Дмитрий Лазарев
Зона: перезагрузка. Хозяин Топи
Пролог. Художник
Байкал. Деревня Листвянка. Девятнадцатый год метеоритного дождя
«Глеб!» — меня выбрасывает из сна, словно катапультой, но я все же успеваю сдержать рвущийся наружу крик. Впрочем, какой там сон, так, короткий провал в беспамятство. Сплю я в последнее время отвратительно. Большую часть ночи лишь дремлю вполглаза или лежу на спине, тупо пялясь в потолок, и только изредка проваливаюсь в тяжелое забытье, в сумме набирая часа полтора сна за ночь. И так продолжается уже две недели. Будь я обычным человеком, а не сувайвором, такой режим меня быстро доконал бы, но мой особенный организм пока держится. Рите не говорю — зачем ее беспокоить, ей и с Глебовыми кошмарами головной боли хватает.
Я не помню, что за сон видел перед самым пробуждением, но он определенно был связан с сыном. А еще он был каким угодно, только не позитивным. Что-то плохое случилось в этом сне, и именно с Глебом.
Мои сны… О, если б можно было от них просто отмахнуться! Как я скучаю порой по тому времени десять лет назад, когда кошмар был всего лишь кошмаром — после пьянки, или после похода в Зону, или… да мало ли может быть причин для плохого сна! Вот сейчас, например. Я уже долгое время дергаюсь из-за кошмаров моего сына — сына сувайвора и «лояльной». Потому что кошмары нам подобных — это не просто так. Для них не придумаешь естественную причину и не успокоишься. Потому что с нами ВСЕ непросто. В который уж раз убеждаюсь, что Зона никогда не отпускает нашего брата насовсем. Восемь лет назад, когда я послал лесом Посвященного-Катаева с его предложением о сотрудничестве, я надеялся прожить спокойную жизнь со своей семьей.
Наивный глупец! Спокойная жизнь — не для таких, как мы. Своим отказом я обеспечил нам восемь лет, и это еще до фига щедро. Надеяться на большее было бы уже излишним оптимизмом. Прошлое настигло нас, пора это признать. И то, что сейчас происходит с Глебом, — первый признак. А моя бессонница и сегодняшний кошмар? Второй этап? Зря я подключил Светлану. Она не может помочь. Просто не в состоянии. Я пытался залепить пробоину скотчем, но только потерял время. И сейчас что-то случилось. Мой внутренний голос твердит мне это без остановки, и я больше не стану его затыкать.
Осторожно, чтобы не разбудить жену, я выбираюсь из постели. Тихо сгребаю со стула свою одежду, а с тумбочки смарт и на цыпочках выхожу в коридор. Хорошо, что я всегда смазываю дверные петли по всему дому. Ни одна не скрипит. Вызываю Светлану. «Абонент выключил телефон или находится вне зоны действия сети». Черт! Сжимаю зубы. Предчувствия меня не обманули — началось. Нельзя было разрешать Глебу ночевать в ее доме. Утратил я бдительность за восемь лет, расслабился. Теперь буду расхлебывать.
Быстро одеваюсь. Надо ехать туда. Ключи от машины… Твою мать! Остались в спальне. Тихо открываю дверь и… натыкаюсь на тревожный взгляд сидящей на кровати жены.
— Тема, что происходит?
— Ничего, Рита. Не спится что-то. Решил прокатиться.
Ее глаза начинают искрить.
— Мне-то мозги не парь! Думаешь, я деревянная? Что-то с Глебом, да?
Вздыхаю. Впрочем, может, оно и к лучшему — в паре с женой у меня все получается лучше, чем в одиночку.
— Одевайся. Едем к Свете.
Рита чуть бледнеет.
— Вообще-то ночь на дворе.
Кидаю взгляд на часы, вижу на них 4:30 и мысленно чертыхаюсь. Но меня уже ничто не способно остановить.
— Разберемся! — бросаю я, беру ключи от машины и выхожу в коридор.
* * *
Ехать недолго, и дорога пуста, так что по пути пытаюсь дотянуться до Глеба ментально, почувствовать его. Обычно это получается, но иногда наш сын наглухо закрывается, будто запирает свое сознание в черный ящик. Он это делает инстинктивно, умеет же как-то! Для нас с Ритой эта его способность до сих пор остается загадкой. Мы понятия не имеем, откуда она у него взялась. Грешим на гремучий коктейль, созданный смешением наших с ней генов.
И то, что сейчас я не могу до него дотянуться, одновременно и тревожит, и немного успокаивает. Если бы Глеба куда-то увезли против его воли, он бы не закрывался, а наоборот — вопил бы о помощи во всех диапазонах. Вот разве что его вырубили и держат без сознания. Последняя мысль вызывает волну страха, и я непроизвольно притапливаю педаль газа.
— Легче, Тема! — Рита успокаивающе прикасается пальцами к моему запястью. — Сейчас колдобины пойдут, забыл?
Она права. Снижаю скорость: если мы во что-нибудь врежемся или откусим себе языки, угодив на полном ходу колесом в яму, — легче от этого точно никому не станет.
