Глава 8. Налет
Засеку сотня альтаро прошла глухой ночью, под неумолчный шепот ливня и рев ветра. Остались позади громадные дубы, что отделяют эльфийские земли от людских, и потянулись леса графства Геден, достаточно густые, чтобы спрятать в них несколько сот пьяных троллей.
Вел отряд разведчиков Садиен тар-Роэс, один из младших вождей пятой ветви ствола Падающих Звезд, отлично показавший себя в войне с йотунами. Шли цепью, в полном молчании, лишь изредка обмениваясь короткими репликами. Впереди и с боков скользили пары дозорных, в центре строя оставались пять молодых, но опытных магов.
Порядок движения все время менялся, и Лотис тал-Лотис Белая Кость со своим десятком шагал то сзади, то в середине, то разбивал воинов на пары и отправлял в дозор. Двигались стремительно, для отдыха останавливались только глухой ночью, когда темно становится даже для глаз эльфа. Костров не разжигали, и задолго до рассвета вновь пускались в путь. Ели мало, больше на ходу, пили из встречавшихся ручьев.
Первый людской поселок обошли на второй день пути, причем так, что ничего не заподозрили даже собаки. Затем началось герцогство Гавария, деревни стали попадаться часто, словно пятна на рысьей шкуре. Тут магам пришлось потрудиться, чтобы сплести хитрое и тонкое заклинание, что прикрыло бы альтаро, но в то же время не оказалось бы замеченным чародеями людей.
К счастью для эльфов, дожди шли каждый день, частенько поднимались туманы, и пропитанный силой Воды воздух позволял с легкостью колдовать тем, кто имеет сродство с этой стихией.
Под прикрытием легкой дымки переходили через дороги, шагали мимо пропитавшихся влагой полей. Одолевали болота, разлившиеся и раздувшиеся, отыскивали путь в смертоносных топях. Порой ночевали на крохотных сухих островках посреди трясины, и спать приходилось по очереди, поскольку для всех не хватало места.
Лотис тал-Лотис перезнакомился с воинами из своего десятка, выяснил характер каждого, узнал происхождение. Все оказались участниками войн с йотунами и людьми, опытными следопытами.
Каждый знал, как вести себя в походе, что и когда делать, и чего делать нельзя, так что проблем не было никаких.
Они оставили позади Гаварию, Оксен, обогнули с севера земли ланийских альтаро. Миновали графство Гедок, в лесах которого не раз наткнулись на стоянки разбойничьих шаек, и оказались в пределах Эньяна.
— Враг близко, — сказал старший из магов, Приаллон тал-Удланд Острый Корень, — дождь пахнет ужасом и болью, и еще странно выглядит…
С этого момента удвоили осторожность, и вскоре наткнулись на людей, рывших землянки прямо в чаще, на берегу небольшого озера. Обнаружили, что по лесной дороге тащатся телеги, на которых сидят женщины и дети и высятся груды скарба.
— Беженцы, — заметил Садиен тар-Роэс, когда разведчики сообщили о том, что увидели. — Они уходят от тех, кто движется с востока…
Мимо людей эльфийский отряд проследовал незамеченным, прошел селение, в котором не осталось ни единого человека. А утром следующего дня, первого в третьем весеннем месяце, увидели врага.
Лотис тал-Лотис с двумя воинами своего десятка шел в передовом дозоре. Они вышли к довольно широкой дороге, идущей на северо-восток, в сторону Гедока, и тут различили мягкое чавканье.
Кто-то ехал с юго-запада, и копыта шлепали по лужам.
Лотис повел рукой вниз, и эльфы легли, прижались к сырой земле, незаметные в своих коричнево-зеленых куртках, бесшумные и смертоносные, будто змеи, и столь же хладнокровные.
Из-за поворота показались пятеро всадников в длинных плащах и остроконечных шлемах. Лотис пригляделся, и с трудом сдержал удивление — рядом ехали орк, гоблин и трое людей.
Они были вооружены мечами, у седла каждого висел щит с гербом — крылатой рыбой цвета крови на белом фоне. Под плащами виднелись кольчуги, а взгляды шарили по обочинам.
