Глава 12. Стычка

Над Алионом раскинула крылья ночь, древняя и могучая, дававшая отдых еще первым хозяевам этого мира, и что будет наступать для тех, кто явится сюда на смену нынешним его обитателям. В вышине мерцали покрывающие небесный купол звезды, и лишь немного ниже легкие отблески обозначали то место, где парил чертог, в который никогда не ступала нога смертного.

Сейчас его стены были прозрачны, а внутри разливался слабый свет, что позволял видеть семь тронов. Один, в центре зала, самый большой, оставался свободным, а прочие занимали боги.

На престоле, вырезанном из громадного алмаза, восседал Анхил, Владыка Небес: белые пылающие глаза, посох в руке и размытые очертания высокой мужской фигуры. Золотое кресло с изогнутой спинкой занимал Афиас, Светоносный, что в Небесном Чертоге мог пребывать и ночью. Глаза его заполняло желтое пламя, а пухлые телеса были закутаны в шафранную тогу.

На своем месте сидела Скарита, Оберегающая во Мраке, чей плащ из черной кожи с глазками-звездами закрывал трон целиком. Престол из железа венчал огромный сокол, чей облик так любил Акрат, а трон, сложенный из тысяч драгоценных камней, кусочков дерева, серебра и стали, морских раковин и жемчужин занимала Собирна, и струны ее лиры, каждая особого цвета, тихонько пели.

Слатеба стояла, в отличие от остальных, и крохотный паучок на прялке в ее руке перебирал лапками.

Все шестеро богов смотрели в центр зала, где над троном Владыки Небесного Чертога висел Алион. Не тот, что предстает глазам роданов, даже самых могущественных чародеев, а его истинный облик: громадное яйцо, разделенное на две части плоскостью, на которой и живут смертные.

Виднелись моря, громада континента, почти вся закрытая кисеей облаков. В Великой Бездне клубилась тьма, сквозь нее просвечивал дворец на самом дне мира, бахромой свисали корни гор, тонкими серебристыми линиями петлял между них темный путь гномов.

При желании можно было разглядеть каждый островок, любое дерево в лесах, и даже сам Небесный Чертог.

И еще сразу становилось понятно, что с Алионом не все в порядке.

Внешняя скорлупа, та оболочка, что должна защищать мир от губительного дыхания Внешней Тьмы, выглядела так, словно ее грызли тысячи жуков-короедов. Покрытая царапинами, серыми пятнами, ямками, она более не казалась достаточно прочной.

Внутренности Алиона тоже выглядели странно: там и сям висела серая дымка, непроницаемая даже для зрения богов. Имелись области, где полыхал багровый огонь, участки, залитые мраком, при взгляде на который хотелось немедленно отвести глаза и даже закрыть их.

— Вот так обстоят дела, — сказал Анхил, когда мир несколько раз повернулся вокруг оси. — Посланцы Нижней Стороны продолжают свою работу, и мы можем бороться с ее последствиями, но не с ними самими. Скрепы трещат, и вырывающиеся на свободу стихии безумствуют так, что мы не в силах их остановить. Дожди, бури, морозы, громадные волны, землетрясения и извержения вулканов — все это грозит смертным в ближайшее время… Если удастся убрать источники возмущений, то мы приведем все в норму, но сможем сделать это постепенно, совсем не сразу.

— И еще Безымянный, — добавил Афиас, такой мрачный, что его круглое лицо казалось черным.

Светоносный махнул рукой, и картинка приблизилась. Укрупнились Опорные горы, и кольцо из вершин на их северной оконечности. Стал виден заполнявший его светлый туман, ходящие по нему волны и торчащие из марева длинные «усики» с крючками на концах.

— Откуда это взялось? — спросила Слатеба.

— Если бы мы знали… — отозвалась Скарита, и плащ ее зашуршал. — Мы даже не представляем — что это такое. Но они появились совсем недавно, пару дней назад, зато растут быстро.

— Но есть и хорошие новости, — сказал Анхил, и победный клекот Акрата наполнил зал. — Наш собрат, Тринадцатый, пал, сраженный оружием родана по имени Олен Рендалл, и дух его, бессильно стеная, умчался прочь из Алиона, чтобы веками скитаться во Внешней Тьме без надежды на возвращение.

