— Ах ты, стервец! Я чувствовал подвох, да понять не мог, в чем он! Говоришь, к Нерлю идти. Спасибо за совет.

Лунд посмотрел на входящего в круг Енга, скептически глянул на Нормана и пошел к своим сотоварищам. Поверил-таки, дружки сотника побежали к закладчику, затем прошлись среди зрителей, и толпа начала редеть. Есть! Полдела сделано! Они добровольно уйдут и подадут пример другим. Неважно, куда направятся остальные, первым делом требуется спровадить их из крепости без кровопролития.

Енг прошел по периметру круга под одобрительные крики и пожелания победы. Затем встал в центре и трижды выкрикнул слово «тюлень», по всей видимости, клич племени или рода. Зрители начали скандировать считалку про рыбака, и под дружное «готово» Норманн двинулся навстречу. Широко расставляя ноги, сутулясь и растопырив руки, он создавал иллюзию борца, готового охватить противника за пояс.

— Давай, Енг, вмажь ему, чтоб мозги вылетели через задницу! — злобно выкрикнул Хутинг.

В этот момент Норманн прыгнул. Простенький прием, его исполняют танцоры народных танцев, реже футболисты в безуспешных попытках забить мяч в ворота. Толчок ногами, нырок головой поперек линии движения, разворот в воздухе на триста шестьдесят градусов завершается ударом ногой. В данном случае носок сапога попал под ухо в основание черепа. Надежно, как гильотина. Енг даже не пошатнулся, только склонил голову и опустил руки, затем неожиданно рухнул, как бы опав всем телом. Так и должно быть, со сломанной шеей не живут. Зрители замерли не в состоянии поверить в случившееся: известный силач не продержался в круге и минуты! Да и норг вызывал уважение, попробуй найти другого воина, способного с легкостью одолеть череду лучших бойцов, а в завершение с одного удара уложить первого крепыша. Шушукаясь, шведы пододвинулись к крыльцу в ожидании заключительного слова своего ярла.

Норманн подхватил мечи и встал напротив Хутинга. Пора завершать начатое дело. Правитель долго молчал, глядя на свои сапоги, затем поднял голову, ожег норга гневным взглядом и собрался что-то сказать. Вероятнее всего приказал бы убить наглого пришельца, да в последний момент увидел стоящую у ворот кавалерию. Зрачки от удивления расширились, а готовые к выстрелу лучники на стене окончательно прояснили сложившееся положение.

— Твоя крепость! — Он зло сплюнул на утоптанный снег. — Надо было сразу убить без всяких церемоний.

— Вытри плевок с моей земли!

— Что?!

— Вытри плевок, иначе заставлю вылизать весь двор!

В этот момент мимо круга в сторону ворот потопала толпа уходящих воинов во главе с Лундом. Они дружески прощались с оцепеневшими от неожиданности бывшими соратниками, выкрикивали имена, зазывая уйти прямо сейчас. Наступил момент прозрения. Шведы правильно оценили угрозу со стороны неведомо как оказавшихся на стене лучников, а десяток всадников у ворот мог оказаться не одной сотней. Что там за стеной? Это никому не видно. Настроение вмиг переменилось, придется уходить с обжитого места, и виноват в этом только их недальновидный ярл.

— Норг! Вспори этому дурню брюхо и вымой его кровью двор! — послышался из толпы гневный выкрик.

— Руби ему голову, норг! Руби! Я не хочу пачкать об этого поганца свой топор!

Угрозы и оскорбления в адрес теперь уже бывшего ярла сыпались со всех сторон, предрекая неминуемую расправу в самом ближайшем будущем.

— Что же, норг, ты сам захотел сразиться со мной! — зло усмехнулся Хутинг. — Теперь пеняй на себя!

А вот это уже интересно! Он не воин, это ясно, иначе бы сам принял вызов, а не прятался за спинами своих ближников. В то же время угроза высказана спокойно, с уверенностью в своем превосходстве. Что он мог затеять? Норманн читал о хитрых мечах с потайной кнопкой на рукояти. Подобное оружие со скрытыми пружинками стреляет тонкими дротиками или раскрывается веером с множеством лезвий. Нет, последнее маловероятно, это требует особого навыка, который необходимо ежедневно шлифовать.

