Возле крыльца что-то со смехом обсуждали коллеги.

— Юрий Иваныч, хотите прикол? — обратился ко мне фельдшер Белов. — У нас на третьей подстанции живет кот Степка. Рыжий, крупный такой, классный котяра! А в позапрошлую смену пришел дворник и сказал, что там на обочине Степка лежит, мертвый. Видать, машиной сбило. Мы прибежали, смотрим — точно он! Принесли его на подстанцию, завернули в одноразовую простынку и похоронили. Причем, с почестями: сирену включали. Женщины всплакнули. А в прошлую смену, что вы думаете? Настоящий Степка вернулся!

— Ну значит, долго жить будет ваш Степан!

Вот и первый вызов прилетел: человеку плохо, причина неизвестна, восемьдесят шесть лет. Хм, Коновалов Федор Григорьевич… Откуда же я его знаю? Нет, это не ложное узнавание. О, вот теперь вспомнил — это же бывший завкафедрой функциональной диагностики Института последипломного образования! Давно, лет двадцать назад, он у нас на скорой учебу проводил по ЭКГ-диагностике. Помню до сих пор его любимый клинический случай атипичного инфаркта миокарда, выразившегося в головной боли.

Дверь открыла немолодая приятная женщина и удивленно-растерянно спросила:

— Ой, а вы к кому?

— К Федору Григорьевичу.

— А кто вас вызвал-то?

— Написано, что сам. А что, ему уже не плохо?

— Коллега, я его дочь, врач-невролог. У него сосудистая деменция. Соматически он неплох для своего возраста, а вот психически… Когнитивные нарушения грубейшие. Меня-то еще узнает, а вот моего мужа и внука, бывает, что не всегда. Хотя, как ни странно, кардиограммы читает отлично. Мы пробовали телефон ему не давать, так он, знаете, как ругается! Вон он в своей комнате, сидит, чаек попивает. Проходите, поговорите с ним.

Да, действительно, сидит в кресле с книгой, рядом кружка стоит.

— Здравствуйте, Федор Григорьевич! Что случилось?

— О, приветствую вас, Александр Петрович! — обрадованно протянул он мне руку. — Как вы, как сынок?

— Федор Григорьевич, прошу прощения, но я не Александр Петрович. Мы — скорая помощь, вы нас вызвали. Что вас беспокоит?

— А, да-да, ведь ваш главный врач попросил занятия провести по электрокардиографии! Вы присядьте, пожалуйста, сейчас Татьяна Федоровна вам кофейку сделает. А я быстренько пособия соберу и поедем! Но я надеюсь, что обратно вы меня увезете?

— Господи, папа! — не выдержала дочь. — Какие занятия? Ну зачем ты скорую-то вызвал? Перестань, пожалуйста!

— А чего такое, Танюш? Чего случилось? Я ведь только консультацию проведу и все, а потом поедем к бабушке!

— Ну ладно, Федор Григорьевич, мы вас искренне благодарим, ваша консультация нам очень помогла!

— Владислав Николаевич, обращайтесь в любое время, всегда рад!

Да, вот такая дрянная штука эта сосудистая деменция, а проще сказать, приобретенное слабоумие. В ее основе лежит массовая гибель нервных клеток из-за недостаточного кровоснабжения головного мозга. Грубо говоря, от голода они умирают. Наиболее частой причиной является атеросклеротическое поражение сосудов головного мозга.

Мне неоднократно задавался вопрос, можно ли предупредить развитие деменции интеллектуальными упражнениями? Да хотя бы, например, разгадыванием кроссвордов? Так вот, здесь на первом месте стоит медикаментозная терапия, направленная на улучшение мозгового кровообращения и восстановление нормальных когнитивных функций. К сожалению, ничем другим это лечение заменить нельзя. Иначе мозг может серьезно обидеться. Скажет, да что же это за издевательство? Я тут от голода загибаюсь, а мне вместо еды какие-то игрушки подсовывают! Нет, отказываться от интеллектуальных тренировок ни в коем случае нельзя. Просто они должны проводиться не вместо лечения, а параллельно с ним.

Только освободился и сразу следующий вызовок получил: перевозка тридцатилетнего больного из психоневрологического диспансера в психиатрический стационар.

Врач-психиатр Игорь Владимирович рассказал:

— Шизотипическое расстройство, больной инвалид детства. С четырнадцати лет бродяжничает. Последний раз аж в Красноярск умотал, а родителей не предупредил. Представьте себе, уехал, никому ничего не сказал и пропал на два месяца! Его уже в розыск объявили, а он взял и появился! Сюда пришел по настоянию родителей, потому что никому житья не дает, скандалит, придирается ко всему, стал угрожать расправой.

— Понял, сейчас увезем.

Больной, хоть и опрятно одетый, выглядел каким-то потрепанным. Сколько раз зарекался не беседовать с «перевозочными» больными, но не могу отучиться. Что-то претит мне превращаться из врача в извозчика.

— Здравствуйте! Артем, что беспокоит? Жалобы есть?

— Нет никаких жалоб, — сквозь зубы ответил он.

— Артем, скажите, пожалуйста, а почему вы из дома уходите?

— А вы вот у этих спросите! — кивнул он на сидевших в отдалении родителей.

