Он угрожающе выставил перед собой немудреный клинок и медленно двинулся на противника.

— Я-то, может, и каратист, — пожал плечами Адамайтис. — А вот ты кто такой? И вообще — к кому из вас двоих обращаться? Кто главнее — ты или ножик? Росточка-то вроде бы одного…

— Ну все, — прошипел коротышка. — Заказывай себе ящик, гнида! Так правильней всего для тебя будет.

— Ага, — согласился с оппонентом Матвей. — Колобка тоже правильней всего в глобусе хоронить. Ты как, приобрел уже?

«Колобок» заверещал и, бестолково размахивая ножом, бросился на неизвестно откуда взявшегося обличителя.

«Смотри-ка, какой хороший курс оказался! — похвалил про себя спецобучение Адамайтис, одновременно прикладывая преступника головой о тротуар. — И чего я им раньше не пользовался? Вон они как из себя сразу выходят, любо-дорого смотреть! Бери голыми руками и складывай в штабеля».

— Эй, чувак! — окликнул опасного незнакомца долговязый грабитель. — Ты откуда здесь взялся, а? Ты чей, вообще? Из какой-то бригады, что ли?

— Из бригады, — кивнул Матвей, продолжая неумолимо приближаться. — Из мафии народов Крайнего Севера. «Якутса» называется. Может, слыхал?

Длинный отрицательно покачал головой.

— Тогда не стоит заниматься оптимизмом, друзья. Верните девушке все, что вы у нее взяли, и сможете уйти отсюда своими ногами.

В этот момент лысый главарь банды неожиданно выхватил из кармана небольшой пистолет и, дернув к себе девушку, прикрылся ею, как щитом.

Адамайтис удивился, но движения не остановил, отметив про себя, что пистолет либо газовый, либо вовсе макет, не представляющий опасности.

— Стой где стоишь! — истерично выкрикнул лысый. — А то влеплю тебе сейчас маслину! Для начала в ногу, а дальше видно будет!

— С такой пукалкой, дружище, — усмехнулся Матвей, — только бродячих менеджеров пугать. Да и то если удачно рукояткой по скворечнику заедешь.

Главарь занервничал.

Совершенно неожиданно (как ему казалось) сбоку на Адамайтиса прыгнул до сих пор стоявший чуть в стороне долговязый.

— Ты-то куда скачешь со своей комплекцией? — с досадой пробормотал Матвей, точным ударом локтя в челюсть отправляя длинного в не менее длительный нокаут. — Донор-рецидивист, блин…

Вдали послышались сирены милицейских автомобилей: очевидно, кто-то из работников находившихся поблизости магазинчиков набрал заветные «02».

«Черт, надо заканчивать и убираться отсюда, — подумал Адамайтис. — Не хватало еще засветиться перед ментами».

Матвей решительно засопел и двинулся в последний бой.

Бой, к сожалению, оказался последним и для пострадавшей от налетчиков девушки.

Понедельник сыграл с Матвеем Адамайтисом очередную злую шутку.

Лысый прятался за девушкой, выглядывая у нее то из-за правого, то из-за левого плеча, одновременно крутясь так, чтобы невольная заложница все время находилась между противниками. Стрелять он даже не пытался: очевидно, пистолет действительно оказался лишь умелой имитацией, подходящей только для уличного гоп-стопа.

Милицейские сирены приближались.

Матвей, нервничая, сделал резкий рывок вперед, одновременно нанося сокрушительный удар в хитрую лысую морду, показавшуюся в этот момент из-за правого плеча девушки.

Но главарь банды никогда не стал бы ее главарем, если бы не был самым умным, самым ловким, самым ушлым и подлым из всей своей разношерстной шайки-лейки. В последний момент он вдруг резко дернул тело заложницы вправо, прикрываясь им от летящего кулака Адамайтиса.

Однако это его не спасло.

Матвей не зря по нескольку часов в день отрабатывал различные удары: пудовый кулак секретного агента с силой врезался в оказавшийся на его пути подбородок девушки, а голова той, откинувшись назад, по всем бильярдным правилам передала всю силу удара на голову хитрого бандюги. Так как точка приложения головы к голове пришлась тому аккурат в район переносицы, то оба обмякших тела без звука рухнули к ногам растерявшегося Адамайтиса.

