За спиной в облаке шума, суеты и запахов лежала сама Колония — дома, поля, конюшни, теплицы. В ней Питер жил с самого рождения. Даже сейчас, глядя на возвращающееся домой стадо, он мог вспомнить каждый ярд территории у себя за спиной и мысленно составить объемную карту с подробными комментариями. Вот Длинная тропа: она ведет от ворот к Инкубатору мимо Оружейного склада, где звенит металл и дымит кузнечный горн; вот поля, где растут бобы и кукуруза; вот сельхозрабочие, пашут, рыхлят, мотыжат, согнувшись в три погибели; вот сад, вот теплицы с запотевшими окнами; вот Инкубатор: ни заложенные кирпичами окна, ни барьеры безопасности не заглушают голоса и смех Маленьких, которые играют во внутреннем дворе; вот Солнечный центр — полукруглая площадь, выложенная нагреваемыми солнцем камнями, где проводятся ярмарки и открытые заседания Семейного совета; вот загоны, амбары, пастбища, вольеры, наполненные звуками и запахами домашних животных; вот три теплицы — внутри ничего не рассмотреть сквозь клубы жаркого тумана; вот Лавка, где среди продуктов, одежды, инструментов и канистр с горючим царит Уолт Фишер; вот маслодельня, ткацкая мастерская, водопроводная станция, пасека с ее неугомонными обитателями; вот старый трейлерный парк, где давно никто не живет, а за ним, за последними домами Северного сектора и постом Аварийной бригады в узком, практически недосягаемом для солнца пространстве между северной и восточной стенами, стоит аккумуляторная батарея: три блока гудящего металла, опутанные сетью проводов, до сих пор покоятся на полуприцепе со спущенными колесами, который привез их на гору в Старое время.
Стадо поднялось на склон, беспорядочной блеющей лавиной затекло на холм. За ним мчались шесть всадников. Подняв целое облако пыли, стадо ринулось в сторону платформы Питера — к бреши в огневой линии. Как и в последние шесть вечеров, всадники, коротко кивая Питеру, один за другим проезжали под мостками. Никто не говорил ему ни слова: всем известно, что разговаривать со стоящим на Вахте милосердия — дурная примета.
Один из всадников отделился от группы — нет, не всадник, а всадница, Сара Фишер. По сфере деятельности Сара была медсестрой, ее подготовкой руководила мать Питера, но, подобно большинству колонистов, девушка трудилась в двух местах. Тем более многие говорили, что Сара — прирожденная наездница. Стройная, жилистая, она великолепно держалась в седле, легко и уверенно обращалась с поводьями. Ее наряд, как и у всех всадников, состоял из свободного шерстяного свитера и залатанных лосин из денима. Светло-русые, почти до плеч волосы Сара убрала в хвост, выпустив лишь прядь, которая развевалась у глубоко посаженных темных глаз. Левую руку от локтя до запястья обхватывал кожаный щиток, а закинутый за спину лук выглядывал из-за плеча, словно полураскрытое крыло. Скакала она на пятнадцатилетием мерине по кличке Гром, который кроме нее никого к себе не подпускал — прял ушами и махал хвостом. Зато Сару Гром слушался беспрекословно: конь и всадница словно читали мысли друг друга.
На глазах Питера девушка снова выехала за ворота: она не боялась двигаться навстречу стаду. Вон за кем она вернулась, за родившимся весной ягненком, который отбежал от остальных, польстившись на островок летней травы по эту сторону огневой линии. Подогнав коня вплотную к малышу, Сара спешилась, ловко перевернула ягненка на спину и трижды обмотала веревкой его ноги. Почти все стадо уже было за воротами и мощной волной неслось вдоль тропки, бегущей мимо Западной стены к загонам. Сара подняла голову, посмотрела на Первую огневую и на миг встретилась взглядом с Питером. При других обстоятельствах она бы улыбнулась, а сегодня лишь подняла ягненка на спину Грома и, придерживая живую поклажу одной рукой, вскочила в седло. Молодые люди снова обменялись взглядами. На сей раз Питер успел прочесть в глазах девушки: «Я тоже надеюсь, что Тео не вернется». Не дав ему опомниться, Сара пришпорила коня и въехала в ворота, оставив Питера одного.
