Дмитрий Миропольский
Как испортить хороший текст. От кульминации до финала
Заблуждаются не потому, что не знают.
А потому, что думают, что знают.
Жан-Жак Руссо, XVIII век
Опять скажу: никто не обнимет необъятного!
Козьма Петрович Прутков, XIX век
Раскрашивать свет может любой ребёнок, а вот
расцвечивать тьму — это талант великого гения.
Пабло Пикассо, XX век
Есть только два дня в году, когда вы ничего не сможете сделать.
Один называется «вчера», второй — «завтра».
Далай-лама Четырнадцатый, XXI век
Текст издается в авторской редакции
Продолжение
В первом томе разобрана почти половина из восьми десятков наиболее распространённых писательских «ошибок выжившего».
Эти ошибки случаются, когда литературные коучи призывают свою паству копировать путь к успеху, пройденный знаменитыми авторами. Но во все времена такие авторы были исключением…
…а правило — судьба тысяч талантов, которые канули в безвестность. Забывать об этом и анализировать только успехи «выживших» — главная ошибка. Мастерство начинается с анализа неудач, выяснения их причин и поиска способов избежать провала.
Антикоучинг выстроен в древнегреческой традиции. Позади экспозиция, завязка и восходящее действие писательского труда. Пройдены три акта. На очереди четвёртый, кульминационный — создание самого текста, — и пятый акт, где происходит развязка: плоды творчества отправляются к читателям. Настало время перейти к непосредственной работе над произведением художественной литературы.
Коучи учат других, как написать бестселлер, однако сами не пишут бестселлеров. Ни один бестселлер в мире не написан по методичкам с рассказами о чужих успехах. В отличие от коучей, действительно успешные авторы знают единственно верный, простой и короткий ответ на вопрос: как написать бестселлер?
Никак.
Бестселлер — не то, что лучше написано, а то, что лучше продано. Бестселлер — маркетинговое понятие, возникшее ещё в 1889 году, и литература здесь вообще ни при чём. В разные времена бестселлерами становились и шедевры, и откровенный мусор, и даже книги с пустыми страницами.
Литературные коучи предлагают схемы того, как надо писать. С таким же успехом их паства может учиться живописи по книжкам-раскраскам для малышей.
Антикоучинг показывает, как не надо писать. Автор, которому это известно, не совершит «ошибок выжившего», не станет писать, как не надо, — и, вполне возможно, у него получится действительно хорошая книга, имеющая шансы стать бестселлером.
Среди столпов антикоучинга — номинант на литературную Нобелевскую премию Владимир Набоков, изящно заметивший:
...⊲
Литература родилась не в тот день, когда из неандертальской долины с криком: «Волк, волк!» выбежал мальчик, а следом и сам серый волк, дышащий ему в затылок; литература родилась в тот день, когда мальчик прибежал с криком: «Волк, волк!», а волка за ним и не было. В конце концов бедняжку из-за его любви к вранью сожрала-таки реальная бестия, но для нас это дело второстепенное. Важно совсем другое. Глядите: между настоящим волком и волком в небылице что-то мерцает и переливается. Этот мерцающий промежуток, эта призма и есть литература.
Антикоучинг немало взял у Курта Воннегута. Писатель считается автором знаменитой весёлой речи 1997 года перед студентами Массачусетского университета, которую тиражируют в интернете. На самом деле речь сочинила Мэри Шмич, журналистка газеты Herald Tribune…
…а сам Воннегут посмеялся над шуткой — и, будучи яростным противником советов коучей насчёт того, как надо писать, не возражал против своего имени под словами, завершающими здешнее предисловие:
...⊲
Если бы я мог дать вам только один совет на будущее, он касался бы солнцезащитных кремов. Польза от их применения была доказана учёными, в то время как остальные мои рекомендации не имеют более надёжной основы, чем собственный путаный опыт. Эти советы я вам сейчас изложу.
Дальше речь тоже пойдёт не о солнцезащитных кремах, а об опыте успешных авторов — и о том, как не надо писать.
Акт четвёртый
Кульминация
«Завидую, кто быстро пишет», — признавался поэт Юрий Левитанский.
...⊲
…А я так медленно пишу,
как ношу трудную ношу,
как землю чёрную пашу,
как в стёкла зимние дышу —
дышу, дышу
и вдруг
оттаиваю круг.
В пятисоставной структуре «Антикоучинга» экспозиция, завязка и восходящее действие ведут к высшей точке писательства — созданию самого текста…
…и тут, несмотря на всю подготовительную работу, проделанную в первых актах, начинаются настоящие сложности. О первой из них говорил Сергей Довлатов:
...⊲
Десятки раз я слышал от умных и серьёзных людей один и тот же довольно глупый и бесполезный совет: «Запиши точно, слово за словом, свои устные рассказы, и у тебя будет готовая проза». Только сами рассказчики знают, какое это глубокое заблуждение.
Возражать Довлатову и ссылаться, к примеру, на Гомера или Жванецкого — «ошибка выжившего» № 39. Говоря строго, это вообще ошибка.
Каждый монолог Михаила Жванецкого, который выглядит живым устным рассказом, размашисто записанным для памяти, в действительности сперва написан, не раз отредактирован и только потом прочитан вслух. Филигранное мастерство Михаила Михайловича позволяло создавать литературные тексты в форме естественной разговорной речи с неподражаемыми интонациями.
Поэмы Гомера — вне зависимости от того, один у них автор или несколько, — это не дословная расшифровка того, что напевал слушателям легендарный слепец в VIII–VII веках до нашей эры. Более поздние литераторы записали популярные кочующие истории древних греков, приведя их к единой форме, и выстроили в композиционном порядке.
Сказанное ничуть не умаляет заслуг Жванецкого или Гомера, даже наоборот. А речь о том, что устный рассказ годится лишь как основа письменного, который может имитировать живую речь.
Великолепный рассказчик Константин Паустовский на склоне лет в очерке «Четвёртая полоса» вспоминал о начале карьеры:
...⊲
Я знал мастеров устного рассказа — Олешу, Довженко, Бабеля, Булгакова, Ильфа, польского писателя Ярослава Ивашкевича, Федина, Фраермана, Казакевича, Ардова. Все они были щедрыми, даже расточительными людьми. Их не огорчало то обстоятельство, что блеск и остроумие их импровизаций исчезают почти бесследно. Они были слишком богаты, чтобы жалеть об этом.
Не надо жалеть.
Не надо писать, дословно повторяя устные рассказы. У писателя нет возможности в придачу к словам пользоваться мимикой, жестикуляцией, музыкальным или ритмическим сопровождением и другими выразительными средствами мастеров разговорного жанра. Отсутствие этих средств приходится компенсировать литературными приёмами…
…и заниматься не только вырезанием из жизни всего скучного. Любое действие с чего-то начинается.
Сороконожка впадёт в ступор, если спросить у неё, какая нога делает первый шаг. У военных на этот случай в Строевом уставе записано: «По исполнительной команде начать движение с левой ноги».
Литература — другой случай. Для неё характерна картина, которую выудил из британского пособия по судебной психологии Александр Куприн. В его повести «Поединок» на полковом смотре вся рота шагала левой, а один подпоручик — правой. Казалось бы, всё ясно: он идёт не в ногу. Но литераторы Борис Слуцкий и Виктор Шкловский дружно настаивали, что сперва надо понять подпоручика и только потом делать выводы.
Коучи учат всех шагать в ногу, как положено по уставу. А писатель — хоть в строю, хоть среди толпы — шагает по-своему, потому что у него есть на это веские причины.