Пока все шансы сесть имеются у нас.

— Это Узбекистан, здесь это совсем необязательно, — качаю я головой. — Будем уходить.

Но уйти мы не успеваем. С той стороны, из-за трактора доносится звук автомобиля, чернота озаряется синими всполохами и раздаётся голос из мегафона:

— Прекратите сопротивление, вы окружены! Бросайте оружие и выходите с поднятыми руками!

В подтверждение серьёзности намерений раздаётся автоматная очередь. Твою дивизию! Я рывком бросаюсь к воротам. Выглядываю в щель. Чисто. Помогаю Толяну встать и тащу к машине.

Выдёргиваю штыри из ворот и распахиваю створки. Быстро! Быстро!!! Выстрелы раздаются снова, уже ближе. Я вскакиваю за руль, завожу, газую, вылетаю за ворота и… Твою дивизию!!! Фак, фак, фак! Бью по тормозам! Твою дивизию!!! Навстречу мне летят четыре «Нивы».

Резко врубаю заднюю, да только что толку, ворота уже не закрыть… «Нивы» останавливаются и из мегафона несётся:

— Это Рекс! Выйди из машины! Медленно! И покажи руки!

— Не выходи! — машет головой Толян.

Да какая разница, выходи, не выходи, мы и так, как на ладони. Тем более, голос женский. Я открываю дверь и выхожу. Машины тут же подлетают ближе и из них выскакивают зелёные человечки с калашами.

Твою же мамочку, Рекс, ты кто такая?! Она сама тоже здесь. В кожаной куртке и брюках. Ну, это ясно. Волосы развиваются, живой огонь! Твою мать, Рекс! Ты красотка! В руках у неё что-то американское типа АР-15. Ну ты даёшь, царь-девица.

Узнав диспозицию, отряд идёт на штурм. Он длится минут пять, может, меньше. Минута шквального огня, а потом тишина. Полная, жуткая, мёртвая тишина.

Мы идём смотреть, что там и кто. Оказывается на подмогу к ментам приехала «жига», но с милицейской рацией. И было в ней два человека в штатском. С АК и ТТ. У одного удостоверение пожарного, у второго вообще документов нет.

Команда Рекс быстро раскладывает тела так, будто менты стреляли друг в друга. Одному в руки вкладывают автомат и бросают пачку баксов. Ну что же… Я так понимаю, это в цене услуги.

Одного мента сажают за руль «Волги», а Миша, теперь уже со связанными руками, переезжает в багажник «Нивы». Морда в крови, но живучий гад. Он, ничего не понимая, таращит глаза и повторяет:

— Ты покойник… ты покойник…

Ошибочка, Миша. Покойник здесь ты. При любом раскладе. Надеюсь.

— А ты крутая, — говорю я, когда мы несёмся по дороге в сторону Ташкента.

— Я знаю, — серьёзно отвечает Рекс. — Куда твоего друга девать?

— В больницу мне нельзя, — мотает головой Толян. — Это ж менты сразу и всё такое.

Он сидит на переднем сиденьи, а я сзади.

— А ты сам себе будешь пулю вытаскивать? — хмыкает она. — Вот, кто крутой, на самом деле.

— Есть идеи, что с ним делать?

— Пристрелить, чтоб не мучился? — пытается бодриться Толян.

— Ладно, поедем в госпиталь, — говорит Рекс. — Там солдатиков пресс, и у меня там есть свой человек.

— Я там два месяца лежал, — кивает Анатолий.

— Ну вот, значит, всё знакомое. За своего сойдёшь. Главное, чтоб снова в Афган не отправили.

Она смеётся.

— Мента бы тоже осмотреть, — говорю я, — а то склеит ласты, это будет очень плохо. Прямо очень.

— К этому могу ветеринара привести. Хватит ему.

— Даш, а ты кто такая? — спрашиваю я наклоняясь к ней через спинку кресла. — Ты чем занимаешься, вообще?

Навстречу нам проносятся три милицейские машины.

— Адвокат, — отвечает она никак не реагируя на ментов. — Людей защищаю.

— Да? То есть ты прямо в суд со своей командой врываешься и защищаешь?

— Можно и так, — хмыкает она. — Но это значительно дороже. Прям намного дороже.

— А серьёзно? — настаиваю я.

— Серьёзно? Ты серьёзно такой вопрос задаёшь?

— Да.

Она только головой машет, как бы удивляясь такой бестактности.

Въехав в Ташкент, мы разделяемся. Мы едем в госпиталь, а остальные — по первоначальному маршруту.

С Толяном всё проходит гладко. Его увозят на осмотр и сразу начинают готовить к операции. Кость не задета, артерия не задета, недели через две, обещает доктор, если всё будет хорошо, его выпишут. Рекс обещает о нём позаботиться.

— Толян, — говорю я, сжимая его руку на прощание. — Спасибо. И я с тобой снова на разведку пойду. Если захочешь, конечно, поскольку пенсию ты уже заработал…

Из госпиталя Рекс везёт меня в гостиницу.