«Ни хрена себе карамболь получился! — ошарашенно подумал Матвей, разглядывая живописно расположившуюся на небольшом участке груду тел, которую логично увенчивала только что спасенная заложница. — Сразу двоих в одну лузу положил».

Адамайтис присел и поправил некрасиво задравшееся платье лежащей девушки и убрал с ее плеча безвольную, но от того не менее похотливую руку лысого.

«Одним махом семерых убивахом! — пришла на ум дурацкая присказка из какой-то детской сказки. — Хотя в данном случае — только двоих. Что тоже, в общем-то, немало».

В этот момент на улицу ворвался первый патрульный автомобиль.

Баланс дня неумолимо катился в тартарары.

Матвей побежал.

Адамайтис уже десять минут петлял по близлежащим дворам, но один настырный милиционеришка отставать, казалось, не собирался.

«Вот ведь коней в МВД набирают! — с досадой думал начавший задыхаться Матвей. — Бежит и бежит! И чего он только ко мне привязался? Премию, что ли, получить хочет? У него, видимо, по физподготовке и бегу «отлично» было, а вот по остальным предметам — явный «неуд». Иначе пораскинул бы сначала мозгами: стоит ли преследовать в одиночку человека, только что раскидавшего голыми руками уличную банду во главе с заложницей? Или он на свое табельное оружие надеется? Значит, вдвойне дурак. Все, не могу больше!»

Заскочив за ближайший угол, Адамайтис остановился и приготовился как следует встретить навязчивого преследователя.

Конечно, проще всего было предъявить свое удостоверение, и перед старшим лейтенантом ФСБ немедленно извинились бы и даже, скорее всего, домчали бы с ветерком прямо до подъезда. К сожалению, пойти на это Матвей никак не мог. Полковник Богомолов, давший ему нынешнее задание по обеспечению безопасности во вверенном КБ, строго-настрого запретил «светиться».

Поэтому Адамайтис спокойно дождался своего единственного преследователя, оглушил патрульного кулаком, едва тот успел выскочить из-за угла, и аккуратно усадил у стены, не забыв надеть обратно на голову упавшую форменную кепку. Осмотрелся, нет ли вокруг местных шалопаев (а ну как пистолет у «загулявшего» мента свистнут?), затем аккуратно достал удостоверение временно усопшего, свою авторучку и, раскрыв красную книжечку, вывел в ней каллиграфическим почерком: «Ничего не было. Он сам упал. Я все видел» — и подписался ниже: «Случайный свидетель». После этих нехитрых манипуляций Матвей вернул удостоверение на место и еще раз поправил кепи на голове незадачливого стража порядка.

Обеспечив себе таким образом алиби и заметя следы преступления, Адамайтис, пару раз проверившись на наличие «хвоста», направился в сторону собственного дома.

«Ну и денек сегодня выдался, — грустно рассуждал Матвей, медленно поднимаясь по лестнице до площадки третьего этажа, где находилась его квартира. — Как говорится, жертв нет: только старики и дети».

В руках Адамайтиса все еще находился магазинный пакет с продуктами, в котором каким-то чудом уцелели даже купленные на ужин яйца.

Когда Матвей заметил несущегося по лестнице сверху вниз соседского карапуза, очевидно спешившего к друзьям на улицу, было уже поздно. С разгону врезавшись в пакет с продуктами, малыш бухнулся на попу и заревел густым басом. Полиэтиленовая «маечка», вырвавшись из рук Адамайтиса, описала в воздухе красивую «мертвую петлю» и шлепнулась на площадку полуэтажом ниже. Матвей, всегда панически боявшийся слишком маленьких детей, а еще больше — их крикливых мамаш, трусливо бросился к двери собственной квартиры, даже не думая о возможном спасении остатков продуктового набора, прошедшего с ним сегодня огонь, воду и медные трубы.

«Черт с ним, перекушу пока чем-нибудь, — лихорадочно думал Адамайтис, быстро запирая замок изнутри. — А чуть позже схожу в магазин еще раз».

