Доминик Валенте

Ива Мосс и Утраченное Заклинание

Посвящается дорогим Гарриет и Джулии, которые всегда оставляют за собой след волшебства







1. Письмо-лист


Дорогая Ива!


Когда ты получишь это письмо, меня тут уже не будет. Эксперименты по перекрёстному опылению память-цветка и отдельных соцветий Великого древа Висперии удались: счастлив сообщить, что могу теперь прозревать будущее на десять минут вперёд. К сожалению, я только что увидел, что мои похитители НЕОТВРАТИМО приближаются! То есть, увы, я даже чашку чая толком не успею выпить до того, как отправлю это письмо по лист-почте.

Когда-то у меня здесь висели верёвочные качели, которые могли бы посодействовать побегу, но малыш-дракончик Флосс во время своего последнего визита спалил их дотла, весьма неудачно закашлявшись. Так что, боюсь, преследователи настигнут меня очень скоро (если быть точным — через семь минут и тридцать три секунды).

Мои попытки связаться с облачными драконами посредством перечного дерева успехом не увенчались… Вот я и подумал: черкну-ка тебе пару строк и спрошу, не будешь ли ты так любезна приложить некоторые усилия и спасти меня. А ещё, если не трудно, присмотри за Харольдом, пока меня держат в заложниках. Ему будет немного одиноко без меня. Однако прокормить себя он вполне способен и сам.

Надеюсь, у тебя всё хорошо. Шарлотка опять цветёт, её бутоны всегда напоминают о тебе…

Пора уносить ноги.

Твой друг,

Нолин Самтаймз



«Ой-ой-ой», — подумала Ива, положив свёрнутый в трубочку древесный лист на загромождённый хламом чердачный стол. Сердце её бешено заколотилось.

Послание доставили крайне необычным способом. Ива откликнулась на стук в чердачное окошко — и очутилась нос к носу со сварливым дубом, лицо которого было словно вырезано в стволе. Дерево хмуро сдвинуло толстые ветвистые прутья, служащие ему бровями и, уставившись на неё двумя глазами-сучками, зловеще сжало мрачный рот-трещину. Передавая ей свиток, оно раздражённо и ветрено шумело. Напоследок, пригвоздив её ещё одним свирепым взглядом, прожигающим до самого нутра, дуб тяжело протопал на своё обычное место возле садовой изгороди, оставив за собой желудёвый след — и порядочное количество ругани. В основном насчёт того, как грубо его разбудили — а ведь он только двести лет назад прилёг немного вздремнуть, и вообще он вам не какой-то идиотский почтальон!

Ива даже не догадывалась, что деревья могут двигаться, а тем более браниться и доставлять почту. Но ещё до того как она развернула свиток, возникло сильное подозрение, что всё это как-то связано с Нолином Самтаймзом, сказителем забытого: только он с помощью своего редкого дара мог использовать скрытую магию растений. И всё-таки даже она, Ива Мосс, успевшая привыкнуть ко всяким странностям, должна была признать ситуацию шокирующей.

Однако неожиданный визит удивил не только Иву. Её лучший друг Освин, здорово напоминающий кота, но на самом деле кобольд (это такой вид чудищ), обычно обитающий под кроватью Ивы, при первых же ударах в чердачное окно метнулся в приземистую голубую печь в дальнем углу, откуда теперь доносились его панические вопли.



— О НЕТ! О мойна кошмарна тётушка Осбертруда! КАКОГО плешь ево? — Распространённые присказки кобольды частенько слышали из-под кровати или из других тайных мест и коверкали их просто нещадно.

Не обращая внимания на Освина, что зачастую было наилучшим способом сохранить здравый ум и трезвую память, Ива глубоко вдохнула и попыталась призвать Самтаймза, вырвав его из лап похитителей. Вот если бы только он их назвал! Она изо всех сил сосредоточилась и, крепко зажмурившись, стала мысленно умолять свою магию сработать. Хотя, честно говоря, в последнее время просьбы не помогали.

На лице её появилось натужное выражение, которое заставило Освина захихикать, прикрыв рот зелёной лапой:

— Кайбутта тебе в уборну надоть!

Ива проигнорировала и это. Её сердце бешено колотилось, но, как она ни старалась, руки оставались пусты. Найти друга не получалось.

Досадно, ведь магический талант Ивы заключался в том, что она находила потерянные вещи: ботинки там, носки или вот недавно — день, украденный братьями Уола при помощи заклинания возрастом в тысячу лет. При содействии друзей, включая того самого Нолина Самтаймза и Морег Вейн, самую могущественную ведьму королевства Старфелл, Ива вернула день на место.

