Глава I

Сущность императора

Эта книга — коллективная биография императоров и анатомия наследственной императорской монархии как формы правления. Империи и императорские монархии существуют с древних времен, но последние настоящие императоры исчезли в XX веке. В этой книге я излагаю историю империй, существовавших на протяжении тысячелетий на большей части планеты. Книга основана на противоречии. Чтобы разобраться в такой обширной теме, не обойтись без понятий, сравнений и обобщений. Но речь в этой книге идет не столько о самих империях, сколько о людях, которые ими управляли. В известной мере мы можем сравнивать и делить императоров на отдельные группы и категории. Например, некоторые династии соблюдали особые традиции. Но в конечном счете монархи были людьми, и огромное значение имели их личности. Можно рассматривать эту книгу как вклад в старый спор о роли объективных сил и личности в истории1.

Порой за обедом в кембриджском Тринити-колледже коллеги, специалисты по естественным наукам, задавали вопросы о моих исследованиях. Я пытался объяснить, что мы с ними занимаемся схожими вещами. Они часто экспериментировали с тем, как материалы ведут себя при экстремальных температурах, я же проверял, как ведут себя в экстремальных условиях люди. Императорский статус нередко становился для человека испытанием на прочность. Результаты порой поражали воображение. Здесь, пожалуй, хватит и одного счастливого примера. Работая над этой книгой в разгар пандемии и сидя в изоляции в своем доме на горе в Японии, я следил за международными новостями на сайте ВВС. Много месяцев перед новостными заметками то и дело появлялся видеоролик, в котором несравненная премьер-министр Новой Зеландии Джасинда Ардерн говорила, что стала лишь второй в истории главой государства, родившей ребенка в период пребывания в должности. Ее намерение — подать пример молодым женщинам — было прекрасно, но меня смущало, что за скобками осталась история австрийской императрицы Марии Терезии (1740–1780 [Здесь и везде, помимо оговоренных случаев, указываются даты правления. (Прим. ред.)]). Когда в возрасте двадцати трех лет она взошла на престол, у нее не было ни опыта управления государством, ни необходимой подготовки. Ее отец, император Священной Римской империи Карл VI, считал, что женщины не годятся для такой работы. В связи с этим он ввел в состав императорского совета не свою дочь, а ее мужа — герцога Франца Стефана Лотарингского. Мария Терезия всей душой любила Франца Стефана, но после смерти своего отца в 1740 году быстро дала понять, что главной отныне будет она. В ее империю вторглись четыре вражеские армии — прусская, французская, баварская и саксонская, — поскольку оспорить право женщины на престол было несложно. Смелость и великолепные лидерские качества Марии Терезии спасли ее империю от катастрофы. Она пребывала на престоле сорок лет, играя главную роль в правительстве и администрации, и оставила после себя империю, которая стала не только более могущественной и процветающей, но и более гуманной, чем прежде. За эти годы Мария Терезия родила шестнадцать детей. Каково ей было жить такой жизнью и занимать столь экстраординарно высокий пост? Какие качества помогали ей успешно справляться со своей ролью? Вот ключевые темы моей книги.

Большая часть из того, что известно об императорах, связана с их деятельностью. Даже сегодня характеры лидеров часто скрываются за тем, какой пост они занимают, и тем, к чему их обязывает положение. Личность императора даже с большей вероятностью терялась на фоне величия той роли, к которой его обычно готовились с детства и которую он играл до самой смерти. Даже в современности ореол и легитимность монархии предполагают элемент загадочности. В прошлом это было еще более значимо, поскольку монарх, как правило, был и полубогом, и верховным политическим лидером. Ни один монарх не мог безбоязненно делиться сокровенными мыслями со своими подданными, хотя есть и несколько исключений. В целом, чем глубже мы погружаемся в историю, тем более сакральными становятся свидетельства о людях, которые скрывались за масками монархов. Тем не менее у нас достаточно данных, чтобы я мог нарисовать законченные и достоверные портреты некоторых императоров. Как всегда бывает с людьми, их характеры формировались под влиянием унаследованных генов, особенностей воспитания и культурных норм их семей, обществ и эпох. Моя задача — поместить их личности в контекст проблем, ограничений и возможностей, с которыми они сталкивались2.

Я изучаю разные аспекты императорской монархии на протяжении большей части своей научной карьеры. И даже с учетом этого размах и сложность моей книги делают работу над ней настоящим испытанием. В этой главе я пытаюсь провести читателя по огромному и хитросплетенному ландшафту. К счастью, на этом ландшафте немало общих элементов. Императоры часто сталкивались с похожими проблемами. Они часто применяли сравнимые средства и тактики для достижения своих целей. Всех их сдерживали серьезные и порой типичные ограничения. Самые очевидные из них — внешние: несовременные коммуникации, а также могущество других держав и интересы различных сил внутри государства. Были и внутренние ограничения, включая личные ценности и интеллектуальные горизонты императора. Далее я познакомлю читателя с ключевыми темами книги, к которым относятся жизненный цикл человека, динамика семейной политики, роль женщин, проблема престолонаследия и подготовка наследников.