Затаившихся эльфов они, само собой, не заметили, поехали дальше. Лотис тал-Лотис отправил одного из воинов с донесением к Садиену тар-Роэсу, а сам остался у дороги. Вскоре он узнал, что по тракту, идущему на северо-восток, движется отряд из трех сотен конных и пеших, что на знаменах у них та же крылатая рыба, молот и круг из тринадцати звезд.
Под этими флагами бок о бок ехали и шагали роданы со всех концов Алиона: люди, гномы, и даже альтаро и сельтаро. Выглядели мрачными и сосредоточенными, двигались в полном молчании.
Наступила ночь, гости с запада разбили лагерь на большой поляне рядом с трактом. Убедившись, что они более никуда не собираются, Лотис тал-Лотис и его воин вернулись к остальным.
— Очень хорошо, — сказал Садиен тар-Роэс, выслушав рассказ, а Приаллон тал-Удланд кивнул. — Это те, насчет кого нам велено разведывать. Отряд фуражиров, скорее всего, поскольку дальше на северо-восток нет ни городов, ни замков… Нужно взять в плен одного, чтобы как следует допросить. И не простого воина, а того, кто знает побольше. Отправимся немедленно.
— Я иду с вами, — заявил старший из магов таким тоном, что все поняли: спорить нет смысла. — Наверняка, кто-то в отряде врага обладает способностями чародея, и вот его нужно похитить в первую очередь.
Садиен тар-Роэс отобрал пятерых воинов, и в их число попал Лотис тал-Лотис. Они оставили луки, сняли пояса с мечами, захватили только ножи, которыми так удобно резать горло часовым, и пошли в мокрую, шелестящую, капающую тьму. Добравшись до лагеря врага, потратили некоторое время на то, чтобы разобраться, где расположены посты и где разместились предводители.
— Вон там, — прошептал Приаллон тал-Удланд, указывая туда, где торчали воткнутые в землю шесты со знаменами.
Садиен тар-Роэс кивнул, и они поползли, огибая лагерь с востока.
Дождь продолжал идти, размокшая земля напоминала болото, и холодная вода текла по лицам, проникала под одежду. Но вокруг был лес, пусть не такой, как в землях альтаро, но все же лес, родной и привычный. И эльфы двигались через него совершенно бесшумно.
Часовой не успел даже задуматься, померещилась ему скользнувшая на краю зрения тень или нет. Нож коснулся горла, хлынула горячая кровь. Тело подхватили и уволокли в заросли.
Под шестами с флагами стояла небольшая палатка, горел костер, и рядом с ним сидели трое воинов. Сидели как надо, спиной к пламени, но слишком близко к нему, так что черные силуэты на его фоне были отличной мишенью.
Садиен тар-Роэс махнул рукой, и три ножа полетели к цели. Мгновением позже вперед метнулись их хозяева, в их числе — и Лотис тал-Лотис. Но все броски оказались точными, никого добивать не пришлось. Только один из трупов выволокли из пламени, чтобы вонь горелого мяса не потревожила спящих.
Зашуршал полог палатки, двое альтаро покрепче скрылись внутри, а затем вылезли с завернутым в одеяло роданом. Приаллон тал-Удланд поводил над его головой руками и кивнул — то, что надо.
Эльфы растворились в лесу, а войско, еще не знающее, что осталось без командира, продолжило спать под дождем.
— Отличная работа, — Садиен тар-Роэс заговорил, только когда между ними и лагерем осталось несколько миль. — Допросим его прямо тут, нечего открывать, сколько нас и место, где мы расположились.
Пленника уложили на землю, быстро собрали хвороста, и маг разжег небольшой костерок. Такой не разглядишь и за полсотни шагов, а света он дает достаточно, чтобы хорошо видеть лицо того, кого допрашиваешь. Когда развернули одеяло, Лотис едва не вскрикнул от удивления — перед ними был орк!
— Проснись, зеленокожий, — сказал Приаллон тал-Удланд на языке людей, и пленник открыл глаза — звериные, с вертикальными зрачками. Зарычал, попытался рвануться, но крепкие веревки выдержали. — И не буянь. Кричать бесполезно — никто тебя не услышит. Пытаться колдовать тоже — я не дам тебе сотворить ни единого заклинания. Понял меня?