«Зачем они это делают? — в очередной раз за последние шесть вечеров подумал Питер. — Чего ради возвращаются домой? Что руководит этим непонятным стремлением? Тоска по своей человеческой ипостаси? Желание попрощаться с близкими? А ведь говорят, у вирусоносителей нет души…» Когда Питеру исполнилось восемь, его выпустили из Инкубатора в сопровождении Учительницы, которая все ему объяснила. Мол, в крови у инфицированных живет крошечное существо под названием вирус, разъедающее душу. В организм оно проникает через укус, как правило, в шею. Попадет вирус в кровь, и все — душа погибает, тело веками скитается по планете, но человека, которым некогда был вирусоноситель, уже нет. Это считалось непреложным фактом, основополагающей истиной, на которой базируется остальное. Интересоваться душой вирусоносителя то же самое, что гадать, почему вода мокрая! Тем не менее в сгущающихся сумерках седьмого и последнего дня исполнения Вахты милосердия — завтра брата объявят умершим, его имя высекут на Камне, имущество увезут в Лавку, починят, подлатают и перераспределят в Равной доле — Питер недоумевал: как же вирусоносителей тянет домой, если у них нет души?
Теперь солнце стояло в одной ладони над горизонтом, еще чуть-чуть — и нырнет за волнистую кайму, где заканчивается гряда холмов и начинается долина. Даже в разгар лета ночи сменяли дни резко, одним стремительным рывком. Питер заслонил глаза от кровавого сияния заката. Где-то там, за заваленной срубленными деревьями огневой линией, за пастбищами Верхнего поля, свалкой с большой ямой и штабелями мусора, там, за чахлым лесочком на дальних холмах, лежали руины Лос-Анджелеса, а еще западнее — невообразимый океан. Питер выяснил это в библиотеке Инкубатора. Вообще-то оставленные строителями Колонии книги давно объявили ненужными, разлагающими неустойчивую психику Маленьких, которым не полагалось знать о вирусоносителях и печальном конце Старого времени, однако небольшую часть сохранили в библиотеке. Порой Учительница читала им про мальчиков и девочек, волшебников и говорящих животных, населявших лес, спрятанный за дверцами шкафа, или разрешала выбрать книгу на собственный вкус, смотреть картинки и даже читать самостоятельно. Любимой у Питера стала «Океаны вокруг нас» — он снова и снова брал поблекший от времени том с прохладными, пахнущими сыростью страницами и ветхим переплетом, который не рассыпался лишь благодаря кускам желтой изоленты. На обложке стояло имя автора — Изд Тайм-Лайф, а под ней скрывались чудесные фотографии и карты. Взять хотя бы карту мира, на которую нанесли все материки и океаны. В первый раз названия океанов Питеру прочла Учительница: Атлантический, Тихий, Индийский, Северный Ледовитый. Мальчик часами сидел на коврике в Большой комнате и переворачивал страницы, завороженный синевой водного пространства. Земля, как выяснилось, круглая. Эдакая вращающаяся в небе росинка, голубой от воды шарик… Вся вода на планете взаимосвязана: и весенние дожди, и зимний снег, и то, что льется из насосов, и даже облака оказались частью Мирового океана. «Где этот океан? — спросил он однажды Учительницу. — Как его увидеть?» Та в ответ лишь засмеялась, как всегда, когда он задавал слишком много вопросов, и, покачав головой, рассеяла его детские сомнения. «Может, океан существует, может, нет. Маленький Питер, это же только книжка! Не забивай себе голову!»