Но вот наконец и нужный поворот, навороченная дача какого-то крутого из Иркутска, а за ней, в глубине проулка, — незаметный домик с крутоскатной крышей. Там живет Светлана. А во дворе стоит ее «Санта-Фе»… Стояла… Черт! Внутренне закипая, останавливаю машину, выскакиваю, бегу к воротам. Жму на кнопку звонка. Слышу его дребезжащую трель где-то в глубине дома. И все, никакой реакции. Тишина. Впрочем, я к этому готов. Жестом прошу Риту постоять на стреме, отжимаю щеколду дровяного сарая… Полминуты — и я внутри. Дверь в дом закрыта на замок, но для меня с моими кинетическими способностями это не проблема. Легкое воздействие — запоры отщелкиваются, я вхожу. Внутри порядок. Полный. Никаких следов борьбы, равно как и поспешных сборов и бегства. Все аккуратно. Кровати заправлены, рюкзачка Глеба нет, сумки Светланы — тоже. Прислушиваюсь к эманациям… Ни страха, ни боли. На похищение не похоже совсем. Это что же получается — Светлана куда-то уехала и забрала нашего сына с собой?! И он поехал? С минуту перевариваю эту мысль, пытаясь преодолеть бурлящий гнев, но лишь до того мгновения, как следующая остужает меня холодным душем. Твою ж…
* * *
Когда я появляюсь из дровяного сарая, Рита уже не находит себе места от беспокойства.
— Ну что?! — сразу кидается она ко мне.
— Они уехали. Оба.
Глаза жены темнеют. Любому становится не по себе, когда она такая: гнев пьющей жизнь — штука очень опасная для окружающих. Но я спокоен.
— Светлана что, похитила Глеба?! — почти кричит Рита.
Криво улыбаюсь.
— Знаешь, дорогая, мне почему-то кажется, что наоборот.
Глава 1. Алина и Эдуард
Таганайская Зона
Им пришлось остановиться: в темноте скакать по курумникам — верный способ переломать себе все, что только можно. Да и отдохнуть надо бы: минувший день почти целиком состоял из безумных гонок на выживание. Правда, камни — не лучшее место для ночевки, но тут всяко спокойнее, чем в непосредственной близости от Топи: хотя бы показатели Н-детекторов не нагоняли страху — излучение более-менее в норме. Ну, по меркам Зоны, конечно. Ан-детекторы тоже молчали. Хотелось бы верить, что эта передышка продлится хотя бы несколько часов.
К счастью, среди многочисленных валунов хватало таких, на которых люди могли разместиться со спальниками, не рискуя свалиться. Алина Хомчик себе, во всяком случае, подобрала и, распределив дежурства, собиралась ближайшие три часа все же проспать, ну или хотя бы попытаться, если удастся выгнать из головы минувший день. Их осталось всего десять из начальных пятнадцати: пятеро оперативников, двое научников и трое «лояльных». Потери за первый день — треть отряда. Это и так-то кошмар, а если учесть, что они еще далеки от своей цели… Что останется от их отряда к моменту, когда они доберутся до центральной части Топи? И вообще, выберется ли хоть кто-нибудь из них отсюда живым?
Так, твою налево, подруга, ты что это удумала на ночь глядя мрачняка нагонять? А ну, отставить каркать! И без того тошно…
Алина поискала взглядом Эдуарда. Вот он, неподалеку от нее, облюбовал себе плоский, как стол, валун. Маловат, конечно, ноги свешиваться будут, но хоть прилечь можно. По-хорошему, ей бы с ним парой слов перекинуться на сон грядущий — тем-то накопилось дай боже. Вот только было у нее подозрение, что от таких разговоров может всякий сон отбить. Да и тишина стояла просто гробовая — ни комариного писка, ни стрекотания кузнечиков, ни шелеста листьев, так что даже шепот будет хорошо слышен всему отряду. А далеко не все, что они с Прохоренковым будут обсуждать, стоит слышать остальным. Нет, с разговорами лучше подождать до утра.
Наскоро перекусив сухпайком и запив его чаем из термоса, Алина принялась обустраиваться на ночь. Она боялась, что тяжелые мысли не дадут ей уснуть, заставив ворочаться на жестком камне, пока не наступит ее очередь дежурить, но неожиданно провалилась в сон, как в омут.
* * *
— Вот никогда ты меня не слушаешь!
— Лешка?!
Он стоит в нескольких метрах от нее и смотрит куда-то вдаль, а у ног его клубится желтая мгла болотного тумана. Алина помнит его прошлое появление и чем оно закончилось. Неужели снова? Морок, фантом?
— Боишься меня? — знакомый голос звучит глухо и в то же время с четко ощущаемыми нотками горечи. — Не веришь?
— А разве у меня нет оснований? — вырывается у Алины, хоть и знает она, что разговаривать с фантомом не стоит: если прямым пси-давлением он с ней не справился, будет морочить словами, которым нельзя доверять. Никак нельзя.
