В глазах рыжего кузнеца он увидел нечто похожее на восхищение, ювелир выглядел так, словно его ударили по голове бревном.
— Да, мессен.
— Идите, — Олен поднялся. — И возвращайтесь завтра.
Последовало шесть поклонов, и только что назначенные члены Регентского совета пошли к дверям.
— Ловко, — сказал Харальд. — Теперь эти парни выпрыгнут из штанов, но постараются не подвести тебя.
— Надеюсь. — Рендалл устало потер глаза, только в этот момент обратил внимание, что за окнами темнеет. — Что, уже вечер? День пролетел так, что я и не заметил. Надо бы поесть чего-нибудь.
В животе было пусто, как в амбаре по весне, в голове слегка звенело.
— Ужин будет подан, когда пожелаете, мессен, — сказал ари Налн. — А подготовкой указа я займусь немедленно.
— Займись. А я, пожалуй, все же сниму эти доспехи. Сидеть в них за столом будет не слишком удобно.
К ужину собрались все спутники Олена. Явились Бенеш и Рик, пришли Саттия и тар-Готиан. Глянув на эту парочку, Рендалл ощутил вспышку раздражения, но быстро с ней справился.
Объявил, что завтра они рано выезжают, после чего отправился спать.
Поднялся Олен до рассвета, и вскоре полтора десятка всадников выехали из Золотого замка. Под моросящим дождем спустились к мосту через Гнилой ручей и повернули на север, к Синим воротам. Копыта процокали по сырым булыжникам мостовой, вытянулись охранявшие ворота стражники.
— Мерзкая погода, — сказал Олен, когда стены Безариона, чьи жители досматривали последние сны этой ночи, остались позади. — Я надеюсь, что, когда мы вернемся, над городом будет сиять солнце.
— Осталась ерунда, — заметил Харальд. — Победить и вернуться.
Глава 10. Битва
Отряд из сотни альтаро-разведчиков двигался рядом с почти тридцатитысячным войском, стараясь не привлекать к себе внимания. Это было непросто — все время быть начеку, следить за тем, чтобы не открыться для взглядов не только с земли, но и с воздуха. Пуская в ход колдовство, думать в первую очередь о том, чтобы его не заметили чародеи Господина или их жуткие союзники.
О том, что это, скорее всего, пробудившиеся от тысячелетнего сна Древние, из Великого леса сообщили в тот же день, когда они столкнулись с воинами Тринадцатого. Получивший эти сведения Приаллон тал-Удланд сказал, что им предоставили выбор — немедленно уходить, спасаться, или попытаться как можно больше узнать о существах, с которыми эльфы ни разу не имели дела.
Садиен тар-Роэс предложил разделиться, но уходить никто не захотел, и они остались.
За эти дни Лотис тал-Лотис вымотался так, как не выматывался никогда в жизни.
Он, как и остальные, почти не спал, большую часть времени проводил на ногах и лук не выпускал из рук. Даже в короткие моменты отдыха, когда удавалось подремать, Лотису снилось, что он бредет через сырой лес, преследуя непонятно кого и поглядывая вверх — не мелькнет ли меж ветвей громадная тень?
Видения мешались с явью, явь становилась похожей на сон, усталое оцепенение охватывало тело и разум.
— Вот и граница, — сказал Лотис тал-Лотис, когда глазам его десятка, шедшего в этот день в авангарде, предстала река и мост через нее, по которому сплошным потоком шли войска. — А где Харугот? Он должен защищать свои владения. Или они в союзе с этими?
— Вряд ли, — покачал головой старейший из воинов десятка, Лионнел тар-Харидол. — Это вторжение, а никак не дружеский визит.
Альтаро переправились через реку немного ниже по течению, и успели к замку как раз вовремя, чтобы увидеть «штурм». Древние порушили стены, убили защитников, потом к цитадели устремились воины Господина, потащили оттуда мешки, бочонки, сундуки и прочие трофеи.
— Совсем оголодали, — заметил Лотис. — Будь Эньян немного побольше, вторжение умерло бы само собой.