Он разулся и первым делом двинулся на кухню, чтобы произвести немедленную ревизию холодильника: есть после сегодняшней беготни хотелось просто ужасно.

В этот момент раздался телефонный звонок.

— Вот настырная баба, а?! — громко сказал Матвей Примусу и, подойдя к телефону, с досадой снял трубку: — Алло! Алло, говорите!

— Старший лейтенант Адамайтис? — вежливо осведомились на том конце провода.

— Твою мать, — неимоверно уставшим голосом произнес Матвей. — Пожрать спокойно не дадут…

— Что? — удивились в трубке.

— У аппарата, — вздохнув, поправился суперагент. — Вас понял. Так точно. Есть.

Примус долгим взглядом посмотрел на Адамайтиса, тоже вздохнул и обреченно отправился на кухню. Кот знал, что когда хозяин начинает говорить эти странные фразы в висящую на стене штуковину, значит скоро он исчезнет на несколько дней, наказав их пожилой соседке Нине Ивановне кормить Примуса и поливать цветы.

Старая карга будет опять таскать в их квартиру свои полупрокисшие супы, пытаясь впихнуть их в кота, хотя ей всегда оставляют вполне сносный сухой корм, который она почему-то не считает настоящей кошачьей едой.

А еще она будет приходить по вечерам, чтобы несколько часов кряду сидеть перед большим хозяйским телевизором и смотреть свои глупые мыльные оперы и ток-шоу.

А еще…

Да мало ли что еще?

Короче, Примус не любил секретные задания.

БЕДА ВТОРАЯ

НАЗНАЧЕНИЕ

Когда Матвей следующим утром подъезжал к главной цитадели государственной безопасности, в кармане вновь зазвонил телефон.

Мигающая на дисплее надпись «Зараза» не оставляла никаких сомнений относительно личности звонившего.

— Да, дорогая, — тяжело вздохнув, отозвался Адамайтис. — Что опять произошло?

— Случилось страшное, — трагически прошептала в трубке Елена. — Я не знаю, что мне делать.

— Толика убили? — оживился Матвей. — Однако, быстро.

— Как тебе не совестно, Адамайтис! — отчитала бывшего супруга женщина. — Типун тебе на язык! Немедленно сплюнь три раза и постучи по дереву!

«Значит, жив, — догадался Матвей. — Видно, не шибко большую долю в бизнесе приобрел. Повезло».

— К нему сегодня возле подъезда подошли три ужасных типа и потребовали, чтобы он вернул им свою законную долю! Забесплатно! Иначе они пообещали, что и ему, и мне не поздоровится. Ты представляешь?

— Представляю, — осторожно сказал Адамайтис. — И что?

— Вот именно — что? — выдохнула в трубку экс-супруга. — Что нам теперь делать? Помоги хоть советом, раз по-другому не желаешь!

— Тебе честно сказать?

— Ну конечно, честно! Как бы ты поступил на месте Толика?

— На месте Толика… нет, скажем еще точнее: находясь в его теле, я бы однозначно выбрал здоровье. Пусть даже не сомневается.

— Дурак, — почему-то обиделась Елена. — И фамилия у тебя дурацкая. Сколько мне еще с ней мучиться? Елена Адамайтис! Тьфу!

— А кто тебя заставляет с ней жить? — удивился Матвей. — Возьми обратно свою девичью. Снова будешь Еленой Гунявиной. Гуня-Фуня — так тебя, кажется, в детстве дразнили? Или за Толика замуж выйди. Совсем скоро будешь богатой вдовой. Правда, может получиться и наоборот — вдова с большими долгами. Нет, по-моему, Гунявина все же лучше.

— Так ты не поможешь нам? — трагически спросила Елена. — У тебя хватит совести бросить двух людей на произвол судьбы?

— Хватит, — заверил ее Адамайтис. — И вообще, обратились бы лучше в милицию. Они от не фиг делать всем помогают. Всего хорошего.

Выключив телефон, Матвей стал подниматься по ступенькам. Он не боялся, что бывшая жена отвлечет его очередным звонком от важного разговора с начальством. Адамайтис знал, что внутри этого здания сотовый телефон превращается в бесполезный кусок пластмассы.

Он просто-напросто перестает работать.

Во имя секретности.

