Компания с интересом рассматривала вновь прибывших.

— Ты из каких краев к нам прибыл, Понтовый? — поинтересовался зеленокожий гоблин в драной меховой безрукавке на голое тело, очевидно старший из всех сидящих. — Какими ветрами к нам?

— А ты с какой целью интересуешься? — вопросом на вопрос ответил Матвей, лихорадочно придумывая, как вести разговор дальше, — в местных блатных обычаях он не разбирался, а его напарник от страха словно воды в рот набрал.

Но разговор за столом неожиданно оборвался.

Адамайтис, конечно же, слышал от Вингаэля, что золото в Эльхане ценится гораздо больше любых других ценностей, но не предполагал, что настолько.

Когда Матвей заговорил, в его рту сверкнула фальшивая фикса, и вся уголовная компания разом замолкла, издав очарованный вздох.

«Черт, — заволновался Адамайтис. — Что-то я сделал не так. Чего это они на меня вылупились?»

— Видал? — перешептывались тем временем его новые собутыльники. — Во рту-то у него что, а?

— Да уж… Он один зуб свой выложит и всю эту Лавочку на корню скупит! Силен Понтовый, нечего сказать. Видать, везучий. Это ж сколько надо добра через себя пропустить, чтоб такой зуб отлить и вставить!

— Да и Баба у него небедно одета. Вон как зыркает! Если б не бельмо, совсем бы кралей была…

— Ты говори, говори, да не заговаривайся! Человек с такими деньжищами с тобой знаешь что сделать может, если ты на его помощницу не так смотреть станешь? Вот то-то и оно!..

— Цыц! — прервал общие разговоры старший гоблин и, обращаясь к Матвею, гораздо мягче проговорил: — Ты на них не сердись, Понтовый. Сами не знают что несут, — пива перебрали. А то, что я у тебя спросил — забудь. Не шибко мне и интересно, по каким делам ты к нам нагрянул. Есть дела — и ладно, нет — тоже хорошо. Ты отдыхай, кушай, пей — мы тебе мешать не будем. Лады?

— Лады, — кивнул Адамайтис, делая большой глоток из кружки. — Да только мне и скрывать особо нечего: помощников я ищу.

Зеленокожий насторожился в предчувствии хорошей добычи.

— Есть у меня заслуживающая доверия наколочка, — понизив голос, проговорил Матвей, — на одного купчину, который на днях собирается проскочить со своим обозом по здешним местам. А караван у него, скажу я вам, шибко богатый.

— Чего ж сам не поднимешь, если плохо лежит? — недоверчиво почесал в затылке гоблин. — На кой тебе, Понтовому, лишние рты кормить?

— А ты сам подумай, — предложил Матвей. — Коли у него добра навалом, то и охраны, получается, немерено. План у меня имеется, да и место для засады хорошее присмотрено, вот только рук не хватает. Не справиться нам вдвоем, ну никак не справиться! Поможете? Вашу долю можно прямо сейчас обговорить.

Зеленокожий предводитель задумался.

С одной стороны, предложение незнакомца было заманчивым: если такой солидный налетчик говорит, что «обоз шибко богатый», значит, там действительно есть чем поживиться. Глядишь, и на несколько лет вперед затариться можно. С другой стороны, действовать в обход Шлеп-Ноги, которому все, промышляющие в здешнем районе, обязаны сообщать о таких вещах, как «бесхозный» караван, чревато многими бедами. Опять же, скажешь Шлеп-Ноге — самому одни объедки останутся… В то же время за хорошего Бугра, приведенного в банду, можно благодарность получить, а то и премию… Черт, как сложно, оказывается, принимать решения!

Из размышлений гоблина вывел шепот кого-то из его подручных:

— К Шлеп-Ноге бы надо… Показать человека — вдруг сгодится?..

— Ладно, — принял наконец решение зеленокожий и обратился к Адамайтису: — Ты о Шлеп-Ноге знаешь?

— Кто ж его не знает? — едва сдержав ликование, степенно произнес Матвей. — Личность в Демпинговом лесу авторитетная…

— Так вот, — продолжил гоблин. — Не могу, сам понимаешь, без его ведома что-то решать. Придется тебя Шлеп-Ноге показать, а он уже думать будет: стоящее твое предложение или нет. Если стоящее, он тебе и людей даст, и помощь любую окажет. Правда, и процент потом немаленький сдерет… А вот если не приглянешься ты ему со своей затеей — тогда уж не обессудь… Шлеп-Ноге и решать, что с тобой дальше делать. Может, приблизит, а может, и равноудалит.

