Что им останется, если они будут встречать постоянный отказ с нашей стороны? Собственный кулак или задница приятеля. Но ведь это же, вспомни, даже ты считаешь грехом! Ты станешь меня уверять, что все эти вопросы решаются в браке? Да, если решишься ограничить себя на всю жизнь одним мужчиной или одной женщиной. Но опять же с этим не согласна природа, и ты сама можешь легко найти примеры, подтверждающие это положение. Природа не терпит все эти глупые, несносные догмы, созданные нашей цивилизацией; слушать только ее голос — вот самый верный путь никогда не ошибаться в жизни! Словом, милая Жюстина, поверь той, которая обладает опытом и знаниями. Самая нужная вещь для девицы — уступать всем желаниям, которые внушает ей природа. Но разумеется, как я тебе только что говорила, надо при этом не забывать о внешних приличиях.

Вчера ты возмущалась теми предложениями, которые тебе дала наша добрая и умная мадам Дерош. Ах, душечка, а что мы могли бы делать без этих готовых к нашим услугам созданий? Есть ли во всем мире профессия более необходимая и более заслуживающая признания, чем профессия сводни? Ее уважали во все времена и у всех народов: греки и римляне возводили храмы богине сводничества, великий Катон был сводником у своей супруги, Нерон и Гелиогабал в своих дворцах устраивали бордели. Вся природа — сводня. Словом, самое достойное занятие в жизни — уметь хорошо сводничать.

— Вы очень добры, мадам, — вмешалась в разговор Дерош, — так приятно слышать комплименты в свой адрес.

— О Боже мой, — воскликнула Дельмонс, — да я просто говорю то, в чем уверена всем сердцем и разумом. И совершенно искренне поздравляю Жюстину: ей удивительно повезло, что именно вы попались ей в начале ее карьеры. И пусть она смело следует вашим советам, мадам, пусть она слушает только вас, и я могу обещать ей самую легкую, самую приятную жизнь…

Стук в дверь прервал увлекательную беседу.

— Ах, — воскликнула Дерош, встречая гостя, — это тот молодой человек, о котором ты меня просила, Дельмонс.

При этих словах роскошный великан ростом в шесть с лишним футов, сложения Геркулеса и красоты Амура, появился в салоне.

— Он прекрасен, — воскликнула наша мудрая распутница, внимательно разглядывая вновь пришедшего. — Теперь надо бы проверить, действительно ли он так могуч, как обещает это его внешность. Ты видишь огонь в моих глазах, Дерош? Видишь, как они загорелись от предвкушения! Давно меня так не тянуло к мужчине, как в эту минуту. Клянусь Богом, — продолжала блистательная шлюха, бесстыдно целуя гостя, — нет больше сил терпеть!

— Надо было меня предупредить, — сказала Дерош, — я бы пригласила трех или четырех.

— Ладно, испытаем пока этого! — И, обняв одной рукой впервые увиденного ею юношу, бесстыдница другой принялась расстегивать его штаны, совершенно не обращая внимания на обомлевшую от ужаса Жюстину.

— Мадам, — пролепетала та, вся залившись краской, — разрешите мне уйти.

— Черта с два, — ответила Дельмонс. — Ни в коем случае. Дерош, не вздумай ее выпустить. Я хочу после теоретической лекции дать ей практический урок. Надо, чтобы она была свидетелем моих забав. Это уникальный случай как можно быстрее заставить ее войти во вкус. А ты, Дерош, ты-то постоянный свидетель моих безумств. Ты знаешь, как я люблю, чтобы ты исполняла свою роль до конца и буквально. Кому, как не сводне, сводить концы с концами! Ведь самое приятное для меня, душенька, когда ты своими руками вводишь в меня мужское оружие. А как ты меня ласкаешь во время любви, как трудишься над моим клитором, над моим задом! Без тебя мне и е…я не е…я! Итак, к делу, милочка, к делу! А ты, Жюстина, усаживайся напротив и постарайся не пропустить ни одного движения.

— О мадам, — воскликнула сиротка сквозь слезы, — отпустите меня ради Бога! Поверьте, что зрелище, приготовленное вами для меня, внушит мне только отвращение.

Но Дельмонс, натура цельная и неумолимая, не хотела и слушать эти мольбы, а Дерош крепко держала Жюстину за руки.

Пришлось покориться. Действие началось.

Все подробности самого возбуждающего сладострастия были развернуты перед взорами нашего испуганного ребенка. Заменив Дерош, она принуждена была исполнять ее роль: схватить ужасающий член, едва уместившийся в обеих ее ладонях, приблизить его к жерлу Дельмонс, ввести его туда, да еще подвергаться, несмотря на всю гадливость, ласкам этой грязной распутницы. Дельмонс, изощренная в искусстве любви, увеличивала свое наслаждение, страстно целуя невинные детские уста, между тем как мощный атлет ударами своего чудовищного органа пять раз кряду повергал ее в сладостный обморок.

Конец ознакомительного фрагмента