Дуглас Престон, Линкольн Чайлд

Гора Дракона

Джерому Престону-старшему — Дуглас Престон

Лючии, моим родителям и Нине Соллер — Линкольн Чайлд

Наши символы кричат во вселенной,
Они летят, точно охотничьи стрелы,
В ночное небо. Или вонзают копья в плоть.
Они мчатся, словно пожар по равнине,
Который гонит перед собой буйвола.

Франклин Батт

Одно окно, открывающееся на Апокалипсис, — это более чем достаточно.

Сьюзан Райт, Роберт Л. Синшеймер.

Бюллетень ученых-атомщиков

Благодарности

Прежде всего мы хотим поблагодарить наших агентов Харви Кодингера и Мэтью Снайдера из Си-эй-эй. Джентльмены, мы поднимаем в вашу честь стаканы с односолодовым виски, сделанным в высокогорьях Шотландии: этот проект не осуществился бы без вашей помощи и поддержки.

Мы также хотим выразить свою признательность следующим людям из «Тор-Фордж»: Тому Доэрти, чья проницательность и поддержка всегда оставались с нами; Бобу Глисону за то, что с самого начала в нас поверил; Линде Квинтон за ее полезные советы по маркетингу; Наталии Апонте, Карен Лоуэлл и Стивену де Лас Герас за постоянную помощь в создании этой книги.

С технической точки зрения мы бы хотели выразить свою признательность докторам медицины Ли Сакно, Браю Бенджамину и Тому Бенджамину, а также доктору философии Фрэнку Калабрезе.

Линкольн Чайлд хотел бы поблагодарить Денниса Келли, друга, бывшего босса и верного слушателя. Спасибо Джульетте за ее терпение и понимание. А также Крису Ингланду за объяснение непонятных терминов. Как поживаешь, Крис?

Довоенное банджо «Джибсон Гранада» и большая горсть шоколадного печенья Тони Тришке, музыканту, доверенному лицу и хорошему парню.

Дуглас Престон признателен своей жене Кристине, проехавшей с ним вместе через пустыню Хорнада-дель-Муэрто не меньше четырех раз, а также Селене, которая постоянно нам во всем помогала. Алетея доставила нам много радостных минут, когда жила с нами в лагере в Хорнада, при том что ей тогда было всего три недели от роду. Спасибо за помощь моему брату Дику, автору «Горячей зоны». А также журналам «Смитсониан» и «Нью-Мексико» за финансирование исследования древних испанских путей, проложенных через Хорнаду и известных под именем Камино-Реал-де-Тьерра-Адентро.

Уолтер Нельсон, Рэлифф Эннон и Сильвио Маццарезе сопровождали нас в верховой экспедиции в Хорнада и были отличными спутниками. Мы также благодарим людей, которые любезно позволили нам проехать через их ранчо: Бена и Джейн Кейн с ранчо «Бар кросс»; Ивлина Файта с ранчо «Файт»; Шейна Шэннона, бывшего управляющего ранчо «Армандарис»; Тома Уоделла, нынешнего управляющего «Армандарис»; Теда Тернера и Джейн Фонду, владельцев «Армандарис», и Гарри Ф. Томпсона-младшего с ранчо «Томпсон». Габриэль Палмер, как всегда, очень помог нам с историческими сведениями.

Особая благодарность Джиму Экклсу с «Уайт-Сэндс мисайл» за незабываемую экскурсию по территории базы, занимающей 3200 квадратных миль. Мы хотим извиниться за вольности в описании «Уайт-Сэндс», который, вне всякого сомнения, является одним из лучших (что касается заботы об окружающей среде) армейских полигонов в стране. Разумеется, места под названием гора Дракона на территории «Уайт-Сэндс мисайл» не существует.

И наконец, мы благодарны всем, кто помогал нам с книгой «Гора Дракона» и другими нашими романами: Джиму Кашу, Ларри Берну, Марку Галахеру, Крису Янго, Дэвиду Томсону, Бэю и Энн Рабинович, Брюсу Свонсону, Эду Семплу, Алану Монтуру, Бобу Уинкотту; системным администраторам литературного форума «Компьюсерв» и всем остальным — их так много, что мы просто не в состоянии назвать каждого. Ваш энтузиазм позволил этой книге появиться на свет.

