Хотелось стукнуть его, да посильнее, но я мужественно держалась, потому что боялась остаться без одеяла.
— Какое королевство?
— Ну как же? Я не помню тебя, не видел раньше, а значит, ты дочка одной из материных подруг. Тебя привели свататься, верно?
— Все, ладно. Мне действительно пора.
— И даже не скажешь свое имя? — упорствовал этот засранец, загораживая мне дорогу.
Стояла совсем близко. Почти касалась руками его груди.
— Как-то тебя вчера мало волновал этот вопрос. — Хитро улыбалась, наклонив голову набок.
— О, нет. Что ты? Я вчера собирался узнать твое имя. Примерно между первым и вторым твоим стоном, но как-то рот мой был занят несколько другим.
От воспоминаний бросило в жар. Остро чувствовала, как щеки покрываются стыдливыми пятнами. Да ладно, щеки! Я ощущала, как пылают даже уши!
— Точно хам, — констатировала факт, пытаясь обойти мужчину, однако тут же попала в его объятия.
— Предпочитаю, чтобы меня называли Стас, но раз ты здесь, значит, прекрасно осознаешь, кто перед тобой.
— Конечно. Передо мной самовлюбленный Снежный Король с раздутым самомнением. — Его штука упиралась мне в живот, мешая связно мыслить.
Уже поняла, что мне вчера посчастливилось угодить в объятия нашего главного начальства, а потому собиралась как можно скорее смыться отсюда, чтобы не заработать лишних проблем. Старалась не выказывать нервозность, но внутри все переворачивалось с ног на голову. Теперь была безумно рада тому, что он никогда не приезжал к нам в офис лично. Видит бог, встретиться с ним еще раз я нисколько не желала. Не по статусу птичка и не по зубам.
— Меня так раньше никто не называл. Неприятно, — улыбнулся этот тип еще шире. — Но переживу, если скажешь, из какого ты королевства, принцесса.
— Я — принцесса слез, а теперь дай пройти.
Глава 4. Анастасия
Теплая вода омывала тело, очищала кожу. Оттирала засохшие разводы на внутренней стороне бедер. Как-то к такому я не готовилась. Внутри неприятно пощипывало, но, блин блинский, я бы без зазрения совести повторила это еще раз.
Принцесса.
Горько усмехалась такому сравнению. Воспоминания пришли сами собой — я не звала их, никогда не зову, но они возвращаются в мою жизнь, заставляя сердце покрываться болью.
Такой добрый взгляд. Небольшая бородка, которая постоянно колола щеку, когда папа меня целовал. Любила сидеть у него на коленях, слушая все новые и новые сказки. Самые любимые были, конечно, про принцесс.
Чаще всего дома он носил белые футболки. Точно знал, что я его испачкаю красками или вареньем, но упорно продолжал их носить. Помнила, как решила сделать ему подарок — вырезать снежинки, но белая бумага лежала высоко на шкафу в его кабинете, а футболки совсем рядом — в комоде. Даже не ругался, когда пришла к нему в спальню с ворохом корявых снежинок. Всегда тепло улыбался, приговаривая, что я его маленькая принцесса.
— Как тебя зовут? — спрашивал, а я сидела на кухонном островке и ждала свой завтрак. Папа мастерски готовил овсяную кашу с ягодами — с детским домом не сравнить.
— Настя Филатова, — отвечала, воруя из вазочки печенье.
— Нет. Настоящая принцесса не может зваться просто Настей. — Хитро поглядывал на меня, делая вид, что не замечает, как я лопаю печеньки.
— Я плинцесса Анастасия Филатова, — заявляла уверенно.
Так же уверенно я говорила об этом и в детском доме.
— Я папина плинцесса! — упорствовала, забившись в угол, а дети вокруг смеялись, подначивали.
— Никакая ты не принцесса! — кричали они.
— Я папина плинцесса! — дралась, выбивая свою правду кулаками. Господи, мне тогда было всего пять, но я помнила их смех, слышала так же четко, будто это было вчера.
— Ты принцесса слез! Зареванная принцесса! Принцесса слез! — издевались они, дергая за волосы, щипая.
— Пусть она и принцесса слез, но у каждой принцессы должен быть рыцарь! — Лизка тогда была такая же мелкая, как и я, но на два года старше. Отбивалась вместе со мной, дралась и с мальчишками, и с девчонками. С тех пор и подружились. Мой верный рыцарь в доспехах из крышек кастрюль и с поварешкой наперевес.
Слезы стекали по щекам, исчезая, смешиваясь вместе с теплой водой. Перед глазами стоял дом, в котором мы жили. Помнила и высокий белый забор, и целое поле зелени, и большой особняк, который тогда казался огромным замком. Помнила, как он горел.
Огонь полыхал, черным дымом уходил высоко в рассветное небо. Треск, грохот — все обваливалось на глазах. Я кричала, плакала и рвалась внутрь, но меня не пускали.
— Там мой папа! — не могла достучаться до них. — Там мой папа!
