Когда нам кто-то «должен», легко вспыхнуть «праведным» гневом или даже применить агрессию, поскольку «попраны» наши права и надо наказать коварного обидчика. Если бы мы осознали, что это лишь наше пожелание, а «скрепленный кровью договор» — плод иррационального мышления, что в действительности не только никто ничего подобного не обещал, но чаще всего даже четкой договоренности с конкретным человеком об этом не существует, то мы смогли бы впредь реагировать в подобных обстоятельствах гораздо спокойнее и конструктивнее. Опираясь на собственные ожидания, стандарты и правила, мы часто забываем согласовать их с собеседником или группой. В итоге наступаем на же грабли — провоцируем конфликты.
Установка долженствования проявляется в трех видах. Первой составляющей служит установка долженствования в отношении себя — то, что я должен другим. Наличие убеждения в том, что вы кому-то что-то должны, будет служить источником стресса каждый раз в следующем случае: когда что-либо будет вам напоминать об этом долге и что-либо одновременно будет мешать вам его исполнить. Обстоятельства часто складываются не в нашу пользу, поэтому исполнение этого «долга» при стечении неких неблагоприятных событий становится проблематичным. В итоге человек попадает в «сооруженную» им же ловушку: возможности «вернуть долг» нет, но и возможности «не вернуть» тоже. В общем, полный тупик, угрожающий к тому же «глобальными» неприятностями.
Вторая составляющая установки долженствования — долженствование в отношении других. Речь идет о том, «что мне должны другие люди» (как они должны вести себя со мной, как говорить в моем присутствии, что делать). И это один из мощнейших источников стресса, потому что никогда и ни у кого в жизни за всю историю человечества не было такого окружения, чтобы оно всегда и во всем вело себя «подобающе». Даже у авторитетных граждан, даже у верховных правителей и жрецов, даже у самых одиозных тиранов (а эта установка — одна из причин того, что они стали тиранами, причем одиозными) появлялись в поле зрения люди, которые поступали «не так, как они должны». И естественно, что когда мы видим человека, который поступает не так, как он якобы «должен по отношению ко мне», то уровень психоэмоционального возмущения стремительно возрастает. В итоге — стресс. Чем мудрее становится человек, тем меньше он находит поводов для обид и требований, за ними стоящих. Представьте себе, что вы обещали другу оказать небольшую любезность. По прошествии времени вы понимаете, что не в состоянии этого сделать, потому что это требует от вас слишком больших усилий. Как бы вы себя почувствовали? Большинство людей в такой ситуации ощутили бы чувство вины, сожаление или угрызения совести из-за того, что не смогли сдержать слова. Другие способны испытывать даже более сильное чувство — стыд. Они стали бы резко критиковать себя и, к примеру, говорить: «Почему я так глуп?», «Почему я такой ленивый?», «Я должен был это сделать». И чувство вины, и чувство стыда — негативные (правда, чувство стыда несколько глубже, поскольку подразумевает отрицательную оценку собственного «Я», а не является просто отражением каких-либо специфических действий).
Существует ли взаимосвязь между тенденцией испытывать стыд и отвечать агрессией? Множество данных позволяют ответить утвердительно. Оказывается, что люди, испытывая чувство стыда, зачастую также ощущают гнев и враждебность: они злятся на самих себя за то, что своим поведением заставили себя усомниться в собственной ценности. Такие чувства затем переадресовываются тем, по чьей вине возник стыд: в конце концов именно они выражают недовольство, заставляя человека чувствовать себя глубоко униженным. Поскольку стыд — сильная эмоция, то негативные чувства, порождаемые ею, зачастую бывают глубокими, неадекватными событию, вызвавшему их. Люди, испытывающие чувство стыда, прекрасно это понимают, что еще больше усиливает их гнев и упреки в адрес тех людей, по вине которых они вынуждены испытывать неприятные чувства.
Третья составляющая установки долженствования — требования, предъявляемые к окружающему миру. Это то, что выступает в качестве претензий к природе, погоде, экономической ситуации, правительству и т. п.
Слова-маркеры: должен (должно, должны, не должен, не должны, не должно и т. п.), обязательно, во что бы то ни стало, кровь из носу.
Установка долженствования порождает целый ряд «вредных» привычек (устойчивых программ поведения). Вот несколько типичных примеров:
Привычка угождать всем. Иллюстрация этой привычки приводится в байке № 16 «Трудно угодить всем». Как иронически отмечал Ф. Монкриф, «вежливость состоит в том, чтобы постоянно забывать о себе для того, чтобы заниматься только другими». Это высказывание наглядно демонстрирует неэффективность описанной стратегии и потери на пути ее реализации.