— Перейдите ближе к крыльцу и стойте за спиной ярла. — Норманн счел необходимым предупредить валькирий.

— Тебе помочь? — уточнила Флейен.

— Нет, мне не нравится его уверенность.

— Блефует, он трус! — фыркнула Бригген.

— Трусы как раз и опасны, они всегда готовы к подлому поступку.

Девушки на стали уточнять и послушно перешли к указанному месту, причем Флейен перетащила трофейный двуручный меч и оперлась на него как на посох. В этот момент из дома вышел Хутинг, в одной руке булава, в другой щит. В общем-то ничего необычного, разве что надел колонтарь [Колонтарь (калантарь) — старинный доспех, броня из блях и колец, среднее между латами и кольчугой.], но это уже не тинг, имеет право.

— Готовься к смерти, норг, я наплюю на твой труп и вымою сапоги твоей кровью!

Норманн не стал отвечать, он искал подвох в руках и одежде ярла. Обычная булава, а шипы слишком большие для скрытых пружин, не выстрелить, и короткая пружина не даст нужного усилия. Колонтарь? Нет, обычная кольчуга с наплечниками и двумя пластинами на груди и животе. Щит! Правильно, металлический полированный щит с четырьмя рядами выступающих острых шипов. Вот она где ловушка! Норманн с облегчением выдохнул, улыбнулся и вышел в круг — он придумал ответный ход.

— Давай, норг, прибей паршивца, и мы уйдем. Надо до темноты успеть добраться до ближайшей деревни, — послышался спокойный голос одного из воинов.

Опустив булаву и выставив перед собой щит, Хутинг двинулся на врага, а Норманн показал проход баскетболиста к кольцу с разворотом спиной к противнику. Чисто психологический прием — главарь захочет пустить стрелы в грудь, значит, замешкается, и булава не готова к удару. Шаг, поворот, затем второй шаг. Ярл понял свою ошибку, звонкими молоточками защелкали пружинки, среди зрителей раздались сначала недоуменные, затем злобные крики. Поворот, и меч снес Хутингу голову. Шведы выхватили топоры и разъяренной толпой начали кромсать бездыханное тело.

— В своих стрелять!

— Рубите гада на куски!

— Разбросаем мясо за стеной!

— Да! Скормим эту сволочь собакам!

Сотрясаясь от нервной дрожи, Норманн направился теперь уже в свой дом. Отходняк, после серьезного боя всегда трясет, это нормально, так и должно быть, но столь сильно в первый раз. Впрочем, до этого максимальным риском был сломанный нос или разорванное ухо. А сейчас на кону стояла его жизнь!

Глава 2

Теория войны

Валькирии услужливо набросили на плечи шубу и открыли входную дверь. Нерль подхватил под руку и помог сесть в широкое кресло.

— Трясет? — И не дожидаясь ответа, крикнул: — Быстро приготовить баню! Вишь, князь продрог.

— Какой князь? Я не замерз! Откуда ты взялся?

— Когда я впервой от смерти ушел, меня так колотило, что меч из рук выпадал.

— Баня зачем?

— Первое дело! Кровь разгонит, из парной новым человеком выйдешь. Иначе до завтра квелым просидишь.

— Почему князям меня назвал?

— Ты сколько земли на меч взял? Нынче под твоей рукой полное удельное княжество!

— Кому это надо?

— Как кому? — опешил Нерль. — Нам, твоим слугам! Ты о нас заботишься, мы тебе служим.

О чем спорить? Нерль прав. Норманн оттяпал солидный кусок карельской земли и при любом раскладе передаст ее своим дворянам. А вот что делать дальше? Это не вопрос форпоста против проникновения шведских беженцев, проблема на самом деле намного серьезнее. Появление государства с единой властью и законами в первую очередь привлечет внимание сильных мира сего, то бишь Ганзу и Готландский союз. Но в первую очередь новоявленным правителем заинтересуется Новгород. Со своими будет легче, экспансия купцов с Волхова достаточно вялая, их интересуют только деньги, что в дальнейшем и позволило Москве победить в конкурентной борьбе. Зато Любек и Висбю сначала пришлют войско, после чего начнут разговаривать с сидящим на цепи правителем. Следовательно, из плюсов членство в Ганзе с поддержкой правителей, как минус — неизбежная война со шведами.