— В тот раз мы тоже были уверены, что покончили с ним навсегда, — пробормотал Афиас, но его никто не стал слушать.

На лицах богов и богинь появились облегченные улыбки, а Собирна негромко рассмеялась.

— Ну а до этого погиб и Харугот из Лексгольма, едва не отдавший Алион на растерзание Тьме, — добавил Владыка Небес. — И поразил его опять же Олен Рендалл, занявший ныне трон предков в Безарионе.

Акрат превратился из сокола в воина, облаченного в тяжелые доспехи с гербом на груди.

— Родан, сумевший повергнуть Тринадцатого, а до этого — Харугота? — спросил он, хмуря безупречно чистый лоб. — Удивительно. Он точно простой человек?

— А кем он может быть еще? — удивилась Скарита.

— У него есть Сердце Пламени, наследие Безария, и еще он носит странное оружие, клинок из кости йотуна, — сообщил Анхил.

— Может быть, взглянем на него поближе? — предложила Скарита. — Моя сила ныне велика, и я смогу пробить взором любые облака, даже те, что напоены кровью мира. Попробуем?

Анхил оглядел всех братьев и сестер по очереди, а затем кивнул:

— Давай.

— Вдруг этот Рендалл стал опасен для Алиона… — Богиня луны протянула руку и кончиком серпа дотронулась до изображения мира. — Кто знает, какая сила вложена в его сердце и что ведет его к победам?

Картинка погасла, но тут же засветилась вновь.

Стали различимы очертания Деарского залива, устье Дейна и густонаселенные земли в его низовьях. После очередного скачка открылся небольшой городок, и воинский лагерь рядом с ним.

Стояли шатры, горели костры, виднелись стреноженные лошади и смотрящие во мрак часовые.

— Сейчас… — проговорила Скарита, и картинка расплылась, стала туманной, призрачной, но зато в ней появились несколько ярких пятен.

Одно было круглым, и в нем причудливо переплетались оранжевые и синие пряди. Другое пылало злым лиловым огнем, насыщенным янтарными искрами, третье выглядело лужицей расплавленного серебра, а четвертое… напоминало уменьшенное во много раз изображение Безымянного.

Те же «усики», те же крючочки.

Боги удивленно замерли, Акрат заворчал, а лира в руках Собирны тонко и жалобно зазвенела.

— Ого… — первым поймал удравший голос Афиас, и голос этот оказался дрожащим. — Искали одного, а нашли четверых…

— Да каких разных, — проговорил Анхил. — Тот, что объединил в себе силы Древнего Льда и Первородного Огня — это Олен Рендалл. — Он махнул посохом, и в каждом из светившихся пятен возникла человеческая фигурка, словно распятая на невидимом кресте. — Второй… он…

— Этого я узнаю и через тысячу лет! — яростно прогрохотал Акрат, и его фигуру окутали змеящиеся плети молний. По залу пополз запах грозы. — Восставший Маг! И он вспомнил себя!

— Но зато наверняка помог повергнуть Тринадцатого, — рассудительно заметила Скарита. — Не зря мы тогда решили сохранить ему жизнь, отдали Аркуду и его белым гномам. — А вот кто третий? От него прямо несет чем-то чуждым, мне больно смотреть на этот яркий свет.

— Он не из нашего мира, — сказал Анхил. — Я слышал про роданов, что могут странствовать от одной сферы жизни к другой, но никогда с ними не сталкивался. Алион сделался чем-то вроде проходного двора — посланцы с Нижней Стороны, теперь этот… Я не потерплю такого в моем мире!

Афиас глянул на него с некоторым удивлением, Слатеба подняла бровь, но оба промолчали.

— Остается четвертый, тот самый, чью силу я ощутила, когда они бились в Безарионе, — богиня луны нахмурилась. — Тогда мне показалось, что он сродни нам, но это… точная копия Безымянного?

— Что говорит твоя мудрость, брат? — почти прорычал Акрат, и выдернул из ножен меч. — Может быть, ударим, пока они все спят? Превратим это место в выжженную пустыню, и тем самым подтвердим свою власть!