Орк прошипел что-то на своем наречии, сердито зыркнул вправо-влево, а потом заговорил на языке людей:
— Вы умрете! Ваши трупы сожрут черви, когда Господин воцарится на Алионе! Падите на колени, покайтесь, и тогда, может быть, он простит вас! Милость Тринадцатого велика!
— Мы украли не только полководца и мага, а еще и проповедника, — покачал головой Садиен тар-Роэс. — Но у нас нет времени слушать всякую ерунду. Хотелось бы узнать другое…
Орк шипяще расхохотался, в глазах его блеснул крохотный багровый огонек, мало похожий на отражение костра.
— Глупцы! — воскликнул он. — Вы надеетесь, что я выдам все, что знаю? И зря! Истинная вера дает силы противостоять пыткам. Слава Господину, слава Творящему, слава, слава, слава!
И он затянул нудный и бессмысленный гимн.
— Придется пытать, — спокойно проговорил командир отряда, и в руке его блеснул острый нож. — Да простят меня боги…
Пленник вздрогнул, когда нож коснулся его плоти, но прервать гимн и не подумал. Наоборот, заголосил громче, и голос его породил в сыром лесу приглушенное шелестящее эхо.
Орк ни разу не вскрикнул, не показал, что чувствует боль, даже когда ему срезали ногти и ломали пальцы. Ни на один вопрос он просто не отреагировал, точно не услышал.
— Можно еще глаза выколоть и уды отрезать, — сказал Садиен тар-Роэс, вытирая лезвие ножа куском ткани. — Да только боюсь я, что это не поможет. Нам попался фанатик, он скорее позволит изувечить себя, чем скажет хоть что-то.
— Тени наши берегущий, врагов пепел развеивающий, во всех делах побеждающий! — продолжал сипеть пленник, не обращая внимания на терзавшую его боль. — Слава тебе, слава!
— Давай, попробую я, — маг встряхнул руками. — Заглянем в его память. Наверняка там содержится много интересного…
От его пальцев заструилась голубая светящаяся дымка. Окутала голову орка, сделав бормотание совершенно невнятным. Закружились вихрем зеленые огни, из макушки пленника вырвалось нечто похожее на багровую молнию, и над головой его возникло кольцо из тринадцати алых огоньков.
Лотису показалось, что из этого кольца на него презрительно и враждебно посмотрели чьи-то глаза.
— Это еще что? — спросил Садиен тар-Роэс.
— Не очень понимаю… — Приаллон тал-Удланд выглядел растерянным, руки его дрожали, лицо кривилось. — Нечто вроде защиты… не заглянуть внутрь, она не дает… Он защищен силой веры… и пробиться через нее… Я попробую сейчас…
Он закусил губу, и начал поглаживать руками воздух, точно гончар — бока чаши из сырой глины. Кольцо из алых огней заколыхалось, будто лист под сильным ветром, чужой взгляд исчез.
— Слава Сокрытому, ставшему Явным! — донесся из дымки голос орка. — Слава Господину, слава Тринадцатому!
Похоже было, что им достался не просто фанатик, а фанатик крепкий, точно старое вино. И если таких в приплывшем с запада войске много, то сладить с ним будет нелегко.
— Ладно, хватит, — проговорил Садиен тар-Роэс. — Я вижу, ты не справляешься. Оставь его, не трать силы.
Маг уронил руки, и красные огоньки с шипением растаяли, рассеялась голубая дымка.
— Встретишься со своим Господином — передай ему привет, — сказал командир отряда и сделал быстрое движение. Орк всхлипнул, когда острый нож воткнулся ему в затылок, голос его прервался. — Смывай с нас след крови, и пора уходить. Я думаю, они уже идут за нами.
Приаллон тал-Удланд кивнул, и дождь над ними стал много сильнее. На голову Лотиса рухнул настоящий поток воды, будто кто-то опрокинул бочку. Костер мгновенно погас. Холодные струи поползли по лицу, по телу, смывая незаметные обычному взгляду следы, что оставляет на убийце кровь убитого.