Пролог

Над длинной зеленой лужайкой плыли звуки, такие тихие, что они могли показаться криками воронов в расположенном поблизости лесу или далеким ревом мула на ферме на другом берегу темной реки. Мирный покой весеннего утра почти ничто не нарушало. Нужно было очень внимательно прислушиваться, чтобы понять, что это крики боли.

Массивное административное здание «Фезервуд-парк» частично скрывалось под старыми тополями. От главного входа через сквозной проезд медленно отъезжала частная машина «скорой помощи», из-под колес во все стороны летели камешки с выложенной гравием дорожки. Где-то с шипением закрылся пневматический замок.

Маленькая белая дверь без вывески в торце здания предназначалась для персонала. Ллойд Фосси подошел к ней и рассеянно набрал код. Он пытался удержать в голове звуки Фортепианного концерта Дворжака, потом нахмурился и сдался. Здесь, в тени здания, крики казались гораздо громче.

На посту медсестры, заваленном горами бумаг, звонили телефоны.

— Доброе утро, доктор Фосси, — поздоровалась медсестра.

— Доброе утро, — ответил он, довольный тем, что в этом переполохе она умудрилась ему улыбнуться. — У нас тут сегодня как на Центральном вокзале.

— Рано утром привезли двоих, одного за другим, — сказала она, заполняя формы и одновременно протягивая ему карточки. — А теперь еще этот. Думаю, вы уже про него знаете.

— Его довольно хорошо слышно. — Фосси открыл карточку и принялся искать в нагрудном кармане ручку. — Этот крикун достался мне?

— Его взял доктор Гэрриот, — ответила медсестра и подняла голову. — Ваш первый.

Где-то открылась дверь, и неожиданно крики стали громче; в качестве контрапункта их сопровождало несколько взволнованных голосов. Затем дверь захлопнулась, и вернулись обычные звуки офиса.

— Я хочу посмотреть данные по госпитализации, — сказал Фосси, возвращая карточки, и взял папку с зажимом.

Он быстро просмотрел основные показатели, обратил внимание на пол пациента и его возраст, одновременно пытаясь мысленно воспроизвести мелодию Анданте Дворжака. Его глаза остановились на словах «отделение принудительной госпитализации».

— Вы видели, как его привезли? — тихо спросил он.

Медсестра покачала головой:

— Поговорите с Уиллом. Он доставил пациента вниз примерно час назад.

В отделении принудительной госпитализации в «Фезервуд-парк» было только одно окно, на посту охраны; оно выходило на лестницу, которая вела в подвал второго отделения. Доктор Фосси нажал на кнопку звонка, и за плексигласовой панелью мелькнули бледное лицо и лохматая голова Уилла Хартанга. Уилл исчез из виду, и дверь открылась автоматически, издав звук, похожий на пистолетный выстрел.

— Как поживаете, док? — сказал Уилл, вернулся за свой стол и отложил в сторону сонеты Шекспира.

— Я совершенно счастлив, мистер У. X., — ответил Фосси, посмотрев на книгу.

— Очень смешно, доктор Фосси. Вы погубили свои таланты, став врачом.

Уилл протянул ему журнал и громко чихнул. У дальнего конца стойки новый санитар заполнял медицинские формуляры.

— Расскажи мне про пациента, которого привезли рано утром, — попросил Фосси.

Он расписался в журнале и вернул его Уиллу, одновременно сунув под мышку папку с металлическим зажимом.

— Застенчивый парень, — пожав плечами, ответил Уилл. — Не слишком разговорчив. — Он снова пожал плечами. — И неудивительно, учитывая, сколько он в последнее время принял халдола.

Фосси нахмурился, снова открыл папку и на сей раз принялся внимательно изучать записи, сделанные в приемном покое.

— Боже праведный! Сто миллиграммов за двенадцать часов!

— Похоже, ребята из Центрального госпиталя в Альбукерке не жалеют лекарств, — заметил Уилл.

— Я сделаю назначения, после того как осмотрю пациента, — сказал Фосси. — А пока никакого халдола. Я не смогу как следует оценить его состояние, если он превратится в овощ.