— Придется брать Выборг и Ругодив [Нарва.], — со вздохом сказал Норманн.

— Не спешишь, княже?

— Да нет, просто мысли вслух. Снова придется в Любек отправляться.

— Тебе-то зачем? Шушун тебе торговлю наладил, надежных приказчиков подыскал, шкиперов больше, чем кораблей.

— Кстати, о шкиперах. Ты как здесь оказался? Я в дверь, а ты меня под руку.

— Мы следом за тобой в крепость прошли, — сказал Нерль.

— Мы — это кто?

— Вся моя дружина.

— Зачем рисковал?

— Затем, что ты нас в Новгороде как родных принял. Не побоялся беглых взять, уважил да в дворяне вывел.

— Почему меня не предупредил?

— Нельзя, ты бы на нас смотрел, и свеи не дураки, сразу выделили бы чужаков. А так мы спокойно стояли в толпе.

— Храбрые у тебя воины, не побоялись выйти один на двадцать.

— Куда нам до тебя! Сам-то один на полтысячи пошел.

— Почему же один? Со мной были норвежские воительницы.

— Свеев хорошо посмешили, то верно. Ты наставника своего попроси научить их бою вдвоем на тебя одного.

— Зачем? Они совсем неплохо мечом владеют.

— То ваша княжья доля один в один биться. Ты уж прости меня, да девы не способны защитить ни себя, ни тебя, — строго произнес Нерль.

— Спасибо за совет, поговорю с Ахиллом, он знает бой плечом к плечу в ровном строю.

— Вот и чудненько. Новиков к нему пришли, тебе нужна княжья сотня из доверенных людей.

— Сотня? Не смеши! По весне корабли разойдутся, после чего крепости честным словом защищать придется.

— Защитим, о том не беспокойся. Вон карелов сколько пришло.

— Проку с них никакого, если только шапки кидать со стены.

— О том только мы знаем. Гулящие люди воинов сосчитают, а если еще в броне да с хорошим оружием, то со страха и удвоят, — назидательно сказал Нерль.

— Не успеем до весны каждому колонтарь дать.

— И не надо, сукна у тебя много, обшей людей. В дозоре, на стене да у ворот покрасуются, и достаточно.

— В первую очередь организуй регулярный патруль. Это даст крестьянам спокойствие и доверие к нам, — уточнил Норманн.

— Верно говоришь! Когда человек видит рядом защитника, и работа спорится, и песня поется.

— Да, чуть не забыл! Я полторы сотни свеев к тебе направил. С ними сотник Лунд, что тингом правил.

— О как! А я-то подумал трусы деру дали! То-то сморю, шепчетесь да шепчетесь. А ты, оказывается, его сманивал!

— Правильнее сказать — заманивал.

— Что ж такого ты наобещал, если свей про извечную вражду к норгам забыл?

— Вообще ничего. Предложил по весне в Персию сходить да твое имя назвал. Сам не открылся.

— И правильно! Русские уж полтысячи лет с крестом. Тебя бы сразу на том же тинге в капусту порубили.

— Спасибо валькириям, в этом они хорошо мне помогли. С их помощью я вызубрил обряд тинга как «Отче наш».

Шведское пополнение было очень кстати. Мурманы останутся в Рыбреке и возьмут на себя контроль южного побережья Онежского озера. Для похода в Каспийское море потребуется никак не меньше трех сотен корабельщиков. Как ни крути, а на каждый ушкуй, драккар или карфи требуется по десять человек, это минимум. Флот после ледохода уйдет на Балтику, и там на каждый корабль нужен экипаж не менее тридцати человек. Всеобщий морской разбой даже убежденного пацифиста заставит взяться за оружие. Иного выхода нет: или поставь корабли на отстой, или сажай вооруженных корабельщиков, причем с опытом морских боев. Нерль куда-то ушел, а Норманн начал фантазировать на тему современных морских сражений. Корабельная артиллерия просматривается в слишком далекой перспективе и совсем неоднозначно. Общаясь в Любеке с «коллегами по бизнесу», он узнал о двух фактах применения пушек в морских сражениях. Первый раз это произошло в битве между Византией и Тунисом, а затем между Севильей и Тунисом. В обоих случаях победа осталась за арабами, что давало повод ожидать в Персии встречи с пороховым оружием.

