Дмитрий Правдин

Записки студента-медика. Ночь вареной кукурузы

Глава 1

Полуденная жара пошла на убыль, от бескрайних картофельных грядок по обе стороны дороги, закатанной в потрескавшийся асфальт, потянуло вечерней прохладой. Автобус с будущими студентами медицинского института бодро катил по осенней пыли «в колхоз». Чахлые рощицы, поля с пожухлой ботвой и серой рассыпчатой землей мелькали за окнами.

— Какой унылый видок, — нарушил царившее в автобусе молчание, Рома Попов, коренастый, черноволосый семнадцатилетний юноша, — неужели нам тут целый месяц мучиться?

Но ему никто не ответил. Будущие медики тряслись в жарком автобусе в пропылённой духоте, и разговаривать никому не хотелось. Не спасали пассажиров открытые настежь окна: в салоне пахло бензином и раскаленным железом. Двадцать девчат и десять парней в рабочей одежде с рюкзаками и спортивными сумками двигались навстречу трудовому подвигу в колхоз «Красный пахарь».

— А может и того больше, — неожиданно поддержал разговор хмурого вида водитель — пожилой усатый дядька в красной клетчатой рубахе. Похоже, он меньше всех страдал от жары. Из приоткрытого бокового окна освежающая воздушная струя точно била в его загорелую грудь.

— В смысле? — Рома оторвался от окна и посмотрел на покрытый кожными складками затылок собеседника.

— А без смысла, — ухмыльнулся шофер, — пока все не уберете, вас никто никуда не отпустит.

— Вот это все мы должны убрать? — абитуриент растерянно обвел рукой мелькавшие за окном поля.

Ребята оживились, в автобусе возник нездоровый гул. Не успевшие еще перезнакомиться между собой первокурсники очнулись от дорожной спячки, вызванной монотонным гудением двигателя и длинной дорогой. Их тон явно носил недружелюбный характер. Взбодрились и уставшие преподаватели: Максим Сергеевич Полоскун, ассистент кафедры инфекционных болезней — пухлый невысокий весельчак с аккуратной эспаньолкой на породистом лице и Виктор Сергеевич Мохнатов, ассистент кафедры факультетской хирургии — сорокалетний мрачного вида дядька, сухой и жилистый, с угрюмым гладковыбритым лицом.

— Товарищ, как вас там? — не выдержал Максим Сергеевич, — Вы чего нас заранее расстраиваете?

— Геннадий Михайлович я, а можно просто — Михалыч. Ничего я вас не расстраиваю, наоборот, подготавливаю к суровой правде жизни.

— И в чем же, по-вашему, правда? — продолжил инфекционист. — Нам сказали, что мы едем ровно на месяц. Вот сегодня, в понедельник 25 августа 1986 года начался отчет. Следовательно, 25 сентября мы убудем обратно.

— Убудете, если все уберете, — не моргнув глазом, продолжил беседу Михалыч. — А не уберете, тут уж извиняйте, придется остаться. В прошлом году студенты с пединститута к нам приезжали: тоже, вроде как, на месяц. А, мягко говоря, работали спустя рукава. Пришлось им еще на пару недель задержаться, до самых белых мух. А вы разве не в курсе?

— Нет, — Полоскун погладил холеную бородку, — первый раз слышу. Мы как-то с пединститутом не пересекаемся.

— А зря, — недовольно крякнул Михалыч, — они много чего могли бы рассказать.

— Вы нас тут не пугайте, у нас с первого октября начинается лекционная неделя.

— Макс, — толкнул его в бок, сидевший рядом Виктор Сергеевич, — не кипятись. У нас впереди вагон времени. Может, наоборот, еще раньше уедем. А ты тут уже преждевременную панику наводишь.

— А вот раньше, хе-хе, — улыбнулся водитель, — вряд ли удастся уехать.

— А если дожди вдруг затянут? — крикнул кто-то из студентов, — Ведь в дождь, никто картошку не копает.

— Не копает, — согласился Михалыч, сбавляя скорость перед небольшой ямой, — не переживайте — в колхозе работа всегда найдется. К примеру, в овощехранилище. Картошку мало убрать, ее еще и отсортировать нужно, просушить и засыпать на хранение.

Симпатичная девочка с умненьким личиком в новой спортивной форме, сидевшая впереди преподавателей, отложила сумку.

— А я по телевизору смотрела, что сейчас в колхозах и совхозах почти все механизировано. И роль человека в уборке и обработке урожая, в том числе и картофеля, сведена к минимуму.

— Это где ты такое смотрела?! — водитель обернулся, оторвав глаза от дороги.

— По телевизору, — улыбнулась абитуриентка. — Не помню, как передача называлась, кажется, «Сельский час».

— Не знала, Маша, что ты такие передачи смотришь, — фыркнула ее соседка справа.