— Это как? — поразился Адамайтис незнакомому слову. — Что значит «равноудалит»?

— Шлеп-Нога, — наставительно поднял палец гоблин, — любит, чтобы все главари отдельных шаек, находящихся в его подчинении, находились на равном удалении от власти, то бишь от него самого. Если же Шлеп-Нога кем-то сильно недоволен, то равноудаляет этого неудачника насовсем: привязывает за руки и за ноги к четырем годзилкам и разрывает на четыре одинаковые части. Вот и все. А так как годзилки и дальше бегут в разные стороны, то равноудаление четвертинок бывшего командира от Шлеп-Ноги налицо.

— Да уж, — вынужден был признать Матвей. — Нашим олигархам такой способ удаления от власти и не снился…

— Ну так что? — поторопил зеленокожий. — Согласен?

— Конечно, — отважно кивнул Адамайтис. — Где мы с ним сможем увидеться?

— Как где? — удивился гоблин. — В Демпинговом лесу, конечно.

— Вы нас прямо туда отвезете? — впервые за все время беседы подал голос Вингаэль.

— Да, красавица, — осклабился их собеседник. — Только глаза мы вам, уж извините, завяжем. Инструкция такая.

Оперативники, прекрасно понимавшие, какую роль в любой мало-мальски серьезной организации играют инструкции и их четкое выполнение, одновременно кивнули.

Матвей заказал за свой счет пива всем собравшимся. Что называется, на дорожку.

Настроение за столиком заметно улучшилось.

Щедрых людей в банде любили.

Ехали весело, насколько это позволяли тугие черные повязки на глазах.

Рук Понтовому Бугру и его подельщице связывать не стали, но Адамайтис по этому поводу не обольщался: сбежать было нечего и пытаться.

Судя по скрипу и издаваемым возчиками возгласам, в небольшой колонне было, как минимум, три повозки. На каждой примерно по пять хорошо вооруженных лихих людей, итого — пятнадцать.

Матвей, бросив свои безнадежные подсчеты, пожал плечами и вверил себя в руки судьбе. В этот момент колонна неожиданно остановилась. Несколько бандитов, соскочив с повозок, погнали кого-то прочь от дороги, сопровождая адресованные неизвестным звонкие оплеухи и затрещины шутками и прибаутками.

— Что за проблема? — поинтересовался Адамайтис в пространство. — Кого это там гоняют?

— Рыбаки какие-то пьяные, — объяснил ехавший на одной телеге с ряжеными оперативниками старший гоблин. — Придумали уху варить возле дороги… Кто их знает — может, и в самом деле рыбаки. Но удостовериться никогда не мешает. Сейчас их поспрашивают, кто, да откуда, да что тут делают, и, может быть, отпустят. Ни к чему посторонним людям дорогу к лагерю Шлеп-Ноги знать…

«Если есть рыбаки, — подумал про себя Матвей, — значит, рядом находится какой-никакой водоем. Надо будет спросить у напарника: всё будет легче ориентироваться в случае чего».

Вслух же сказал:

— Ну, пьяный рыбак — это еще ладно. Вот пьяный охотник — беда грибника.

Зеленокожий лающе рассмеялся и так хлопнул Адамайтиса по плечу, что тот едва не вылетел из телеги.

Через минуту тронулись дальше.

Рыбаки оказались настоящими и отделались лишь легким испугом и взбучкой.

В какой-то момент пути Матвей задремал.

Разбудил его только шум большого лагеря.

— Ну все, — разрешил гоблин. — Можете снимать свои повязки. Приехали.

Адамайтис снял кусок черной ткани, закрывавший обзор, и удивленно присвистнул:

— Нехилый у Шлеп-Ноги лагерь. Рыл на двести бивак рассчитан, да?

— Бери выше, — важно проговорил зеленокожий конвоир. — Триста пятьдесят.

— И что же? — подивился Матвей. — Такую кучу народу власти отыскать не могут?