— Он в шестой палате, — сказал Уилл. — Я вас провожу.

Табличка на внутренней двери большими красными буквами предупреждала: «Внимание, опасность самовольного ухода». Новый санитар впустил их внутрь, тихонько насвистывая.

— Ты знаешь, как я отношусь к помещению пациента в принудительное отделение до того, как ему поставлен диагноз, — сказал Фосси, когда они с Уиллом зашагали по тускло освещенному коридору. — Это накладывает определенный отпечаток на его пребывание в нашей больнице, влияет на перспективы лечения и может отбросить нас назад еще до того, как мы начнем с ним работать.

— Прошу меня простить, доктор, но я смотрю на это иначе, — ответил Уилл, остановившись около ободранной черной двери. — Альбукерке выдал нам очень четкие указания по этому поводу.

Он отпер дверь и снял тяжелый засов.

— Хотите, чтобы я вошел с вами? — с сомнением спросил он.

Фосси покачал головой:

— Я позову, если он слишком возбудится.

Пациент лежал на спине на огромных носилках для транспортировки, с вытянутыми по бокам руками и выпрямленными ногами. Стоя около двери, Фосси не мог разглядеть его лицо, лишь крупный нос и заросший щетиной выпяченный подбородок. Доктор тихо закрыл дверь и шагнул вперед; он никак не мог привыкнуть к тому, как мягкое покрытие пола пружинит под ногами. Он не сводил глаз с человека на носилках. Под толстыми брезентовыми ремнями, оплетавшими тело, точно патронташ, медленно и ритмично поднималась и опускалась грудь. Другой ремень надежно удерживал кожаные кандалы на щиколотках.

Фосси взял себя в руки и откашлялся, дожидаясь реакции пациента.

Затем он направился к носилкам, мысленно производя в уме расчеты. Четырнадцать часов после выписки из Центрального госпиталя в Альбукерке. Вряд ли он ведет себя так тихо из-за действия халдола.

Он снова откашлялся.

— Доброе утро, мистер… — начал он и посмотрел в папку, которую держал в руке.

— Доктор Франклин Барт, — послышался тихий голос с носилок. — Прошу меня простить за то, что не встаю, чтобы пожать вам руку, но, как видите…

Он не закончил предложение.

Потрясенный Фосси подошел ближе, чтобы взглянуть на лицо пациента. Доктор Франклин Барт. Он знал это имя.

Он снова посмотрел на карточку и перевернул верхнюю страницу. Да вот: доктор Франклин Барт, специалист по молекулярной биологии. Ученый, доктор наук, медицинская школа университета Джонса Хопкинса. Старший научный сотрудник, исследовательская лаборатория «Джин-Дайн», расположенная в пустыне. Кто-то поставил вопросительные знаки около графы «работа».

— Доктор Барт? — с изумлением спросил Фосси и снова посмотрел на лицо пациента.

Серые глаза удивленно сфокусировались на нем.

— Мы знакомы?

Лицо было тем же самым — немного старше, разумеется, и более загорелым, чем он помнил, но по-прежнему почти лишенным тех знаков, которые заботы и проблемы оставляют на лбу и в уголках глаз. На одном виске он заметил марлевую повязку и обратил внимание на то, что глаза Барта сильно покраснели.

Врач был потрясен. Он посещал лекции этого человека. В определенном смысле его собственная карьера сложилась благодаря восхищению перед харизматичным, остроумным профессором. Что он здесь делает, связанный, в комнате с обтянутыми толстыми матами стенами?

— Я Ллойд Фосси, доктор, — представился Фосси. — Я присутствовал на вашей лекции на медицинском факультете в Йельском университете. А потом мы с вами немного поговорили. Про синтетические гормоны…

Врач почувствовал, как его сознание тянется к человеку, лежащему на носилках, умоляет его вспомнить.

Прошло короткое мгновение, Барт вздохнул и едва заметно кивнул.

— Да. Прошу меня простить. Конечно. Вы возражали мне по поводу связи между синтетическим эритропоэтином[Один из гормонов, выделяемых почками.] и образованием метастазов.

Фосси почувствовал, как спадает внутреннее напряжение.

