Самсонов тоже прекрасно видел эту плохо скрываемую неприязнь, пылавшую в прищуренных глазах американца. Но он не подал виду, прежде всего понимая, что именно он здесь и сейчас хозяин положения, а Илайя находится в его подчинении. В конце концов, адмирал отлично помнил: сейчас не время и не место для выяснения отношений. На кону была не просто его гордость или авторитет, но судьба всего предприятия.

— Хорошо, с вашей позицией все ясно. Но что скажете насчет остальных кораблей, гвардейских «преображенцев»? Никак не возьму в толк причины этих их нелепых маневров и перестроений… Вы наверняка лучше меня понимаете, что вообще происходит в когда-то стройных порядках дивизии Шувалова.

— Для получения подобной информации вам необходимо связаться непосредственно с лейб-флагманом Преображенской дивизии, — бросил американец, брезгливо поджав губы. Всем своим видом он демонстрировал, что это ниже его достоинства — лично вдаваться в утомительные разъяснения для непонятливых русских. — Уверяю, адмирал, вас там ждет весьма занятный сюрприз…

С этими загадочными словами Джонс отключил канал связи, оставив обескураженного Самсонова один на один с клубком нехороших предчувствий.

— Что ж, ценю твой совет, приятель, как бы ты меня ни бесил своим высокомерием, — процедил сквозь зубы раздосадованный адмирал. — Но знай: после того, как покончим со всей этой кутерьмой, мы с тобой еще перетрем по душам. Уж постараюсь внушить тебе чуток уважения к золотым орлам на моих адмиральских погонах…

Мысленно пообещав себе устроить строптивому американцу головомойку при личной встрече, Иван Федорович решил последовать наущению своего не в меру самоуверенного подчиненного. Недолго думая, Иван Федорович приказал вызвать мостик флагмана Преображенской дивизии…

— Иван Федорович! — внезапно, вместо сурового лица адмирала Шувалова, на коммуникационном экране возникло молодое, до неприличия смазливое лицо Демида Зубова — со скупой искусственной улыбкой. И прежде чем ошарашенный адмирал успел открыть рот, полковник громогласно провозгласил:

— Господин адмирал флота, разрешите доложить — вся бывшая под командованием контр-адмирала Шувалова Преображенская дивизия решением старших офицеров присягает ныне лично вам и всецело переходит под ваше командование! Изменник казнен по законам военного времени за предательство Отечества. Последний приют он нашел в открытом космосе, куда и был выброшен по личному моему приказанию…

— Что за чертовщина, полковник! Вы-то каким боком здесь оказались? — прорычал он, сурово насупив брови. В голосе Самсонова явственно прозвучали нотки недоверия, почти откровенного подозрения. Уж больно неожиданным и диким показалось ему все происходящее. — Объясните, что вообще у вас там на линкоре стряслось? «Москва» под вашим контролем?

— Можете не сомневаться…

Самсонов постепенно приходил в себя. В конце концов, если Зубов не врет, и гвардия и впрямь перешла на его, Самсонова, сторону — это в корне меняло всю диспозицию. Считай, половина дела уже сделана. И чем дольше он размышлял, тем шире расплывалась на его хмуром лице довольная ухмылка. Похоже, капризная фортуна наконец-то повернулась к адмиралу своим прекрасным ликом. Столь щедрый подарок судьбы в самый канун решающего броска к столице дорогого стоил.

— Ничего себе, подарочек! — громогласно расхохотался Иван Федорович, решив пока не углубляться в детали странной интриги, так удачно разыгравшейся в его пользу. — Значит, ты тоже в наших рядах полковник… Ай да, канцлер, ай да сукин сын! Все обставил как нельзя лучше… И что твои корабли не собираются меня атаковать, полковник… Вернее, прошу прощения — адмирал Зубов, — тут же поправил сам себя Иван Федорович, быстро сориентировавшись и поняв, что приобретает сейчас себе нового серьезного союзника.

Демид и впрямь застыл на мгновение, изумленно округлив глаза. Он явно не ожидал столь скорого и щедрого вознаграждения. Самсонов с удовлетворением отметил, как стремительно меняется выражение лица Зубова.

