— Да уж, вырос в диких племенах! Вы там или друг дружку бьете, или в поход на разбой пошли.

— Можно подумать, что на Руси мир да любовь, — огрызнулся Норманн.

— Оделся? И пошли! Нечего тут разводить антимонии!

Выход правителя на крыльцо вызвал среди столпившихся тридцатилетних мужиков бурю приветственных криков. Стояли и молодые, порой совсем мальчишки, но в основной массе в крепость пришли зрелые мужчины. Что же, очень хорошо, возраст гарантирует продуманность действий, не будет необдуманных поступков и спонтанных решений. Далее последовала речь с лейтмотивом: «Это наша земля! Бьем врагов! Грабим соседей!» Понятие «соседи» пришлось подкорректировать. Карельские земли уходили далеко на запад и включали в себя не только Выборг, но и все озера. Западная граница «Карельской империи» просматривалась в районе еще не существующего Ханко, а на севере ограничивалась племенами лопарей, более известных как Лапландия. Неплохо, «законные» притязания дают право на войну за серебряные и медные рудники, но это без помощи Ганзейского союза никак не осилить.

Норманн решил немного задержаться в Денсгольме, которому правом хозяина вернул прежнее название Марь Гора. Новобранцев необходимо учить, а вечерний разговор с воеводой показал значительную разницу в понимании этого вопроса.

— Ты поскорее пришли щиты и оружие, — попросил Нерль. — Новиков много собралось, а кроме дубинок, у них ничего нет.

— Что тебе надо?

— Да все равно, лишь бы железо было хорошим.

— Э, друг, так не пойдет! Каждая сотня должна знать не только место в дружине, но и свою тактику боя.

— Не мудри, на первом месте воинское умение, а что в руках, принципиального значения не имеет.

— Вот здесь ты очень глубоко ошибаешься!

— Я! Ошибаюсь! Да ты в жизни столько девок не перемял, сколько кровавых сражений за моей спиной!

— Давай поступим проще, я тренирую три десятка, а ты сотню, через два дня сведем и увидим результат.

— Натравим палками биться? — усмехнулся Нерль.

— Зачем? Только щиты и никакого мордобоя.

— Тю! Ерундой занимаешься, княже! Учи — не учи, а сотня затопчет твоих новиков!

— Согласен или нет?

— Бери любых, да пеняй на себя, коли твое обучение поднимут на смех.

Норманн не стал спорить, лучше один раз показать результат, чем долго и безуспешно доказывать свою правоту. Военные успехи древних цивилизаций основывались на строгой дисциплине и четком построении войск. Именно это позволяло успешно громить соседей и захватывать новые земли. Плотные ряды гоплитов с короткими мечами брали верх над ордами дикарей с огромными топорами. Тактика действий организованных отрядов против толпы успешно применяется до наших дней и используется полицией для разгона демонстраций. Сам принцип прост и эффективен, два ряда обученного ОМОНа запросто разгонят запрудивший улицу народ.

С утра сформировал отряд из первых же попавших на глаза новобранцев, велел взять щиты и подойти к дому воеводы. Первый день ушел на обучение строю и четкому выполнению команд. Больше всего времени ушло на азы строевой подготовки, команды «равняйсь» и «смирно». Понимая, что это является основой всех последующих действий, Норманн не спешил и не ругался. Терпеливо объяснял каждое отдельное движение, каждый шаг и добился своего. К вечеру все три десятка вполне сносно маршировали, поворачивались, даже успешно соблюдали равнение при движении строем фронта по десять человек. Несмотря на разболевшиеся ладони, Норманн был очень доволен: завтрашний день обещал успешное завершение начатого эксперимента. Ну а ладошки — мелочь, барабана нет, вот и пришлось громко хлопать для ритма общего шага.

Второй день прошел более весело. От новиков не требовалось тупого послушания, что сразу подняло градус настроения. Работа со щитом и наскоки друг на друга были по своему смыслу понятны, так что построения и перестроения проходили уже осмысленно. Когда же начали дружно налетать на стену дома, то делали это со смехом и со всей силы. Здесь уже испугался сам учитель: под мощным натиском тридцати мужиков бревна ощутимо подавались до треска кровли. Смех смехом, а трехтонный таран запросто завалит деревянное строение. Последние атаки двадцать на десять отработали уже к заходу солнца, затем финальный штрих — синхронность действий и — до завтра.