Фигура Владыки Небес расплылась, он превратился в вихрь из бело-серых струй.

— Нет, не получится… — донеслось из него. — Их сила велика, и без Нисхождения мы не справимся, ну а рисковать им я не стал бы. Нужно разведать, что и как, заглянуть им в души, и только затем бить. Завтра же днем мы проделаем это, и будьте готовы услышать мой зов!

Голос его обратился в рев бушующего урагана, и сверкающий алмазный трон опустел. Кивнув сородичам, пропал Афиас, в ослепительной вспышке сгинул Акрат. Покинули Небесный Чертог Умелая и Прекрасноголосая, осталась только Скарита, видимое для всех воплощение которой висело сейчас над самым горизонтом, готовясь уйти за него.

И лицо ночной богини, прозванной Оберегающей во Мраке, было очень встревоженным.

— Им бы только ударить… — проговорила она, продолжая вглядываться в изображение над центральным троном. — Даже самый мудрый рад броситься в схватку, будто обезумевший таристер…

Скарита взмахнула серпом, и цветные пятна, обозначающие центры силы, запертые внутри смертных, отделились от остальной картинки. Приобрели объем, превратились в вытянутые «яйца» из света, похожие на то, что заключало в себе Алион, только намного меньше.

Богиня разглядывала каждое долго и упорно, поворачивала так и сяк, но наконец сдалась.

— Души роданов неподвластны небу, — пробормотала она сердито, после чего взмахом руки уничтожила картинку и исчезла сама.

Зал Небесного Чертога опустел, и над центральным троном, что более напоминал кое-как обработанную скалу, возник силуэт старика, на чьей руке восседал орел. Старик покачал головой, птица раскинула крылья и распахнула клюв, и оба они сгинули в струях серого тумана.

Проснулся Олен от равномерного шороха, доносившегося сверху.

Выйдя из шатра, он обнаружил, что тучи бегут так низко, что едва не цепляются за деревья и городские башни Хаммельна, а из их сизых, почти черных животов летит белый град.

— Помилуй нас боги… — пробормотал Рендалл, когда одна из градин угодила ему в лоб. — И это в середине зеленца?

Стояло раннее утро, и было холодно, точно шел не последний весенний месяц, а самый первый. Траву покрывал серебристый иней, и при дыхании изо рта вырывался пар.

— Вашему императорскому величеству лучше не стоять просто так, — с усмешкой сказал подошедший Харальд. — А то, глядишь, прическу испортите. Вообще, там явились эльфы, желают попрощаться.

— Веди их сюда. — Олен нырнул обратно в шатер.

К тому моменту, когда Садиен тар-Роэс и Лотис тал-Лотис проскользнули под полог, слуги успели притащить подогретое вино и жаровню с углями. Пришли Саттия и Бенеш, явились ари Рогхарн и ари Валн — не к лицу императору принимать гостей без свиты.

А сам Рендалл облачился в доспехи, в те самые, старинные, с гербом на груди.

— Проходите, — сказал он, указывая на два свободных табурета. — Честно говоря, мне не положено разговаривать с вами так запросто, но времени и сил на церемонии нет. Кроме того, вчера мы сражались против одного врага, так что я надеюсь, что вы меня поймете. Прошу.

Альтаро получили по чаше с вином, каждый сделал по глотку, после чего Садиен тар-Роэс сказал:

— Честно признаться, я плохо готов к роли посла, так что без церемоний и мне проще. Боюсь также, что за нарушение приказа не вступать в бой по возвращении в Великий лес меня могут казнить.

Саттия, знавшая обычаи родичей лучше всех остальных, кивнула.

— Но я буду счастлив передать нашим правителям то, что будет угодно новому владыке людей.

— А угодно ему очень немного. — Олен улыбнулся и посмотрел на Лотиса. — Ты знаешь, кто я такой и по какому праву занимаю престол в Золотом замке.

Малорослый альтаро, некогда входивший в отряд, отправленный в погоню за уроженцем Заячьего Скока, кивнул.

