— Выходит, они не желают твоего возвращения, потому что считают тебя угрозой легитимности наследника? — уточнил Зориан.

— Я и есть угроза его легитимности, — ответила Рэйни. — Или была. Не знаю. Сейчас я вообще ни в чем уже не уверена. Такое чувство, что все было напрасно. Ради чего мне теперь жить? Меня всегда учили жить ради племени — а теперь я даже не уверена, захочу ли вернуться, когда они наконец позволят. Что там меня ждет? Вряд ли счастливая жизнь…

Зориан молча изучал ее, раздумывая, стоит ли попробовать утешить ее. Кажется, она больше злится, чем грустит, и вряд ли оценит его попытку. Лучше не рисковать.

— То есть сюда ты фактически изгнана? — спросил он.

— По сути, да, — согласилась она. — Пока я здесь — они могут без помех укреплять позиции брата. К тому же то, что чужаки обучают меня чужой магии, убивает мои последние надежды на место вождя.

— Тогда непонятно, почему они не пускают тебя домой на время фестиваля, — заметил Зориан. — То есть я вообще не понимаю, зачем ты хочешь туда, к отцу и брату, которых не выносишь, но речь не о том. Если у тебя не осталось никаких шансов, то они спокойно могли бы позволить тебе вернуться. Они поступают очень мелочно.

— В прошлый раз я держалась с братом довольно стервозно, — призналась она. — Наверное, маленький засранец нажаловался родителям — потому как меня перестали пускать к нему. Видимо, боялись, что я его убью. Это так обидно…

Они проговорили еще некоторое время — ну, то есть говорила Рэйни, а он слушал — пока она наконец не выпустила весь пар, помолчала немного и заявила, что уже поздно и ей пора идти. Впрочем, перед уходом она сказала, что ей было приятно поговорить с ним, и спросила, продолжат ли они эти встречи, хоть его цель уже достигнута.

Он согласился. Конечно, согласился — и, несмотря на ее внешнюю невозмутимость, он ощутил, что она рада его ответу. Но летний фестиваль был уже на носу, скоро она забудет все, что произошло за этот месяц. При следующей встрече они, по сути, опять будут незнакомцами.

Он решил больше не сходиться с Рэйни. Во всяком случае, не во время циклов. Но он пообещал себе, что если когда-нибудь вырвется из петли, то постарается действительно подружиться с рыжей волчицей. Она слишком напоминала ему его самого, каким он был до петли, он не мог просто оставить ее. Она сказала, что он ничем не может ей помочь — но может, быть просто еще одного друга будет достаточно.

Он в одиночестве стоял посреди полигона, погруженный в раздумья, пока не пришло время возвращаться в дом Имайи.

До летнего фестиваля оставался один день, все было готово. Он опять предотвратил похищение Ночки, изготовил все, что понадобится ему для штурма врат, и эвакуировал Изысканных Мудрецов в родное племя. Оставалось лишь получить записи Каэла и Тайвен и сохранить их в памяти для будущих циклов.

И именно за этим они и собрались в подвале Имайи.

— Вот, — Тайвен протянула ему небольшую тетрадку. — Поверить не могу, что говорю это, но я рада, что месяц кончается. Ты не представляешь, как надоедает каждый день тренировать плетения.

— Тайвен, я уже четыре года учусь у куратора Ксвима, — заметил Зориан.

— Да-да, помню… — отмахнулась она.

— Покажи мне, чему удалось научиться, — попросил он.

— Что? Но здесь же все записано, — возразила она.

— Неважно, я хочу увидеть собственными глазами, — не уступал он. — Не все можно передать на бумаге.

Пятнадцать минут спустя он пришел к выводу, что она неплохо продвинулась. Кое-что, что он считал элементарным, по-прежнему не давалось ей — то ли он объяснял совершенно неправильно, то ли эти упражнения ей не подходят — но были и те, что получались совершенно естественно. Во всяком случае, неплохое начало.

— Слишком медленно, — подытожил он. — И в конце ты немного сбилась. Начни сна…

— Зориан, если ты еще раз скажешь "начни сначала"… — предупреждающе сказала Тайвен.

— Ладно-ладно, я выключу своего внутреннего Ксвима, — усмехнулся он. — Закончим на этом. Думаю, я увидел все, что хотел. Каэл, что насчет тебя? Глаза подводят меня, или тетрадей действительно стало меньше, чем раньше?

— Ты сказал, что это твое заклятье запоминает книгу, а не текст, вот я и решил писать как можно плотнее, чтобы сэкономить место, — ответил Каэл. — Как я понимаю, одна книга занимает один и тот же объем, вне зависимости от того, сколько в ней записано.

— Все так, но мысленный оттиск не идеален, при воспроизведении неизбежны дефекты. Надеюсь, ты писал не слишком мелко…

Быстрая проверка показала, что убористый почерк Каэла вполне читаем после хранения, так что Зориан незамедлительно считал всю стопку.