— Ну что, княже? — ехидно спросил воевода. — Готово твое войско?

— Выводи сотню, полюбуемся, кто на что горазд, — нейтрально ответил Норманн.

— Ты уверен? Чему можно научить за два дня?

— Только основам, на всю дружину затратишь полгода, не меньше.

— Пустая затея. В сече сотнику не докричаться до своих воинов.

— Команды дают свистком, а не голосом. Люди должны нутром чувствовать своего командира.

— Ну да! Придумал! На все поле начнем свистеть да суматоху устроим. Пойми-разбери, чей свисток трели выводит.

— Это как раз не проблема. Любой кузнец сделает десяток свистков на разные голоса. А воеводе особенный.

— Что значит «особенный»?

— Тебе по рангу положен серебряный на серебряной цепочке, — на ходу придумал Норманн.

— А что свистеть? Тут особые сигналы требуются.

— Сам придумай, дружина твоя и забота твоя.

— Умеешь ты, княже, подкинуть головоломку. Конница рог слушает, а ты нам свистульку присоветовал.

— Велю для кавалерии горны сделать.

— Как у ромеев? Во Владимире один есть, голосистый, аж завидки берут.

— Получше сделаем.

— Да на кой они дались! У нас верховых с полсотни, а карелы отродясь на лошадях не ездили.

— Вернусь в замок и пришлю тебе барабаны.

— Сначала результат покажи, может, и зря себе ладони отбивал.

Отворилась дверь. Пятясь задом, валькирии затащили огромный бубен, по типу шаманского. Нерль сразу перекинулся на них, призывая сплясать что-нибудь эдакое. Девушки надменно проигнорировали неуместные шутки и тут же четко отбили привычный ритм строевого шага.

Двор переполнился новобранцами и опытными воинами, весь гарнизон пожелал увидеть потешную стычку и оценить придуманную Норманном новинку. Подготовленный отряд, поставив щиты перед собой, построился в две шеренги. Со своей стороны Нерль собрал сотню добровольцев, желающих показать свою ловкость и удаль. Обе стороны разошлись на пятьдесят шагов, после чего воевода по-разбойничьи свистнул. Когда атакующие начали разбег, первая шеренга защитников опустилась на правое колено, а вторая прикрыла их и себя еще одним ярусом щитов. Выросшая двухметровая преграда только раззадорила набегающую толпу, желающую в момент смести жалкую кучку людей.

— Упор! — скомандовал Норманн, когда расстояние сократилось до десяти метров.

Первая шеренга чуть наклонила щиты на себя, прижав верхний край к плечу, вторая шеренга отставила ногу, а щиты создали что-то вроде ската. Оценив изменения, самые азартные попытались запрыгнуть на преграду. Тщетно, перед строем выросла свалка тел. Это вкопанный столб может быть с наклоном, а человек или стоит прямо, или падает.

— Встали! Шаг назад! — последовала новая команда.

Продолжающееся давление задних рядов создало перед щитами куча-малу, а шаг назад освободил место для новых «жертв».

— Приготовились! — заметив ослабевающее давление, скомандовал Норманн. — Пошли!

— Ты что делаешь? — подбежал с вопросом Нерль.

— Сейчас от твоей сотни останется два десятка беглецов.

— Ой ли?

— Встали! Упор! Навались!

Толпа качнулась назад.

— Навались! Давим! Давим! Давим! Слушай барабан! Толчками! Толчками! Пошли! Пошли! Пошли!

В плотном столпотворении атакующие не могли сделать и шага, натыкались на чужие ноги и падали. В то же время отряд почувствовал свое превосходство и почти бегом выдавил остатки сотни.

— Считай! — Норманн указал на разбегающихся новиков.

— Чего уж! — махнул рукой Нерль. — И так видно, десятка не наберется.

Победители подняли щиты и что-то заорали на карельском языке. Клич подхватили зрители, по двору крепости прокатилась многоголосая здравица в честь Норманна.