Но ведь океан видели и отец Питера, великий Деметрий Джексон, Председатель Семейного совета, и дядя, Уиллем Джексон, Первый капитан Охраны. Они вместе возглавляли Конные экспедиции, которые отъезжали от территории Колонии дальше всех с начала Нового времени. Отец и дядя скакали на восток, навстречу утреннему солнцу, на запад, к горизонту, а потом в пустые города Старого времени, и каждый раз возвращались с невероятными, леденящими душу рассказами. Сильнее всего Питера потрясла история о месте под названием Лонг-Бич и океане. Питер со старшим братом сидели на кухне их маленького домика и жадно ловили, смаковали каждое слово отца. «Представьте себе, — говорил отец им с Тео, — только представьте себе: земля сменяется бескрайней вздымающейся синевой, похожей на перевернутое небо. Среди этой синевы проступают ржавые остовы больших кораблей. Они там повсюду, целыми тысячами, словно затопленный город…» Вообще-то Деметрий разговорчивостью не отличался: лишь изредка словечко обронит, а так — то руку на плечо положит, то кивнет, то нахмурится, но экспедиции развязали ему язык. «На берегу океана чувствуешь, как велик мир, — продолжал он, — как безмятежно спокоен, пуст и одинок. Сколько лет люди не любовались красотой океана! Мы даже название его забыли!»
Когда отец вернулся из Лонг-Бич, Питеру едва исполнилось четырнадцать. Вслед за дедом, отцом и старшим братом Тео он готовился стать Охранником и в один прекрасный день надеялся принять участие в экспедициях. Прекрасный день так и не наступил: следующим летом вирусоносители подкараулили папин отряд в восточных пустынях, рядом с местом под названием Милагро. Папа потерял троих, включая дядю Уиллема. Экспедиции закончились. Многие винили в случившемся Деметрия: зачем так рисковать, зачем уходить так далеко, чего ради? Другие колонии давным-давно не подавали признаков жизни. Последняя, Колония Таос, пала почти восемьдесят лет назад. Во время памятного сеанса связи, который состоялся до разделения Сфер деятельности, принятия Единого закона и запрета на радио, из Таоса передали: энергетическая станция выходит из строя, прожекторы гаснут. Разумеется, Таос, как и другие колонии, захватили вирусоносители. Чего добивался Демо Джексон, покидая колонию на долгие месяцы? Что он искал в Темных землях? Кое-кто еще надеялся на Возвращение, мол, армия обязательно их найдет. Только Демо Джексон не видел армию ни разу, значит, ее больше не существует. Зачем, спрашивается, зачем столь ужасной ценой выяснять то, что давно известно?
Последняя экспедиция изменила Деметрия Джексона: он в одночасье превратился в вялого, апатичного старика. Часть его души погибла в пустыне вместе с Уиллемом, которого отец любил больше, чем своих сыновей, и даже больше, чем жену. Демо вышел из Семейного совета, передав место Тео, и стал пастухом-одиночкой — с первыми лучами солнца выгонял стада за ворота, а пригонял обратно за минуту до Второго вечернего колокола. Где пропадает целыми днями, Демо никому не рассказывал. Питер спросил об этом маму, но она ответила, мол, отец пока живет в собственном мирке, но со временем оттает и обязательно к нам вернется.
В последнее утро отца Питер, к тому времени Младший охранник, стоял на мостках у Главных ворот и увидел, как он готовится к выезду. Прожектора только погасли, вот-вот должен был зазвенеть Утренний колокол. Ночь прошла спокойно, а за час до рассвета повалил снег. Холодный серый день разгорался медленно, словно нехотя. Демо, как обычно верхом на чалой кобыле, гнал стадо к воротам. Кобылу звали Звезда из-за чисто-белой отметины чуть ниже густой челки. Демо ценил Звезду не столько за резвость, сколько за доброту и выносливость, да и в нужные моменты она оказывалась на диву быстроногой. Отец, ехавший в конце стада, натянул поводья: он ждал, когда откроют ворота. Звезда нетерпеливо пританцовывала, утаптывая свежий снег. Из ее ноздрей валил пар и белесой гирляндой вился вокруг длинной умной морды. Демо погладил ее по холке и шепнул на ухо что-то ободряющее.
