Хотя Дональд со временем стал описывать своего отца как бизнесмена-самоучку из классической американской истории успеха, одним из секретов Фреда Трампа во время депрессии была его готовность пользоваться чужими неудачами и злоключениями. «Трамп находил благоприятные возможности в сумерках, — пишут Карниш и Фишер. — Когда ипотечная фирма «Леренкраус и K°» обанкротилась из-за обвинений в мошенничестве, Трамп со своим партнером прибрал к рукам их подконтрольную структуру, формально владевшую правами собственности на множество кредитованных объектов недвижимости. Трамп воспользовался этой информацией для скупки домов, которым угрожало изъятие в пользу кредиторов и продажи на публичных торгах. Так он расширил свою базу недвижимости, дешево скупив жилье у людей, у которых не оставалось выбора».

Позже, когда на горизонте замаячила Вторая мировая война, «Трамп хвастался, что угроза военных действий помогла его бизнесу, — пишут Краниш и Фишер. — “Полагаю, что в случае войны прибыль будет более быстрой и крупной”, — говорил он в надежде подогреть продажи. Это замечание звучало цинично, но оказалось верным, по крайней мере, для его компании». Еще более крупный барыш ожидал его после войны, когда мечты возвращавшихся ветеранов о собственном доме стали достижимы благодаря щедрым программам федерального займа. «Хотя Фред похвалялся, что добился успеха собственными силами, — пишет биограф Гарри Харт III в книге «Пропавший магнат: многочисленные жизни Дональда Дж. Трампа», — он заложил основы состояния Трампов с помощью ссуд, гарантированных Федеральным управлением жилищного строительства США». Умение Трампа использовать формальные лазейки в системе FHA ради личной выгоды поставил его в трудное положение в 1954 году. Он был вызван как свидетель в Сенатский комитет США «для отчета за четыре миллиона долларов неоправданной прибыли, полученной за счет федеральной программы строительства жилья для ветеранов», — пишут Карниш и Фишер. Именно тогда, когда Фред Трамп объяснял сложную, но в конечном счете законную схему минимизации объявленных доходов, сенаторы и конгрессмены услышали первое, пусть даже косвенное упоминание о Дональде Трампе. Фред создал для своих детей трастовый фонд, официально владевший и сдававший в аренду землю, где он строил жилье для ветеранов.

К тому времени Дональду было восемь лет, и он жил в доме, построенном Фредом на двойном земельном участке, похожем на южную плантацию своими колоннами и декоративными фигурками жокеев. По словам биографа Майкла д’Антонио, он уже тогда был «проблемным ребенком», который «швырялся ластиками в учителей и пирожными на днях рождения». Д’Антонио рассказывает апокрифическую историю о второкласснике Дональде, который поставил учителю музыки синяк под глазом, поскольку считал, что «тот совершенно не разбирается в музыке». Краниш и Фишер добавляют: «Когда соседский мяч залетал на просторный задний двор Трампов, юный Дональд рычал: “Я все расскажу папе, и он вызовет полицию!”» Они также вспоминают инцидент с другим бывшим соседом Трампа, Деннисом Барнхэмом, выросшим «за несколько дверей» от Дональда. «Он только начал ходить, и мать посадила его в детский манеж на заднем дворе. Отлучившись на несколько минут, она вернулась и обнаружила, что маленький Дональд (в то время ему было пять или шесть лет) зашел на участок и бросает камни в ее сына.

Перенесемся на много лет вперед. Президент Трамп — теперь уже взрослый Донни — пишет в своем твите на следующий день после бойни в средней школе имени Марджори Стуонмен Дуглас:

«Так много признаков показывали, что стрелок из Флориды был психически ненормальным! Его даже исключили из школы за дурное и буйное поведение. Соседи и одноклассники знали, что он создает проблемы. Люди всегда должны сообщать о таких случаях властям, снова и снова!»

Трамп постоянно пользуется инцидентами из прошлого для интерпретации текущих событий. В то же время он подсознательно дает понять, что во всем виноваты другие, — на этот раз недобросовестные «соседи и одноклассники». Это все равно, что сказать: «Я никогда не прекращу плохо себя вести; пусть это сделают другие, иначе они будут виноваты в том, что мне все сходит с рук».

Краниш и Фишер пишут, что в семье «Дональд проводил большую часть времени с младшим братом Робертом — тихим, впечатлительным мальчиком, который был легкой добычей для агрессивного старшего родственника». Роберт, родившийся через два года после Дональда, фигурирует в одной из немногих историй, которые его брат рассказывает о своем детстве. «Уже в зрелом возрасте Дональд любил вспоминать, как он присвоил кубики Роберта и склеил их, потому что ему очень понравилась сооруженная конструкция, — пишут Краниш и Фишер. — Так, по словам Дональда, пришел конец кубикам Роберта».

