Я набрал номер. Ответили почти сразу:
— Привет, Михаил! Что у тебя?
— Здравствуйте, шеф. У меня информация подтвердилась — излучение присутствует.
Я услышал, как Аркадий Семенович скрипнул зубами. Ярый противник ненормативной лексики, он таким образом запирал внутри себя рвущиеся на волю непечатные слова. Этот скрип остался единственным проявлением эмоциональной реакции железного шефа уральско-западносибирского сектора АПБР: тон его остался абсолютно спокойным.
— Сильное? — осведомился Аркадий Семенович.
— Судя по детектору, не очень. Хуже другое — источник в реке. Прошу санкции на использование становых бомб.
— Считай, она у тебя есть. Только помни о секретности. Даже малая толика информации об излучении просочиться не должна! Иначе будет такая паника, что… Да ты не хуже меня знаешь, как люди реагируют на подобные новости, и у меня язык не повернется их за это упрекать.
— У меня тоже.
— В общем, делай все, что нужно, только тайно. Заловят тебя — отбрехивайся как можешь, только правду не говори! И удостоверение АПБР спрячь от греха подальше.
— Понял.
— Зараженные есть?
— Пока не знаю. Надо город прочесывать.
— Займись, как только нейтрализуешь источник излучения.
— Гм, шеф, тут помощники понадобятся. Объем работы большой, и потом, сами знаете: в одиночку на Измененных ходить… неправильно.
Аркадий Семенович вздохнул.
— Знаю, что неправильно, Миша. Вот только на помощь пока не рассчитывай. Павел с Людмилой лишь через неделю с объекта освободятся. Вместе с ними могу тебе кого-нибудь из «лояльных» подбросить. Но не раньше.
Тут я мысленно произнес «Ого!». Эти «люди-икс» на службе АПБР всегда были в дефиците, а помощниками являлись чрезвычайно ценными. Так что «лояльный» — это хорошо, а вот через неделю — очень плохо.
— Аркадий Семенович, неделя — срок долгий. Даже один Измененный — проблема, а если их тут два или больше, за неделю они тут меня на фарш порубят!
— Я знаю, Миша, что не могу приказывать тебе в такой ситуации. Однако в нарушение всех правил и инструкций прошу: держись. Поверь, мне это тоже не нравится, потому что наши инструкции кровью написаны. Кровью оперативников АПБР. Просто ты — особая статья. Ты — один из лучших и к тому же имеющий приличный опыт «автономок». С кем другим я бы не рискнул, а с тобой…
Да уж, зашибись! Сейчас лопну от гордости!
— Все это очень лестно, шеф. Обещаете написать эти слова на моем надгробии?
— Зачем так мрачно, Миша? Ты же еще не знаешь, сколько там Измененных. Если много — не связывайся. Только установи, кто они, где обретаются, и жди подмоги. А если один — зачисти.
— Кстати, о «зачисти». Способ исполнения?
У шефа, похоже, отлегло. Раз вопрос пошел о цвете, в который перекрашивать мавзолей, значит, принципиально я на матросовский подвиг согласен.
— На твое усмотрение. Хотя если стаж заражения невелик… У тебя ведь есть с собой антинова?
— Разумеется.
— Попробуй сначала вакцинировать. Лишний «лояльный» нам не помешает. Ну а если это будет невозможно или сопряжено со слишком большим риском…
— Понял. Сегодня ночью рассчитываю законсервировать Обломок, а с завтрашнего дня займусь поиском зараженных. Разрешите исполнять?
— Исполняй, Миша! И удачи тебе!
Интерлюдия 1
Строганова
— Одинцов Сергей Николаевич?
— Да.
— Капитан Строганова, Федеральная Служба Безопасности. — Подошедшая предъявила удостоверение.
— Строганова Анастасия Викторовна, — с улыбкой прочитал куратор Московского сектора АПБР. — А у вас красивая фамилия, товарищ капитан! Вы случайно не имеете отношения к одному из древнейших дворянских родов России?
Однако собеседница не приняла предложенного легкого тона.
— Полагаю, это вопрос для другой беседы и в другом месте. А сейчас, товарищ полковник, мне хотелось бы побеседовать с вами о так называемом деле Кочевницы.
— А вот мне нет, товарищ капитан. — Одинцов продолжал улыбаться. — И дела-то такого нет.
— Дела нет, как, полагаю, и никогда не существовало экспедиции профессора Афанасьева во Владимирскую Зону?
Полковник поскучнел.
— Вы хорошо информированы, товарищ капитан. Но все же ошибаетесь. Дела нет, потому что оно закрыто.
— Только не для ФСБ.
— Если уж на то пошло, для ФСБ этого дела и не было. Это не ваша юрисдикция.
— Теперь наша. — Строганова вынула из сумки какой-то документ и протянула полковнику. — Извольте ознакомиться.
