз, похоже, к той же ВПП, где Ларс вылез из карпентума полчаса назад.

— Что там будут с нами делать, не знаешь? — спросила рыженькая девушка, взяв его за локоть, и стало понятно, что она испугана до дрожи, до холода в пальцах.

— Не знаю, — ответил Ларс. — Откуда?

— Мы отправляемся служить, исполнять свой священный долг! — отчеканил высокий горожанин, тот самый, что трясся во время службы.

— Скорее мы отправляемся на погибель, — фыркнул полярник, сжимая кулаки. — Слышал о тех, кто вернулся с Монтиса?

— Ты не… — надменно начал горожанин, но наткнулся на бешеный взгляд обладателя черно-оранжевого комбинезона и отвел глаза.

— Все мы там сдохнем во славу Божественной Плоти, — безнадежно прошептал кто-то за спиной Ларса.

— Хватит болтать, — сказал обернувшийся Марк. — Празднословие — грех из опасных.

Разошлись створки, украшенные коронованным кулаком, и в лицо Ларсу ударил свежий ветер. Они вышли на взлетно-посадочную площадку, сбоку прилепившуюся к громадной пирамиде храмового комплекса, и открылась уходящая к горизонту панорама Аллюполиса, столицы Аллювии: серые столбы домов в тумане, пятна зелени и нависшее надо всем пронзительно-синее небо в белых облаках.

Фиолетовый карпентум Атрокса остался в стороне, их повели к стоявшей у самой ограды большой транспортной машине с тем же коронованным кулаком на борту.

— Поднимайтесь по одному и занимайте места, — приказал Марк, остановившись у трапа.

Когда Ларс приблизился, молодой жрец наклонился и шепнул:

— Первая категория означает, что ты годен для того, чтобы служить Божественной Плоти непосредственно в ее обиталище, во дворце, что построен тысячи лет назад для Мерцающего трона… Гордись!

Ларс кивнул, хотя гордости не испытал.

Поднявшись по трапу, он оглянулся, стараясь как можно лучше запомнить пейзаж Аллювии, вобрать в себя вкус ее воздуха, свет ласкового теплого солнца и упрямо прошептал:

— Я вернусь.

* * *

Боевая тревога застала Энхо на койке в кубрике для младших офицеров.

Он как раз собрался вздремнуть, когда в уши вонзился прерывистый звон, способный разбудить и мертвого, а сигнальная лампочка у изголовья яростно замигала.

— Вот хрень! — воскликнул хозяин соседней койки, долговязый и белобрысый навигатор Арвинд.

— Не хрень, а урги решили пощипать нас за задницу, — сказал Энхо и вскочил с койки.

Натянуть комбинезон, надеть на голову контактный шлем — дело секунд.

Еще несколько мгновений Энхо потратил на то, чтобы пересечь кубрик и оказаться у стены, сплошь состоявшей из узких глухих дверок с тест-панелью на каждой. Приложил правую ладонь к дверке, на которой имелась надпись «декII. сисII. Энхолиант эру Венц», и та бесшумно распахнулась.

Очутившись в крошечной кабинке, Энхо развернулся спиной, чтобы затылочная часть шлема вошла в углубление в стене. Щелчок возвестил, что контакт установлен, а хлюпанье и плеск дали понять, что карталлус начал заполняться атраментумом, черным, густым и вязким, как масло.

Он «съест» ощущение тела, совершенно ненужного в бою, и заодно убережет его от перегрузок и повреждений.

Атраментум достиг подбородка, Энхо глубоко вздохнул, давая жидкости проникнуть в рот и в легкие. Грудь сдавило, но неприятное ощущение через мгновение прошло, и он обнаружил себя висящим в сером тумане, среди вибрирующих серебристых струн, что тянулись во всех направлениях.

Младший декурион боевой системы два, иначе говоря, артиллерист, прибыл к месту службы.

«Эру Венц, ты опоздал!» — раскатился внутри головы голос командира третьей башни главного калибра, центуриона Прото.

«Виноват!» — отозвался Энхо, знавший, что спорить бесполезно.