— Княже, расскажи, где такую хитрость вызнал, — попросил воевода.

— Ромеи так воевали еще до Рождества Христова.

— Вот оно что! Про их воинские секреты ходит много слухов, да греки держат в большой тайне.

— Нашел мне тайну! Сегодня так воюет и Генуя и Венеция.

— Тебе некуда спешить, научи меня.

— Договорились. Сначала нарисую картинки, затем потренируемся на обученных новиках.

— Зачем мне картинки, ты так покажи.

— Покажу, а картинки помогут лучше понять. Здесь надо правильно ставить ноги и согнуться, иначе кости поломают.

— Скажи, вот продавил я вражий строй, а дальше что?

— Сигналь коннице идти в атаку.

— Да где же мне ее взять?

— Посылай запасной полк. Здесь нет принципиальной разницы, главное ввести в образовавшийся разрыв крепкую ударную силу.

— Куда правильнее бить: в бок или зайти сзади?

— Зависит от конечной цели. Если хочешь победить, дружинники бегут на вражеского воеводу. Желаешь убить всех врагов — заходи с тыла.

— Хорошо сказать! Ты побежал, а навстречу резервный полк — и конец.

— Во-первых, бегут строем и малыми силами. Враг вышел навстречу, а ты начинаешь отходить в сторону.

— Зачем в сторону? Отступают всегда к своим, за подмогой.

— В данном случае надо уходить вбок, уводить врага с поля боя.

— Мудрено, но правильно. Те же три десятка отступили, а за ними вдогонку сотня. Вот и перевес сил.

Разговор перешел на методику сохранения строя во время бега, затем заговорили про кавалерию и действия лучников. Так и простояли на крыльце, пока слуги не позвали обедать.

Нерль, позабыв обо всем на свете, любовался рисунками воинов со щитом. Пришлось чуть ли не пинками возвращать его в реальный мир. Через день сформировали учебную сотню, куда кроме давешней тридцатки добавили будущих десятников. На этот раз занятия пошли намного быстрее. Людей подстегивал недавний наглядный пример быстрой и бескровной победы. Строились и маршировали уже не в тупом повиновении, а понимая конечную цель. По вечерам Норманн делился своими знаниями по организации построения войск, тактическим маневрам и правилам применения пехоты и кавалерии. Жадный интерес воеводы подтолкнул к мысли открыть курсы командного состава. Все равно придется всех учить, а в коллективе этот процесс пойдет намного быстрее и качественнее. Передача знаний в индивидуальном порядке имеет больше недостатков, чем достоинств. Один человек лишен возможности обсудить с товарищами полученную информацию. Как следствие, возникает меньше вопросов, а некоторые темы вообще ускользают от внимания.

Днем воевода учил новиков или под надзором Норманна отрабатывал с ними различные приемы воинского перестроения. Вечерами беседовали «за жизнь», где в качестве учителя выступал Нерль.

— Ты недавно говорил о нерадивых князьях, от которых люди разбегаются. А я слышал обратное, что правителей призывают.

— Правду слышал, призывают на княжий стол. Только стольный град может и изгнать.

— Что значит стольный город?

— Много таких: Псков, Суздаль, Новгород, Рязань, Киев был до оскудения. Всех и не перечислить.

— Ты не названия перечисляй, а объясни смысл.

— Нечего объяснять, посмотри на Новгород и сам поймешь.

— И что я там увижу?

— Боярскую думу.

— Толком объяснить не можешь? Я же ничего не знаю!

— Собрались удельные князья и выбрали боярскую думу, избрали посадского боярина, затем призвали на стол ловкого в военных делах князя.

— Типа Александра Невского?

— Верно, да не всегда проходит гладко. Призванный князь может думу побить и всю власть себе забрать.

— Бывало такое?

— Не раз. На моей памяти Полоцк трижды отбивался от попыток захвата.

— Стольный князь штурмом шел на стены призвавшего его города?

— Нет, горожан нельзя трогать, иначе ни жизни спокойной, ни податей. Обычно воюют удельных князей, убивают и забирают имение.

— И с тобой так случилось, я правильно понял?