О древней корабельной артиллерии Норманн знал очень мало. Первые пушки ставили на открытой палубе, что значительно ограничивало их применение. Дождь, ветер, морские брызги — все это не только осложняло процесс заряжания, порой делало невозможным осуществить сам выстрел. Оружейники изгалялись в изобретении всевозможных противодождевых колпачков над запальным отверстием. Алхимики мудрили с водостойким порохом и фитилями. Проблему решили простые византийские моряки, которым как раз в непогоду приходилось гоняться за венецианскими контрабандистами и пиратами. На военных кораблях империи ромеев пушки прикрыли деревянным козырьком. Достаточно быстро идея получила развитие, сначала корабельную артиллерию запрятали под фальшпалубу, а вскоре на верфях Константинополя началось строительство двухпалубных военных кораблей.

— Пошли, баня готова! — В комнату вбежала Флейен.

Девушка с лукавой улыбкой заглянула Норманну в глаза. Пойми этих женщин! Ночью в постели что одна, что другая вели себя новобрачными скромницами, зато в бане обе преображались в агрессивных путан. Или это правила норвежского бытия? Типа, по традиции, все племя спит под одной крышей, а в бане оттягиваются общим коллективом?

— Помоги встать, что-то я устал.

— Нормально! После боя всегда так, — уверенно ответила Флейен.

— Ты давно воюешь?

— Скоро будет четвертая весна.

— Много сражений прошла за три года?

— Не считала. Как правило, ежегодно один набег и несколько захватов чужих драккаров и карфи.

— Корабли взять не пытались?

— Ха! Это ты с одним драккаром можешь взять целую флотилию, а нам и одиночный когг не осилить.

— Ох! Хо-хо! — Норманн встал, тяжело кряхтя старым дедом.

— Потихонечку пошли, пошли! — проворковала Флейен. — Сейчас мы тебе косточки и не косточки приведем в рабочее состояние!

Банька дышала ароматом мяты и душицы. Девушки проворно помогли раздеться и чуть ли не на руках затащили на верхнюю полку. Взяли пучки мха и с двусмысленными шутками-прибаутками принялись нежно растирать тело.

— Сначала надо тюлений жир снять! — В баню вошел Нерль.

По-солдатски быстро воевода скинул одежду и прошел в парилку.

— А ну брысь в угол, сидите и учитесь!

На камни полетела крошечная порция воды, где взорвалась жгучим паром. В ноздри ударил терпкий запах тмина.

— Хочешь обработать меня, как пекарь булочку? — проворчал Норманн.

— Лежи и не трепыхайся. Оглажу, и выйдешь румяным красным соколом на зависть всем красавицам.

Нерль натянул на голову шутовской колпак, надел варежки и еще поддал пара, после чего приступил к экзекуции. Крепкие руки мяли Норманна, выворачивали суставы и жесткими камешками пробегали по позвоночнику. Затем началась пытка под названием термомассаж. Сначала веники опахалом нагоняли горячий воздух, затем можжевеловые иголки обжигали кожу раскаленными укусами. Садизм, да и только!

— Сейчас лежи смирно и не трепыхайся! — скомандовал воевода.

В блаженном расслаблении прошло несколько минут умиротворенного покоя.

— Все, липучку не трогай, пока сама не отпадет!

Громко охнув, Нерль вылил на себя шайку холодной воды и ушел одеваться в предбанник.

— А что это ты мне прилепил? — заметив на сгибе руки кусочек смолы, спросил Норманн.

— Барбарис с еловой смолой, — вытираясь полотенцем, ответил воевода.

— Не понял! На кой мне это надо?

— Я тебе почти литр крови спустил, а дырочку залепил. Потерпи пять минут и выкини.

— Зачем тебе моя кровь?