— Так что передайте вашим магам и вождям, что трон вернул себе отпрыск Безария, и он примерно через год… — тут Рендалл замялся, подумав, что через год Безарионом может править кто-то другой. В том случае, если он не вернется из путешествия к Опорным горам. — Да, через год будет рад увидеть у себя послов Великого леса. От тех стволов, которые захотят их прислать.

— Такое короткое сообщение я успею передать даже до того, как мне отрубят голову, — Садиен тар-Роэс, похоже, был не дурак пошутить. — А теперь прошу императора меня простить, нас ждет дальняя дорога…

Олен поднялся, за ним встали остальные.

— Идите, и пусть Селита пошлет вам легкие пути… — сказал он. — До встречи.

— До встречи.

Оба альтаро поклонились и вышли из шатра, вслед за ними выскочила Саттия.

— Если ваше императорское величество позволит мне говорить, то я должен заметить, что эльфы хитры… — начал ари Валн.

— А я еще хитрее, — прервал его Рендалл. — И ни слова больше! Кто-нибудь распорядился насчет завтрака?

Завтрак мало чем отличался от вчерашнего ужина, а едва Олен покончил с едой, как ему доложили о том, что к шатру явился хозяин Яшмового Трона. Полог качнулся и внутрь шагнул Ан-чи, а за ним — два белых гнома, те самые, что были с ним в тронном зале.

Один постарше, с боевой секирой, другой моложе, в белом халате, расшитом красными драконами.

— Приветствую владыку людей, — сказал Восставший Маг, и вместе с сопровождающими поклонился.

Рыжий, по-прежнему глядевший на него как на врага, издал приглушенный сердитый мяв.

— Привет и тебе… — ответил Рендалл несколько удивленно.

Он ждал, что хозяин Яшмового Трона придет в одиночестве, а никак не со свитой.

— Войско белых гномов под командованием старшего из тысячников выступит в дорогу немедленно, — Ан-чи позволил себе легкую улыбку. — Можно сказать, что я сложил с себя обязанности правителя. И в этот раз — по собственной воле.

Олен посмотрел сначала на одного спутника Восставшего Мага, затем на другого и поинтересовался:

— А эти двое доблестных мужей?

— Они знают обо мне правду и выразили желание остаться со мной.

— Вот как? — Рендалл нахмурился: брать с собой незнакомых роданов совершенно не хотелось; но, с другой стороны, если этих двоих гномов не испугало, что к знаменитейшему мятежнику Алиона вернулась память, то их не устрашит что угодно; кроме того, они были в Опорных горах, у самого логова Безымянного, и знают хотя бы что-то о том, что там творится.

— Да. — Ан-чи повернулся к спутникам. — Позволю себе их представить. Это, — он показал на обладателя халата с красными драконами, — Третий Маг, один из сильнейших чародеев геданов, а это Андиро Се-о, он занимал Яшмовый Трон передо мной…

Оба гнома вновь поклонились и хором сказали почти без акцента:

— Мы к услугам вашего императорского величества.

— Очень хорошо. — Олен даже не пытался скрыть удивления. — Никак не ждал, что в моей свите окажутся такие роданы. И доберутся ли без вас обратно простые воители?

— Конечно, — уверенно кивнул Восставший Маг. — Главное — не мешать им, а дорогу они запомнили…

— Хорошо. Тогда осталось совсем немного. — Рендалл глянул на стоявших рядом друг с другом ари Рогхарна и ари Вална. — Вам, мессены, надлежит завтра же повести войско на юг, к Безариону, и там действовать согласно приказам Регентского совета так, словно вы получили их от меня.

Тяжелая челюсть ари Рогхарна отвисла, более сдержанный ари Валн недоуменно заморгал.

— Прошу меня простить, ваше императорское величество, — начал он, — но я, похоже, не совсем понял вашу мысль… Вы что, не собираетесь вернуться с нами в столицу и занять трон?

— Именно так.

— Но война окончена, враг разбит, в Безарионе ждут десятки достойных императора дел, и нет смысла оставаться тут…

— Я не собираюсь оставаться тут, — покачал головой Олен. — Да, Тринадцатый повергнут, но опасность еще угрожает Алиону. Я должен отправиться в дальний путь, чтобы найти ее источник и устранить его.