«Ничего, братец, после с лихвой отработаешь оказанную тебе милость, не сомневайся. Выжму из тебя все соки до последней капли, — со злорадным весельем подумал про себя Иван Федорович, наблюдая за сменой противоречивых чувств на лице гвардейца. — Но как интересно канцлеру удалось вытащить его их тюрьмы? Впрочем, зная Шепотьева и его тайную сеть, можно этому особо не удивляться».

— Значит, вы господин адмирал утверждаете, будто все гвардейцы как один присягнули мне на верность и отныне числятся в Черноморском флоте? — с нажимом переспросил адмирал, в упор глядя на Зубова немигающим взглядом, а после переведя взгляд на тактическую карту за своей спиной. — Объясните тогда, почему несколько ваших вымпелов по-прежнему упрямо торчат в боевых порядках? Мне тут сигналят: целых семь дредноутов стоят в «линии», нацелив орудия прямехонько на приближающийся «конус» моей эскадры…

Самсонов ткнул пальцем в светящуюся тактическую карту, где мерцающие огоньки гвардейских кораблей и впрямь настырно жались друг к другу, образуя классическую «линию»

— Дайте мне всего десять минут, господин адмирал. Уверяю вас, среди моих гвардейцев, что пока не определились со своей позицией, вовсе нет предателей. Это храбрые офицеры, преданные царю и Отечеству. Просто они оказались дезориентированы внезапной сменой командования и по инерции придерживаются устаревших приказов. Но стоит мне лично обратиться к ним с толковым разъяснением ситуации — и, ручаюсь головой, все до единого перейдут на вашу сторону…

— У вас нет десяти минут, адмирал, — жестко отрезал Самсонов. — Похоже, вы слегка заблуждаетесь насчет истинных мотивов ваших, с позволения сказать, подчиненных. Можете поверить моему богатому жизненному опыту — все эти «неопределившиеся», как вы их обозвали, на самом деле являются самыми что ни на есть матерыми предателями. А значит — нашими с вами потенциальными врагами.

Иван Федорович саркастически фыркнул и покачал головой, всем своим видом демонстрируя крайнюю степень отвращения.

— Даже если сейчас они последуют за нами, то завтра непременно ударят в спину. Я знаю таких людей… Я и сам сделал бы то же самое на их месте…

— Да, но возможно, они просто не сумели так быстро сориентироваться…

— Это теперь их проблема, — отрезал Самсонов. — Лучше скажите мне вот что, господин хороший, — заговорил адмирал, наконец, оторвавшись от созерцания мерцающего экрана. — Можете ли вы со всей ответственностью заверить, что остальные силы Преображенской дивизии целиком и полностью находятся под вашим контролем? А главное, большие десантные корабли с полками штурмовиков на борту.

Самсонов выжидающе уставился на Зубова.

— Так точно, господин адмирал! Они ваши…

— Что ж, я рад слышать столь добрые вести, Демид Александрович! И еще больше счастлив, видеть в вашем лице достойного адмирала, готового без колебаний присоединиться к нашему праведному походу против бунтовщиков и самозванцев.

Пока длился этот судьбоносный разговор, «конус» из восьмидесяти боевых кораблей адмирала Самсонова приблизился к семи оставшимся в строю кораблям Преображенской дивизии и буквально за считанные минуты истребил их с циничным хладнокровием. Семь гвардейских линкоров и крейсеров навсегда остались летать здесь в виде космического мусора. Такая жестокость поразила остальных «преображенцев», но никто из них не посмел препятствовать избиению своих товарищей. Как я и говорил, многие сейчас были смущены и растеряны в этом хаосе, совершенно не зная, за кем праведная сторона, а за кем неправедная…

Так окончилось данное противостояние, роковой шаг был сделан. В результате поредевшая в избиении части своих кораблей и опаленная смутой Преображенская дивизия, а также русско-американская эскадра вице-адмирала Джонса, сомкнув ряды и выстроившись в идеальные походные колонны, решительно последовали за Черноморским космофлотом Ивана Федоровича Самсонова. Грозная армада неудержимо устремилась навстречу своей исторической судьбе. К заветной, манящей цели — сверкающей короне Российской Галактической Империи находящейся на столичной планете Новая Москва-3…