— Несколько минут, Егор. Я могу подняться к тебе. Или ты спустись. Важное дело у меня…
7. Сибирские морозы
Важное дело. Важное. Самое странное, мне даже нисколько неинтересно, что это за важное дело. У меня, вообще-то, все дела важные, как ни удивительно. Мне бы для разнообразия о космосе подумать, об искусственном интеллекте, что ли, а то постоянно решаю вопросы жизни и смерти. И ничего больше.
— Я сейчас, Наташ. Толик что-то мне сказать желает. Очень важное и не терпящее отлагательства.
Наташка вздыхает. Вот так быть женой декабриста. Несладко, да? Да, сам знаю, но что делать. Нам бы в коечку, нам бы сладенького, а тут реки-то совсем, блин, не молочные текут в кисельных берегах. Кровь с молоком. Но это ничего, всё поменяется. Со временем. Наверное…
Я звоню в номер к пацанам и приглашаю на вахту Семёна. Мы поднимаемся наверх, в казино. Анатоль уже здесь.
— Здравствуй, Толик, — жму я его руку. — Ну как ты? Живой? Сыграть не хочешь? Как твой фарт?
— Хочу, — улыбается он, — да только, похоже, сейчас не самый удачный момент в жизни. В плане везения.
— Ну что же, ты мудр не по годам, — усмехаюсь я. — Ну, так что там у тебя? Было что-нибудь интересное?
— Ох, — качает он головой. — Ты многое пропустил.
— Ага, — усмехаюсь я. — У меня и своих приключений достаточно было. А ты что, всё это время в ментовке просидел?
— А ты откуда знаешь?
— Знаю, но не всё, — отвечаю я. — Так что рассказывай. Кого там у тебя укокошили?
Он берётся за голову руками.
— Представляешь, человека убили! У меня дома! Родители, наверное, в полном ужасе…
— Мама твоя, если это она была, вполне спокойной мне показалась, когда я звонил. Зачем ты такую толпу домой к себе потащил? Вот что я не пойму.
— Да я и не собирался, — качает он головой. — Думал, тебя, Еву, дядьку этого ещё, ну и… музыка, выпивка, интимная обстановка.
Бармен приносит кофе.
— Не собирался, но притащил? Что уж удивляться, что секс обломился?
— Ты прям, как западник говоришь. Сеск… Хм… Понимаешь, Галина Брежнева, — понижает он голос, — захотела присоединиться. Не к… сексу, а к вечеринке. Я просто сдуру сказал, что еду с друзьями к себе, и она прилепилась насмерть. Мы с вами и точка. А за ней ещё куча народу потянулась.
— А ты, значит, хотел Еву в койку затащить? Она же иностранка, на неё знаешь, сколько глаз смотрит, причём неотрывно.
— Да почему сразу в койку?
— Ладно, рассказывай, кого там грохнули у тебя?
— Слушай, — качает он головой. — Это вообще детектив. Короче, мужичонка вообще спокойный сидел в уголочке, почти ничего не говорил, улыбался всё время. А потом мы все вырубились и оп-па… он с ножом в животе. Всё в крови, а в милиции говорят, что, это опасный рецидивист, грабитель и убийца. Родители в ужасе, пороть будут сегодня, тем более, что объяснить я ничего не могу. Хорошо хоть ничего вроде не украли.
Блин… Грабитель и убийца туда явно неслучайно попал, а по наводке. Или по заказу. Но это естественно не тот кент, что на квартирнике подрезал лилию.
— Кто ещё был? — спрашиваю я.
— Да, ёлки… Даже не знаю. Какие-то неизвестные личности. Мутные, по большей части.
— Ну, подумай, никто не запомнился? Неважно по какой причине…
— Ну да, был там один интеллигент, учёный какой-то. Он всё вокруг Галины крутился. Всё ей обещал что-то.
— Что именно?
— Не знаю, — пожимает плечами Анатоль. — Говорил, чтобы она не волновалась, он всё сделает. Такую фигню какую-то. Я думаю, он просто набрался.
— А у тебя откуда алкашки столько дома?
— Алкашки? — хмурится он, пытаясь понять, что я имею в виду.
— Напитков то есть.
— Так они с собой принесли.
— Понятно. А Ева где сейчас?
— Она у себя в отеле.
— Ну, — пожимаю я плечами. — А ты-то почему не у неё, а у меня до сих пор?
— Да, ёлки, я бы пошёл, но такое чувство, будто буду под микроскопом у различных органов.
— Да плевать, — смеюсь я. — Думай о своих органах, они важнее.
Он тоже смеётся:
— Егор!
— Не знаешь, что интеллигент этот хотел от Галины?
— Нет, не понял, — качает он головой. — Она от него старалась подальше держаться. Там с ней Борис был, он этого дядю блокировал, если так сказать можно.
— А вокруг Евы никто не вился? — спрашиваю я. — Кроме тебя, конечно. Или ты всех претендентов тоже блокировал?
— Нет, — ухмыляется он. — Никто не претендовал. Она даже удивлялась, что никого из КГБ не было.
— Ну, это заблуждение, мой друг. Впрочем, это неважно пока, но готовься, что тебя и туда дёрнуть могут. Но только в свободное от работы время. Завтра от Ирины и так прилетит. Готовь свой зад. Драть будут. Как сидорову козу.