— Во-первых, конспирация, — козырнул умным словом гоблин. — Во-вторых, дисциплина. Чуть что — равноудалят на все четыре стороны. Ну а в-третьих, власти и сами сюда не сунутся. Попробовали один раз, но получили по ноздрям, да и убрались восвояси. Если станешь в Демпинговом лесу своим — он тебя никому не выдаст! Слезайте. Надо узнать, где сегодня Шлеп-Нога и сможет ли он вас принять.

— Да мы особо и не торопимся, — подал голос Вингаэль, разминая затекшие во время поездки ноги. — Можем и подождать денек-другой, осмотреться…

— Прибыл — представься, — строго посмотрел на непонятливую Гоп-Стоп-Бабу провожатый. — Приглянешься Шлеп-Ноге — базара нет, оставайся на сколько хочешь. А на нет, как говорится, и суда нет. Пошли.

Невольные заложники ситуации проследовали за зеленокожим через весь лагерь. Вингаэль откровенно переживал неконтролируемое развитие событий, Адамайтис же с любопытством оглядывался, пытаясь запомнить все увиденное в мельчайших подробностях. Скорая встреча со страшным главарем, казалось, нисколько его не тревожила. Полуэльф даже подумал, что в мире, откуда прибыл его напарник, сомнения, страх и даже обыкновенный здравый смысл научились удалять простым хирургическим путем.

Когда друзья поравнялись с небольшим костерком, возле которого сидели несколько скудно одетых разбойников, гоблин-провожатый остановился.

— Здорово, Грол! — поприветствовал он одного из сидящих, очевидно старшего над остальными. — Как улов за последнюю неделю?

— Неважно, — отозвался тот, которого назвали Гролом, до боли знакомым Матвею голосом. — Всего пару повозок раскурочили, да и те полупустые.

— Слушай, — попросил зеленокожий. — Посиди недолго с этими субчиками, пока я сбегаю и узнаю: на месте ли Шлеп-Нога. Только учти, это не пленники и не рабы. Во всяком случае, пока.

— Базаров нет, — отпустил гоблина Грол. — Беги.

После того как зеленокожий умчался на доклад, Грол поднял на Адамайтиса свой тяжелый взгляд.

— Витька?! — ахнул Матвей. — Золотарев? Ты что здесь делаешь? А мне говорили, будто тебя аяврики живьем съели!

Сидящие у костра лихие люди удивленно уставились на вновь прибывших.

— Тш-ш! — страшно зашипел на Адамайтиса Золотарев и, подскочив к нему вплотную, быстро прошептал: — Молчи, дурак! Кто бы ты ни был, молчи! А пока запомни: меня зовут Грол!

Ничего не понимающий Матвей стоял и глупо хлопал глазами.

Вингаэль понимал еще меньше своего напарника.

Однако глупая мина, застывшая на его лице, также вполне удалась.

БЕДА ОДИННАДЦАТАЯ

ПРОРОЧИЦА

Немая сцена, к счастью, длилась недолго.

Первым пришел в себя Золотарев.

— Эй, братва! — обернулся он к своим подчиненным. — А ну, идите, погуляйте где-нибудь недолго. Разговор у меня к задержанным имеется. Конфиденциальный.

Разбойники, и так, по всей видимости, уважавшие своего командира за ученость услышав еще одно мудреное слово, без разговоров поднялись и двинулись в сторонку, вполголоса переговариваясь. Авторитет Витьки в своем маленьком отряде был, похоже, непоколебим.

— Ты кто? — повернулся Золотарев к Матвею, когда его подчиненные отошли на достаточное расстояние. — Откуда меня знаешь?

— Да я же Матвей, — растерялся Адамайтис. — Напарник твой бывший… Ты что, не узнал?

— Матвей? — поразился Витька и неуверенно обнял своего сослуживца. — Узнаешь тебя, как же… Мочало какое-то на лицо нацепил, Понтовым Бугром вырядился… А кого это ты уже подцепить успел? Надежная баба хоть? Уверен, что не выдаст?

— Младший ракшас СРЭ Вингаэль Ге, — отрекомендовался несколько смущенный полуэльф. — Придан, так сказать, в полное распоряжение.

— Ну вы, мужики, даете! — восхитился Золотарев. — Мне сообщали, конечно, что тебя в наш отдел перевели и в Эльхан пошуметь забросили, но чтобы так быстро встретиться…

— Что значит «пошуметь забросили»? — перебил друга Адамайтис. — А ну, колись, гад, что за ерундой мы тут занимаемся?