Вспоминая то утро пятилетней давности, Питер частенько спрашивал себя: знал ли отец, что сын следит за ним со скользких от снега мостков. Получилось так, что и Демо ни разу не поднял глаз, и Питер ничем не привлек его внимание. Он смотрел, как отец успокаивает Звезду, и думал: «Мама права: папа действительно замкнулся в собственном мирке». В последние секунды перед Колоколом Демо обычно проверял компас, закрывал его, прятал в поясную сумку и объявлял Охраннику количество выезжающих. «Один на выезд!» — выкрикивал он низким грудным голосом. «Есть один на выезд!» — отзывался Охранник. Этот ритуал неукоснительно соблюдался каждое утро. Увы, то памятное стало исключением. Лишь когда Демо верхом на Звезде устремился не к пастбищам, а по дороге к энергостанции, Питера осенило: у отца нет ни сумки на поясе, ни лука, ни чехла с ножом.
В тот вечер ко Второму колоколу Деметрий не вернулся. Как впоследствии выяснил Питер, в полдень он набрал воды на энергостанции. В последний раз его видели скачущим от турбин в пустыню. По негласному правилу матери не выполняли Долг милосердия перед детьми, а жены перед мужьями. С начала Нового времени это жуткая обязанность возлагалась на отцов, братьев и старших сыновей. Пять лет назад, когда пропал отец, Вахту милосердия нес Тео, сейчас Тео ждал Питер, а когда-нибудь, если понадобится, долг перед Питером исполнит его пока еще не родившийся сын.
Если инфицированный не погибал, то обязательно возвращался. Через три дня, пять, максимум через неделю. Чаще других страдали охранники — на них нападали при уборке мусора и рейдов на энергостанцию — и члены Аварийной бригады во время профилактических и ремонтных работ, а также когда вывозили мусор на свалку. Нападения случались даже среди бела дня — людей убивали, заражали. Вирусоносители могли скрываться в любой тени, поэтому опасность существовала постоянно. Самой юной из пострадавших стала малышка Бойсов, как ее, Шарон? Шари? Ее, девятилетнюю, укусили Страшной ночью. Вся семья девочки погибла то ли во время землетрясения, то ли при последующей атаке вирусоносителей. Нести Вахту милосердия было некому, поэтому ужасное бремя легло на плечи дяди Уиллема, Первого капитана Охраны. К возвращению домой многие, подобно малышке Бойсов, были полностью во власти вируса, другие — в середине перерождения: мучились, дрожали, прямо у ворот рвали на себе одежду. Самыми опасными считались инфицированные на ранней стадии перерождения: сколько отцов, братьев, сыновей погибло от их рук! Однако в большинстве случаев возвращающиеся сопротивления не оказывали — просто стояли в лучах прожекторов и ждали выстрела. Питер подозревал, что многие из них хорошо помнят человеческую ипостась и хотят умереть.
Отец не вернулся, значит, вирусоносители убили его в Темных землях, а именно в месте под названием Милагро. Демо Джексон утверждал, что видел там Приблудшего: дескать, перед атакой вирусоносителей по озаренной луной пустыне металась одинокая фигурка. К тому времени Семейный совет и даже Старик Чоу настроились категорически против экспедиций. Опальному Демо никто не поверил, поэтому он «переквалифицировался» в пастуха и в одиночку совершал таинственные вылазки за территорию Колонии. Каждый раз он уезжал все дальше и, по мнению Питера, готовился к важному шагу. Последним из Приблудших в Колонии стал Полковник; он появился почти тридцать лет назад, и сейчас из-за седой бороды и обветренной, жесткой, как наждак, кожи выглядел ровесником Старика Чоу или даже Тетушки, последней из Первых. Приблудший-одиночка столько лет спустя? Невероятно! Еще шесть дней назад так считал даже Питер.
Сегодня Питер стоял на мостках и в багровых лучах догорающего солнца вспоминал мать. Эх, теперь даже тревогами поделиться не с кем! Мама заболела через сезон после исчезновения отца. Поначалу болезнь протекала незаметно — далеко не сразу Питер обратил внимание на сухой хриплый кашель и худобу. Будучи медсестрой, Пруденс Джексон прекрасно понимала суть проблемы — ее легкие пожирал рак, — но старалась подольше скрывать правду от сыновей. Под конец она превратилась в скелет и отчаянно боролась за каждый глоток воздуха. «Пруденс Джексон умерла хорошей смертью, — говорили потом колонисты, — дома, в своей постели». Только Питер, сидевший у смертного одра матери, видел, как сильно она страдала. Воистину, «хорошей» смерти не существует!