— Я польщен тем, что вы про это не забыли, — сказал он.

Барт, казалось, колебался несколько мгновений, словно над чем-то раздумывал.

— Я рад, что вы практикуете, — сказал он наконец, и его губы дрогнули, как будто его слегка развеселила необычная ситуация.

Больше всего на свете Фосси хотелось заглянуть в папку, которую он держал в руке. Ему требовалось внимательно прочитать медицинское заключение и назначения, отыскать объяснение случившемуся. Но он чувствовал, что Барт на него смотрит и понимает, о чем он думает.

Против воли Фосси его глаза опустились вниз и принялись изучать напечатанные колонки на карточке. Он мгновенно поднял их, но успел прочесть слова: «быстро развивающийся психоз»… «ярко выраженный бред»… «быстрая нейролептизация».

Доктор Барт спокойно на него смотрел.

Чувствуя необъяснимое смущение, врач взял пациента за запястье, нащупав пульс под брезентовыми ремнями. Барт моргнул, облизнул пересохшие губы, потом глубоко вдохнул сырой подвальный воздух.

— Я ехал на север из Альбукерке, — сказал он. — Вы знаете, где я сейчас работаю.

Фосси кивнул. Когда Барт ушел в частную компанию и перестал публиковаться, среди коллег пошли обычные разговоры об «утечке мозгов».

— Мы проводим эксперименты, воздействуя на поведенческие схемы шимпанзе. У нас маленькая лаборатория, и мы много делаем сами. Я получил кое-какое специальное оборудование и патентованные вещества в отделении «Джин-Дайн» в Альбукерке. Включая препарат для анализов, разработанный нами, синтетическое производное фенциклидина,[Фенциклидин (полное название фенилциклогексилпиперидин, сокращенное англ. РСР) — синтетический препарат для внутривенного наркоза.] находящее в газообразном виде.

Фосси снова кивнул. Пи-си-пи в газообразном виде. «Ангельская пыль», которую можно вдыхать, точно веселящий газ. Необычное использование денег, выделяемых на научные исследования.

Барт наблюдал за глазами Фосси, потом слегка улыбнулся или поморщился. Фосси понял, что не знает, как трактовать его реакцию.

— Мы сравнивали частоту дыхания с уровнем капиллярной абсорбции. Короче говоря, я возвращался назад. Я устал, и у меня было рассеянное внимание. Я съехал с дороги в каменистый овраг сразу за Лас-Лунас. Ничего серьезного. Если не считать того, что у меня отказали тормоза.

Фосси фыркнул. Да, такое возможно. Он знал, что может сделать с нормальным человеком даже самая простая «ангельская пыль». В солидных дозах она вызывает агрессивное, безумное поведение. Он видел это лично. Вот и объяснение красным глазам.

В палате воцарилась тишина. Врач обратил внимание, что зрачки у Барта не увеличенные, нормального цвета. Небольшая тахикардия, но Фосси не сомневался, что, если бы его привязали к носилкам в специальном помещении, обитом мягким материалом, его сердце тоже билось бы быстрее обычного. Он не видел никаких признаков психоза, мании или чего-то в этом роде.

— Я не очень хорошо помню, что было потом, — сказал Барт, и впервые на его лице появилось страдальческое выражение. — Разумеется, у меня не было никаких документов, кроме водительских прав. Амико, моя жена, сейчас в Венеции с сестрой. Больше у меня никого нет. Меня накачали лекарствами. Боюсь, я не слишком внятно излагал свои мысли.

Фосси его слова нисколько не удивили. Неизвестный, попавший в автомобильную аварию, под действием наркотиков, возможно, буйный, твердит, что он известный ученый, занимающийся молекулярной биологией. В каком приемном покое, вечно переполненном пациентами, такому поверят? Легче диагностировать психическое расстройство. Фосси поджал губы и покачал головой. Кретины.

— Благодарение Богу, я встретил вас, Ллойд, — сказал Барт. — Вы даже представить себе не можете, какой это был кошмар. Кстати, а где я?

— «Фезервуд-парк», доктор Барт, — ответил он.