«Давай, за дело, во имя всех имен Старого Тела», — велел Прото, используя развязное прозвище, с давних времен закрепившееся в армии для обозначения хозяина Империума.

Энхо, когда слышал его, внутренне напрягался — ему казалось неправильным, просто невозможным сочетать владыку тысячи планет, неисчислимых миллиардов человеческих тел и душ, Божественную Плоть с фамильярной кличкой, достойной разве что собаки.

Но традиции есть традиции, и никто не будет их менять ради какого-то декуриона…

«Есть!» — отозвался Энхо.

Усилием мысли он сдвинулся к ближайшему пересечению серебристых струн, обозначающих созданные инфоцентралью потоки данных. Когда оказался в их перекрестье, в голове возник монотонный гул, а перед глазами замелькали картинки — цифры, графики, куски огромных матриц…

На то, чтобы разобраться во всем, у Энхо ушло несколько секунд.

Данные, не относившиеся непосредственно к его работе, декурион отодвинул в сторону, все равно там не имелось и не могло иметься ничего нового — их турригер первого класса «Аспер», напоминавший небольшую гору из металла, вторую неделю барражировал на границах инсулы АХ-27, в тех местах, откуда местное светило выглядело звездой, чуть более яркой, чем остальные, а обитаемую планету, Аллювию, было вовсе не видно.

Рядом, «рукой подать», если судить по меркам пространства, находились другие транснависы Пятого легиона, и при желании Энхо мог «поймать» их метки в координатной сети, узнать скорость и курс каждого.

Сегодня, судя по боевой тревоге, случилось то, ради чего они сюда явились.

Прилетели урги, корабли чужаков только что вышли из перлаборации.

Пока обычные сканеры их не видят, чужаков «ведут» только из рубки дальнего обнаружения. От флагмана, турригера «Фидес», расположившегося на орбите местного газового гиганта, в стороны летят приказы, и Пятый легион, составленный из доброй сотни только боевых судов, начинает двигаться, менять конфигурацию, готовиться к бою…

Дело самого Энхо — проверить главный калибр их башни, его энергоконтуры и систему подачи зарядов. Понятно, что основную часть работы проделают анасимы, но их нужно проконтролировать, прогнать по нескольку раз, самому на время стать частью анасим-оболочки корабля.

Эру Венц ходил на «Аспере» год, с того момента, как вышел из стен Каструм Аетас свежеиспеченным армейским офицером, и он знал турригер отлично, от носового аплюстра до выброшенных далеко назад гравитационных капканов, предназначенных для стабилизации курса.

Он разбирался в том, как действует кристаллическая вероятностная решетка двигателя-ремуса, сколько энергии требует инфоцентраль и какими ремонтными ресурсами брони обладает корабль.

Энхо нравилось быть здесь, ощущать себя частью громадного, почти живого, пусть и неразумного существа, направляемого из неимоверной дали волей, намного превосходящей человеческую. Порой вроде бы в обычные, рутинные моменты его сердце пронзал благоговейный трепет, осознание того, что он, скромный декурион, исполняет приказы самой Божественной Плоти, является ее дланью!

В такие моменты он забывал об оставшейся на Монтисе родне, о ждущей там же Летиции…

«Так, что там с подачей обратного сигнала?» — поинтересовался Прото, вторгаясь в мысли Энхо.

«Порядок, — отозвался тот. — Но сейчас гляну еще раз».

Весь персонал, что обслуживает третью башню главного калибра, способную в минуту испепелить небольшой астероид, состоит из семи человек — четверо настройщиков из навтов, двое офицеров и командир.

И всего на «Аспере» наберется едва ли полторы сотни экипажа, большую часть его объема занимают разнообразные устройства — чтобы скользить через обычный космос и при этом не теряться в безбрежном пространстве, чтобы находить даже замаскировавшегося врага и уничтожать его, чтобы самим не быть такой уж легкой целью.