Солнце уже пряталось за горизонт, опаляя последними лучами долину. Иссиня-черное небо впитывало наползавший с востока мрак. Резко похолодало, и на миг Питеру показалось, что все вокруг застыло. По лестницам взбиралась ночная Охрана: Иен Патал, Бен Чоу, Гейлин Страусс, Санни Гринберг и другие — в общей сложности пятнадцать человек с луками и арбалетами за спиной. Переговариваясь, парни и девушки брели по мосткам к платформам, а снизу на них прикрикивала Алиша: быстрее, мол, не болтайте! Голос Алиши хоть немного, но успокаивал — все шесть ночей она фактически стояла вместе с Питером. Чтобы не докучать своим присутствием, на платформу не поднималась, но Питер знал: она рядом. Появись Тео, именно Алиша выехала бы с ним за ворота и помогла бы исполнить долг.
Питер набрал в грудь побольше свежего вечернего воздуха и задержал дыхание. Вот-вот высыплют звезды. И Тетушка, и отец частенько говорили о звездах: они сияющими песчинками рассыпаны по небосводу, их больше, чем людей в Старое и Новое время, столько, что сосчитать невозможно. Всякий раз, когда в историях об экспедициях отец упоминал звезды, их свет отражался в его глазах.
Сегодня Питер звезд не видел. Снова зазвонил колокол — вечернюю тишину вспороли два громких удара: бом! бом!
— Закрыть ворота! Закрыть ворота по Второму колоколу! — закричала снизу Су Рамирес.
Первая огневая и мостки задрожали: сработали противовесы, заскрежетал металл, створки ворот в шестьдесят футов высотой и в два фута толщиной выкатились из гнезд. Поднимая арбалет с платформы, Питер загадал желание: «Пусть к утру я ни разу из него не выстрелю!» Зажглись прожекторы.
Отчет Охранного контингента
Лето-92 п.в.
День 41-й
...Без происшествий.
День 42-й
...Без происшествий.
День 43-й
23:06
...Объект в 200 м от ОП № 3. Приблизиться не пытался.
День 44-й
...Без происшествий.
День 45-й 02:00
...Три объекта у ОП № 6. Один приблизился к Стене. Обстрел стрелами с ОП №№ 5 и 6. Объект отступил, повторных попыток не предпринял.
День 46-й
...Без происшествий.
День 47-й
01:15
...Младший охранник Кип Даррелл доложил о движении на огневой линии у северной стены между ОП № 9 и 10. Основными охранниками не подтверждено. Официально происшествий не зарегистрировано.
День 48-й
21:40
...Три объекта 200 м от ОП № 1. Один приблизился на 100 м, но отступил без попыток проникновения.
День 49-й
...Без происшествий.
День 50-й
22:15
...Шесть объектов у ОП № 7. Охотились на грызунов, попыток приближения и проникновения не предприняли.
23:05
......Три объекта у ОП № 3, 2 мужского пола, 1 женского. Попытка проникновения, обстрел, один объект уничтожен у заградительной сети Арло Уилсоном, помощником Второго капитана Охраны Алиши Донадио. Аварийной бригаде отправлена заявка на утилизацию трупа и ремонт Стены у ОП № 6 (трещина на стыке плит). Запросы получены членом АБ Финном Дарреллом.
Итого за период: 6 приближений + 1 неподтвержденное, 1 объект уничтожен, 0 колонистов убито/инфицировано.
Отчет представлен Семейному совету Первым капитаном Охраны С. К. Рамирес.
Поскольку любое отдельно взятое событие является логическим следствием предшествующих, можно сказать, что исчезновение Тео Джексона, члена Первой семьи и Семейного совета, Второго капитана Охраны, было спровоцировано случившимся двенадцатью днями ранее, утром пятьдесят первого дня лета, после той ночи, когда Охранник Арло Уилсон убил вирусоносителя у сети платформы.