Объединяющей темой в этой книге служит и лидерство. У императоров лидерство обычно проявлялось во множестве ипостасей. В разной степени и разных комбинациях императоры могли быть священными символами, военачальниками, политическими лидерами, главными операторами машины управления, главами семьи и администраторами, которые руководили многими компонентами “мягкой силы”, имеющими ключевую важность для выживания любого режима. Изучение варьирующего и меняющегося баланса между этими элементами императорской власти у разных монархов, в разных династиях, а также в разные периоды — одна из главных задач моей книги.

В императоре соединялись четыре ключевых элемента. Во-первых, он был человеком — в подавляющем большинстве случаев мужчиной. Во-вторых, он был лидером. В-третьих, он был наследственным монархом. В-четвертых, он правил империей. В этой книге, особенно в биографических заметках об императорах, все четыре элемента сливаются воедино. Но пока нам полезно рассмотреть их в отдельности, чтобы понять, кем были императоры и чего требовала их роль.

Самое важное сходство между императорами вместе с тем и наиболее банально. Императоры были людьми. Следовательно, они нуждались в удовлетворении базовых человеческих потребностей в пище, воде, сне и сексе. Люди — общественные животные, и большинству императоров необходима была компания и даже дружба. Они также обычно умели ценить красоту и чувствовать любовь. Каждый этап человеческой жизни имеет свои особенности. Ребенок уязвим, юноша пытается самоутвердиться, в зрелости человек может черпать мудрость из опыта, а старики теряют физическую и психическую выносливость. Будучи людьми, императоры не жили долго и должны были мириться с грядущей смертью, но вместе с тем размышляли о загадке рождения и плодовитости людей, животных и растений. С незапамятных времен императоры, как и другие люди, смотрели на звезды и задумывались о смысле жизни и связи между землей и небесами.

Разумеется, природа человека и прежде всего его психика менялись на протяжении тысячелетий, которые охватывает эта книга. В доисторические времена монархи по большей части считались полубогами, которые становились посредниками между земными людьми и духами природы, миром, населенным призраками предков, и небесными силами, руководящими жизнью на земле. Эти монархи обеспечивали связь с такими таинственными стихиями, как солнце, огонь и плодородие. Выражаясь современным языком, они были шаманами. Сегодня на престоле остается лишь один император — японский монарх Нарухито. С точки зрения статуса и древности традиции, из современников с ним могут соперничать разве что королева Великобритании Елизавета II [На момент написания книги Елизавета II была действующим монархом, скончалась в сентябре 2022 года. (Прим. ред.)] и король Испании Филипп VI. Как и в случае со всеми более старыми европейскими династиями, британские и испанские монархи — потомки вождей воинственных племен, которые были в некотором роде цивилизованы одной из великих религий спасения, христианством. Родословная императора Нарухито восходит к более древнему и анимистическому миру священной монархии3.

В период примерно с 500 года до н. э. до 700 года н. э. возникли великие религии и этические системы, которые и сегодня в значительной степени определяют основные культурные зоны мира: буддизм, индуизм, конфуцианство, христианство и ислам. Все великие империи в свое время принимали ту или иную из этих религий. В Китае постепенно сформировался синтез конфуцианства и буддизма. Эти религии давали правителям объяснение смысла жизни, некоторое внутреннее спокойствие и осознание собственного предназначения, а также этическую систему и космологию. Но при этом им приходилось сосуществовать с более древним миром магии и астрологии. До XVI века даже христианские и исламские богословы признавали, что звезды могут быть частью божественного послания и замысла. Научная революция и эпоха Просвещения подорвали эту веру и привели к фундаментальному сдвигу в образе мышления. Немало сходств — как по характеру, так и по проводимой политике — наблюдается между римским императором Юлианом I Отступником (361–363) и австрийским императором Иосифом II (1765–1790). Оба были умными и рассудительными людьми, но порой их раздражительность и нетерпимость граничили с истерией. В отличие от большинства наследственных императоров они взошли на престол, имея радикальные планы внутренних реформ. Юлиан хотел восстановить язычество, а Иосиф намеревался провести фундаментальные преобразования, основанные на принципах Просвещения — практичности, единообразия и прогресса. В обоих случаях внутренняя политика императоров потерпела крах из-за их амбициозных планов на внешней арене и развязанных в связи с этим войн. Следовательно, в некотором роде Юлиан и Иосиф прекрасно поддаются сравнению. Но огромная пропасть разделяет мир древних языческих богов и неоплатонической метафизики, в котором жил Юлиан, и секулярный, утилитарный и рациональный мир Иосифа, основанный на идеалах Просвещения4 [О магии, астрологии, Юлиане и Иосифе см. далее в этой книге: гл. 2, 5,12,15. (Прим. авт.).].