Но ей ещё никогда не доводилось находить пропавшего человека. Ближе всего она была от этого, когда несколько лет назад «отыскала» Освина: призвала его из печи в доме соседей, да так с тех пор и не избавилась от находки.

Ива вздохнула и, сдвинув брови, посмотрела прямо на Освина:

— Не важно, как это выглядит. Нолина Самтаймза похитили.

Освин резко выпрямился, взметнув облачко синей угольной пыли. От возмущения шерсть его сменила окраску: цвет лаймового лимонада в одну секунду превратился в яркий тыквенный (один из побочных эффектов кобольдового происхождения). Он заморгал большими, похожими на лампочки глазами, прижав уши к затылку:

— ЧЕГО? Почто его похишшшать?

Ива покачала головой:

— Не знаю. Может, он рассердил кого-то?

Освин дёрнул сутулым плечом: Нолин Самтаймз мог запросто кого-то рассердить.

Впрочем, не со зла. Будучи сказителем забытого (или, говоря официально, ублиером), Самтаймз видел воспоминания людей, находящихся рядом с ним, — в том числе нелицеприятные. И хуже всего, что он сразу выбалтывал секреты вслух. В моменты видений он не понимал, что происходит, и никак не мог это контролировать. В общем, такое у многих вызывало злость… И даже жажду убийства, если верить историям о том, что случилось с другими ублиерами в разные времена… Когда Ива задумалась об этом, она поняла, что в том-то и проблема: Нолина Самтаймза мог схватить буквально кто угодно.

Она снова уставилась на древесный лист с письмом, словно надеясь, что там окажется ещё хоть какая-нибудь подсказка, где искать друга. Но больше там ничего не было — разве что крошечная чернильная клякса рядом с именем Самтаймза, формой немного напоминающая цветок. Ива вздохнула и принялась мерить шагами чердак, оставляя на пыльном полу следы. Потом она снова попробовала воспользоваться своей магией — из чистой надежды, что на этот раз она сработает. Однако проблема была в том, что в последнее время магия не работала.

В голове невольно зазвучал голос сестры Камиллы: «Ну, у меня-то никогда не пропадала способность к магии, даже когда я болела урчанкой и была почти при смерти. Наверное, по-настоящему могущественный дар так просто не исчезает. А твой, Ива, похоже, такой хилый, что одного приличного чиха оказалось достаточно, чтобы улетучился».

Ива сделала глубокий вдох и выключила в голове назойливый сестринский голос. Она была уверена, что от чихания магические способности не пропадают.

Практически уверена.

— Просто сосредоточься, Ива, — проговорила она вслух самой себе, живо представив всклокоченные белые волосы друга, его щуплую фигуру и множество карманов, набитых самыми причудливыми растениями. Она изо всех сил постаралась найти его, но ничего не происходило.

Пока… кое-что не произошло.

Кое-что досадное, начавшееся с довольно громкого хлопка и привычных завываний одного знакомого кобольда.

— О-о-о не-ет! — вопил Освин. — О мойна жадна ТЁТУШКА, пошто ты прокляла мене жить с ентими ведьмами! — он вылетел из печки и юркнул в штопаный-латаный зелёный ворсистый саквояж возле ног Ивы, после чего тот бешено затрясся.

Ива закрыла глаза, боясь увидеть. Очень скоро, однако, ей пришлось услышать.

Ещё один хлопок — и снизу загремел голос её матери:

— ИВА МОСС! Что я тебе говорила насчёт попыток использовать СВОЮ МАГИЮ до полного выздоровления?!

Ива сглотнула.

— Ммм… Что так не надо делать? — промямлила она, неохотно приоткрыв один глаз — и тут же побелев как полотно. Боˊльшая часть чердака исчезла. Осталась лишь одна половица — та, на которой они стояли.



Весь чердак пропал.

Снизу, из кухни, одинаково сердитыми глазами взирали на неё мать и самая старшая сестра, Джунипер.

— Я… мм… ну… Прости, мам, — заикалась Ива.

Всё уже было достаточно плохо, но, похоже, дело этим не кончится и скоро будет ещё хуже.

Джунипер сморщила лоб и, посмотрев на пустое место рядом, побледнела:

— Г-где Камилла?

Ива прищурилась, боясь увидеть то, что, без сомнения, ей предстояло увидеть. Мама перевела осуждащий взгляд с пустого стула на Иву, и её губы сжались в одну тонкую гневную линию:

— Для твоего же блага я бы надеялась, что это не ты заставила Камиллу исчезнуть. Опять.

Ива закусила губу и обменялась удручённым взглядом с Освином, в ужасе выглядывающим из саквояжа.

— О не-е-ет…