4

— Магнитола, значок, телефон-фонарик и один колпак. А глушитель, что, не докрутили?

Рабочая неделя для лейтенанта Тагира Шайдабекова началась с двух обдолбанных «механиков» семнадцати лет. Белоснежные пары глаз бегали по выцветшим стенам, будто выискивали лазейку в закупоренной камере для допросов. Задержанные носы поочерёдно втягивали лезшие наружу ошметки.

— У вас одна сопля на двоих что ли? Один шмыгнёт — у соседа вылезает. Телефон зачем брали? Уже колпаки добили бы.

— Мы ниче не делали.

— Колпаки заёб снимать стало да? А тут, на тебе — телефон!

— Мы ниче не делали.

— В бардачок кто не залез? Не ты или не он?

— В бардачок не лазили мы.

— А, ну точно, фонарик же на панели лежал. Красавчик. Под чем хоть? Химка? Давай, окошко приоткрою, а то меня засосёте?

— Да мы не хотели.

— Короче. Адрес кому пихнули, продиктуете сержанту Баталаеву. Если все найдется, верну к родителям.

Сержант, сидевший позади, поднял к Тагиру восхищенные глаза и повернул экран телефона с застывшим секундомером. Смакуя новый рекорд Тагир вышел из камеры и метнулся к лестнице. Пропихивая по три ступени за скачок, он за полминуты добрался до коридора. Не пропуская ни одной проказы на ламинате он двинулся к заветной двери, за которой его ждал бодрящий кубок, начисленный Садохой. Адиля в кабинете не было. Саида подвязывала хиреющий алоэ.

— После твоих рук он бутонами плеваться будет, Саида.

— Пока пусть в себя придет, главное. Ты все что ли?

— Да два нарика мелких. Уже даже не интересно. Пахан одного — сосед наш.

— Адиль не звонил?

— Нет пока. Зачем он вообще на похороны поехал?

— Посмотреть, кто придёт, может быть.

— Странный.

5

Лично для Адиля странным было то, что из пришедших на похороны сверстников Амины самыми подавленными были ребята. Одноклассницы только и делали, что старались не встретиться глазами с родителями. На лицах девочек отразилось бы больше эмоций, если бы в землю закапывали школьные маты. Взглянув на портрет, который показала одна из родственниц, Адилю стали понятнее чувства ребят. С фотографии на него смотрело выразительное, немного мальчиковое, и оттого ещё более приятное лицо. Клетчатый пиджак с выдающимся из нагрудного кармана огромным бутоном белой гвоздики обтягивал не по годам развитые плечи. Парни взяли лопаты и принялись закидывать могилу влажными комьями, моргая часто и долго.

Адиль вспомнил первые похороны в своей жизни. Дедушка лежал как живой. Он до последнего верил, что пожилой жизнелюб просто притворяется и еле сдерживается, чтобы не улыбнуться. Но дедушка не поднимался, и все страшнее было смотреть на будто бы продолжающую кровить ссадину на лбу величиной с крупную монету. Инфаркт настиг деда за несколько метров до электрички, на которую он пытался успеть, припозднившись с дачи.

Парни, сменяя друг друга, справились меньше чем за 10 минут. Адиль поднёс пятилитровую флягу и протянул её ребятам.

— Очень красивая была. Взгляд такой умный. Вот только стрижка была короткая, да?

— Это ещё с прошлогодней виньетки фото, — произнес один из парней, оценивая взглядом незнакомца.

— Меня зовут Адиль Атилов. Я следователь по делу Амины.

На лицах ребят Адиль читал сосредоточенность, заинтересованность, но ни на одном не заметил даже оттенка настороженности или испуга.

— У неё был молодой человек? Понимаю, вопрос может показаться странным, но нужно учесть все варианты.

— Вы думаете, что она не сама? — раздался голос из-за спин ребят.

— А ты? — приподнял голову Адиль.

— Я не знаю.

— Вы с ней хорошо общались?

— Да, неплохо. Лучше, чем с любой из наших, это точно. Ей было проще с пацанами, понимаете. Отец их бросил, братьев у неё не было. Может, общаясь с нами она пыталась это как-то… наверстать что ли, или…

— Компенсировать.

— Наверно. А это что значит?

— Возместить, то, чего не хватает.

— Ну и это тоже. Очень резкая была. Даже могла со старших классов типам по шее дать, представляете. Девочки её сторонились. А с пацанами ей было комфортно. Но даже с нами до конца открытой не была. Ну мне так казалось, по крайней мере. А чтобы с кем-то мутить, нет, такого не было.