Одинцов быстро пробежал глазами написанное, и брови его чуть приподнялись от удивления.
— Однако! — произнес он, возвращая документ. — И уровень же у вас! И стоило лезть на самый верх? Чего ради? Я же сказал, дела нет. Наши приборы зафиксировали коллапс странствующей аномалии, которой было дано кодовое имя «Кочевница». Зачем Службе вмешиваться?
— Дело Кочевницы наверху признано архиприоритетным и взято под контроль первыми лицами государства. В нем осталось слишком много белых пятен. В том числе гибель опергруппы ФСБ во главе с капитаном Потылиным.
Одинцов снова приподнял брови.
— Не знал, что Служба кого-то туда отправляла.
— Не стоит лукавить, товарищ полковник! У вас более чем подробная информация обо всем, что происходило во Владимирской Зоне две недели назад. Так вы готовы поговорить откровенно?
— Разумеется. Присаживайтесь.
— Спасибо.
— Что вас интересует?
— Почему вы объявили в розыск некоего Олега Катаева?
— Потому что это опасный преступник, убийца, обладающий к тому же чрезвычайно мощными псионическими способностями.
Впервые Анастасия проявила какое-то подобие эмоций, также приподняв брови.
— Убийца? Это что-то новенькое! По моим сведениям, Катаев принадлежал к так называемой группе вольных сталкеров, работавших в Муромской Зоне, и был замешан в ряде противозаконных операций. Но убийство… это не его профиль.
— Был не его, — сухо произнес Одинцов. — Зона меняет людей. Гибель экспедиции Афанасьева, по крайней мере последних выживших ее участников, лежит на его совести. Не думаю, что ошибусь, если предположу, что и ваши люди также стали его жертвами.
Строганова покачала головой.
— А вот к нам поступила другая информация — о черном фантоме, созданном аномалией. Именно его пси-атаки стали причиной гибели большинства участников экспедиции и оперативников группы Потылина.
Полковник усмехнулся.
— Пересказываете мифы, товарищ капитан! Эта легендарная черная фигура известна в народе как Черный Сталкер. Этот фантом, как Кровавая Мэри, — персонаж фольклора. Но не исключено, что Катаев мог использовать эту легенду в своих интересах. Его пси-возможностей вполне хватит, чтобы заставить кого угодно увидеть что угодно. В том числе и черную фигуру без лица. Поверьте, наш убийца — Катаев, и искать кого-то другого — значит даром терять время.
— На чем же основана ваша уверенность? У вас есть доказательства?
— Разумеется. Свидетельские показания, полученные из Зоны по спутниковой связи от членов экспедиции. В том числе и от подружки Катаева — ныне покойной нашей научной сотрудницы Агнешки Томаховской. Она позволила ему вскружить себе голову, но вовремя поняла, что он за фрукт. Романтический флёр слетел с этого вольного сталкера, когда ей стало известно о его незаконных операциях с кровью Измененных. Она решила его бросить, а он ей этого не простил.
Анастасия нахмурилась.
— Интересная картина получается, товарищ полковник. Ваша складная версия вступает в противоречие с некоторыми известными мне фактами.
— И какими же?
— Незадолго до того, как Катаев отправился во Владимирскую Зону, его вместе с подельником Григорием Ещенко задержали на южной границе Муромской Зоны. Ещенко был тяжело ранен, да и Катаев находился не в лучшей форме. В машине были обнаружены улики, позволявшие посадить обоих и надолго. Но вот в чем загвоздка — Катаев не сел, а отправился во Владимир. Не объясните мне этот странный факт?
По губам Одинцова снова скользнула кривая улыбка.
— Ай-ай-ай, товарищ капитан! Это внутренняя кухня АПБР, и вам об этом знать не следовало бы. Признайтесь честно, кто-то из наших людей работает на Службу?
— Я не уполномочена отвечать на этот вопрос, товарищ полковник. Может быть, ответите на мой?
— Извольте, отвечу. У Катаева были обнаружены пси-способности, о которых мы раньше ничего не знали. Более того, как выяснилось, он периодически вступал в пси-контакт с кем-то из членов экспедиции, которая к этому времени уже находилась в критическом положении. Я тогда полагал, что это хорошая идея, и сталкеру была предложена сделка: мы закрываем глаза на улики, а он отправляется в Зону и вытаскивает оттуда уцелевших членов экспедиции. К тому же Катаев говорил, что любит Томаховскую, и это казалось некоей гарантией его лояльности. Но я жестоко ошибся. Тем более что об их размолвке мне стало известно уже потом, когда было слишком поздно. Катаев всего раз вышел на связь, а потом, похоже, избавился от спутникового телефона. Вот так.
— Кто проводил пси-тестирование Катаева?
— Наш штатный экстрасенс.
— Его имя?
— Мальцев Анатолий Сергеевич.