— И как это понимать? Они вас выгоняли, что ли?

— Нет, прямо не говорили, но давали понять, что я для них обуза. Вот почему-то братцу моему, алкашу конченному, они ничего не высказывают. А меня решили опять закрыть в больнице.

— Мне сказали, что вы конфликтуете.

— Нет, ну как… Просто я человек прямой, если мне что-то не нравится, я говорю прямо в лоб, не стесняясь.

— Ну а почему вы выбрали именно Красноярск?

— Да я особо-то и не выбирал. Так, спонтанно получилось.

— А вы, прежде чем куда-то отправиться, что-то читаете, собираете информацию о городах?

— Нет, а зачем? Географию я знаю, в школе у меня «пятерка» была.

— А как же вы туда добирались, ведь Красноярск все же не ближний свет?

— До Москвы на поезде, а оттуда на электричках. А вот раньше, я мог и по шестьдесят километров в день пешком проходить.

— Дааа, вы серьезный путешественник! А вы в одиночку путешествуете? С кем-то знакомитесь?

— Нет, конечно. Еще не хватало на криминал нарваться! Только в гордом одиночестве и никак иначе.

— А в других городах вы обращали внимание на достопримечательности? Вот, например, в Красноярске?

— Да, там ГЭС очень мощная.

— Ну вы хоть пофотографировали?

— Нет, как-то даже и не думал об этом.

Диагноз Артема — шизотипическое расстройство, был полностью оправдан. Кто-то может возмутиться, мол, как же получается, всех, кто любит путешествия и перемену мест, нужно объявлять психами, что ли? Нет, ни в коем случае! Ведь настоящий путешественник, отправляясь в новые края, непременно поинтересуется ими хотя бы для того, чтоб свести к минимуму всевозможные неприятности. Кроме того, побывав где-то впервые, человек не только от души нафотографирует, но и обязательно поделится впечатлениями. А вот Артем монотонен, абсолютно неэмоционален, и только глубоко посаженные глаза смотрят зло, настороженно. Ни о каких впечатлениях даже и речи быть не могло, поскольку не ради них он путешествовал. Цель его была другой: уход не только от общества, но и от самого себя, от собственных проблем.

Уважаемые коллеги могут поинтересоваться, а почему бы не диагностировать гебоидную [Гебоидная (гебефреническая, гебефренная) шизофрения отличается антисоциальными установками, крайним негативизмом, бессмысленной оппозицией к общепринятому образу жизни, противопоставлением себя обществу. Кроме того, такие больные зачастую демонстрируют дурашливость и детское повеление. Но, это не безобидная веселость, а холодная злобность.] шизофрению? Ведь больной же бродяжничал? Да, он действительно бродяжничал, но при этом, не знался с маргиналами, не совершал антисоциальных проступков, не употреблял психоактивные вещества. Ну и наконец, постараюсь ответить еще на один вопрос: почему именно шизотипическое расстройство, а не шизофрения? По одной простой причине: у Артема не было психотики: бреда, галлюцинаций, расстройств сознания и двигательных нарушений. Однако присутствовала иная шизофреническая симптоматика: расстройство эмоций, странноватое поведение, холодность, социальная отгороженность. Да еще и шизофреническая разлаженность явственно чувствовалась.

Следующий вызов ждать себя не заставил: ранение шеи с кровотечением у мужчины тридцати четырех лет. И охватило меня очень нехорошее предчувствие. Точнее сказать, явственное чувство грядущей …опы. И спорить бесполезно, ведь мы — ближайшая свободная бригада. Черт его дери этот мой скоропомощной сертификат!

— Володя, давай включай светомузыку! — обратился я к водителю.

— Да ладно, Иваныч, чего случилось-то? — спросил он с таким изумлением, словно я потребовал в космос полететь.

— Володя, там ранение шеи с кровотечением. Включай, тебе сказали!

— Ой, да ладно, Иваныч, они там понапишут. Приедешь, а там несчастная царапина, — скептически ответил он, но все же послушался.

Долетели меньше, чем за пять минут. Добротный двухэтажный коттедж. Калитка открыта. Со двора слышится громкий женский крик и плач. Подбежали и видим ужасную сцену: перед лежащим на земле мужчиной, на коленях стоит молодая женщина, трясет его за плечи и пронзительно кричит:

— Паша, Паша! Ну не надо, Павлик, не умирай, пожалуйста! Не умирай, не оставляй меня, ну пожалуйста!

Сознания нет и в помине. Справа на шее, в проекции сонной артерии, линейная рана, без признаков продолжающегося кровотечения. Зато, кровь везде вокруг. Давление шестьдесят на ноль. Так, быстро лить, лить и лить. Эх, хорошо сказать «быстро»! Надо сперва венозный доступ обеспечить. А вот тут проблема: без давления-то вены ушли, попрятались. Но вот, наконец, подкололись мои парни. А что толку? Давление по нолям и вот она, клиническая смерть! Начали реанимацию, хотя сразу было понятно, что все наши старания бесполезны. Почему понятно? Да потому что пострадавший потерял большую часть крови, а без восполнения ее объема, реанимация заведомо безуспешна. Какой смысл теребить пустое сердце? Все, законстатировал.