В дальнем конце коридора показались привидения.

* * *

Обычно камни ничем не пахнут. Но сейчас они — на стенах и на полу — благоухали беспросветной грустью. Каждый сантиметр, с которым призраки приближались к Андрею, усиливал запах, и сердце в его груди колотилось. Но не от страха. Вместе с Черной Книгой он понимал и принимал происходящее. И если у него будет такая возможность, он обязательно озаглавит новую страницу в Книге, как «Проклятые камни». Нарисует в ней перстень. Перескажет историю Ричарда, которому он искренне сочувствовал.

— Я не пойду на казнь! — взвыла женщина в фиолетовом платье. Андрей рассмотрел ее полупрозрачное лицо. Острое, благородное, доброе и вместе с тем — несчастное. — Но я… Уже! Уже казнена!

Четверо, посчитал Андрей. Ричард, Кларисса, Алекс и Элизабет. Не хватало только школьника в сером костюме — того, ради которого и затевалась вся эта история. Андрей надеялся, что, внедрив Виктора в свой рассказ, он сумеет его оживить. Выходит, надежда не оправдалась.

Тем временем призраки окружили Андрея, нависли над ним в полном безмолвии.

— Я знаю, каково это, — обратился к Ричарду Андрей. Не осознавая, к кому он, собственно, обращается — к реальному, хоть и умершему, человеку, или к персонажу, воссозданному великой силой огня. — Каково это… Быть отринутым.

Ричард разглядывал Андрея с интересом. Ничего не происходило. Никакой опасности версия Андрея — в отличие от историй Виктора и Василисы — не несла.

Или…

— Стоять на месте, сатанинские отродья! — послышался голос. Андрей обернулся и увидел человека, который когда-то был капитаном стражи, потом художником, и теперь превратился в священника, медленно бредущего с Библией и Крестом.

Призраки застыли на месте, не в силах сдвинуться с места. Они с ужасом смотрели на слугу христианского Бога.

Андрей почувствовал жгучую боль в области гортани.

— Я изгоню демонов из ваших душ, — сказал человек, подойдя к Андрею. — Изыдите, дети Сатаны! Изыдите!

Боль обрушилась на него с новой силой. Андрей закричал. Призраки растворились.

— Ага! — отчего-то обрадовался священник. — Ты, значит, живой? Что ж! Я знаю, что делать с такими как ты.

Он втолкнул Андрея обратно в комнату. Там, недалеко от шифоньера, теперь стояла кровать с несколькими цепями, вкрученными мощными болтами в бетонную стену. Не в силах сопротивляться, Андрей упал на жесткую поверхность. Черная Книга горела, обжигая ладонь.

«Останови! Останови его!» — слышал Андрей голос Эураля.

— Приступим, — объявил священник, и поднял крест. Андрей завопил, нет, не так — зарычал! Внутри него рычал Эураль.

В фаеризме не практикуется экзорцизм. На стенах Пещеры Света не описаны ритуалы изгнания злых сил, потому как в фаеризме нет концепции бесов как таковой. Считается, худшее, что может произойти с человеком — это угасание Великого Огня внутренней освещенности, Дар-Ла. Но с этим ничего поделать нельзя. Однако влияние католичества и православия в некоторых семьях было велико, поэтому иногда даже к убежденным фаеристам вызывали ватиканских экзорцистов.

Священник начал читать молитву. И Андрей почувствовал, как его разрывает на части. В животе словно вскипятили чан с подсолнечным маслом. Черная Книга выпала из рук. Обложка стала покрываться сеткой, точно стекло, в которое попали мячом. Как больно! Андрей распластался на кровати, пытаясь унять эти невыносимые муки.

— Изыдите! — яростно воскликнул священник в тысячный раз.

Как вдруг…

— Отвали от него! — услышал Андрей, и кто-то толкнул экзорциста в спину. Тот выронил крест, и Андрею стало немного легче. Он поднял взгляд и увидел Виктора, а сквозь него — картину с Виктором.

— Андрей, скорее! Бежим отсюда!

Виктор подплыл к Андрею, помог ему подняться, и они вдвоем бросились к выходу. Священник, подобрав крест, и устремился за ними.

— Стойте! Стойте, проклятые! Окаянные!

Но старческие ноги не могли угнаться за молодым и здоровым, хоть и покалеченным ритуалом Андреем, и немного призрачным Виктором. Они добежали до двери с табличкой. Андрей дернул за ручку.

Дверь отворилась.

Ребята сделали два шага.

Закрыли дверь за собой.

И оказались в отеле.

