Белов обреченно повесил голову и смотрел сейчас в пол, не желая участвовать в этом фарсе.

— Вроде как ничья, государь, — усмехнулась Агриппина Ивановна, подсчитав голоса. — Что будем делать?

— Выйдем из этой ситуации очень просто…, — усмехнулся Константин Александрович.

— Только не надо говорить, что у вас, как у верховного главнокомандующего есть право на два голоса или что-нибудь подобное, — Хромцова не страшась гнева императора, смело посмотрела в его глаза.

— С языка сняли, вице-адмирал, — нахмурился тот. — Но, оставим шутки на потом… Ведь есть еще один адмирал, кто пока еще не проголосовал…

— Вы сами только что запретили это делать Кондратию Витальевичу, — не унималась Хромцова, решив взять на себя основной удар гнева императора, если тот слетит с катушек и начнет выдавать собравшимся «черные» метки.

— Я не о Белове, — отмахнулся Константин Александрович. — Я о другом человеке… О том, кто некоторое время отсутствовал, но сейчас, час тому назад, как мне сообщили, готов вновь взять на себе командование…

С этими словами император нажал на кнопку вирт-клавиатуры и на общем экране в одном из его окошек появилось изможденное, бледное, худое лицо Ивана Федоровича Самсонова, который, через экран было видно, что сейчас по-прежнему продолжал находиться в регенерирующей капсуле, подключенный к датчикам и капельницам, но уже был в сознании. Как после стало известно, государь-император лично отдал распоряжение вывести командующего Самсонова из состояния искусственной комы, как раз таки в преддверии вот этого самого голосования.

— Рады, что вы идете на поправку, командующий, — поприветствовал Самсонова, император, в то время как остальные члены совета, пораженные столь внезапным появлением Ивана Федоровича, молчали и переваривали эту новость.

Между тем государь-император продолжал:

— Без вашего участия, командующий, мы как всегда оказались на распутье… Вам должны были передать информацию о том, что произошло за время, пока вы находились в бессознательном состоянии… Вы получили файлы?

— Да, государь, — слабым голосом ответил Иван Федорович, кивнув.

— Вы успели с ними ознакомиться?

— Да, государь, — Самсонов снова кивнул, а скорее моргнул глазами.

— Сейчас от вас нужен ответ, остаемся мы в «Тавриде» и продолжаем сражаться или уходим в тыловые системы? — продолжал давить император, судя по всему решивший идти до конца.

— Судя по цифрам потерь и характеристикам, которые мне передали, — тяжело дыша, ответил Иван Федорович, — я решительно выступаю за то, чтобы наши космофлоты остались в «Тавриде» и продолжали защищать данную звездную систему…

— Благодарю, вас, командующий, — удовлетворенно кивнул Константин Александрович, — что ж, отдыхайте, приходите в себя, в ближайшее время мы ждем вас снова на своем боевом посту…

Связь с медицинским блоком «Громобоя» оборвалась так же быстро, как и появилась двумя минутами ранее…

— Ну, что ж, дамы и господа, — хлопнул в ладоши император Константин, — кажется, теперь всё всем предельно понятно… Мы остаемся в «Тавриде», более того, совсем скоро, я в этом уверен, вернем под полный свой контроль центральную планету системы, а также все те секторы, которые на данный момент удерживаются противником…

Глава 2

Место действия: звездная система HD 22048, созвездие «Эридан».

Национальное название: «Таврида» — сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: не определен — спорный сектор пространства.

Претенденты: Российская Империя, Американская Сенатская Республика.

Расстояние до звездной системы «Новая Москва»: 198 световых лет.

Точка пространства: 124 миллиона километров от планеты Херсонес-9.

Дата: 6 марта 2215 года.

Между тем, в то время, когда проходило это судьбоносное для нашего флота совещание, русская эскадра продолжала отступать, подгоняемая американцами дивизиями «Золотые грифоны» и «Следопыты». Ситуация для русских походных колонн, растянутых буквально на миллионы километров оказалась тяжелой, если не сказать критической.

Дело в том, что начав отступать еще от Херсонеса-9, наши дивизии постепенно разбивали единое построение, уходя от преследователей на разных скоростях. Приказ командующего Дессе был предельно четким — отходить каждому кораблю по отдельности, не разворачиваться и не прикрывать другие корабли, если те попали в безвыходную ситуацию. Столь жесткий приказ Павел Петрович вынужден был отдать, понимая, что многие из кораблей его объединенной эскадры получили в бою повреждения, в том числе и силовых установок, отчего сейчас шли на разных скоростях.