— Ладно, расскажу, раз уж ты здесь, — вздохнул Витька. — И как ты так быстро до Шлеп-Ноги добрался на мою голову, а? Меня к нему в банду три месяца внедряли, постепенно, а тут ты на лихом коне и с шашкой! Всю комбинацию нам поломать можешь!

— Не хрен было врать с три короба, — обиделся на «лихого коня» Матвей. — А то аяврики его, видите ли, съели! Я тут испереживался весь, а он в банде окопался и в ус не дует! Не надо меня за нос водить! Говори давай, чего там высоколобые в управлении опять придумали?

— Да ничего особенного, — пожал плечами Золотарев. — Обычная операция прикрытия. Я тебе сейчас расскажу, что сам знаю, но учти: ты меня не видел и всего этого не слышал. Понял?

— Не учи ученого.

— Глюкалки здесь особо и ни при чем. Ими, конечно, тоже занимаются, но так — в плановом порядке, никакого аврала нет. Мы разрабатываем организованную группу работорговцев, которая причастна к исчезновению людей в России. Как сам понимаешь, их переправляют сюда и продают на торгах. Но это не самое главное.

— А что еще?

— Похоже, есть еще один переход в Эльхан, о котором знают преступники, но не знаем мы.

— Ого, — присвистнул Адамайтис. — Это все равно что открыть на границе между двумя государствами пропускной пункт, о котором не знают пограничники ни с той, ни с другой стороны.

— Именно, — кивнул Виктор. — Но хуже всего то, что в каком-то из силовых ведомств, занимающихся этой проблемой, завелся «крот». Не знаю, у нас или в СРЭ, но факт остается фактом: обо всех наших телодвижениях кто-то моментально сообщает преступникам. Поэтому для всех остальных меня якобы и съели аяврики. Виктора Золотарева сейчас как бы нет в природе, понимаешь? А я есть и пытаюсь вычислить этого «крота», месторасположение нового перехода и по возможности выйти на банду работорговцев. Тебя же ввели в дело только для того, чтобы вы с напарником немного пошумели, создали вокруг себя суету, неразбериху и, возможно, заставили бы наших противников проявить себя. Тут бы мы их и сцапали. А ты, блин, через три дня уже в самое змеиное гнездо влез! И что мне сейчас с тобой делать?

— Я не нарочно, — буркнул Матвей. — А что, Шлеп-Нога все-таки замешан во всем этом?

— Косвенно. Скорее всего, он тоже является пешкой в руках более крупных игроков. Но информацией от «крота» его регулярно снабжают. И не дай бог тебе в этом убедиться.

— Это еще почему?

— Да потому! Шлеп-Нога, скорее всего, уже знает, кто ты такой на самом деле. Или узнает в самом ближайшем будущем. И огласит свою волю через так называемую личную «пророчицу».

— А это кто такая?

— Лучше бы вам этого не знать. Блин, мне сегодня в дозор, как назло, через полчаса заступать! Вывести бы вас после заката за пределы лагеря по уму-то надо, чтоб мотали на все четыре стороны… Вот черт, как неудачно все складывается!

— Так и иди в свой дозор, — пожал плечами Адамайтис. — Мы тебя подождем. Куда нам спешить?

— Совсем дурак, да? — покосился на него Золотарев. — А если Шлеп-Ноге уже «стукнули», что ты пропал из поля зрения СРЭ? Он сейчас каждого подозрительного человека в своей банде ощупывать начнет с ног до головы, а когда твою мочальную бороду оторвет, знаешь, что будет?

— Знаю, — пробормотал Матвей. — Равноудалят. Да ладно, иди в свой дозор. Я и сам, чай, не маленький. Неужто уйти незамеченным не сумею? Тем более ночь скоро…

— Не говори, о чем не знаешь, — предостерег друга Виктор. — Здесь система охраны покруче, чем у дворца Амина в Афганистане была! Тоже, по-моему, кого-то из местных «оборотней в погонах» работа, мать его за ногу! Больно уж грамотно для бандитов. Шагу ступить не успеешь, как спеленают. А тогда уж точно — разорвут на четыре части… Тихо, сюда кто-то идет! Меня зовут Грол!

К беседующим приближался зеленокожий конвоир, отправлявшийся с докладом к Шлеп-Ноге.