Войско Тринадцатого расположилось на ночлег рядом с взятым замком, и альтаро ничего не оставалось, как сделать то же самое. Около полуночи маги-эльфы принялись творить чары, направленные на Древних, тонкие, незаметные, не наносящие вреда, лишь позволяющие узнать пределы сил этих странных существ, неожиданно вынырнувших из бездн прошлого.
Простым воинам оставалось только прикрывать волшебников.
Лотис сидел на поваленном дереве, таращась во мрак, вслушиваясь в шум дождя, и яростно сражался со сном. Неподалеку располагались соратники, за спиной, на поляне размером со стол, возились и негромко переговаривались маги, иногда тьму разрывали слабые вспышки.
Судя по раздраженным голосам, чародейство не было успешным.
Закончилось оно только к утру, и тут же Лотиса сменили, и ему даже удалось немного поспать. Усталость после этого не отступила, а, наоборот, словно сделалась сильнее.
— Ничего, — проговорил Садиен тар-Роэс, оглядывая хмурых воинов. — Самое худшее, я думаю, позади…
И в этот момент с востока донесся треск, а за ним резкий сорочий крик — сигнал опасности.
— Он здесь! Быстро, уходим! — рявкнул Приаллон тал-Удланд и ни у кого не возник вопрос: «Кто — он?»
Чтобы напугать мага-альтаро, нужен по меньшей мере Древний.
Что-то понесло громадное, похожее на рогатого ежа чудище в чащу, прочь от дороги. И наткнулось оно прямо на пару эльфов-дозорных, которые начали стрелять и побежали в сторону, чтобы увести врага от соратников.
Но Древний, похоже, уловил «запах» чародейства альтаро и затопал туда, где ночевали разведчики. С грохотом рухнула столетняя сосна, заорали потревоженные птицы, и взгляду Лотиса предстала жуткая, оскаленная харя, такая черная, словно ее вымазали углем.
Горели алым глаза размером со щит, в круглой пасти метались то ли три, то ли четыре языка. Выдавался вперед длинный нос, с которого что-то капало, и шевелилась «шуба» то ли из иголок, то ли из щупалец, блестящих и длинных, белых и осклизлых на вид.
— О боги… — прошептал Лотис тал-Лотис, чуть ли не впервые в жизни ощущая свое полное бессилие.
Даже когда они сражались с йотунами, могучими, почти неуязвимыми, он знал, что может что-то сделать, причинить врагу хоть какой-то вред. Сейчас же понимал, что ни лук за спиной, ни меч на поясе не стоят ничего в схватке с подобным существом, и магия тут не поможет…
Увидев эльфов, Древний издал звук, более всего похожий на приглушенный смешок, и пополз вперед, сокрушая деревья, выворачивая кусты с корнем, вспахивая землю когтями.
— Бегом, на восток! — крикнул Садиен тар-Роэс. — Приаллон, прикрывайте!
Лотис повернулся и побежал, всех душевных сил хватило лишь на то, чтобы оглянуться и проверить, здесь ли воины его десятка. Над лесом поплыло шипение, и заструились между стволами пряди черного тумана, затанцевали на краю зрения тени, одновременно уродливые и притягательные.
Ноги ослабели, навалилось головокружение, такое сильное, что показалось — деревья вокруг пустились в пляс.
— Не смотреть! — донесся придушенный голос Приаллона тал-Удланда. — Это его магия… Зачарует — смерть…
Лотис бежал, хотя больше всего на свете ему хотелось остановиться, посмотреть в упор на тени, что словно мчались следом. Капли дождя, ставшего очень холодным, колотили по лбу, не давали соскользнуть в беспамятство. Из-за спины доносилось злобное шипение, отдаленные крики.
Земля под ногами норовила встать на дыбы, точно Лотис был пьян, ветки тыкались в лицо. Несколько раз он спотыкался о корни, и чуть не падал. В голове билась одна мысль — выжить, выжить, выжить…
— Стой! Стоять! — чей-то крик ударил в уши, и Лотис встал, оперся о шершавый ствол осины, пытаясь отдышаться.