Привычка требовать от себя всегда быть на высоте. Обидные слова больно ранят — в первую минуту мы даже не находим что сказать, зато крепки задним умом. «После драки» придумываем план мести, бессонными ночами проигрываем ситуации, в которых даем обидчику достойный ответ, — и справедливость торжествует.
«У французов есть выражение: эффект лестницы. По-французски Esprit d’Escalier, эспри д’эскалье. Оно относится к моменту, когда ты находишь правильный ответ, но уже поздно. Например, на вечеринке тебя кто-то оскорбляет. Ты должен как-то ответить. Когда на тебя все смотрят, когда на тебя это давит, ты говоришь что-то неубедительное. Но ведь потом ты уходишь с вечеринки. И именно в тот момент, когда начинаешь спускаться по лестнице, вдруг — о чудо. Тебе приходит в голову идеальный ответ. И это окончательное унижение». (Чак Паланик. Кишки)
Привычка игнорировать реальность в угоду своим ожиданиям. То, что «должен» был получить персонаж притчи Леонардо да Винчи «Мотылек и пламя», делая ставку на свои ожидания и игнорируя сигналы реальности, и что он в итоге получил, наглядно раскрывает погрешности и издержки подобной стратегии.
Порхая в вечерних сумерках и наслаждаясь прохладой, нарядный мотылек вдруг приметил мерцающий вдали огонек. Он тотчас направился к освещенному месту, а когда оказался рядом, стал летать вокруг горящего на окне ночника, с удивлением разглядывая его. Как же красив этот незнакомец! Налюбовавшись вдоволь, мотылек решил поближе познакомиться с ярким огоньком и поиграть с ним, как обычно забавлялся в саду с цветами, раскачиваясь на их венчиках, словно на качелях. Отлетев немного в сторону, он сделал крутой разворот и пролетел, почти касаясь желтого язычка пламени и как бы приглашая его к игре. Но что-то больно кольнуло его и подбросило вверх. Присев на подоконник у ночника, мотылек в изумлении обнаружил, что потерял одну лапку и подпалил края крылышек. «Как же могло такое стрястись?» — в недоумении спрашивал себя мотылек и не находил ответа. Он никак не мог допустить, чтобы такой дивный безобидный огонек способен был причинить ему зло. Придя немного в себя от потрясения, мотылек вновь расправил крылышки и вспорхнул. Сделав несколько кругов над горящим ночником, он спокойно полетел прямо на пламя, желая покачаться на нем, но тут же упал в масло, коим питался коварный огонек.
— Какой же ты жестокий, — промолвил мотылек, теряя силы. — Я надеялся найти в тебе друга, а обрел погибель. Слишком поздно я осознал, как ты зол и опасен! Дорого мне обошлась моя наивность.
— Бедный мотылек! — ответил ему опечаленный ночник. — Моя ли вина, что я не цветок, а пламя? Ты не внял моему предупреждению и стал играть со мной.
Привычка руминации (лат. ruminatio — повторение, пережевывание) — навязчивый тип мышления, при котором одни и те же темы, события или мысли регулярно возникают в голове, доминируя и вытесняя прочие. Человек обычно находится в подавленном состоянии и испытывает чувство вины. Руминация может отличаться от болезненной озабоченности какими-либо вопросами тем, что постоянно возникающие у человека мысли являются нежелательными и возникают помимо его сознательных произвольных усилий. Проиллюстрирую руминацию следующим анекдотом.
Лежит мужик в реанимации, стонет и все время бормочет: «Зачем я их позвал, ну зачем я их позвал». К нему подходит дежурная медсестра и говорит: «Уже ночь, ты мешаешь спать остальным и мне. Кого и куда ты там позвал?» «Да я из-за этого здесь и оказался. Иду я вечером по темному двору. Тут, понятное дело, хулиганы попросили закурить и забрали всю пачку. Ну, думаю, что делать — их много, а я один. Но присмотрелся — рядом ломик валяется. Я их окрикнул: “Эй, …, куда пошли? Те, естественно, развернулись. Я за ломик — а он ко льду примерз! Ну зачем я их позвал?»
Как писал Конфуций, «если у вас украли кошелек, это ничего не значит, значит только то, как часто вы будете об этом вспоминать».
Привычка гиперконтроля
Немного о гиперконтроле: «Я никогда не делаю ту же ошибку дважды. Я делаю ее пять или шесть раз, просто для уверенности».
Установка катастрофизации
Характеризуется резким преувеличением негативного характера явления или ситуации. Отражает иррациональное убеждение, что в мире есть катастрофические события, оцениваемые так вне любой системы отсчета. Установка проявляется в высказываниях негативного характера, выраженных в самой крайней степени. Например: «Ужасно остаться одному на старости лет», «Будет катастрофой начать паниковать у всех на виду», «Лучше конец света, чем ляпнуть что-нибудь не то перед большим количеством людей».