Современный ребенок с таким поведением может стать пациентом детского психолога или привлечь внимание властей, в зависимости от того, чей малыш подвергся обстрелу камнями в детском манеже. Согласно прессе, Трамп стал представителем власти, которая с пренебрежением относится к детям иммигрантов, запираемых за решеткой. Его можно назвать притеснителем. Такое поведение вызвано устойчивой ненавистью Трампа к слабым; в раннем детстве он, наверное, сильно испугался, когда мать внезапно покинула его, чтобы родить Роберта, после чего ей понадобилось долгое восстановительное лечение. Дональд приравнял проявление испуга к слабости.

Задиры и хулиганы нападают на детей или на других с виду слабых людей с удвоенной жестокостью, насаждая страх и выражая свое подсознательное презрение к любой слабости, которая напоминает им о себе. Малыш в игровом манеже беззащитен. Он оказывается в той же ловушке, где Трамп побывал в раннем детстве, запертый в своем доме по отцовской прихоти и лишенный какой-либо защиты. Деннису Барнхэм в манеже было примерно столько же лет, сколько Дональду, когда его мать отправилась рожать Роберта и едва не умерла. Должно быть, в это время Дональд чувствовал себя в ловушке и очень боялся потерять свою уже довольно отстраненную мать таким внезапным и трагическим образом. Вид соседнего мальчика несколько лет спустя стал искушением для вытесненной наружу ненависти к себе, которую он трактовал как презрение к слабости. Хулиганские побуждения в первую очередь обусловлены тем, что Анна Фрейд называла «отождествлением с агрессором». В данном случае, это было отождествление Дональда с его отцом. Но центральное место в этой истории занимает ненависть к беспомощному малышу — к тому, кого нынешний Дональд назвал бы «неудачником», — который олицетворяет его ненависть к себе за переживание испуга и уязвимости.

Дональд был крупным ребенком, но предпочитал толкать младших по возрасту или более тщедушных детей. Агрессивные наклонности у хулиганов часто развиваются как реакция на властного отца. Страх перед отцом превращается в страх перед хулиганами, который, в свою очередь, перерастает в желание самому стать хулиганом и справляться со страхом перед отцом.

Фред Трамп много работал и часто отсутствовал дома — так часто, что Дональд в лучшем случае видел, как отца увозят на стройплощадку. Но когда Фред Трамп возвращался домой, его слово было законом и дети послушно становились в строй… пока он не обнаружил, что Дональд втайне бунтует против него. Мы не знаем, что помнил Фред о собственном отце, но известно, что отец обычно играет центральную роль в формировании детского представления о мужских качествах. Это приводит к созданию внутреннего образа отцовской силы и мужественности, одновременно пугающего и притягательного. Страстное желание, смешанное со страхом, создало мужской идеал в сознании Дональда; он также глубоко усвоил нелюбовь Фреда к сентиментальности и требование быть прилично одетым в любое время. Фред-старший ждал уважения к себе и подобия респектабельности от своего сына (в том числе, когда он запретил Дональду приводить Марлу Мэплз на открытие «Тадж-Махала Трампа»).

В школе юный Дональд успевал плохо — у него были серьезные проблемы с дисциплиной. Краниш с Фишером сообщают: он «столько раз оставался после уроков, что его приятели называли это наказание «DT» — сокращение от «Донни Трамп». Учителя считали его «своевольным», «угрюмым», «ограниченным», «занозой в заднице» и даже «маленьким паршивцем». Последнее определение исходит от учителя, который сказал: «Некоторые дети нуждаются в постоянном внимании. Он один из таких детей». Рассказывая о своих школьных годах Кранишу и Фишеру, Трамп говорил, что его главной целью были «всяческие проказы, так как мне нравилось заваривать кашу и испытывать людей на прочность… Иногда я вел себя агрессивно, но у меня не было злых намерений». Он использовал такой же подход к «Человечку-Ракете», [Имеется в виду лидер Северной Кореи Ким Чен Ын (прим. перев.).] создавая впечатление крутизны и агрессивности. Проблема лишь в том, что оба эти мужчины, до сих пор не расставшиеся с детством, имеют в своем распоряжении ядерное оружие. Трампу нравится угрожать людям, демонстрировать жесткость и всячески напоминать о своей неподатливости чужому влиянию. Однажды он сказал: «Победителей от проигравших отличает то, как человек реагирует на каждый новый поворот судьбы». Обстрел камнями малыша, запертого в детском манеже, — это отстроченная реакция на поворот судьбы, который он пережил двумя годами раньше, когда его мать увезли из дома.