Рассказывать полководцам, куда он собрался и зачем, Рендалл не собирался. Заяви он, что намерен посетить Опорные горы, таристеры мигом решат, что император сошел с ума.

И будут, как ни крути, близки к истине…

— Как же так? Неужели нельзя это сделать без вас? — Мысль о том, что наследник Безария собрался их покинуть, медленно и с трудом проникала в крепкие головы благородных. — Нет ли другого способа?

— Боюсь, что нет.

— Но, ваше императорское величество, — вмешался ари Рогхарн. — Невместно при вашем титуле путешествовать без охраны. Необходимо взять с собой несколько сотен воинов, а лучше — тысячу…

— Там, куда мы отправимся, они только помешают, — отрицательно покачал головой Олен. — Кроме того, нельзя сказать, что я уйду совсем без охраны. Я сам кое-чего стою… — Он поднял руку с Сердцем Пламени, а затем похлопал по эфесу ледяного меча. — Ну и в свите у меня будут не последние воины и маги. Скажите честно, вы бы во главе тысячи вышли против нас?

Таристеры переглянулись, во взглядах их читалось сомнение.

Оба видели, что творил Рендалл во время битвы над Безарионом и что он сделал вчера. Наблюдали, как сражался Харальд, какой силой распоряжался Бенеш, и подозревали, что Ан-чи тоже не последний колдун в Алионе. Но в то же время всеми благородными сердцами чувствовали, что император должен править из Золотого замка, а не мотаться неведомо где.

Привычка говорить правду боролась в них с чувством долга, даже не личного, а родового, с преданностью державе, созданной их предками на отбитой у геданов земле.

— Нет, не вышли бы… — сказал, наконец, ари Валн. — Но, клянусь крыльями Акрата, ваше императорское величество…

— Довольно! — Олен поднял руку и таристер мигом смолк. — Я принял решение и его не изменю! Ваше дело — исполнять приказы. А они будут таковы: сейчас распорядитесь, чтобы приготовили припасы в дальнюю дорогу на, — он пробежался взглядом по шатру, — восемь роданов. Дней на десять. Войску отдых на завтра, далее поведете его в столицу. Слушать распоряжения Регентского совета как меня самого. И ждите моего возвращения. Я обязательно вернусь.

В этом он, на самом деле, был не особенно уверен.

Из роданов, решивших свести более близкое знакомство с Безымянным, до сих пор не вернулся ни один.

— Все понятно? — спросил Рендалл, и полководцы в один голос ответили:

— Да, мессен.

— Вот и отлично. Тогда выполняйте.

Таристеры поклонились ему и покинули шатер, а Олен с облегчением вздохнул и вытер пот со лба.

— Все же утомительное дело — отдавать приказы, — сказал он. — Скорее бы в путь, подальше от всего этого.

— Ничего, ты привыкнешь, — убежденно заявил Ан-чи. — К власти быстро привыкают. А когда она еще и начинает нравиться, то…

— Долго вы тут будете болтать? — вмешалась Саттия. — Так мы и до завтра никуда не двинемся.

— Собираемся, — и Олен решительно поднялся с табурета.

Сборы не заняли много времени, и восемь путников, провожаемые удивленными взглядами воинов, вышли из императорского шатра. Неспешно зашагали к лесу, что начинался в сотне шагов к северу. Град к этому времени прекратился, ему на смену пришел дождь, не особенно сильный, но по-осеннему холодный.

Каждый шаг сопровождался хлюпаньем луж под ногами, деревья стояли мокрые и понурые.

— Ну что, и где ваш лесной коридор? — спросил Харальд, когда до стоявших стеной елей осталась дюжина локтей.

— Здесь, — неожиданно коротко и ясно ответил Бенеш. — Только нужно суметь его увидеть и открыть…

Он вскинул руки и замер, только задрожали растопыренные пальцы, будто ветви на ветру. Олену на миг почудилось, что вокруг фигуры молодого мага забегали сине-зеленые огоньки. Раздался пронзительный скрип, какой может издать старая, рассохшаяся дверь, в стене леса обозначился проход.