— Так я и подумал, — кивнув, проговорил ученый. — Я уверен, вы разберетесь с тем, что произошло. Можете позвонить в «Джин-Дайн», если хотите, прямо сейчас. Я опоздал, и они, вне всякого сомнения, волнуются.

— Обещаю, доктор Барт, мы так и сделаем, — заверил его Фосси.

— Спасибо, Ллойд, — ответил Барт и слегка поморщился.

Теперь Фосси в этом был уверен.

— Что-то не так? — тут же спросил он.

— Мои плечи, — сказал Барт. — Ничего страшного, просто немного болят оттого, что они прижаты к носилкам.

Фосси колебался всего одно короткое мгновение. Действие пи-си-пи, а также в основном халдола уже прекратилось. Но главное, что Барт смотрел на него совершенно спокойными глазами. В них не было внутренней нервозности, которая появляется, когда пациент только притворяется нормальным.

— Давайте я сниму ремни на груди, и вы сможете сесть, — сказал он.

Барт с облегчением улыбнулся.

— Огромное спасибо. Надеюсь, вы понимаете, я не хотел вас об этом просить. Я же знаю правила.

— Простите, что не сделал этого сразу, доктор Барт, — ответил Фосси, затем наклонился над ремнями и дернул застежку.

Он разберется с этой комедией, сделав несколько телефонных звонков. А затем скажет пару ласковых слов врачу «скорой» из Центрального госпиталя Альбукерке. Ремень был затянут очень туго, и он собрался позвать на помощь Уилла, но потом решил, что справится сам. Уилл всегда и во всем придерживался инструкций.

— Так намного лучше, — заявил Барт, осторожно сел и обхватил себя руками, а затем принялся шевелить плечами, чтобы размять мышцы. — Вы даже не представляете, что такое неподвижно лежать в течение нескольких часов. Мне уже пришлось это испытать, я лежал десять часов после ангиопластики. Настоящий ад.

Он подвигал затянутыми ремнями ногами.

— Нам нужно будет сделать несколько анализов, прежде чем мы вас отпустим, доктор, — сказал Фосси. — Я сейчас приглашу дежурного психиатра. Если только вы не хотите сначала немного отдохнуть.

— Нет, спасибо, — ответил пациент и, подняв руку, потер сзади шею. — «Сейчас» меня вполне устроит. Как-нибудь, когда мы все вернемся домой, на восток, вы должны прийти к нам на обед и познакомиться с Амико.

Его рука потянулась к щеке, поползла вверх. Стоя около носилок, Фосси делал записи в карточке и неожиданно услышал резкий вдох, затем словно скрежет спички по коробку. Он повернулся и увидел, что Барт сдирает марлевую повязку со своего виска.

— Видимо, вы поранили голову во время аварии, — сказал врач и резко захлопнул папку. — Мы вам сейчас сделаем новую повязку.

— Бедный Альфа, — пробормотал Барт, который не сводил глаз с окровавленного бинта.

— Что вы сказали? — спросил Фосси и шагнул вперед, чтобы взглянуть на рану.

Франклин Барт неожиданно подскочил вверх и ударил головой в подбородок врача, а потом повалился на носилки. Передние зубы Фосси вонзились в язык, когда он отскочил назад, рот наполнился теплой жидкостью.

— Бедный Альфа! — кричал ученый, пытаясь сорвать ремни на щиколотках. — БЕДНЫЙ АЛЬФА!

Фосси упал, отполз на безопасное расстояние и принялся звать на помощь Уилла, но его слабые стоны захлестнула волна громких воплей. Хартанг ворвался в палату, когда Барт снова сильно дернулся и повалился вместе с носилками на пол. Он размахивал руками, щелкал зубами, пытался высвободиться из ремней.

Все происходило стремительно, но врач начал немного успокаиваться. Он видел, как Уилл и санитар сражаются с пациентом, пытаясь поправить носилки. Человек рвал зубами собственные запястья, дергая головой, словно собака, которая схватила кролика, и неожиданно на очки санитара, точно табачная слюна, брызнула кровь. Они прижали руки Барта к носилкам, с силой фиксируя извивающееся тело и стараясь застегнуть толстые ремни. Одновременно Уилл дотянулся до кнопки сигнала тревоги. Но крики продолжались, Фосси знал, что так и будет.