Расписавшись в журнале о сдаче табельного оружия и удостоверения, донельзя удивленный Матвей поднял голову и посмотрел на усмехающегося полковника Богомолова.

— И что это значит? — ошеломленно поинтересовался Адамайтис. — Я уволен? На каком основании?

— Нет, — еще шире улыбнулся Борис Владимирович. — Не уволен. Переведен. В Тринадцатый отдел.

— Ух ты, — присвистнул Матвей. — Это в тот самый, куда в прошлом году Витьку Золотарева забрали?

— Туда, туда, — подтвердил полковник. — Поэтому и удостоверение с оружием я у тебя принять по описи обязан — оно за нашим отделом числится. В Тринадцатом тебе все новое выдадут.

— И кто это за меня похлопотал? — поинтересовался Адамайтис, забирая обходной лист. — Уж не вы ли, Борис Владимирович? Мало вам моей реутовской ссылки?

— Увы, это вовсе не моя инициатива, — развел руками Богомолов. — Приказ сверху: передать одного человека на постоянную службу в Тринадцатый отдел. Я выбрал тебя.

— Ни минуты не сомневался, — расшаркался Матвей. — Но все равно большое спасибо. Там, может, хоть работа поинтересней, чем в конструкторском бюро паяльники с места на место весь день перекладывать.

— Да уж наверняка. Еще ни один человек из Тринадцатого на старое место службы не возвращался. Шибко, видать, там интересно.

Адамайтис нахмурился.

Это было правдой: все, кого когда-либо забирал в свои стройные ряды Тринадцатый отдел, сгинули, не оставив о себе никакой памяти. Об отделе ходили самые разнообразные слухи, но что из них было правдой, а что — чистым вымыслом, догадаться было решительно невозможно: все, связанное с работой Тринадцатого, секретили буквально на лету.

«А, была не была!» — решил про себя Матвей и, поинтересовавшись, куда ему теперь идти, покинул кабинет полковника.

Богомолов проводил Адамайтиса долгим задумчивым взглядом.

Ему не нравилось отправлять своих сотрудников неизвестно куда.

Пусть даже таких непутевых.

Кадровик Тринадцатого отдела что-то долго и путано разъяснял Матвею в течение сорока минут, дав подписать несколько грозного вида бумаг, каждая из которых заканчивалась словами: «Разглашение карается высшей мерой наказания, предусмотренной Уголовным кодексом Федеративной Республики Эльхан».

Из всего сказанного кадровиком Адамайтис понял лишь одно: сейчас ему предстоит просмотреть некий учебный фильм, после чего он будет официально числиться сотрудником славного Тринадцатого отдела, с чем его, старшего лейтенанта Адамайтиса, и поздравляют.

Пожав вялую руку начальника отдела кадров, Матвей в несколько растрепанных чувствах прошел в темную комнатку, переоборудованную в маленький кинозал. В комнатке его ждал незнакомый майор в форме и неприметный человек в штатском, представившийся тем не менее военным психологом.

«С психами, что ли, работать придется? — нервно подумал Адамайтис, усаживаясь в кресло, и осторожно покосился в сторону психолога. — Как бы самому с катушек не съехать в такой-то компании. Вот почему от них никто не возвращается! Надо поосторожней отнестись к этому учебному фильму, мало ли что там покажут! Не буду сразу принимать все на веру».

Наконец все расселись по своим местам, и свет сразу же погас.

Учебный фильм начался.

Не принять такой фильм на веру было проще простого.

Мелькавшие на экране незнакомые пейзажи, странные строения, убогие механизмы и разной степени отвратительности хари каких-то существ не вызвали у Матвея ровным счетом никаких эмоций. Похоже, режиссера этого фильма выгнали из кинематографического института никак не позднее первого курса. Даже непонятно, что он хотел снять: то ли ужастик, то ли фантастику. А может, и вовсе клип для какой-нибудь группы. «Звери», например, или «Ленинград»… Короче, отснятый неведомым кинодеятелем видеоматериал Адамайтису категорически не понравился. И чему, спрашивается, можно научиться, посмотрев такой, с позволения сказать, «учебный фильм»? По деревьям скакать, как тот мужик в зеленом парике? Сомнительно.