— Не скажешь? — снова спрашиваю я.

— Ну, могу сказать только, что у нас здесь граница рядом, знаешь ли…

— Сопровождаешь грузы? — уточняю я.

— Разное. Не пытай.

— Хочу знать, с чем могу к тебе обращаться.

— Так ты к Айгюль обращайся. Если ей будет нужна помощь, я помогу. Это так работает.

— А вы свои вопросы порешали?

— Порешали, — кивает она.

— Расскажешь?

— Нет.

— А на выезде работаешь? — продолжаю расспрашивать я.

— Не приходилось пока, но можно и так, почему бы и нет? Что именно?

— Пока не могу сказать.

— Ну вот, — смеётся она. — И поговорили.

— Сколько я тебе должен?

— Нисколько, я же обещала помочь.

— Нет, так не пойдёт, — качаю я головой. — Люди рисковали, люди на себя много взяли. Опять же баксы, ствол там бросили.

— Ну хорошо, за ствол и баксы деньги возьму. Завтра скажу сколько.

— Миша там никуда не денется?

— Нет, его поместят в такое место, из которого он не уйдёт.

— Ветеринара, пожалуйста, тоже включи в счёт. Пусть осмотрит этого поца.

Она подвозит меня к отелю.

— Хочешь зайти? — спрашиваю я. — Кофе, я не знаю, может, чего по крепче. Могу угостить тебя ранним завтраком.

Она хмыкает и поворачивается ко мне. Какое-то время мы смотрим друг другу в глаза. Глаза у неё красивые. Да и вообще, красивая девочка, яркая, рисковая, дерзкая.

— Ты сам этого не хочешь, — усмехается она. — Да и хватит мне уже недопониманий с Айгюль. И я не мстительная.

Я улыбаюсь. Нет, ничего, я действительно не хочу, о чём тут говорить. Не моего романа героиня эта Рекс. Но есть что-то, я чувствую. Какая-то мимолётная симпатия. Возможно, и у неё. Что же, это хоть как лучше, чем антипатия.

— Спасибо, Даша, — улыбаюсь я и протягиваю руку. — Ты молодец. Без тебя мне бы туго пришлось.

— Ты тоже молодец, — улыбается она в ответ и пожимает мою руку. — Думаю, ты бы и без меня справился. Просто дольше бы возился.

В гостинице я сразу иду к Тайманову. Времени уже пять, пора вставать. Стучу. Он долго не реагирует, и я уже начинаю волноваться, что с ним тоже не всё хорошо, но, наконец, дверь открывается и он смотрит на меня ничего не понимающими оловянными глазами. Взлохмаченный, в трусах и сбившейся майке-алкоголичке. Ну, как бы… кесарю — кесарево…

— Брагин, ты чего в такую рань? Не спится?

— Посмотрите на меня внимательно, Олег Довлатович.

Я включаю свет и подхожу ближе к нему.

— Чувствуете запах пороха? Видите вот эти пятнышки? Это капельки крови, не моей. Вы готовы меня выслушать? Хотите, умойтесь, я подожду.

Он забегает в ванную, запихивает голову под кран с водой и через минуту выходит в тренировочных штанах и значительно более собранный. И я вываливаю на него всё, что со мной случилось этой ночью.

Он за голову хватается. От остатков хмеля и следа не остаётся.

— Надо Юрию Михайловичу звонить! — говорит он вскакивая со стула.

— Не надо, Олег Довлатович! Во-первых, он уже наделил вас всей полнотой власти, во-вторых, сейчас он нам никак не поможет, а в-третьих, возможно, потребуется, чтобы он поговорил с генпрокурором СССР, а потом и с Рашидовым, но это не сейчас, а когда мы уже нанесём удар и покажем силу. Все переговоры будут только после этого. Сейчас мы с вами поедем и схватим этих мудаков за яйца железными, да ещё и ежовыми рукавицами. А вот когда они забегают и начнут молить о пощаде, тогда мы посмотрим, что можно будет сделать и как лучше договориться. Будите Мхитаряна пораньше и пусть он будет злой как собака, как долбаный дракон, змей, мать его, Горыныч! Мы идём не с миром и оливковыми ветвями. Мы идём с огненным мечом. Мы идём карать и истреблять! И меня разрывает от гнева! На мне кровь отступников, и все, кто встанет у нас на пути, пойдут вслед за ними! Жаль, что вас не было со мной этой ночью.

Кажется, я немного перегибаю, потому что Тайманов охреневает от моих слов, но зато получает нужный настрой.

…между тучами и морем гордо реет буревестник, чёрной молнии подобный…

Естественно о моём участии в перестрелке прокурору знать не нужно, но это я уточню позже.

Тайманов идёт будить Мхитаряна, а я — звонить Скударнову.

Мы приезжаем рано утром и врываемся прямо к прокурору Узбекской ССР. Он немного охреневает и не может взять в толк, как это гости после вчерашнего банкета не умерли от похмелья и почему ведут себя так, будто их вообще забыли покормить.

Конец ознакомительного фрагмента