Запели трубы, и от того места, где находился Господин, понеслись к тысячникам гонцы, нахлестывая лошадей.

— Надо же, хватило, — сказал тал-Долланд, — но нам придется полазить по облитым кровью руинам, чтобы до них добраться.

Как вскоре стало ясно, эльф не ошибся.

Весть о том, что к замку приближается отряд вооруженных всадников, донесли до Олена в тот момент, когда он собрался поесть. До этого успел повидаться со старшиной цеха герольдов Безариона, отпустил Фрамина Макриго, который пообещал придумать герб для нового императора, и ари Рогхарна с ари Валном, отправившихся к войску с приказом сохранять спокойствие.

Да еще распорядился, чтобы канцлер пригласил в замок глав всех городских гильдий.

— Всадники? — переспросил Рендалл, недоуменно глянув на принесшего весть ари Нална. — Как они попали в город? Или ворота Безариона никто не охраняет?

Вкуса еды он почувствовать так и не успел, и подумал, что и не успеет.

— Боюсь, что события последних дней нарушили обычный порядок, — сказал канцлер. — Часть стражи согласно приказу вашего императорского величества переведена сюда, в Золотой замок. Кое-кто предпочел уклониться от службы…

— Проще говоря — дезертировал, — встрял Харальд. — Дайте мне десяток, и я встречу чужаков.

— Кто хоть это такие? — спросил Олен.

— Не могу знать… — ари Налн нахмурился. — Хотя… прошу простить, но я несколько упустил из виду. Это могут быть посланцы от белых гномов. Их войско должно было подойти к Безариону вчера…

— Войско белых гномов? — удивилась Саттия. — Они-то откуда взялись, корни и листья? До Лоцзы не одна тысяча миль, и то если двигаться напрямую, через Опорные горы.

Канцлер поспешно рассказал, как примерно месяц назад из Тердумеи пришло сообщение о десяти тысячах белых гномов, что идут на запад сражаться с Господином. Поведал, что Харугот решил использовать их против явившегося с Архипелага врага. Когда упомянул, что ведет геданов человек, Олен не смог сдержать удивления:

— Человек? На Яшмовом Троне?

Предки Рендалла крайне редко имели дело с восточной ветвью гномьего народа. Да, порой купцы или жаждущие новых знаний маги добирались из долины Лоцзы до Безариона, но в дела империи, эльфов или Мероэ обитатели земель за Опорными горами не вмешивались много веков.

В последний раз они появлялись тут во времена Восставшего Мага и оставили по себе славу непревзойденных воителей.

— Да, мессен, — кивнул канцлер.

— Ладно… — Олен отложил нож, которым резал мясо. — Придется встретить их как следует. Харальд, бери десяток и отправляйся к воротам — вдруг это кто другой. Ари Налн — иди с ними, на случай, если это и вправду гномы. Проводишь их в тронный зал…

Сам отхлебнул вина из кубка и поспешно встал из-за стола.

Впервые подумал, что неплохо бы было подыскать в замке одежду понаряднее, такую, что соответствовала бы императорскому титулу. Произвести впечатление на гномов, придающих большое значение подобным вещам. Шагая по коридору, мысленно махнул рукой — эх, ладно, впечатление пусть девицы производят…

Рендалл сел на трон, Рик, Саттия, тар-Готиан и Бенеш встали рядом, четверо стражников заняли места у углов возвышения, на котором располагался престол. Открылась дверь, и в зал вслед за канцлером вошли четверо роданов.

Трое принадлежали к народу белых гномов — более высокие, чем их западные сородичи, безбородые, со светлой кожей и золотыми глазами, но такие же плечистые. Один носил белый халат, украшенный рдяными драконами, и не имел оружия, другие двое были при секирах за поясами.

Впереди тройки геданов шагал человек, высокий и мощный, с черными густыми волосами, синими глазами и правильными чертами лица. На щеке его виднелись шрамы, какие оставляют когти, а не сталь.

Лицо его показалось Олену знакомым, словно видел его где-то ранее, но вот где, вспомнить не мог.