Часть 2. Отель

Глава 7. Нельзя играть с огнем

Выбрались! — восклицал Виктор, — Мы выбрались! Мы живы! — И бегал по кругу, шелестя серыми брюками, ощупывая голову (все ее области) и попутно массируя виски.

«Живы ли?» — подумал Андрей. Громче этого — лишь фраза «Я никогда не умру».

Но Андрея прежде всего занимала первая часть восклицания Виктора — выбрались. Он осматривал помещение, и кровь его холодела с каждой секундой — на сотую, на десятую градуса по Цельсию. Такими темпами, он рисковал превратиться в лед.

Не выбрались. Они не убежали. Это ловушка. Первые мгновения знакомства с новой клеткой.

Отель. Отель. Отель. Отель. Отель. Отель. Отель.

Андрея трясло. Бордовый ковер, словно растекшийся в небесах закат, обжигал яркостью и оттенками бездны. Декоративные деревянные элементы с огненными орнаментами вдоль стен (на этот раз без картин) создавали ложное ощущение уюта; как и мягкие бархатные вставки над ними. В углу стоял потрепанный красный диван. С потолка свисала вычурная антикварная люстра.

Они находились в небольшой комнатке, примерно пять на пять метров — не то в фойе, не то в прихожей (или как такие помещения называются в настоящих отелях?) Надпись над дверью напротив гласила:

...

Отель «Осенний»

Особенным гостям — особенный отдых

— Андрей, — Виктор пощелкал пальцами перед его лицом. — Ты тут?

А где ему еще быть…

— Я спрашиваю: что было после того, как та девчонка рассказала свою дурацкую историю?

Андрей посмотрел на Виктора. Вид у того был не испуганный, а скорее заинтересованный. Будто бы ничего зловещего с ним не произошло. Так, побаловались, и теперь выясняют, во что играть дальше. Только вырванный клок волос противоречил этому образу.

— Ты сознание потерял, — прохрипел Андрей.

— Да ты что? Прям вырубился?

— Как сказать… Тебя вырубили.

— Что?! Кто?!

— Ты.

— Эм…

— Ты взял доску и стукнул сам себя.

— А, — Виктор засмеялся, — понял. Блин-оладушек, со мной такое бывает. Я как-то треснул себя в детстве лопаткой, до крови, прикинь? Мама плакала, а папа удивлялся — как это я умудрился, пластмасской-то. Но чтобы до бессознанки…

Андрей приложил ухо к двери, через которую они только что вошли. Нет ли погони? Почему тот священник их не преследует? За дверью было тихо.

— А с тобой что стряслось? — спросил Виктор. — Тебе бы душ не помешал. Это кровь?

— Угу…

Андрей осознал, что дышит прерывисто, через рот. Вонь невыносимо обжигала ноздри. «Надеюсь, — думал он, — зеркало мне не попадется». Смотреть на себя не хотелось.

— Ладно. Расскажи мне все, — вздохнул Виктор, — в деталях. А я кое-чего запишу…

Он открыл сборник судоку.

Андрей не хотел возвращаться к случившемуся. Но полная картина нужна была им обоим. Одна голова хорошо, а две — лучше. Даже если по второй лупили изо всех сил.

Виктор слушал внимательно, что-то записывал, периодически усмехался и вырывал по одному и без того редкие волосы.

— Говоришь, я стал привидением… — пробормотал он, когда Андрей закончил. — Это, конечно, полный бред. Я помню, что чувствовал невесомость, какую-то сверхъестественную легкость, но уверен, что и этому найдется логичное объяснение.

— Что ты помнишь?

— Да что? Василису эту помню. А потом — сразу — как тебя какой-то батюшка мучает. Ну, я к нему подскочил и спас тебя. Не за что, кстати.

Андрей не любил говорить «спасибо». Не сказал этого и сейчас. Много чести. Все равно люди не ценят вежливость. Только прикрываются ей, преследуя свои цели.

— Интересная штука выходит, — сказал ни капли не огорченный Виктор, — как историю расскажешь, так она и повернется. Уверен, моя мама сделала бы акцент на каких-нибудь любовных интригах. Он любил ее, она любил его, ребенок от этого, брак с другим, и все такое прочее. Трагедия! Она у меня, знаешь, любит романтику. Ну, и?

— Что?

— Что думаешь? Хрен ли тут происходит?

— Это очевидно, — проговорил Андрей и процитировал первые слова Молитвы Дневного Благословения, — Покуда светишь, мы видим. Покуда греешь, мы выживаем. Покуда горишь, живем.

Виктор вытаращился на него, словно не веря своим ушам. А затем весь как-то передернулся и махнул рукой.

Конец ознакомительного фрагмента