— Шлеп-Нога на охоту подался, — разочарованно развел руками подошедший гоблин. — Придется вам подождать.

— Что ж, подождем, — скрывая вздох облегчения, кивнул Адамайтис. — А долго его ждать-то?

— Когда как, — невнятно объяснил зеленокожий. — Всяко бывает. Мне тут недосуг пока за вами приглядывать, сами располагайтесь где найдете, можете даже костерок запалить… Только за пределы лагеря не суйтесь — здесь ловушек полно.

— Договорились, — вздохнул Матвей и, подождав, пока их недавний провожатый удалится на достаточное расстояние, вновь повернулся к Виктору. — Ну что? Такое развитие событий нам подходит?

— Более чем, — кивнул тот. — Главное, чтобы Шлеп-Ноге моча в голову не ударила и он с полдороги не вернулся. А то у него бывает. Вот, кстати, можете прямо у нашего костра пока расположиться. Мы все равно сейчас в дозор выходим.

— Когда тебя ждать? — поинтересовался Адамайтис.

— К утру будем, — заверил его сослуживец. — Ты давай тут аккуратнее, ни в какие потасовки не ввязывайся. А то знаю я тебя, балбеса. Все, я побежал. Дождитесь меня, а там я вас выведу! Ни пуха!

— К черту, — бросил вслед убегавшему товарищу Матвей и повернулся к Вингаэлю: — Присаживайся, подруга. В ногах правды нет.

— На себя посмотри, — буркнул Винг, размещаясь на коротком обрубке бревна. — Дружок, блин…

Напарники сели и синхронно протянули открытые ладони к огню.

Так было почему-то спокойнее.

На землю опускались розовые сумерки.

— Винг! — окликнул через некоторое время напарника Адамайтис.

— А?

— Не «а», а «чё», деревня! — строго поправил товарища Матвей. — Иди сюда. Глянь, это какой боеприпас?

Вингаэль наклонился к своему спутнику, пытаясь разглядеть, что тот достал из кармана своих бриджей.

— Ну, блин, ты и нашел что взять! — отпрянул полуэльф через мгновение. — Это же яйцо Фабержинки! Осторожнее, не разбей.

— И куда его сейчас? — задумался Матвей. — Спрятать, что ли, от греха подальше?

— Куда ты его спрячешь? Тут везде народ ходит. Не дай бог, кто раздавит — переполоху будет! Да и самим может не поздоровиться. И откуда ты только взялся на мою голову? Говорил ведь — не бери ничего.

— Но, но! — погрозил пальцем Адамайтис, пряча опасное яичко обратно в карман. — Это еще неизвестно, кто и на чью голову здесь взялся…

Назревавшему скандалу помешал неожиданно откуда-то появившийся знакомый гоблин.

— Уф! — выдохнул он. — Запарился вас искать! Идем, нас уже ждут!

— Кто? — удивился Матвей.

— Как кто? Шлеп-Нога со своими лесными командирами. Представляться им будете.

— Но, — пробормотал Вингаэль мгновенно севшим голосом, — как же так? Нам ведь сказали, что он на охоту уехал… Вы же сами и сказали!

— Как уехал, так и вернулся, — поморщился зеленокожий. — Он там по дороге егеря одного своего зашиб. Случайно, конечно. Ну и решил, что все, будет уже, поохотился. Обратно приехал. Теперь вас ждет. На Судной Поляне.

— Пойдем, — шепнул своему напарнику Адамайтис. — Может, ему про нас еще настучать не успели…

— А если успели? — выдохнул в ответ полуэльф.

— В таком случае я рассмотрю любые ваши предложения, касающиеся удачного побега, — заверил его Матвей. — Даже самые невероятные.

— У меня их нет, — вынужден был признать Винг.

— Ну, тогда идем, — кивнул Адамайтис. — Гопстопина ты моя драгоценная… Будем надеяться на лучшее.

И небольшая процессия, возглавляемая гоблином, двинулась в глубь лагеря разбойников, медленно погружавшегося в вечерний мрак.

К пугающей одним лишь своим названием Судной Поляне.

Посередине просторной поляны был разложен большой костер.

Вокруг него, на некотором удалении, сидели живописно одетые лесные командиры, многие из которых людей напоминали лишь отдаленно.