— Ну, видимо, это все, — смущенно сказала Тайвен. — Увидимся в следующем цикле. Хотя я и не буду помнить…

— Вообще-то, я собираюсь не посещать Сиорию ближайшие пару циклов, — признался Зориан. — Мне нужно остановить, или хотя бы замедлить разрушение пакета памяти матриарха. И подтянуть мои навыки чтения памяти, чтобы понять там хоть что-то, если спасти пакет не удастся. Пока не разберусь с этим, я не могу тратить время на уроки.

— Это понятно, — сказал Каэл. — Со своей стороны, замечу, что в своем исследовании практически исчерпал все легкодоступные возможности. В следующий раз надо будет связаться с другими экспертами, возможно, получить кое-какие малодоступные реагенты — и не самым законным путем. Я знаю, что ты избегаешь лишнего ажиотажа, так что тебе стоит обсудить это с моей будущей версией.

Как, однако, вовремя он берет перерыв от Сиории. Сейчас ему подобные хлопоты совершенно не нужны.

Они вскоре разошлись, и Зориан направился к Кириэлле. Оставалось еще кое-что, что он хотел сделать до рестарта.

— Кири, можешь показать мне свои рисунки? — спросил он.

Ее не пришлось долго упрашивать. Сестра выбежала из комнаты и вскоре вернулась с толстой пачкой листов — ее творческими достижениями за месяц. Похоже, она рисовала все, что ей приглянется — воробьев на улице перед домом, сам дом Имайи, его обитателей, деревья в парке, где она гуляла с Ночкой — все подряд. Зориана особенно впечатлила подборка рисунков главного вокзала Сиории — Кири ухитрилась запомнить не то что вывески посещенных магазинов, но даже выставленные в витринах товары. Сам он забыл практически все это пять минут спустя — она же сохранила в памяти достаточно, чтобы зарисовать на следующий день.

Если у него когда-нибудь появится свободное время, надо будет попросить Кири научить его рисовать. Вряд ли он достигнет в этом успехов, но сам факт того, что Кириэлле будет учить его, представлялся изумительным.

— А здесь — Ночка в форме ко… эээ… — запнулась Кириэлле, едва успев остановиться. Перепугано посмотрела на него и попыталась запихнуть рисунок с котенком под стопку уже просмотренных.

Хех.

— Может быть, она в форме котенка? — невинно спросил он.

— Ты знал! — задохнулась от удивления Кириэлле.

— Я знал, — подтвердил он. — А ты сама поняла, что она перевертыш, или Ночка тоже совершенно не умеет хранить секреты?

— Я умею хранить секреты! — запротестовала она. — И, эм, она как-то оговорилась, что у нее есть магия, и я не отставала от нее, пока она не показала.

А ну да, как же не похвастаться своими способностями. Ну, и чудовищная назойливость Кириэлле, быстро убеждающая жертву, что проще уступить. Он не винил Ночку — ему и самому приходилось испытывать это на себе.

Помимо Ночкиной промашки, других сюрпризов среди рисунков он не нашел. И уже собирался было считать стопку на хранение в память — как мигом всполошившаяся Кириэлле бросилась на защиту своих работ. Ему пришлось долго убеждать ее, что заклинание совершенно безвредно, и он даже не думал уничтожать ее художества. Как ей вообще такое пришло в голову?

— Фортов однажды сжег целую стопку рисунков, когда я попросила показать магию, — призналась она. — Сказал, это такая шутка.

Зориан закатил глаза. Ну да, Фортов может. Особенно учитывая, какой надоедливой может быть Кириэлле… Но все равно — поганый поступок.

— Довольно обидно, что ты сравниваешь меня с Фортовым, но да ладно, — Зориан быстро считал пачку листов и вернул сестре. — Вот. Все готово.

Кириэлле тут же пролистала стопку, убедившись, что все рисунки целы, и унесла их к себе. Впрочем, вскоре вернулась с обеспокоенным видом.

— Зориан, а зачем ты запоминал мои рисунки? Ты ведь в любой момент можешь попросить, и я покажу. Ты что, уезжаешь?

Зориан покосился на нее, не зная, что ответить. В следующие несколько циклов он не будет брать сестру с собой, жалко ее, но ничего не поделаешь. Потому он и тратил объем памяти на рисунки, вместо того, чтобы заполнить его чем-то более полезным.

А она молодец, сообразила. Наверное, заметила другие приготовления.

— Да, — признался он. — Уезжаю. После летнего фестиваля.

— Ох, — сказала она. — Но разве тебе не надо ходить на уроки?

— Ну да. Но это важнее, — ответил он. — Не волнуйся, я быстро. Ты и не заметишь, как пролетит время.

На удивление, она приняла его слова без возражений. Хорошо. Еще не хватало истерики перед вторжением.

— Но, — заявила она. — С тебя подарок, когда вернешься. А то я скажу маме, что ты оставил меня с кучей незнакомцев.