Энхо запустил анасим обратного сигнала, отправил полученные данные Прото…

…протестировал выводящую шахту, чистоту ее внутреннего покрытия…

…оценил готовность боезапаса, каждого заряда…

Все это он делал одновременно, ощущая себя бестелесным пауком или скорее осьминогом с множеством щупалец, на кончике каждого из которых находится рука с дюжиной пальцев, и любым из них можно шевелить, сгибать и разгибать, тыкать, куда нужно…

«Вот они», — сказал Прото, и только тут Энхо заметил, что в координатной сетке появились метки врага.

Урги как бы падали на инсулу АХ-27 сверху и намеревались, похоже, атаковать обитаемую планету: пять групп по три тяжелых декуррера, отнесенных пока к классу «Торнадо», хотя это все условно, с чем они имеют дело, станет ясно только в момент столкновения.

Надо еще учитывать пенетраторы, видимые, только когда они начинают лупить по тебе в упор.

Пока у врага слишком мало сил, чтобы тревожиться.

Но кто сказал, что это все?

И почему это не может оказаться отвлекающим ударом, а основной нанесут с другой стороны?

Энхо не мог проникнуть в мысли легата, находившегося на «Фидесе», но, судя по тому, куда и как двигался «Аспер» и вообще их когорта, именно им предстояло вступить в бой, причем довольно скоро — через час-полтора.

Мимо турригера скользнул дальний разведчик типа «Акула», а через мгновение исчез, растворился без следа — пошел навстречу врагу, задействовав все генераторы виртуальности и ноль-машины. Позицию чуть в стороне, как положено по всем канонам, заняла либурна прикрытия «Харибда», на палубах которого ждут своего часа десятки истребителей типа «Молния-22».

«Не отвлекаться, во имя всех имен Старого Тела! — напомнил о себе Прото. — Доклад через десять минут!»

Отчеты из башен уйдут к командиру боевой системы два, а тот доложит гортатору. Не пройдет и получаса, как огромный боевой механизм по имени «Аспер» окажется готов к бою.

Десять минут Энхо работал в бешеном темпе, а затем ему выпала небольшая передышка. В ожидании приказов осталось следить за начальной фазой космического боя, что похожа на балет лунатиков — метки в координатной сетке смещаются, ползут с обманчивой неторопливостью, корабли меняют курс и скорость, выбирая позицию…

Но зато когда сойдутся на расстояние удара, время будет измеряться пикосекундами.

«Что, поджилки трясутся?» — спросил Тильгер, второй офицер башни.

Он выслужился из навтов, нижних чинов, в армии провел столько лет, что о родной планете, заштатном мирке по имени Сагиетас, даже не вспоминал и о возвращении на родину не помышлял.

И в отличие от Энхо он побывал не в одном сражении.

«Немного, да сохранит нас Превознесенный», — признался эру Венц.

Неделю назад они уже столкнулись с ургами, но там все ограничилось тем, что отогнали разведчиков и главный калибр в дело так и не пошел. Именно сегодня, если враг не отвернет, станет ясно, чего на самом деле стоит декурион-артиллерист, имеющий за плечами подготовку и модификацию в Каструм Аетас, но при этом совершенно «зеленый», ни разу не обстрелянный…

Энхо слышал, что порой новички ломались.

Но он знал, что такого с ним произойти не может — он не посрамит ни наставников, ни предков, среди которых военным был каждый второй, а деяния отдельных эру Венцев оказались вписаны в исторические книги.

И все равно он волновался, думал, как покажет себя…

«Это ничего, — сказал Тильгер. — Если обосрешься, никто этого не заметит, завопишь от страха, никто не услышит, главное, делай, что должен, выполняй приказы четко, и все будет…»

Он осекся, и через мгновение Энхо понял отчего.

Меток вражеских кораблей стало больше, гораздо больше — еще десять предположительно тяжелых декурреров и два арбитрора «Цунами», которым турригер первого класса уступает в размере чуть ли не в три раза.

Да, теперь урги точно не отступят.