Если прикрывать друг друга — под огнем наседавшего противника окажутся все имеющиеся у нас вымпелы, соответственно, погибнут тоже все без исключения. А значит, как бы тяжело не было нашему командующему в тот момент, кроме как отдать строжайшее распоряжение об автономном отходе из сектора, другого приказа он, решивший сохранить хотя бы костяк двух космофлотов, он отдать не мог и не имел права.

Вот и полетели наши корабли из сектора, во-первых, по разным траекториям, хотя со временем все равно большая часть из них сумела сгруппироваться, и во-вторых, с разными скоростями. Теперь каждый был сам за себя. Нет, конечно, находились командиры, которые наплевав на распоряжение Дессе, самовольно брали на буксир поврежденные вымпелы своих товарищей или прикрывали собой отход тихоходов. Чаще других пренебрегали приказами командующего Северным космофлотом — «черноморцы» и «гвардейцы», не привыкшие выполнять приказы какого-то там, неизвестного им адмирала Дессе…

Такие действия оказались палкой о двух концах. С одной стороны многие русские корабли, благодаря самоотверженности рядом идущих своих собратьев, были спасены, ну, по крайней мере до сих пор оставались в строю, буксируемые своими товарищами. С другой стороны часть наших кораблей, включая тех, кто имел все шансы оторваться от преследования, погибли в неравной схватке, пытаясь прикрыть собой других. Тут каждый капитан сам выбирал, как ему действовать и как поступать…

— Сейчас, когда мы с вами коллегиально решили, что остаемся и продолжаем сражаться за систему, — воодушевленно произнес Константин Александрович, довольный собой и тем, что сумел-таки продавить нужное себе решение.

Нет, конечно, император мог самолично приказать флотам оставаться в «Тавриде» до конца, на это право, как верховный главнокомандующий, он имел. Однако государь понимал, что в этом случае полностью берет всю ответственность на себя это раз, а второн — получает пусть и негласную, но очень опасную ту самую фронду — сопротивление со стороны недовольных адмиралов, что непременно будут тем или иным образом стараться манкировать его распоряжения, отчего вся операция может пойти наперекосяк.

Голосованием же, пусть и таким нелепым и с грубыми нарушениями, Константин Александрович пытался задавить всякое неповиновение в зародыше. И, кстати, на некоторое время у него это получилось. В частности адмиралы Козицын и Котов, под давлением так называемого «большинства» в числе императора, его брата, командующего Самсонова, и остальных адмиралов, поддержавших Константина Александровича, решили жестко против не выступать, а подчиниться мнению так называемой партии «войны». Дессе, кстати, будучи хитрым и опытными в том числе и царедворцем, тоже так явно и агрессивно, как это делала сейчас Агриппина Ивановна Хромцова, не показал свое отрицательное отношение к авантюре императора, по крайнее мере для вида продемонстрировав, что принимает результаты голосования и готов выполнять волю монарха… Так что чисто формально император выиграл этот бой, отчего сейчас сидел довольный и оптимистично настроенный на будущее…

— Итак, господа, мы остаемся, — продолжал он, обведя взглядом всех присутствующих на совете. — В ближайших планах, первое — оторваться, либо скинуть с себя преследующие нас дивизии американцев… Их всего две, остальные на радарах даже не видны… Второе — провести реорганизацию наших подразделений, отправив в «тыл» в «Екатеринославскую» все те корабли, которые на данный момент сильно пострадали и не могут пока выполнять свои функции… Ну, и в-третьих…

— Позвольте, ваше величество, сначала высказать мнение по первому пункту, — Агриппина Ивановна Хромцова в отличие от остальных, безвольно согласившихся с мальчишескими идеями императора отстоять «Тавриду», продолжала жесткое противостояния с государем, разговаривая с ним в крайне пренебрежительной форме, перебивая Константина Александровича, будто разговаривает с одним из капитанов кораблей своей дивизии, — а то, что-то вы очень разогнались, не остановить…

Император даже обомлел от такой наглости, но замолчал и внимательно посмотрел на свою собеседницу.

— Говорите, вице-адмирал, — разрешил он, пока сдержанно.

— Вы тут решили оторваться от преследователей, — хмыкнула Агриппина Ивановна, кивая на тактическую карту за своей спиной. — И как же, позвольте узнать, вы собрались это осуществить?! Пока я вижу, что «янки» плотно сели нам на хвост, не только не отставая, но еще и нагоняя нас с каждым часом… И каждый час при этом мы теряем все новые и новые корабли… Вы что не видите колонок цифр потерь? Они на вашей голограмме не растут что ли?!