Он уловил ощупывающие взгляды, брошенные гномами на ледяной клинок и Сердце Пламени. Увидел, как вытаращил глаза обладатель белого халата, услышал, как крякнул самый могучий гном, чьи руки были толсты, словно корни столетнего дуба.

— Приветствую владыку людей, — сказал синеглазый и склонил голову — почтительно, но без подобострастия. — Имя мое — Ан-чи, и волею Хозяина Недр занимаю я Яшмовый Трон.

— Привет и тебе, — отозвался Рендалл. — Что привело тебя в наши владения? Какая нужда вынудила покинуть родной край?

Что-то было не так с этим Ан-чи, что-то странное крылось за его обычной вроде внешностью. Хотя ледяной клинок с Сердцем Пламени на него не реагировали, а это значило, что непосредственной опасности нет.

Олен вел вежливый разговор, узнавая намерения собеседника и стараясь не выдать свои раньше времени, и одновременно наблюдал за гномами. Они чувствовали себя не в своей тарелке — нервно ежились, на Бенеша и тар-Готиана смотрели с опаской, а на Рика — со страхом.

Спокойным оставался только Ан-чи, невозмутимым, будто скала.

Маги из свиты самого Рендалла тоже вели себя странно. Бенеш стоял с открытым ртом и таращился на правителя белых гномов, а уттарн все время щурился, точно пытался разглядеть что-то крохотное, меньше горчичного зерна.

— Очень хорошо, — сказал Олен. — Выходит, что у нас ныне общий враг, и разумным будет объединить силы, чтобы сокрушить его. Клянусь Селитой, я рад, что десять тысяч ваших секир будут на нашей стороне.

— Кто угодно был бы рад такому, — тут Ан-чи впервые за весь разговор позволил себе улыбнуться.

Улыбка вышла странная, вымученная, словно ее нарисовали на мрачном лице.

— Это верно. Мое войско стоит в десяти милях севернее Безариона. Нечего тянуть, завтра же мы двинемся на северо-запад. — Рендалл глянул на канцлера: — Ари Налн, позаботься, чтобы нашим гостям нашли проводников. Еще тебе надо выбрать место встречи двух ратей, чтобы сойтись не позднее завтрашнего полудня…

— Прекрасно, — сказал Ан-чи. — Благодарю владыку людей за потраченное время и полагаю, что у нас еще будет возможность поговорить.

Он поклонился, немного ниже, чем в начале разговора, и то же самое сделали три гнома.

— Никогда не думала, что увижу их, — сказала Саттия, когда за гостями закрылась дверь. — Хотя я никогда не думала, что побываю в Мероэ, на Теносе… — голос ее стал тише, — и о многом другом…

Олен посмотрел сначала на Бенеша, затем на Рика:

— Ну, говорите. Я видел, как вас корежило. Что с этим Ан-чи не так?

Первым ответил, как и следовало ожидать, уттарн:

— Он непрост… — Уроженец Вейхорна пошевелил усами. — Вразуми меня Госпожа, ее силы я в нем не почувствовал, но душу его скрывает тьма… Она что-то прячет.

— Боль… чудовищную, и стыд, да, — добавил Бенеш. — Он чувствует все это… нет, не так… он чувствовал это, когда был собой… Понятно, да? Сейчас он не помнит ничего этого, но оно есть…

— Честно говоря, я запуталась, — пожаловалась Саттия. — Был собой — это что значит? Сейчас он — это не он? Кто тогда? И как, объясните мне ради всех богов, человек очутился на Яшмовом Престоле?

— Кто бы знал? — задумчиво пробормотал Олен. — Но десять тысяч секир — это очень много, особенно сейчас, когда хирдерам и таристерам еще не сообщили, что вместо консула ими командует император. Придется опереться на таких союзников, поскольку других у нас вообще нет.

— Э, погоди… ну… — в голосе Бенеша зазвучала тревога. — Ты что, хочешь выступить против этого… Тринадцатого? А как же Опорные горы? Я должен… мне надо, семя необходимо оживить… если не сделать, то мир рухнет, да. И все победы твои станут прахом…

Глаза его загорелись призрачным огнем, по волосам заскакали изумрудные огоньки. Рик, раздраженно заворчав, отступил на шаг, прикрыл глаза когтистой лапой.