Он мрачнеет.
— Ну ты сильно-то не депрессуй, — усмехаюсь я. — Выдерет разок, подумаешь. На вот тебе.
Я даю ему несколько фишек.
— Иди, поиграй немного, но не увлекайся. В конце концов в выигрыше всегда казино остаётся.
— А ты как с этим… с этим всем связан? — удивляется он. — С казино то есть…
— Мы все связаны со всем, — пожимаю я плечами. — Так уж эта жизнь устроена. Считай, что я комиссар от Коминтерна. И никому не говори об этом.
— Понял, — усмехается он.
Он идёт к столу, а я возвращаюсь к Наташке. Мне очень хочется продемонстрировать ей, что при всех неурядицах в жизни всегда остаётся место для приятных, захватывающих дух моментов. Пусть при регулярном повторении эти моменты на первый взгляд могут показаться весьма обыденными и неважными, только это совсем не так. Каждый раз они увлекают, будто в первый и делают нашу связь крепче. Крепче и крепче.
Утром, явившись на работу, я первым делом иду к Новицкой.
— Ирина Викторовна, привет дорогая.
Она молча смотрит на меня. Такое чувство, что лазером на куски режет. Или автогеном.
— Ириш, ты чего молчишь? Привет говорю.
— Ты поездку в Краснодар подготовил? — спрашивает она, выдохнув чтобы не разораться.
— Практически да. Я сегодня вечером хочу домой полететь. Уволиться и проверить, как там и что. Не хочешь мне компанию составить? Ты же вроде намеревалась тоже сгонять.
— Это ты делаешь, что тебе заблагорассудится, — зло отвечает она, — а я вот работаю так, как этого требуют установленные нормы. Понимаешь? Этим мы с тобой отличаемся. Видишь разницу?
— Ну, типа, — пожимаю я плечами. — Вообще, не понимаю, какое кому дело, сколько я сижу за столом? Разве не результат важен?
— Так у тебя и результата пока нет никакого. Ты уже пол Союза должен был объехать за это время, да только нет. Сплошное топтание на месте. С инициативой каждый дурак выступить может. А ты вот попробуй решение в жизнь претворить и довести до конца.
— Ир, хорош, — качаю я головой. — Я, может, больше других в реализации плана заинтересован.
— Так, всё Брагин, иди ты в жопу. Скажи своему лауреату, пусть ко мне идёт. Он здесь сегодня?
— Слушай, — чуть покачиваю я головой. — Он вчера полиции содействие оказывал, поэтому не мог явиться.
— Полиции? Это на какое же он государство работает, а?
— Ой, ну не придирайся ты к словам, пожалуйста. Подумаешь, оговорился. Ты же поняла, что я про милицию.
— Нет, Брагин, ничего я не поняла. Вот вообще ничего! Ясно тебе?
— Ириш, я тоже тебя обожаю, — усмехаюсь я, поворачиваясь к двери. — Я тогда пошёл, да?
— Убила бы тебя! — бросает она мне в спину, и в тот же момент в стену с грохотом влетает дырокол и рассеивает красивое облачко конфетти.
— Ир, ну ты совсем уже, — качаю я головой и быстро выхожу из кабинета.
Сердитая начальница у меня.
Целый день я занимаюсь рабочими делами не отвлекаясь ни на каких уголовников или представителей силовых структур. Работа кипит, телефоны разрываются. Дел невпроворот. Я загружаю свою команду так, что нам даже некогда перекинуться парой слов не по делу.
В пять часов я отчаливаю, но перед этим захожу в кабинет к Новицкой.
— Ирина Викторовна, я тут вам дырокол решил занести. Ваш-то наверное уже не фурычит, да?
Она смотрит на меня прищурившись и ничего не говорит.
— Я, собственно, доложить хотел, — улыбаюсь я. — По Краснодару всё готово. Во вторник можно ехать. Я вернусь в понедельник и можем сразу мчаться дальше. Ир, слушай, ты точно со мной не хочешь поехать? У тебя дел никаких дома нет?
— Когда ты уезжаешь?
— Завтра утром, скорее всего. Не знаю ещё точно. Как Яна билет сделает, так и полечу. Сегодня хотел ещё к Большаку заскочить на ужин. Не желаешь со мной?
— Может, и желала бы, — пожимает она плечами, — да только возможности не имею. Кто-то же должен работать.
— Ириш, хорош дуться. Вспомни, что мы с тобой, как две переплетённые руки. Общее дело, между прочим, делаем.
— Так, Брагин!
— Знаешь, когда ты сидела без дела, ты мне больше нравилась. Ладно, всё полетел я. Буду нужен, знаешь, где меня искать. Здесь временно в машине телефона нет, но это ненадолго. Машину починим и всё будет, как всегда. Можешь звонить Большаку, если что. Он меня разыщет. Всё, счастливо оставаться. Чмоки-чмоки.
Я поворачиваюсь и иду к двери.
— Брагин! — окликает она меня. — Ну-ка, подойди.
Ну, ёлки. Чуть помешкав, всё-таки подхожу к ней. Она встаёт из-за стола и делает шаг ко мне.