— Она порченая, не нужна ни мне, ни тебе. Я слил ее в сток. Девы быстро тебя вылечат, через пару минут забурлишь новой кровью.

Норманн замер, боясь пошевелиться. Литр крови, это много или нет? Додумать не успел. Бригген коварно плеснула на живот ковшик ледяной воды, а страстный поцелуй Флейен прервал вопль возмущения. Не дожидаясь ухода воеводы, валькирии набросились с явным желанием лишить Норманна последних капелек крови.

Через полтора часа появились служанки и наполнили бадейки горячей и холодной водой. Оголились без тени смущения и, ойкая, полезли на верхнюю полку. Оно и верно, в крепость пришел новый гарнизон, так что вечер обещает много развлечений. Вымытый и распаренный, Норманн ощущал неимоверную легкость тела и силу каждой мышцы. Накинув шубу, вышел из бани и с удовольствием вдохнул пахнущий хвоей морозный воздух. Валькирии выскочили босые и нагие, с хохотом поиграли в снежки, после чего побежали в дом. Мало что морозная зима, так еще двор полон мужчин, а им хоть бы хны! Ну и нравы! Впрочем, никто из воинов на них не таращился и не бросал двусмысленных шуток. Подумаешь, бабы помылись!

— Эй, кто это тут похозяйничал? — возмутился Норманн, увидев на кровати аккуратно разложенную одежду. Рядом на столе приготовлены золотые украшения с китайским стеклом.

— С легким паром, княже! — В спальную комнату бочком протиснулся Нил. — Я велел приготовить.

— С какой это радости?

— Так это, княже, крепость взяли! Воевода воинов созвал, вот. Ну и мне велел тебя нарядить, вот.

— Хорошо, нарядишь как красну девицу. А дальше? Войти в круг и начать плясать?

— Нет, княже! Тебя ждут у крыльца, скажи своим воинам ласковое слово, вот.

— Что за люди собрались?

— Новики из последнего набора, все карелы, вот.

— Лады, гони сюда Флейен с Бригген, для них забава наряжать меня. Сам беги к Нерлю, предупреди мой выход.

Прозорлив воевода, правильная мысль с общим построением. Бывший Денсгольм, а теперь снова Марь Гора, стоит на земле карелов, набранные воины должны почувствовать себя защитниками собственного дома. Подобный подход значительно облегчит жизнь как Нерля, так и Норманна, ибо в глазах аборигенов они становятся не завоевателями, а освободителями. Пусть карелы малочисленный и разбросанный по большой территории народ, в любом варианте поддержка лучше угрозы получить удар в спину. Валькирии принялись прихорашивать своего повелителя, тщательно разгладили все складки на одежде, затем любовно украсили золотыми цепями и перстнями. Завершил ритуал золотой пояс с парадным мечом.

— Готов? — В комнату без стука вошел Нерль.

— Не слишком ли много золота? — засомневался Норманн. — Люди живут рыбой, кусок хлеба по праздникам, а тут правитель сияет украшениями.

— Как раз наоборот! Народ порадуется твоему богатству, получит надежду, что через тебя и их доля станет легче.

— Ага, солнышко пригреет, пшеница начнет расти.

— Тьфу на тебя, неугомонный. Так и норовишь все вывернуть наизнанку.

— Извини, но я действительно не вижу смысла во всех этих украшениях.

— Каждый человек гордится своим князем, его достатком и удалью. От захудалого правителя народ сбежит.

— Ой ли? Для человека важнее сытый стол, а не украшения на груди далекого владетеля.

— Не знаешь, не говори. Кто сейчас припомнит Вжитское, Добовецкое или Степанское княжество?

— Даже не слышал о таких.

— Вот видишь! Народ разбежался, а правители сгинули в безвестности.

— Все равно не понимаю. У меня на груди золотые бирюльки, у крестьянина на столе лебеда с крапивой!

— Не о том печешься! Подати собирают по закону, и каждый с поклоном вносит долю за свое благополучие.

— А я на это покупаю себе украшения!

— Да хоть черта в ступе! — в сердцах воскликнул Нерль. — Для крестьянина важен покой, его не грабят, и славен князь.

— Да ладно, не горячись, я действительно не понимаю устройство этого мира.