«Болтаете? — вмешался в разговор Прото. — Доклад принят, так что трепитесь на здоровье…»

Тильгер о чем-то спросил командира, тот ответил, но Энхо не слушал, он пытался понять, что сделает легат теперь, когда силы сравнялись — продолжит атаку или отведет корабли, займет выжидательную позицию?

Но нет, флагман не изменил скорости, а резервные когорты пошли быстрее…

Надо взять в клещи и уничтожить передовой отряд ургов, пока не подошли остальные.

«Боевая готовность — десять минут! — объявил Прото. — Накачка пошла!»

Энхо ощутил укол в копчик, затем еще один, в предплечье — анасимы и механика готовы к схватке, и теперь аппаратура карталлуса сделает так, чтобы заключенный в плоть мозг стал максимально эффективным.

В кровь впрыснут коктейль из стимуляторов и питательных веществ.

Часть органов насильственно «отключат», чтобы они не помешали, не отвлекли офицера в критический момент.

Организм полного человека не вынес бы такого насилия, он умер бы от отравления, но особые импланты и годы, проведенные в Каструм Аетас, подготовили Энхо к подобным нагрузкам.

Сердце остановилось, но затем начало биться вновь…

Печень болезненно запульсировала, судороги прошли по ногам…

Желудок сократился, в кишках возникла резкая боль, атраментум на мгновение показался очень горячим, но тут же стал обычным…

«Готов, эру Венц?» — спросил Прото.

«Готов», — ответил Энхо: голова была холодной и ясной, информационное зрение обострилось, а эмоции слегка пригасли, не до конца, но в достаточной степени, чтобы на них не отвлекаться.

«Тогда начали, во имя всех имен Старого Тела! Вперед!»

«Помилуй нас, Божественный Дух!» — буркнул Тильгер.

Первой в дело вступила ракетная башня, расположенная в носу турригера, и толчки, отдавшиеся по корпусу корабля, Энхо почувствовал, несмотря на атраментум. Заработали двигатели сложных и огромных, способных маскироваться и подкрадываться, преодолевать огромные расстояния «снарядов».

Станет большой удачей, если хотя бы один достигнет цели.

Такая ракета разорвет на части тяжелый декуррер и может вывести из боя даже арбитрор класса «Цунами».

Их когорта оказалась на фланге атакующей чаши, и «Харибда» подошла ближе, готовая выпустить истребители, вплотную придвинулась либурна-постановщик помех «Калиго-12», похожая на исполинское блюдце из металла.

«Залп! Координаты пошли!» — скомандовал Прото, и Энхо стало не до того, чтобы глазеть по сторонам.

Он делал свое дело, потоки сведений текли через его голову, не смешиваясь и не пересекаясь. Одновременно декурион чувствовал, как оживает ствол главного калибра, предназначенный с чудовищной скоростью метать сгустки энергии, виртуальные до того момента, пока они не попадут в цель.

Легкое гудение — заработал накопитель… поднялся распределитель.

Вспышка раз, два, три — выстрел…

Несколько секунд на перезарядку, и можно бросить взгляд на координатную сетку: урги рядом, в пределах астрономической единицы три «Торнадо», и нечто незнакомое, аналогичное по энерговооруженности… чужие снаряды мчатся навстречу, их атакуют истребители, короткие вспышки со всех сторон…

Новый выстрел, инфоцентраль сбоит, координатная сетка плывет.

Еще один, и еще.

Удар, пришедший изнутри, мешанина цветных вспышек перед глазами — по ним попали, и анасимы корабля повреждены, но через мгновение все восстанавливается, зато метка одного из декурреров исчезла.

И похоже, как раз того, по которому они стреляли!

«Не спать!» — рявкает Прото, и Энхо делает то, что должен, и ему почти не страшно.

Хотя «Калиго-12» превратился в груду обломков и подбитые истребители кувыркаются вокруг, а к «Асперу» упорно стремятся чужие ракеты, пенетраторы рядом, и многослойная броня пробита в десятке мест…

Новый выстрел!