— Пока особых побед нет, — сказал Рендалл. — Опорные горы далеко, и быстро до них не добраться. А если мы уйдем, кто защитит Безарион от Тринадцатого? Или ты хочешь, чтобы тут появились парни с ножами, и на жертвенники потекла кровь роданов?

— Ну, нет… я… — молодой маг смутился, но только на миг. — Лучше они, чем то, что ломится сейчас в двери неба! Смерть в холоде несет она, и выживших не будет… И обратится Алион ледяной пустыней…

— Тоже верно. — Олен дернул себя за ухо. — Я понимаю. Ты пригодился бы мне на поле боя, но если твой долг зовет — иди. Если тебе нужен корабль или еще что — проси, если кто-то захочет отправиться с тобой, я не стану препятствовать. Саттия, Рик, Харальд…

Вот тут Бенеш растерялся по-настоящему, заморгал и, нервно оглянувшись, захрустел пальцами.

— Я… хм, ну… — начал он. — Просто не знаю… Но мне надо… иначе все пропадет… и все зря, да.

— Несколько дней у нас есть? — поинтересовалась Саттия, откидывая со лба непослушную прядь. — Или мир развалится прямо завтра, если ты сегодня не отправишься в Опорные горы?

— Ну… нет.

— Тогда сначала надо разобраться с Тринадцатым. Я полагаю, что многое будет ясно после первой битвы. — Девушка улыбнулась. — А если ты в ней будешь участвовать, то мы точно победим. А потом отправишься в свои горы лесным коридором. Ведь севернее Безариона начинаются чащобы, они тянутся далеко на восток.

— Да, верно… я… — Бенеш посветлел лицом, а потом резко покраснел. — Да, я готов идти с вами.

— Вот и отлично, — подвел итог Олен. — Очень рад, что ты согласился. Так, и где канцлер? Надо бы объехать город, посмотреть, где что разрушено.

— Зачем тебе заниматься этим? — удивился Харальд. — Отправил бы кого-нибудь, и все.

— Нет. — Рендалл поднялся с трона. — Искусство правителя как раз состоит в том, чтобы четко знать, что можно кому-то поручить, а что необходимо делать самому. Горожане должны увидеть своего императора и понять, что он помнит о них. Тогда, глядишь, они поверят, что этот император — настоящий. Вас с собой не зову, дело это скучное, да и дождь все льет…

Провожавший гостей канцлер вернулся и, услышав, чего хочет Олен, задумчиво покачал головой.

— Как угодно мессену, — сказал он. — Только, да простит меня ваше императорское величество, негоже выходить на люди одетым, как простой хирдер. В замке имеются кладовые, и…

— Вот и пойдем, пороемся в них, — не дал Рендалл договорить ари Налну.

В кладовые, что располагались в подвале, вместе с ними отправился неизбежный Рыжий, и еще Харальд. Маги пошли в кабинет Харугота, разбираться с найденными там магическими диковинами, а куда исчезла Саттия и тенью следовавший за ней эльф, Олен не заметил.

Результатом копания в сундуках стали великолепные доспехи, выкованные, как понял Рендалл, для его прадеда, но ни разу не побывавшие в деле и поэтому отменно сохранившиеся.

— Отличная штука, — одобрил Харальд, разглядывая грудную пластину, на которой был вычеканен герб империи — раскинувшая лучи половинка солнечного диска. — Для того, чтобы пустить пыль в глаза — в самый раз…

С помощью странника по мирам Олен нацепил доспехи, и с удивлением понял, что чувствует себя в них легко и удобно — будто их делали по снятой с него мерке. Несколько раз присел, взмахнул руками — идеально подогнанные сочленения не мешали двигаться, а приятная тяжесть на плечах придавала уверенности.

— Очень хорошо, мессен, — сказал ари Налн.

— Мяу! — подтвердил Рыжий, глаза которого в полумраке кладовой горели золотистыми огоньками.

К доспехам добавили роскошный плащ из белого шелка, и Олен решил, что с него достаточно. Затем подыскали десяток одинаковых кольчуг и шлемов для стражников, что будут сопровождать императора. И в них городским воякам далеко до гвардии империи или до Чернокрылых, но они хотя бы перестанут выглядеть непонятно зачем взявшими оружие увальнями.