Страх уходил, на смену ему поднимал голову стыд — вот так удирать, точно зайцам…
— Никому не двигаться, — сказал тот же голос, и Лотис узнал его: это Садиен тар-Роэс, младший вождь пятой ветви ствола Падающих Звезд, командир их отряда. — Любые чувства сейчас не ваши, это морок.
— Да? — спросил кто-то из воинов.
Стыд набатом гремел в голове, звал немедленно развернуться и вступить в схватку с Древним.
— Да, — ответил Садиен тар-Роэс. — Кто сделает шаг без приказа — зарублю. Всем ясно?
Лотис закашлялся, отпустил дерево, и попытался оглядеться.
Его десяток был рядом, лица у всех ошеломленные, кое-кто скрипел зубами, точно жук-древоточец. Рядом с командиром толпились маги, вот только Приаллона тал-Удланда не было видно…
— Похоже, он сбился со следа, — сказал командир сотни. — Спасибо чародеям, что смогли отвести чудовищу глаза. И спасибо тому, кто пожертвовал собой ради остальных, тому, кто выполнил долг до конца…
Голос его на мгновение дрогнул.
Только тут Лотис сообразил, что Приаллона тал-Удланда нет и больше не будет никогда. Помимо мага, в пасть Древнего, чудовищного монстра, угодили еще несколько воинов.
— Но мы еще не оторвались. — Садиен тар-Роэс глянул в ту сторону, откуда они бежали. — Так, второй десяток — веером назад, обнаружить следы врага, пятый десяток — разведать дорогу на юг…
Вновь началась тяжелая и монотонная работа лазутчика.
Два дня они шли за войском Тринадцатого на значительном удалении, не рискуя подходить ближе, прячась от любой тени и не высовывая носа из леса. Затем страх, оставшийся после встречи с Древним, развеялся, и летучие дозоры альтаро вновь принялись кружить вокруг армии врага.
В том, что это именно враг, никто из уроженцев Великого леса не сомневался.
Они увидели и узнали достаточно, дабы понять, что несет Алиону Тринадцатый.
Господин вел свою рать на юго-восток, к Безариону, в коренные имперские земли. Они брали замки с помощью Древних, сносили стены встречавшихся городков, мирных жителей чаще всего не трогали, но забирали все, что нужно армии — продукты, фураж, лошадей, телеги.
И еще убивали попавших в плен роданов только ради того, чтобы кровь оросила белый камень жертвенника. Эльфы-разведчики пару раз видели это своими глазами, когда подбирались вплотную к стану Господина. Сами брать пленных более не пытались, знали, что допрос фанатиков ничего не даст.
На пятый день пути по землям Золотого государства десяток Лотиса с самого утра отправили в передовой дозор. Альтаро шагали через лес примерно в пяти сотнях локтей от дороги, по которой полз громадный червь армии, время от времени забирались на деревья, чтобы поглядеть, что там делается.
Двигались наравне с авангардом врага, прилагая силы, чтобы не отставать.
Лотис про себя выругался, когда лес оборвался, и стало видно рассеченное дорогой поле и небольшой городок. Подумал, что придется обходить, делать крюк, а это значит — бежать со всех ног.
И тут заметил над горизонтом, как раз там, где в него упиралась дорога, облачко пыли.
— Так, это еще что такое? — спросил он.
— Еще одна армия, — задумчиво проговорил Лионнел тар-Харидол. — Скорее всего, Харугота.
Оттуда, где на открытое место выбиралась рать Тринадцатого, донеслись крики, и войско остановилось. Умчалась вперед, на разведку, группа всадников, а Лотис тал-Лотис отправил одного из воинов назад, к сотнику.
К тому моменту, когда тот появился на опушке, облако над горизонтом выросло, стали различимы черно-золотые знамена над рядами конницы.
— Безарионцы, — сказал Садиен тар-Роэс, приложив ладонь ко лбу. — Похоже, мы увидим битву.
— Жаль только, что против Древних у них шансов немного… — осторожно заметил Лотис. — А это кто там?
Войско Харугота неспешно разворачивалось для битвы. Скакали отряды хирдеров, закованные в броню таристеры, шагали ополченцы с длинными копьями, сотни лучников. Но среди прочих выделялись широкоплечие низкорослые воители в блестящих доспехах, с большими секирами.
