Олег быстро справился с собой, переглотнул и продолжил:

— Чем таким уж важным Он занят, когда такое происходит? Дремлет? Не хочет вмешиваться? Кто мы для Него? Люди, созданные по Его образу и подобию, или амебы, пожирающие друг друга, пауки в банке, бактерии? Которые друг друга как-то там убивают, но почему, кто там прав и кто виноват, разобраться немыслимо, значит и вмешиваться нет смысла?

Помнишь «Молитву» Яцика?..

Я помнил. Как и многие другие песни Барда — наизусть. Страшная песня. Особенно один куплет…


С Божьей помощью — прошелестел фугас,
Для кого-то Божий свет навек погас,
С Божьей помощью — расплавилась броня.
С Божьей помощью — попали… не в меня [Из песни Сергея Яцуненко.].

Олег этот куплет и имел в виду.

Мы долго сидели молча. В моей голове роились вопросы, на которые, наверное, просто нет ответов. Почему — так? Если Он есть, то почему?.. Неужели действительно все, даже такое, происходит с Его помощью?! А если — нет, то почему же Он в самом-то деле не вмешивается? Что вообще Он думает обо всем этом?

Олег вдруг начал говорить, как будто отвечая на мои незаданные вопросы.

— Не знаю, Макс… Я слышал объяснения, много объяснений. Что якобы Он наказывает людей за грехи. А если страдает невинный ребенок, то это он вроде как несет наказание за грехи своих родителей и дедов. И другие такие же бредовые объяснения. Не могу я в это поверить. На самом деле не знаю я, что Он там думает про все это, чего хочет. Знаю только, что сегодня мне, то есть нам с тобой, извини, Максим, именно нам с тобой удалось выручить из беды малыша. И я ни о чем не жалею, что сделал. И я надеюсь, что Судьба или Бог, если Он все-таки есть и как-то влияет на нашу жизнь, позволит мне… В общем, что мне когда-нибудь повезет прикончить еще какого-нибудь такого мерзавца, спасти этим еще кого-нибудь.

Помнишь, как у Семеновой: «Но тот, на кого поднимал я свой мстительный меч, уже не загубит ничью беззащитную жизнь» [Из романа «Волкодав» Марии Семеновой.].

Ради того, чтобы еще хотя бы раз когда-нибудь повезло встретить и открутить голову такому же выродку, как сегодня, ради этого, Макс, мне кажется, стоит жить. Вполне можно, конечно, и самому при такой встрече на нож напороться. Что делать! Когда-нибудь мы все умрем. Лучше бы, конечно, попозже, но особой разницы — когда, если вдуматься, нет.

— Олег Иванович, — я неожиданно для себя перебил Олега, смутился, но продолжил: — а помните, еще у Семеновой, в самом начале «Волкодава», в самом первом стихотворении, — я смутился окончательно, но все же продекламировал отрывок из стихотворения, которое знал наизусть:


Я бояться отвык голубого клинка
И стрелы с тетивы за четыре шага.
Я боюсь одного — умереть до прыжка,
Не услышав, как лопнет хребет у врага [Из романа «Волкодав» Марии Семеновой.].

— Ведь это как будто про вас написано? Ну ведь правда?

Олег рассмеялся было, но сразу умолк. Потом покачал отрицательно головой.

— Нет, Максимка, не про меня это. Спасибо, конечно, что ты меня на одну доску с Волкодавом поставил, но против того Волкодава я — щенок. Трусливый и беспомощный. И не потому, что я такой уж плохой, просто Семенова написала сказку, очень хорошую, но — сказку. И Волкодав — сказочный герой, не знающий страха.


Конец ознакомительного фрагмента