Нерль горестно вздохнул и промолчал. Оба они здесь не по своей воле, и неважно, кто из какого века родом, чужбина, она и есть чужбина. Норманн не стал его тревожить, некстати вспомнил Петербург с такой беззаботной и уже недостижимой жизнью. Мысли перекинулись на изуродованное «боевой раскраской» тело, на глаза невольно навернулись слезы.

— Я их заставлю вернуть все в исходное положение! — Злой крик вырвался непроизвольно.

— Ты о чем, княже? — встрепенулся Нерль.

— О несправедливости, что творят правители. Одни развлекаются, а другие через них плачут горькими слезами!

— Э, княже! Так было, есть и будет! Не лезь к сильным правителям, растопчут, как муравья, и не заметят.

— На сильного всегда найдется более сильный!

— Я тебе про Полоцк говорил, там князь породнился с византийским императором и возомнил себя самым сильным. В два счета нос утерли.

— Как это?

— Да просто! Со всех сторон зажали и пограбили. Князя с царевной вместе с богатыми дарами отвезли обратно в Царьград.

— Ты уверен?

— Спрашиваешь! Поговори с Шушуном, он по юности частенько хаживал в Полоцк. Много интересного услышишь.

— Обязательно спрошу, что-то не верится в константинопольскую царицу.

— В те года полоцкие загордились, сам басилевс присылал им митрополита!

Норманн усмехнулся, уловив аналогию с реалиями двадцать первого века, когда недальновидные политики ищут далекого покровителя. Есть же хорошая поговорка «Зачем мне дальний друг и близкий враг? Лучше иметь близкого друга и далекого врага».

Ночью Норманну приснился сон, где он безрезультатно бился с рогатыми великанами. Проснулся от пинка рассерженной Флейен, которая потребовала спать спокойно, а не вертеться ужом на сковороде. Мысль о том, что в Норвегии жарят и едят змей, заставила забыть о приснившемся кошмаре. Увы, стоило заснуть, и великаны тут как тут. На этот раз Норманн сообразил взлететь и, пикируя на врагов, ловко срубал им головы. С первыми лучами солнца сделал традиционную разминку, затем спарринги с валькириями и Нилом, а после второго завтрака приказал заложить сани. Дурацкий сон заставил по-новому взглянуть на свое не менее дурацкое поведение и совсем уж идиотскую задумку вырядиться под норвежца и устроить тинг. Зачем ему это надо? Ползут шведы в Карелию, и что? Даже двоечник знает, что они захватят не только эти земли, но и перекроют Новгороду кислород. Персидский транзит скиснет после шалостей Тамерлана, китайский шелк пойдет через Волжскую Булгарию и родит Казань. Москва приватизирует соловецкий жемчуг, и северо-запад России зарастет мхом.

На санях, от крепостных ворот до маленького причала у стены, промчались в две минуты. Затем, объезжая прибрежные валуны, осторожно съехали на лед. На берегу озера лежали рядком доставшиеся в наследство драккары и карфи.

— Дай мне один драккар, — заглядывая в глаза, попросила Флейен.

— Хочешь домой вернуться?

— Не-а, там скучно. Весной из Або вывозят много серебра.

— Аландские острова очищаются ото льда в марте, а район острова Котлин только в середине апреля.

— Да знаю я! Серебро вывозят в конце апреля, затем наступает очередь меди.

— Странно, не вижу причин в задержке на месяц.

— Ты просто там никогда не был. Рудники на болоте, там с конца февраля непролазная грязь. Ни пройти ни проехать.

— Мне не жалко, можешь брать один или сколько там тебе потребуется.

— Больше трех не надо! — Флейен поцеловала Норманна в губы. — Тебе причитается половина.

— Сначала вернись живой.

— А? Брось! Там несложно, цапнем пару карфи — и сюда.

— Серебро везут ротозеи, ты это хочешь сказать?

— Нет, конечно! По весне не хватает охраны, мы переоденемся под датских наемников и уведем карфи.

— И часто так поступают?

— Нет, мало кто рискует зимовать в чужих краях. Плавание через озеро Имантра открывается только в конце мая.

— Нарветесь на городскую стражу, и висеть вам на воротах.

— Ха! За мешочек серебра они сами подыщут тебе купца.