— Гномы? — удивился сотник. — Льдистые горы прислали помощь? Хотя нет, не похоже… Тогда кто?
Сомнения разрешились, когда над рядами гномов взвился боевой стяг — серый, с белой крепостной башней. Лотис нахмурился, пытаясь вспомнить, кому принадлежит этот герб, и похолодел от догадки.
— Белые гномы, — протянул Садиен тар-Роэс. — Вот уж не думал, что они появятся к западу от Опорных гор.
А Лотис, сузив глаза, всмотрелся туда, где тесной группой стояли предводители войска Безариона. С удивлением обнаружил там сельтаро, рядом с ним — беловолосую девушку, и на могучем роскошном жеребце — мужчину, очень похожего на того, кого они пытались убить прошлым летом.
Очень похожего на Олена Рендалла.
Мысли взвихрились в голове, точно подброшенные порывом ветра сухие листья: войско ведет не Харугот? Куда сгинул консул? Или наследник императорского трона сумел победить узурпатора? Но когда это случилось, и почему они ничего не знают об этом?
— Так, а где Харугот? — Садиен тар-Роэс тоже заметил отсутствие правителя Безариона. — Что это за парень там распоряжается?
— Кажется, я могу ответить на этот вопрос… — и Лотис рассказал сотнику все, что знал об Олене Рендалле.
— Невероятно, — пробурчал тот. — Ладно, посмотрим, на что годится этот непонятно откуда взявшийся император.
В этот момент взревели трубы, и рать Тринадцатого двинулась вперед.
Городок назывался Хаммельн, это Ларин фа-Тарин знал из донесений разведчиков.
Этого места войско Господина, согласно всем планам, должно было достигнуть на пятый день марша по землям Золотого государства. Немного передохнуть, а наутро пойти дальше. Поэтому командир тысячи, что шла сегодня в авангарде, обрадовался, разглядев стены и башни.
Но радость быстро сменилась тревогой, когда стало ясно, что навстречу им идет рать Безариона.
— Вот и хозяева встречают, — сказал Наллиен тал-Долланд, как всегда, находившийся рядом с командиром. — А я все думал — когда же они покажутся? Уж сколько дней мы колотим в ворота, и все без толку.
Фа-Тарин шутку не поддержал.
Вскоре загудели трубы, подавшие сигнал разворачиваться в боевой порядок, и к гному прискакал гонец с распоряжением занять позицию в центре. Тысяча зашелестела, точно стальной еж с множеством игл, и поползла вперед, уклоняясь от дороги вправо.
Привычное дело для тяжелой пехоты — держать строй, служить основой боевого порядка.
Фа-Тарин, рука которого еще не срослась до конца, остался позади рядов своих воинов рядом с резервной сотней. Разве что с коня слез, чтобы не слишком выделяться среди остальных.
С того места, где находился, ему хорошо было видно безарионское войско, и большой отряд гномов на одном из его флангов.
— Что-то странное… — пробормотал уроженец Серых гор, и тут увидел боевой стяг с белой башней.
Недоброе предчувствие кольнуло сердце — такого герба он не знал…
Но тут, изгоняя из головы посторонние мысли и заставляя сердце биться чаще, вновь загудели трубы. Повинуясь сигналу, воины Господина двинулись на врага. Злобно заревели кружившие в вышине исполины, их бескрылые собратья, занявшие левый фланг, сотрясли землю тяжелыми шагами.
Тринадцатый собирался наступать, смести всякое сопротивление, втоптать врага в пыль. И это было разумно, учитывая превосходство в силах, и наличие такого козыря, как «союзники».
Но ведь надо помнить о том, что у врага нашлись маги, сумевшие отбить налет на Безарион. Наверняка они и сейчас тут, и значит, исход дела решат не чудовища, а честная сталь и мужество ратников.
Громадная крылатая тень закрыла небо над тысячей фа-Тарина, полетела туда, где стояли неведомо откуда взявшиеся гномы. Но над рядами воинов в блестящих доспехах поднялась серо-желтая полупрозрачная дымка, сотканная из крохотных частиц почвы, и тысячник ощутил толчок колдовской силы.