Рендалл и Харальд вышли во двор. Там выстроились в линию десять воинов эскорта.

— Ничего, — сказал Олен, глядя на выпученные от усердия глаза. — Верхом все ездить умеют?

Этот вопрос породил на лицах вчерашних городских стражей легкую панику.

Когда дошло до дела, выяснилось, что не все так плохо. С конской спины никто не свалился, и каждый смог заставить лошадь сдвинуться с места.

— Ничего, сойдет, — решил Харальд, взявший на себя обязанности командира охраны. — Для начала.

Под его суровым взглядом стражники вздрагивали и бледнели.

Они выехали из ворот Золотого замка, и двинулись в сторону улицы Оружейников и Белой площади. Олен хотел осмотреть все места, где остались следы вчерашнего боя и сегодняшнего налета.

Он ехал без особой спешки, шагом, чтобы не испытывать умение собственных охранников. Шел дождь, и под копытами плескали лужи, в сточных канавах клокотала вода. Безарион мок под дождем, и вид у него был унылый, точно у больного, лежащего под драным одеялом.

На улице они не встретили никого, а вот на площади въехали в настоящую толпу. Рендалла увидели, разглядели его доспехи, и имперский герб на груди притянул десятки изумленных взглядов.

Проезжая мимо, Олен слышал шепотки:

— Это кто ж такой?

— Новый консул…

— Нет, дурья башка — император.

— Откуда этот тип взялся?

— Ты герольда не слышал?

— Он летучих страховидл отогнал или кто другой?

— Чтоб ему провалиться, как нарядился-то…

— Да, а похож на старого императора, похож, точно вам говорю.

Во взглядах горожан, помимо удивления, были злость, раздражение и даже ненависть. Олена это не удивляло — людям плевать на всех правителей разом, если рушатся их дома и гибнут близкие.

— Ратушу можно пока не восстанавливать, — сказал он ари Налну, когда площадь осталась позади. — Первым делом — расчистить улицы от завалов, потом взяться за городские стены, ворота и мосты.

— Да, мессен, — кивнул канцлер.

Они побывали у Синих ворот, на которые свалился один из Древних, заглянули на Большой рынок, где медленно таяли порожденные колдовством сугробы. Осмотрели и трущобы у порта, где за группой всадников увязалась настоящая толпа зевак. В замок вернулись только к вечеру.

— Ты все запомнил? — спросил Олен, слезая с коня.

— Конечно, мессен, — ответил ари Налн. — Я должен напомнить вашему императорскому величеству, что скоро начнут прибывать главы городских гильдий…

Рендалл, мечтавший о том, чтобы немного отдохнуть, про себя выругался, а вслух сказал:

— Хорошо. Приглашай их в тронный зал.

— Что, утомился? — спросил Харальд, когда они вошли под своды главной башни. — Да, на троне сидеть — дело нелегкое. Вот мой отец какое-то время был правителем… — в глазах странника по мирам мелькнул отблеск давней боли. — А я никогда к этому не стремился, никогда не хотел…

Издавая негромкий лязг, Олен поднялся по лестнице, и обнаружил, что стражники у тронного зала тоже переоделись. Для них отыскали доспехи, совершенно непригодные для боя, но зато внушительные.

— Красавцы? — гордо улыбнулся Харальд. — Это я распорядился.

— Да уж помню, что не я, — проворчал Олен, не зная, что делать — то ли смеяться, то ли сердиться, то ли радоваться.

Если так дело пойдет, то скоро приказы за него будут отдавать все, кому не лень — ари Налн, Харальд, Саттия и Бенеш, десятники стражи. Но, с другой стороны, еще не было владыки, что за всем мог проследить сам.

— Ладно, — буркнул Рендалл, — только в следующий раз советуйся со мной.

И вновь, в который раз за последние два дня он оказался на троне, где ощутил на голове тяжесть черной короны с тремя рубинами, как бы надежно закрепленной на спинке престола. Вот только через двери зала теперь входили исключительно люди — осанистые, важные купцы, солидные мастеровые, корабельщики, оружейники, все те, кто обладал властью в городе.