Если их не уничтожить, то опытный и умелый маг всегда сумеет найти того, кто лишил родана жизни.
— Готово? — спросил Садиен тар-Роэс, когда дождь вновь сделался обычным. — Отлично. Двинулись.
Они зашагали во тьму, туда, где ждал остальной отряд.
Да, допрос вроде бы ничего не дал, не удалось выяснить, сколько ратников во вражеском войске, кто и куда ведет его. Зато смогли понять, что Господину служат роданы из всех народов Алиона, что воины верят Тринадцатому, как богу, и готовы умереть, но сохранить доверенные им тайны.
И еще узнали, что магия не в силах помочь при допросе пленников, защищенных фанатичной верой.
— Немедленно снимаемся с места, — сказал Садиен тар-Роэс, когда отряд вновь стал единым целым. — Боюсь, мы растревожили осиное гнездо, и погони не придется долго ждать.
Учитывая, что во вражеском войске имелись эльфы, это выглядело вероятным. Уроженец Мероэ или Великого леса способен отыскать след сородича там, где потерпят неудачу даже колдуны других народов.
Сотня альтаро двинулась на юг, разбросав в стороны щупальца удвоенных дозоров.
Они шагали до самого утра, потом некоторое время ждали, затаившись в глухой чаще, пока Приаллон тал-Удланд и его собратья-чародеи пытались выяснить, не идет ли кто за ними. Разбросанные там и сям «глаза воды», спрятанные в повисших на листьях и траве каплях дождя, показали, что все чисто, и Садиен тар-Роэс позволил отряду немного отдохнуть.
А на следующий день разведчики выбрались к тракту, что идет от столицы герцогства Ородрим через Эньян на юго-восток, к землям, которыми правит Харугот из Лексгольма.
— Здесь пока останемся, — сказал Садиен тар-Роэс, посоветовавшись с магами. — Создадим убежище на всякий случай, разошлем в стороны дозоры, и подождем, когда покажется враг.
Ждать пришлось недолго, ближе к вечеру один из магов почуял надвигающееся с запада войско. Эльфы расположились у дороги, замаскировавшись так, чтобы укрыться даже от сородичей.
Лотис ожидал увидеть конный разъезд, но когда в небе показались силуэты чудовищных тварей, он в первое мгновение растерялся. Вытаращил глаза при виде огромной «рыбы», что ныряла в серые облака, точно в воду, лилового шара с пучками черных щупалец по бокам, непонятным образом державшегося в воздухе…
По лесу разнесся крик сороки — сигнал немедленно отходить в убежище.
В тенистом овраге, чьи склоны заросли малиной, а по дну бежал ручей, собрались все, кроме оставшихся наверху часовых. Заметить укрывшихся тут альтаро не смог бы и Афиас, пробей его взгляд облака.
Лица разведчиков и магов оставались бесстрастными, но в глазах у многих была тревога.
— Мы столкнулись с чем-то странным, — проговорил Садиен тар-Роэс, — и поэтому должны немедленно снестись с Великим лесом…
Лотис еще во время погони за Оленом Рендаллом видел, как маги разговаривают между собой на дальних расстояниях. Сейчас все произошло точно так же — Приаллон тал-Удланд отошел в сторону, его на мгновение окутал белый туман. Когда он рассеялся, чародей сказал:
— Я передал все, включая изображения этих тварей. Учитель обещал разузнать, кто это, а нам приказано следить, и никоим образом не высовываться. Лучше узнать меньше, но не попасться врагу на глаза.
Приказ был встречен угрюмым молчанием.
Проснулся Ларин фа-Тарин с такой головной болью, словно вчера выпил не один-единственный бокал вина, а целый кувшин крепкого пива. Попытался вспомнить, что за жуткие видения терзали его ночью, и не смог — были там черные пятна, кричащие птицы, рокочущие огненные провалы…
Из палатки выбрался за мгновение до того, как пропели обозначающие побудку трубы. Без удивления обнаружил, что все так же идет дождь, а небо затянуто серыми облаками.
В вышине кружили неутомимые «союзники», другие бродили по взрыхленному мокрому полю, зачем-то ломали деревья на опушке. Но в пределы покинутого города не вступал никто.