— А что, интересная и познавательная передача. Я же знала, что нам предстоит в колхоз ехать, после того как в институт поступим, и решила ознакомиться, что к чему. Я же в деревне никогда не была и корову только видела только по телевизору.

— Да-а-а, много мы с такими помощниками наработаем, — поморщился Михалыч. — Корову они по телевизору видели, и то, что весь процесс сборки нового урожая механизирован, узнали случайно. С какой стороны к грядке подойти не знают. Да сроду в нашем колхозе все руками собирали. Ручонками вот этими! Картофелекопалка только рядки вам подкопает, а следом становишься на четвереньки и пошел в ведра картоху метать, а дальше в машину ее ссыпаешь. Вот вам и вся механизация. Да, есть еще сортировка на овощехранилище. Она вроде как автоматически все делает. Только ломается часто. А ремонтировать у нас не спешат. А и зачем? Если каждый год студентов к нам присылают.

— Зачем вы так? — инфекционист посмотрел на крутящего баранку Михалыча, — многие наши ребята городские, про крестьянскую работу только понаслышке знают. Но они, вообще-то, в медицинский поступили, а не в сельхозинститут. И не виноваты они, что их тащат к вам на помощь.

— Ага, — скривился Михалыч, переключая рычаг скоростей, — жрать-то мы все горазды, а как это достается…

— Ну, знаете, — возмутилась Вика Глазова, — если бы нам не грозили отчислением за ваш колхоз, то никто бы сюда из нас и носа не показал. Я, между прочим, на врача пошла, учиться, а не в поле вашем грязь месить. Если у нас все рванут в деревню работать вместо учебы, то кто же вас лечить, потом станет.

— Вика, прекрати, — одернул ее Максим Сергеевич, — партия сказала надо — комсомол ответил — есть! Ты же комсомолка?

— И что с того? Поэтому я должна целый месяц, или как нас тут обрадовал уважаемый водитель, и того больше, на картофельном поле себе грыжу зарабатывать. Мне-то это зачем?

— Девушка, да не расстраивайтесь вы так, — улыбнулся Михалыч, — У меня внучка ваша ровесница, ей тоже семнадцать исполнилось, в этом году в Питере в Политех после десятилетки поступила, так их тоже сейчас в колхоз отправляют. Просилась, чтоб к нам в деревню послали, не разрешили. Сказали, что по месту учебы надо в колхоз ехать.

— Михалыч, а вы серьезно говорили, что мы все это, — Виктор Сергеевич кивнул в сторону окна, — должны будем убрать?

— Да, не, это вы убирать совсем не станете. Это земли колхоза «Красное знамя», а до нашего «Красного пахаря» еще минут сорок. У нас и места красивше и земля помягше, и даже лес и озеро имеются. Можно грибы собирать и рыбу удить, если, конечно, у вас силы останутся. А в «Красном знамени» — одни поля и леса нет совсем.

— И что мы, по-вашему, с этой рыбой и грибами делать будем? — удивился Рома. — Где жарить?

— А, ну да, ну да, — смутился Михалыч, — это я погорячился. Вам и грибы пожарить-то негде.

— А, правду говорят, что ваш колхоз миллионер? — проявил осведомленность тоненький бледный мальчик в больших очках и наружностью ботаника Павлик Прохоров.

— Миллионер, — кивнул Михалыч, — точно миллионер — два миллиона государству должен.

— Как так? А я в газетах читал, что он один из передовых колхозов области.

— В передовых, по долгам.

— Так получается, что мы у вас ничего не заработаем? — приуныл Павлик.

— А ты что, еще и заработать в колхозе собрался? — тряхнула двойным подбородком Вика Глазова, с жалостью посмотрев на «ботаника».

— А почему бы и нет? Нам же должны за нашу работу какие-то трудодни, или как там сейчас называется, начислять? У меня старший брат два года подряд ездил в колхоз, так на мотоцикл себе заработал.

Красивая девочка Маша Старцева вновь блеснула знаниями из телевизора:

— Да, я тоже слышала в одной передаче, что студентам полагается заработанная плата. Не такая как у вас, потому как наш труд не квалифицированный, но он тоже должен оплачиваться.

— Ну, во-первых, вы еще никакие не студенты, — покосился на нее многоопытный Михалыч, — вы еще колхоз сначала переживите. А во-вторых, насчет оплаты поговорите с председателем колхоза, может, он вам что-то и заплатит. Вычтет за питание, за проживание, за спецодежду, а что останется, то ваше. Вот в прошлом году студенты из пединститута ничего не заработали, еще и должны колхозу остались.

— Как это должны? — поправил сползшие на кончик носа очки Павлик.

— А вот так: больше проели, чем заработали. Картошки мало собрали. Вон позапрошлый год были студенты из технологического института, те хорошо заработали. Правда, среди них половина деревенских ребят оказалась. Те с детства к нашему труду приучены. А у вас деревенских много?

— Я из деревни. Я, — послышались тихие голоса с задних рядов.