Вспыхнул свет.

— Ну что? — поинтересовался майор, поворачиваясь к Матвею. — Понравилось?

— А как надо отвечать, чтобы меня взяли на работу? — не растерялся Адамайтис. — Так и скажу, потому что очень хочу служить в Тринадцатом отделе. А скакание по деревьям это что — спецподготовка такая? Здорово. Я тоже был бы не против так научиться, потому как в этом вопросе у меня изрядный пробел.

— Да вы не волнуйтесь, — осторожно произнес психолог. — Мы просто хотим узнать ваше мнение о только что увиденном.

— Да кто же волнуется? — поднял брови Матвей. — Я, к вашему сведению, феназепамово спокоен. А по поводу вашего учебного фильма… Это что, меня на вменяемость проверяют? Тест какой-то новый?

— Он ни хрена не въезжает, — тихо сказал майор психологу. — Или не верит. Что, в принципе, одно и то же.

— Это даже хорошо, — пожал тот плечами. — Зато когда поверит, его за уши оттуда не вытащишь. Я знаю этот психотип.

— Дай-то бог, — вздохнул майор и вновь повернулся к новобранцу: — Скажите, вы слышали когда-нибудь о параллельных мирах?

— Вроде слышал, — наморщил лоб Матвей. — Что-то из школьной программы по геометрии, да? Дайте-ка вспомнить… так… параллельные миры не пересекаются, кажется… а перпендикулярные миры всегда пересекаются под углом в девяносто градусов. Вы это имели в виду?

— Не совсем, — поморщился военный психолог. — Вы нам сейчас зачитали аксиомы о параллельных прямых из курса средней школы. Тоже в общем-то похвально, но это не совсем то, о чем мы с вами толкуем. Неужели вы ни разу не смотрели передач типа «Очевидное — невероятное»? О соседствующих с нашей Землей многочисленных измерениях? О существующих между ними переходах и якобы бесследно пропавших людях?

— Почему, видел, конечно, — степенно кивнул Адамайтис. — Даже дело одно такое вел. Как раз о параллельных мирах.

— Вот как? — заинтересовался майор. — А нельзя ли чуть поподробнее об этом?

— Да там ничего интересного не было, — пожал плечами Матвей. — У мужика одного кот в своем доме якобы повадился через подпол в другой мир ходить и приносить оттуда задушенных мышей неизвестной науке породы. Зверьков действительно в лаборатории как новый вид идентифицировали, ну а дело прикрыли, естественно. Потому что какой, к обезьянам, другой мир в старом, заросшем плесенью погребе? Вот и вся история.

— Интересно, — натурально оживился майор. — Если ФСБ к этому делу подключалась, почему наш отдел не известили? Надо будет проверить этот подвал. Вот неожиданность будет, если еще один переход обнаружим! То-то америкосы умоются!

— Вы адрес того мужика помните? — поинтересовался у Адамайтиса психолог. — На карте показать сможете?

— Смогу, — несколько обалдело кивнул Матвей. — И адрес дам. Только вы что это — всерьез у него в подвале параллельный мир найти думаете?

— А что мы вам только что за фильм показывали? — удивился майор. — Неужели из жизни эскимосов?

— Так это… — сглотнул Адамайтис. — Это что, ТАМ снято? На самом деле?

— Там, там, — подтвердил майор. — И имя этому «там» есть. Федеративная Республика Эльхан.

— Нет, товарищ майор, — прошептал пораженный в самое сердце Матвей, — я с вас просто улыбаюсь: ну нельзя же так неожиданно…

— Ни хрена себе неожиданно! — не выдержал психолог. — Да мы тебе битый час про параллельный мир втолковываем! Эльханом называется! Ты фильм что — с закрытыми глазами смотрел?

— Я думал, это комедия, — убито произнес Адамайтис. — Или тест какой-нибудь новый…

— Те-е-ест! — передразнил его майор. — Коме-е-едия! Согласен, мы тебя готовим по несколько ускоренной программе. Но ты же сотрудник контрразведки! Должен быть готов к любым неожиданностям, случившимся с тобой на работе, а ты тут дошколенка нам изображаешь! Несолидно, товарищ старший лейтенант.