Сородичи фа-Тарина привели с собой мага, и не самого слабого.
Чародейство земли не очень годится для наступления, но зато отлично подходит для того, чтобы возвести прочную оборону.
— Ваххррр!! — взревел «союзник», похожий на белую летучую мышь, вымахавшую до размеров облака.
С крыльев ударили вниз серые копья вихрей, но разбились о защиту гномов. Тварь заложила вираж, и отвернула в сторону с тяжеловесным изяществом, подобно лавирующему галеону.
И тут правый фланг безарионцев, где стояли неведомые гномы, атаковали ходячие «союзники». Под напором огромных туш колдовская пелена заколебалась, а кое-где и не выдержала, разошлась. Враг пустил в ход тяжелые секиры, что способны разрубать надвое таристера в доспехах.
И тут уроженец Серых гор заподозрил, что в союзниках у Безариона — его родичи с дальнего востока, белые гномы. Никто иной не способен устоять во время атаки Древних, обладающих неимоверной силой и собственной магией.
И снова запели трубы — войску Господина пришло время наступать.
— Пошли! — рявкнул фа-Тарин.
Его тысяча пришла в движение вместе с остальными, рать качнулась вперед, словно была единым живым существом с тысячами ног, глаз и острых щупалец.
Засвистели стрелы — лучники с обеих сторон пустили в ход оружие, начали падать раненые и убитые. Дрогнула земля, когда с левого фланга безарионцев пошла в контратаку сбившаяся в клин конница таристеров. Но два крылатых чудовища бросились в ту сторону, и лошади, прекрасно обученные, не боящиеся крови, шума и хищного зверя, дружно взбесились.
Фа-Тарин видел, как атакующий клин на полном ходу начал рассыпаться, как мотались в седлах пытавшиеся удержаться воины. Бросали тяжелые длинные копья, в умелых руках — страшное оружие. Летели наземь, под копыта обезумевших животных, погибали, погибали, погибали…
Грохот и лязг на мгновение перекрыл все прочие звуки, и к ним присоединились ликующие крики. Равид из Касти, командовавший правым флангом, двинул своих вперед, и в ход пошли мечи.
И в тот же миг показали себя колдуны, отбившие налет на Безарион.
Взвыл ветер, к небу поднялся темный столб смерча. Из его сердцевины один за другим устремились жуткие призраки — оскаленные пасти, раскинутые руки с острыми когтями, черные лохмотья тел. Они атаковали тех «союзников», что наседали на белых гномов.
Облепили одного из них, будто муравьи гусеницу, и фа-Тарин с ужасом увидел, что призрачные твари стремительно обгладывают исполина, как хищные рыбы — упавший в воду труп. Чудовище взревело, замолотило могучими конечностями, извергло поток огня, но больше ничего сделать не смогло, рухнуло грудой костей.
А призраки, ставшие чуть менее плотными, ринулись на другую тварь.
Примерно от того же места, откуда поднимался к небесам смерч тьмы, прянул поток ревущего алого огня. Точно громадное помело скользнул по полю брани, и несколько сотен отборных бойцов Равида из Касти превратились в пепел.
Кружившие над агонизирующим клином таристеров «союзники» взмыли вверх, словно испуганные вороны.
— Помоги нам, Тринадцатый… — пробормотал фа-Тарин, и тут ему стало не до того, чтобы глядеть по сторонам.
Его тысяча вступила в бой.
Приданные ей лучники проскочили в оставленные проходы, и те закрылись. Стена щитов двинулась на выставивших копья ополченцев. Пехота сошлась с пехотой, умение и истовая вера в свое дело столкнулись с храбростью людей, сражающихся за собственный очаг.
Воины фа-Тарина прекрасно знали, что делать в такой ситуации.
Из третьего-четвертого рядов полетели арканы, нескольких ополченцев удалось выдернуть из рыхлого строя. Засвистели длинные мечи, которыми удобно перерубать не окованные сталью копейные древки.
Ловкачи из первой сотни подныривали под чужие копья, ухитрялись подбежать на четвереньках вплотную. Рубили по незащищенным ногам, и ополченцы понемногу начали отступать.