— Завтрак готовится, часовые на местах, все в порядке, — доложил подошедший Дариявуш, чья сотня сегодня была дежурной.
— Хорошо, — сказал фа-Тарин, и тут заметил, что к его шатру спешит воин в белом плаще с Крылатой Рыбой.
Один из гвардейцев Господина, и вряд ли он торопится к тысячнику лишь ради того, чтобы пожелать ему доброго утра. Уроженец Серых гор пригляделся к посланцу, обнаружил, что тот — тоже гном, но, судя по всему, с Огненного хребта.
— Силы и веры тебе, Ларин фа-Тарин, — сказал гвардеец хриплым голосом.
— Силы и веры тебе, — отозвался тысячник, думая, что только в войске Тринадцатого два гнома будут разговаривать на языке гоблинов.
— Господин желает немедленно видеть в своем шатре тебя, а также Сахти Носатого, — сказал гвардеец.
— Да, конечно… — фа-Тарин постарался не показать удивления.
Ну, с ним самим все ясно — тысячника могут позвать к полководцу в любой момент. Но Сахти, человек, обычный сотник, каких в войске множество, зачем он понадобился Тринадцатому? Или дело в том, что оба они не так давно возглавляли ячейки?
Сахти служил Господину в самом Безарионе.
Носатый явился, с мечом на боку и в кольчуге, но с трудом сдерживая зевоту и потирая глаза.
— Следуйте за мной, — сказал гвардеец, и повел их к черно-алому шатру, к тому самому, где фа-Тарин вчера пил вино.
По просыпавшемуся лагерю туда же шагали тысячники и сотники, и все они, как заметил гном, в прошлом стояли во главе ячеек. А это значит — обладали талантом чуять и направлять силу Тринадцатого.
Полог шатра поднялся, и наружу шагнул Господин, мрачный и насупленный, точно не спал всю ночь.
— Заходите, — приказал он. — Завтрак ждет. Силы вам понадобятся.
Фа-Тарин вошел внутрь одним из первых и заметил, что обстановка разительно переменилась. Исчез трон, пропали лавки, остались только ковры, на которых и полагалось сидеть, и появились подносы, заваленные снедью — полосами вяленого мяса, кусками сыра, лепешками.
Гном подогнул под себя ноги, рядом уселся Сахти Носатый.
— Ешьте и слушайте, — сегодня Господин разговаривал совсем не так, как вчера, а коротко, по-деловому. Приглашенных оказалось почти столько же — два десятка, но лишь половина — тысячники, остальные — сотники, но все из давних поклонников Тринадцатого, из тех, кто служил еще Сокрытому, изгнанному богу.
Фа-Тарин взял полоску мяса, завернул в тонкую гоблинскую лепешку и принялся жевать.
— Я призвал вас не просто так, — голос оставшегося стоять Господина звучал не совсем обычно, в нем чувствовалась тревога. — Сегодня мы должны нанести удар по Безариону. Удар сильный, неожиданный и безжалостный, которого наши враги не ждут. Сделать это способны наши крылатые союзники…
Сахти Носатый поперхнулся, еще кто-то из сотников закашлялся, но Тринадцатый не обратил на это внимания.
— Но проблема в том, — продолжил он, — что они не видят мир так, как роданы, не замечают то, что замечаете вы. Для них не существует городов, они не в состоянии понять, что это такое и отличить одно селение от другого. Попроси я их атаковать храмы в Безарионе и Золотой замок, они разрушат первые попавшиеся по пути святилища и обратят в прах цитадель какого-нибудь таристера.
Фа-Тарин слушал, и челюсти его двигались все медленнее и медленнее. Кажется, он начинал догадываться, к чему клонит Господин, и отчего он кормит гостей плотным завтраком…
— И толку от этого, сами понимаете, никакого, — Тринадцатый развел руками. — Поэтому мощь наших союзников необходимо направить, дать каждому из них, образно говоря, наездника.
Несколько тысячников прекратили жевать, один из сотников, гоблин с Закатного архипелага, скрутил уши в трубочку, показывая, что он напуган. Их всех посетила одна и та же мысль — что «наездником» этим станет их собственный разум, вынутый из мертвого тела.