Мелькнуло серьезное лицо Фрамина Макриго, затем Олен увидел высокую фигуру в белом и улыбнулся. Наверняка, ректор Школы Истинного Знания Кертол Дарагор не раз проклял себя за то, что вчера отказал в помощи наследнику престола.

Главы гильдий смотрели на Рендалла с удивлением и страхом, нервно кашляли и косились на соседей. Они, как и простые горожане, не очень понимали, что произошло в Безарионе.

— Слушайте меня, — сказал Олен, когда двери закрылись, и в зале наступила полная тишина. — Узурпатор, захвативший трон обманом, пал. Я, наследник крови Безария Основателя, сын Кратиона Пятого, волею богов вернул достояние предков. И ныне желаю…

Он произносил заранее обдуманную речь, после которой главы гильдий принесут ему присягу, а сам жадно вглядывался в лица собравшихся. У нового императора, что сидит на троне второй день, если только один шанс найти тех, на кого он сможет опереться, и этот шанс нужно использовать сейчас.

Потом будет поздно.

Купцы и мастеровые молча слушали, многие хмурились, иные, не самые сообразительные, оторопело моргали.

— Итак, я сказал, — завершил речь Олен. — Кто согласен признать меня истинным владыкой Безариона и империи, опускайтесь на колени и клянитесь в верности мне самому, и роду моему, всем моим потомкам…

Немного помявшись, встал на колени пузатый купец, находившийся ближе всех к трону. За ним последовали остальные, по залу раскатился легкий шелест и сдержанное кряхтение. Таких, кто решил бы в открытую выступить против нового правителя, между главами гильдий не нашлось.

— Клянитесь кровью своей и достоянием, честью и посмертием… — этот обет Олен добыл в памяти одного из пращуров, которому таким образом присягали воины молодой империи, сражавшейся сразу со всеми.

С альтаро и гоблинами, с орками и гномами.

Множество голосов, низких и высоких, сильных и слабых, уверенных и дрожащих, слились в один.

— Клянемся! Клянемся! Клянемся! — трижды повторили в завершение купцы и мастеровые, и в тронном зале стало тихо.

— Надеюсь, что вы никогда не пожалеете об этих словах, — сказал Олен. — Нам предстоит восстановить город, и каждый из вас должен внести вклад в это важное дело. Но оно подождет до завтра… Все вы можете идти, кроме… — он поднял руку, и брюхатый купец вздрогнул, поняв, что перст императора указал на него, — тебя.

Олен отобрал еще пятерых. Избранные остались на местах. Прочие, облегченно шушукаясь и бросая через плечо любопытные взгляды, заспешили к выходу. Высокие двери закрылись за ними.

— Назовитесь! — приказал Рендалл.

— Аштор Минога, — басом сообщил купец, — второй председатель морской гильдии Безариона…

— Фасетт Ратти, — буркнул рыжий здоровяк с угрюмым взглядом. — Старшина гильдии кузнецов.

— Возгат из Тига, распорядитель гильдии ювелиров…

Они назвали имена, все шестеро, после чего Олен глубоко вздохнул, точно перед прыжком в воду, и сказал:

— Поздравляю вас, мессены. С завтрашнего дня вам вместе с канцлером Редером ари Налном предстоит править городом.

Семь изумленных взглядов были ему ответом, только Харальд и стражники остались спокойны.

— Но, э… ваше императорское величество, — забормотал Аштор Минога, — вы же… хм, не знаете нас… это…

— Да, верно, — кивнул Олен. — Но я император, а значит — должен уметь разбираться в людях. И если я сегодня сделал неправильный выбор, и кто-то из вас предаст меня — значит, я недостоин занимать этот трон.

— Мессен, но я… — ари Налн, бледный, с трясущимися губами, неожиданно опустился на колено, — я постараюсь исполнить волю вашего императорского величества наилучшим образом.

— Завтра утром я отбываю на войну, — сказал Рендалл. — Надеюсь, что оставляю Безарион в надежных руках. Указ о создании Регентского совета будет готов сегодня же к вечеру, а завтра в полдень вам надлежит собраться в первый раз. Ари Налн, ты слышал меня?