Помнила ту ночь. Она черной пеленой возвращалась во снах. Я снова видела его лицо, колючую бороду и белую футболку, по которой растекалось яркое красное пятно. Снова слышала выстрелы. Где-то разбилось стекло.
— Унеси ее! — крикнул отец кому-то.
Было так страшно, так страшно. Меня спрятали в шкафу на первом этаже.
— Сиди здесь тихо, принцесса, ладно? Во что бы то ни стало сиди тихо и не выходи! — проговорил мужчина, закрывая передо мной створки.
И я сидела. Сидела и старалась не плакать, старалась не вздрагивать и не издавать ни звука. Даже когда выстрелы кончились, я продолжала сидеть в шкафу.
— Ее здесь нет. Успели увезти, черт возьми!
— Хрена с два они увезут ее далеко! Поехали. Надо догнать. Белый четко сказал: девчонка должна быть у него.
Чужие голоса смолкли, а я почувствовала, как пахнет костром. Слишком страшно сидеть дальше. Гостиная уже вовсю горела, когда я выбралась из комнаты няни. Стояла в холле и рассматривала мужчин, лежащих на полу. Повсюду была кровь, море крови. Мой отец лежал там, в самом центре, смотрел на меня, но ничего не говорил, не шевелился. Я испытывала дикий ужас.
Чужой стон стал устрашающим громом среди ясного неба. Один из мужчин с трудом поднялся, хватая с пола пистолет. Хотелось убежать, спрятаться, не видеть ничего, но, взяв меня на руки, он вынес дерущуюся меня из дома. Я хотела к папе, я видела его, я думала, что ему еще можно помочь.
— Там мой папа!
Он крепко держал меня на руках.
— Нет, принцесса. Твоего папы больше нет.
Вытерев слезы, включила холодную воду. Она привела в порядок мысли, забрала с собой туман воспоминаний. Боль не ушла, нет, но затаилась до следующего раза. Она никогда не уходит насовсем, но я и не хочу ее забывать. Забыв ее, я забуду и папу.
— Эй, принцесса, с тобой все в порядке? — раздалось за дверью, когда обматывалась махровым полотенцем.
— Да, я уже выхожу.
В спальне у кровати стоял столик на колесиках, заставленный едой. Желудок предательски заурчал, намекая, что пора бы нам чего-нибудь пожевать. И лучше, если пожевать будет много.
— Твое платье помялось, поэтому вот. Это одежда моей младшей сестры, но уверен, она даже не заметит, что что-то пропало. Там этого барахла навалом. — Стас протягивал мне сложенные стопкой вещи и черные сапоги без каблуков.
— Спасибо, конечно, но как-то неудобно.
— Неудобно штаны через голову натягивать, — усмехнулся этот тип. — Сестра в Англии учится, приезжает только летом, и то ненадолго, так что не беспокойся.
— Отвернешься? — спросила, уже точно читая ответ на его наглой моське.
— Нет.
Посмотрев на потолок, попросила у бога здравомыслия для одного мужчины, но, видимо, после вчерашнего грехопадения в мольбах мне было отказано. Сидел на постели, упакованный в брюки и рубашку, и наблюдал за мной, ничуть не скрывая улыбки. Повернувшись к нему спиной, натянула свои стринги и чужую черную водолазку. Хоть носки были новыми — это радовало. Темные брюки сели как влитые.
— Налюбовался? — спросила, оборачиваясь.
— Нет, но думаю, мне еще представится возможность. Садись завтракать, принцесса.
Вот самоуверенный засранец!
Да, конечно, завтрак в этом доме не сравнить с моим обыденным бутербродом с сыром и маслом. Тут тебе и салат, и фрукты, и мясная нарезка, и черт знает что еще. Уплетала за обе щеки, поглядывая на чашку с кофе — единственную чашку. Сок в стакане как-то не прельщал.
— Спасибо. — Забрав чашку из его рук, сделала обжигающий глоток, а потом еще один, и еще…
— Эй, мы так не договаривались. Это мой кофе. Девочкам положен сок, — возмутился этот жадина.
— Сам пей свой сок, а лично я без кофе не просыпаюсь. — Сделав еще один глоток, посмотрела на ополовиненную чашку и с неудовольствием вернула ее Снежному Королю. Бог велел делиться. Не со всеми и не всегда, но все же.
— Значит, ты принцесса ювелирного королевства, — размышлял он будто сам с собой, а я предпочитала отмалчиваться. — Кто-то из папиных конкурентов, да? Интересно. Только я до сих пор понять не могу, что ты делала у меня в спальне?
— Заблудилась. — Откровенно смеялась над ним. Надо же — сам себе придумал сказку, сам же в нее поверил. Чудак человек.
— А почему не остановила меня? Ммм… Наверное, это коварный план наших родителей. Хотят поженить нас, верно? Да, это вполне в духе отца — объединиться с конкурентами.
— Прекрати искать проблему там, где ее нет. Я просто не хотела тебя останавливать. Думаешь, такое невозможно?