Еще один…

А потом Энхо осознал, что жив, хотя и трясется от слабости, корабли ургов удаляются, а их турригер понемногу тормозит, и только скоростные целеры мчатся вслед за торопящимся уйти в перлаборацию врагом, что опасности больше нет, разве что сдохнуть от голода.

За каких-то полчаса его организм сжег чудовищное количество калорий.

«Нормально, — сказал Прото. — Повреждения по кораблю в норме, погибших двое. Отбой боевого режима через пять минут».

Их башня не пострадала, осколок пропахал боковину одного из стабилизаторов, но даже не дошел до внутреннего слоя брони.

«Эй, ты как?» — спросил Тильгер.

«Нормально», — отозвался эру Венц.

Пять минут прошло, и заработали насосы, откачивая жидкость из карталлуса. Кашляя, Энхо толкнул дверь, на дрожащих ногах выбрался в кубрик и обнаружил перед собой улыбающегося Арвинда.

Тот держал большую чашу из темного металла, а вокруг толпились младшие офицеры — в комбинезонах и шлемах, с потеками атраментума на лицах, изнуренные, но довольные.

— Это что, во славу Превознесенного? — спросил Энхо.

— У тебя сегодня состоялся первый бой, — сказал Арвинд, кровожадно ухмыляясь. — Кто его пережил, пощупал Галактику за вымя, глотает вакуум.

— Что там? — Эру Венц осторожно принял чашу, ощутив, какие холодные у навигатора пальцы.

Внутри обнаружилось нечто жидкое, темное и мутное.

— Вакуум, — ухмылки на физиономиях сослуживцев были ехидные. — Пей.

Энхо поколебался мгновение, затем отхлебнул, и ему показалось, что по затылку ударили молотком.

* * *

Переход от света к тьме оказался настолько внезапным, что Вальгорн невольно остановился.

Двери, через которые он только что прошел, бесшумно захлопнулись, и вокруг сгустился полный мрак. Возникло желание отключить зрение, отдать бразды правления другим органам чувств — он это умел, накатило бешенство, всегда возникавшее, когда он ощущал себя беспомощным, рука сама потянулась к висевшему на поясе виброклинку… выхватить, ударить на звук, на дуновение воздуха.

Но нет, не за этим он сюда явился… и Вальгорн с трудом, но сдержался.

Зажегся свет, такой тусклый, что глаза приспособились мгновенно, и он обнаружил себя в овальном помещении с высоким потолком.

— Хм?.. — мурлыкнул Вальгорн.

У завешенных гобеленами стен стояло четверо в ипсе-плащах, еще один расположился в центре, прямо напротив гостя — подобное одеяние не только скрывает внешность, оно еще искажает голос, поглощает запахи, скрадывает движения, убирая все признаки, по каким можно узнать человека.

Вальгорн мог только догадываться, с кем будет разговаривать.

Этого приглашения, встречи с людьми, у которых те же интересы, что и у него, он ждал пять лет, с того самого дня, как вступил на землю Монтиса и оказался под свирепым взглядом дядюшки, владыки Империума…

Ведь не может быть так, чтобы всех устраивала нынешняя Божественная Плоть!

Невероятно, чтобы никто не хотел появления в Некроурбисе новой гробницы!

Он сам, отпрыск правящей фамилии, лишь чудом уцелел два десятилетия назад, когда только занявший Мерцающий престол Нервейг приказал убить всех своих родичей, а кое-кого прикончил и сам. Мать Вальгорна, который был тогда мальчишкой, оказалась на Волюнтасе, среди варваров, и предпочла лишиться всего — статуса, состояния, даже гражданства, лишь бы выжить самой и сохранить сына.

Ей это удалось, и когда посланцы Божественной Плоти через пятнадцать лет нашли его двоюродного племянника, то гнев правителя Империума остыл, так что тот простил беглецов и позволил вернуться ко двору.

Вальгорн, явившийся из небытия, угодил в гадючью яму интриг, что всегда плетутся вокруг престола. И он сумел выжить, не обзавестись слишком большим количеством врагов, а кое-кого из них устранил… и заинтересовал тех, кто не против сменить хозяина Мерцающего трона.