— Они не заинтересованы в установлении порядка?

— Им-то какой с этого прок? Стражники отвечают за порядок в городе, а что за стенами никого не касается.

— Что-то не верится. Король должен заботься о безопасности торговых караванов.

— Ой, насмешил! Короли меняются чуть ли не каждый год, а Висбю за просто так не потратит и медяка.

— И много бродячих шаек между Або и рудниками?

— Вообще нет. Река течет между болотами — ни уйти, ни спрятаться.

— Разве от рудников до Або протекает речка? Сама только что говорила о дороге.

— Сначала гать через болото, затем река, потом снова гать. Последний участок проходит по торфянистой низине.

— Как далеко от рудников да Або?

— Четыре-пять дней пути. Я сама те края исходила, грабануть можно на любом участке, да бежать некуда.

— Если не убежать, то и не догнать.

— Были умники, да быстро закончились. Проползешь по трясине десять дней, а на выходе тебя прибьет или карел, или чухонец.

Рассказ девушки пробудил у Норманна интерес. Шведы всегда были врагами России, испокон веков лезли на наши земли. Чем больше сейчас перебить, тем меньше выйдет под Полтавой. Заодно и пограбить, тем более что вернуться домой надо при деньгах, в двадцать первом веке китайская бижутерия не прокатит.

Глава 3

Валаам

Лошадка резво бежала по присыпанному снегом льду. Устроившись поудобнее, Норманн с интересом осматривал берега. По словам карелов, залив, на берегу которого стояла крепость, был удобным для строительства кораблей. Здесь не только подходящая для земледелия почва, но и прекрасный реликтовый лес. Далеко ехать не пришлось, для закладки верфи подходило устье реки, которая протекала вдоль южной крепостной стены.

— Здесь глубоко? — обратился Норманн к возничему.

— Для рыбалки плохое место, камней нет, ям нет, и берег приглубый. Рыба здесь не стоит ни зимой, ни летом.

— Водопады поблизости есть?

— На этой реке нет, а рядом сразу пять. Плохие, выше двух метров, лосось с форелью на нерест не идут.

Вот и все, на этом разведка местности закончилась, но возвращаться не хотелось.

— Давай прокатимся по заливу до выхода в озеро, — предложил Норманн.

— Далеко ехать.

— Сколько?

— Далеко ехать! — повторил возничий — Туда, сюда, к ужину вернемся.

— Поехали! Лошадь не гони, а то нечаянно в полынью угодим.

— Не боись, князь! Сейчас от крепости отойдем и на дорогу выйдем.

— Что за дорога? Почему в обход крепости?

— На Валаам. А крепость обходит, чтоб шведы не видели, они же нехристи.

— Разве карелы крещены?

— Давно уже! Считай сразу после Новгорода! К тому же воскресный торг на южной стороне острова. Много людей собирается.

— И купцы приезжают?

— Из Новгорода, они на Валааме всю зиму живут, специальный дом себе построили.

— Остров далеко от этого берега?

— Здесь с любой стороны одно и то же расстояние. Что от Сердоболя, что от Салми, что с нашего берега.

— Вот как?

После похода в Любек Норманн не заглядывал в карту, не было повода, новость о близости монастыря оказалась для него сюрпризом. Вскоре с правого берега на лед вышла санная дорога. Лошадка почувствовала наезженный путь и побежала быстрее. Свернувшись калачиком, валькирии зарылись в сено и вскоре сонно засопели. Норманн любовался природой, которая так и просила взять в руки краски и кисти. Воображение добавляло недостающие линии, и причудливые изломы скал преображались в великанов или гигантских животных. Стройные реликтовые сосны навеивали душевное тепло и умиротворение. Местами гранитный берег поднимался горой с крутым обрывом и плавно спускался обычным заливным лугом. Неожиданно надо льдом как бы встал непонятный звук, снежинки отозвались пением торжественной мелодии. Возничий широко и обстоятельно перекрестился. Колокола Валаама! Тональность звучания плавно изменилась, и вскоре стал различим перезвон. Тридцать километров нетронутой человеком природы сделали звук живым, создавалось впечатление, что его можно пощупать руками.