— Ты её хорошо знал.

— Она мне как-то нос сломала на футболе. Не специально. Мяч на их поле улетел — а она как всандалит. С тех пор и сдружились, — ребята опустили головы и улыбнулись полными водой ртами. Вероятно, все из них были свидетелями этого эпизода.

— Тебя как зовут?

— Рашид.

— А с незнакомыми ребятами, может не с вашей школы, ты её не видел?

— Да вроде нет. Последнее время ушла немного в себя, на переменах начала в классе сидеть. Дневник завела. Я зашел один раз, она его быстро спрятала. Я сделал вид, будто не заметил.

— Спасибо, Рашид. Запиши, пожалуйста, мой номер. Если что-то вспомнишь, в любое время звони. Вас подкинуть?

— Не надо.

— Ладно. Ещё раз спасибо, — Адиль сделал несколько глотков и вернул баклашку ребятам.

Люди почти разошлись. Фургон со школьниками не спеша скатывался вниз. Несколько человек, слегка поклонившись, отделились от основной части и направились в сторону разбросанных на другой стороне дороги такси. Учителей, как и любых представителей сидячих профессий, сразу выдавала их стать и походка. Рассаживаясь по машинам, они до последнего не снимали с лиц скорбного выражения и перекидывались скупыми, дежурными репликами. Мать Амины в сопровождении двух женщин села в замыкающую колонну Приору. Адиль хотел вернуть ей флешку, но решил сделать это потом. Он понял, что нанесёт ещё как минимум один визит к матери Амины, чтобы узнать о дневнике.

6

— Ну вот так и говори, внучок, по-русски — бутерброд! — отыгрывал добивку любимого анекдота Тагир, когда Адиль вошёл в кабинет.

— Здравы будьте! А чтоб здоровей быть, откушайте угощений Садохиных.

— Ты чем его накормила, Саида?

— Чудушки с травой, — усмехнулась Саида, — мама в гости приезжала. По ходу, я что-то не знаю о её новых начинках.

— Саида вне подозрения, Адиль Рустамович.

Адиль вынул из внутреннего кармана блокнот и швырнул в свой кабинет. Запах домашней выпечки был пожалуй самым приятным для него в эту минуту. Подойдя к столу он отломил кусок пирога, и, комично прищурившись, не спеша прожевал.

— Когда накроет, Саида?

Та, засмеявшись, уступила место и пошла набирать чайник. В такие моменты оба, наверняка, были рады, что у них сломался кулер. Воду надо было наполнять из стоящей на полу девятнашки с краником.

— Малой со старых мультиков прикололся. Царевичи, Горынычи, Василисы. Вань поставь, кричит, Вань.

— Ну и хорошо же. А то я в субботу клацнул детский канал. Мультики ж на ура заходят после «Варяга», — Тагир понимающе хикнул, — Какие-то квадратные коты, синие свиньи, ошалеть! Вместо мордочек какие-то параллелограммы. У меня голова на второй минуте сама провод перегрызать потянулась.

— А я пластилиновые всегда любила. Вот где действительно теплота чувствуется. В прямом смысле руками сделали. Правда, удава из «38 попугаев» боялась очень. Мама так смеялась, когда…

Саидину ностальгию прервал визг внутренней связи. Адиль взял трубку, и по его выражению сразу стало ясно, что чайник можно выключать.

— По поням, детки, — скомандовал Адиль, — Маршрутчики зарубились. Кого-то даже уработать умудрились, вроде. Хотя, Саида, ты оставайся, наверное. Тагир, записи с камер взял?

— С первухи? Да. Но не смотрел ещё.

— Покажи Саиде — что, где. Ну а ты, милый мой стажёр, смотри в оба. Если время останется, пробей номера, — закончил Адиль и протянул листок с номерами машин с похорон.

Тагир загрузил первый пакет файлов с дорожной камеры возле высотки. Он не понимал, почему эти записи нельзя было просто удалить. Вероятно, Адиль в очередной раз решил поберечь стремительно хорошеющую стажёрку, избавив её от внимания осатанелых водил, и придумал ей этот мартышкин квест.

— Погнали, Тага, — вынырнул из своего кабинета Адиль, фиксируя кобуру.

Тагир размашистым жестом предоставил свой компьютер в распоряжение Саиды и последовал за начальником.